На uCrazy 9 лет 26 дней
Понятие готовности в армии
Автор: Павел Леонов.
В начале 1950-х годов американские власти в основном занимались анализом рапортов штабных офицеров и слушали доклады генералов ВВС, призывающих к увеличению военного бюджета. От представителей разведки поступали данные о растущей мощи советских ракет и увеличивающейся угрозе бомбардировщиков. Армейские представители заверяли, что предлагаемые системы ПВО способны сбивать 98% налетевших бомбардировщиков и ракет. Представители флота также просили дополнительные средства, ссылаясь на растущую угрозу советского подводного флота.
В 1953 году президент Эйзенхауэр сократил оборонный бюджет США (который был у Трумэна) с 41,3 до 36 миллиардов долларов, в основном уменьшив расходы на ВВС. Это решение принято после заявления генерала ВВС Лориса Норстада в апреле того же года о том, что численность персонала ВВС можно уменьшить на 10-12%, не повредив национальной обороне. Президент считал, что оборону нужно развивать постепенно, что требует сильной и развивающейся экономики, готовой меняться в соответствии с военными задачами.
В феврале 1955 года Комиссия Киллиана, официально известная как Комитет научных советников президента, завершила работу над докладом "Подготовка к угрозе внезапного нападения". 14 февраля 1955 года этот доклад попал на стол президента США.
Доклад отметил, что ни США, ни Советский Союз не могут нанести воздушный удар, который станет решающим. Однако, США могут поддерживать воздушное наступление, которое может причинить значительный урон и, вероятно, окажется решающим в общей войне. Также была выделена уязвимость как США, так и СССР к внезапному нападению.
C 1952 года у САК уже есть новый прекрасный бомбардировщик. Первый послевоенный реактивный стратегический, если быть честным.
Это, в общем, был понятный и очевидный вывод, к которому пришли еще в 1953-1954 годах, что нужна система раннего предупреждения (как в смысле технической, так и обычной разведки), нужно больше баз ВВС САК (Стратегического Авиационного Командования) с целью рассредоточения сил ответного ядерного удара. Но смысл был в том, что при массированных ядерных ударах вымирает 90% населения, и единственным способом это предотвратить является ядерное сдерживание и угроза ответного удара, а не постройка убежищ.
Поэтому рекомендовали сделать все, что только могла предложить наука и технология: ускорение программы по межконтинентальным баллистическим ракетам (МБР), ракеты средней дальности в Европе, новые военные системы связи, новые системы сбора разведывательной информации, всевозможное новое оружие. Да, результат программы привел к потрясающим успехам военно-промышленного комплекса США, вроде самолета-разведчика U-2, ракетной системы ВМС Polaris и развития МБР. Но это все появится чуть позже. Пока же стало ясно, что в военно-техническую мысль надо вкладываться по полной, если США хотят оставаться впереди в гонке вооружений. Там еще говорилось о том, что отставание США в ракетных технологиях было вызвано систематическими проблемами с системой образования.
Вообще по планам декабря 1955 года необходимо было запустить по 2 ракеты с каждой из трех ракетных баз в течение 15 минут. Для этого нужно было построить три базы ракет Atlas с 20 пусковыми и 40 ракетами на каждой. Тогда через 45 минут после начала войны, шесть американских ракет попадали в Советский Союз при идеальном раскладе. Если же через 2,5 часа СССР все еще не уничтожал американские пусковые, с каждой из баз стартовали оставшиеся 20 ракет. На фоне имеющихся 1309 бомбардировщиков SAC (количество боеготовых мы пока не обсуждаем) – это смотрелось вообще не очень. То есть ракетная рука у ВВС была, но такая маленькая, атрофировавшаяся (или еще не выросшая). Чтоб вы понимали приоритеты ВВС, между 1951 и 1954 годом ракета Snark получила $226 миллионов, ракета Navaho $248 миллионов, а МБР Atlas только $26.2 миллиона, из которых $18.8 пришлось на финансирование в 1954 году. Как видим, в то время ВВС выступали за крылатые ракеты, нежели за межконтинентальные баллистические, в частности потому, что не очень верили, что удастся добиться соответствующей точности.
