Рабы, которые вошли в историю

В восемнадцатом веке, как известно, от оспы стали активно прививать везде, где жили представители европейских наций. В американских штатах начало этому положил, например, священник по имени Коттон Матер. Помимо этого, он известен как инициатор процесса против Салемских ведьм и человек, который ведьм и еретиков видел везде. Но к оспе и вакцинации он отнёсся всё же здраво.

Однако придумал вакцинировать не Матер, и узнал о способе предотвращения болезни он не через переписку с британскими коллегами — они тогда сами такого не знали. О том, как привиться от страшной болезни, которая тысячами обезображивала, ослепляла, убивала людей, ему рассказал его чернокожий раб Анисим.



Поскольку Анисим считался фигурой незначительной (всего-то навсего спас белых американцев от эпидемии и научил их прививаться), то о нём известно мало. В 1706 году его подарили Матеру к какому-то случаю благодарные прихожане, сопроводив словами, что парень умный. Матер поинтересовался, болел ли Анисим (это не настоящее имя раба, так его назвали рабовладельцы) оспой, и Анисим — поскольку не знал слов вроде «прививка» - ответил «и да, и нет». А потом рассказал, что в его родном племени короманти заражают только руку.

За четыре года до того Бостон на треть выкосила очередная эпидемия, так что информация о прививке и том, как её делают, оказалась очень ценной. Матер развил большую активность, чтобы ввести прививку от оспы в общую практику, и в результате возвеличили именно его — хотя источник своего знания преподобный не скрывал. Но не раба же чествовать, правда?


А вот другого раба чествуют фактически везде, где есть ирландцы. Речь идёт о святом Патрике, этническом римлянине, которого похитили из Британии в рабство. Молодость он провёл пастухом в чужих для него краях, потом принял крещение и начал проповедовать. Считается, что именно он крестил Ирландию — хотя, конечно, отдельные христиане на острове были и до него. Ирландская христианская культура долго была передовой в Европе, и, когда по Европе прошла чума, опустошая монастыри, ирландские миссионеры и просто монахи массово поспешили на континент, чтобы удержать там христианство. Помимо того, что они справились со своей миссией, стоит сказать, что они подняли христианскую художественную и духовную культуру материка на новый уровень.




Одни мексиканцы её почитают, другие — презирают, но ясно одно: Малиналь, она же донья Марина, оказалась одной из ключевых фигур в переходе Мексики под испанское владычество. Девочка из знатного рода небольшого племени, она оказалась в рабстве в юном возрасте. Позже её перепродавали не раз. Благодаря красоте и уму ей удалось оставаться в категории наложниц, а не, например, добывать деньги для своего хозяина проституцией или вкалывать до упада в полях, но участь свою она находила несладкой и к соотечественникам относилась с неприязнью.

Её мытарства закончились на том, что её подарили — среди разного рода предметов — Кортесу, завоевателю Мексики. Он стал её последним хозяином — и ей снова пришлось пройти через его постель. У испанцев Малиналь приняла крещение и получила обещание, что станет свободной женщиной и женой уважаемого человека, если поможет им в переговорах и даст все нужные сведения. Дело в том, что к тому времени Малиналь выучила все нужные манеры и распространённые языки, а также, будучи наблюдательной, хорошо понимала политическую обстановку в Мексике, знала, кто в каких состоит отношениях, в чём силён и в чём слаб.



После долгих лет службы испанцы, для которых помощь доньи Марины (так её крестили) оказалась бесценна, выдали ей мужа из своих рядов. Правда, перед тем она родила бастарда от Кортеса, и тот, как и всех своих бастардов, отослал его в Испанию. Когда современные мексиканцы проклинают Малиналь за предательство соотечественников, стоит напомнить, что соотечественники сами передали её в собственность испанцам, словно вещь, с тем, чтобы она им служила. Она и служила.


В историю философии вошли как минимум два раба: стоик Эпиктет и киник Диоген Синопский. Эпиктет уже родился в рабстве, во Фригии. Поскольку мать его была рабыней, вопрос, кто его отец, не стоял в принципе. Самого Эпиктета продали в Рим, секретарю Нерона. Он отличался от других рабов — в основном, приневоленных к своему положению в сознательном возрасте — тем, что как будто ничуть его не тяготился и охотно исполнял свои поручения, оставаясь неизменно радостен.

В Риме Эпиктет всё свободное время посвящал изучению философии и, видимо, так впечатлил хозяина — также бывшего раба — что получил волю. Хотя, возможно, он выкупился, но этого в истории не осталось. Из Рима его после этого выгнали вместе с толпой других философов (такой был политически период), но он туда снова вернулся — при другом императоре, и притом сразу прославленным. Послушать Эпиктета собирались настоящие толпы, но он не делал на своей популярности деньги, считая, что для жизни ему вполне хватает соломенной подстилки, деревянной скамьи и глиняной лампы. На своей могиле он завещал поставить надгробие с надписью «Раб Эпиктет». Так и сделали.



Диоген Синопский — тот самый человек, который насмехался над Платоном и, когда Платон определил человека как двуногое существо без перьев, ощипал курицу и предъявил как платоновского человека. Это о Диогене Синопском ходит легенда, что он будто бы жил в бочке (бочки в его времена делать не умели). На самом деле, то был пифос, огромный глиняный сосуд. Кстати, Платон, с которым постоянно дискутировал Диоген, тоже побывал в рабстве — но до знакомства с Диогеном. Диоген же оказался в рабстве на старости лет, когда его схватили пираты.

Хозяин приставил Диогена учить его детей, и, как ни странно, философ отлично справился с этой задачей, отставив в сторону всю свою любовь к эпатажу. Когда его нашли и попытались выкупить ученики, он отказался: настоящему кинику не зазорно быть и рабом. А до того, когда его продавали на рыночной площади и глашатай думал, как объявить такого старика (впрочем, было ясно, что он годится только в, как позже бы сказали, гувернёры), Диоген предложил спросить толпу, не хочет ли кто купить себе хозяина в его лице. Кстати, географически Диоген был уроженцем Турции. Как и Эпиктет!