В этот момент надо отметить, что ВВС и ВМС вели себя как два скорпиона в банке, и в марте 1956 года начальнику научно-исследовательской деятельности министерства обороны США пришлось писать письмо, в котором указывалось, что «Нет значительной разницы между твердотопливным ракетным двигателем для морского или наземного базирования». Предписывалось не заниматься дублированием работ и не мешать работе соседа.
В 1953 году САК заявляли, что 25% бомбардировщиков готовы взлететь для нанесения ядерного удара В ЛЮБОЙ МОМЕНТ, как только поступит предупреждение о атаке. В 1955 году члены научной комиссии поехали в командировку – посетили штаб-квартиру САК в Омахе, центр Северо-Американского Командования ПВО (North American Air Defence Command, NORAD) в Колорадо-Спрингс, еще несколько радаров раннего предупреждения, сами авиабазы. Чтоб поближе познакомиться с будущим полем боя, так сказать. Конечно, самое яркое впечатление производило САК.
Генерал Лемэй зашел с козырей, заявив проверяющим, что силы САК самые лучшие, что они тратят свое время зря, и что вся эта возня с ракетной угрозой – то, из-за чего не стоит волноваться, ракеты ничего не изменят в жизни военных, а пилотируемые B-52 решат любую проблему. Вообще, когда военные вам такие вещи говорят – вы сразу включайте весь возможный скептицизм. За тысячу лет эта теория ни разу не ошибалась.
Роберт Спрэг (Robert Sprague) (офицер ВМС США, ученый, бизнесмен и назначенец Эйзенхауэра) после такой командировки вернулся в Вашингтон, подошел к Роберту Катлеру (Cutler) – который был советником Эйзенхауэра по национальной безопасности, и мягко намекнул ему о неудовлетворительных результатах командировки. «Лемэй не отнесся серьезно ни к одному из наших вопросов, ничего полезного не рассказал и не показал». После совещания с Эйзенхауэром, который к этому вопросу отнесся серьезно, четверо членов научного совета были откомандированы снова в сердце САК, чтоб получить больше информации от генерала ВВС.
16 сентября они снова прилетели в штаб-квартиру NORAD в Колорадо-Спрингс. Спрэг указал Лемэю на необходимость проведения учений по всему Стратегическому командованию. Была объявлена тревога и сигнал ушел на все базы САК. В течение следующих шести часов, это было то время, которым по идее располагали США перед началом атаки советских бомбардировщиков, ни один самолет не смог оторваться от земли. 16 сентября было пятницей. Те самолеты, которые смогли взлететь, предназначались для испытательных полетов, которые должны были произойти уже после объявления тревоги.
Как вы понимаете, для членов комиссии этого оказалось достаточно. Впрочем, в лучших военных традициях Лемэй хмыкнул, что «Советам ни в жисть не скоординировать такую атаку, которая выведет их бомбардировщики ко всем базам САК одновременно», так что у самолетов будет время, чтобы подняться в воздух.
Конечно, каждой базе САК выдавали обычно по три гражданских аэродрома для рассредоточения, что очевидно снижало риски. Однако Спрэг знал, что на борту бомбардировщиков будет свой один экипаж (и хорошо, если укомплектован полностью), запасы топлива будут ограничены, и атомного оружия на борту не будет. Бомбы-то хранятся на авиабазах САК, не защищены от атомного взрыва и нужно время для их снаряжения и погрузки. Получалось, что даже если самолеты взлетят, им нечего будет принести на советскую территорию.
Заодно Лемэй любезно показал карту США с размещением бомбардировщиков САК, и табло, на котором отображалось время готовности эскадрилий к вылету. Предполагалось, что время у них есть даже в том случае, когда сработает только тактическое предупреждение – бомбардировщики советских ВВС пересекают линию Дью, линию раннего радарного предупреждения (DEW, Distant Early Warning). Однако по расчетам Спрэга, который имел дело с такими информационными панелями и мог рассчитать время полета советского бомбардировщика до баз ВВС (пусть даже на листочке), получалось, что время боеготовности было в каждом случае БОЛЬШЕ подлетного времени советских бомбардировщиков. Единственная авиабаза, которая могла избежать советского внезапного удара – база САК в Марокко, где размещалось меньше дюжины самолетов.
Конечно, такого рода выводы изрядно напугали всех нормальных людей в составе комиссии. Понятно, что учения в Колорадо-Спринг явно не были чем-то сверхъестественным, и что действительно внезапная атака Советов могла привезти к тому, что США не могли выиграть ядерную войну, если Советы ее внезапно развяжут. Впрочем, Лемэй не производил впечатление напуганного человека. Он сказал, что его это не пугает. В своем кабинете он показал Спрэгу документы и данные о разведывательных полетах над СССР и рассказал разведывательную информацию, полученную от радиоперехватов военных. Все «заявления советских на тему того, что американские разведывательные самолеты нарушают русское воздушное пространство – правда, потому что мы всегда говорим, о том, что это случайность. А мы это делаем намеренно». Это была мрачная правда, которую даже в США знало очень мало людей.
-Если я увижу, что русские собирают свои самолеты для атаки, - продолжил Лемэй, - я из них дерьмо выбью до взлета.
-Но, генерал, - перебил его Спрэг, — это же не наша национальная политика…
-Да плевать мне. Это моя политика. Вот что я сделаю.
Напомним, что был меморандум ВМС США 1954 года, который на обсуждении Объединенного Комитета Начальников Штабов у Лемэя возражений не вызвал, с ответом-цитатой самого Лемэя на вопрос «Как планы САК укладываются в провозглашенную национальную политику США, о том, что мы никогда не атакуем первыми?» «...я хочу сказать, что я не защищаю превентивную войну, однако я верю, что, если США загонят в угол в достаточной мере, мы не будем колебаться при нанесении первого удара».
В общем, несмотря на убеждения Лемэя, проверяющие выяснили, что у США не было возможности нанести массированный удар возмездия. Просто потому, что у САК были свои планы превентивного нанесения удара, которые хранились в тайне от широкой военной общественности, но были утверждены президентом США. Скорее всего именно из-за этого, генерал от ВВС Лемэй относился так спокойно к проверяющим из Вашингтона и их тревогам, будучи уверенным что советская сторона не будет наносить внезапный удар.
В результате, когда в ноябре 1957 года собрался Совет по Национальной Безопасности, за пару дней до этого собрались: президент Эйзенхауэр, его советники по нацбезопасности: Гордон Грэй и Роберт Катлер, Джеймс Киллиан из научного совета, генерал Эндрю Гудпастер – секретарь президента. Туда пришли научные советники количеством три штуки, в частности Роберт Спрэг.
Когда все собрались, старший научный советник, председатель комитета Гейтера – Gaither Committee – выступил с речью. Он предположил, что советская атака может убить или серьезно навредить половине населения США, на что Эйзенхауэр ответил, что каждая супердержава может нанести такой урон оппоненту, «мы близки к максимуму», и «в этой реальности нет защиты кроме нанесения ответного удара». Эйзенхауэр в ходе доклада о состоянии САК отметил, что он «думает, что они [САК] сильнее, чем в докладе, и что заморские владения союзников/США предоставляют возможность для рассредоточения сил вокруг Советского Союза, могут создавать угрозу с разных сторон, в то время как у СССР такой способности угрожать США нет». Президент согласился с выводами комиссии, что им надо тратить больше денег на военные технологии в будущие пять лет, и что надо заниматься образованием людей.
Вообще довольно забавно, что советники президента рекомендовали ему сосредоточиться на бюджетировании этих задач, и надо «выбить оппозицию из колеи». На что президент им ответил: «Я миноритарный президент в Конгрессе. Я не могу отдаляться от партии демократов, атакуя некоторых ее лидеров».
Всего в докладе была суммарная рекомендация потратить 44 миллиарда долларов на указанные направления. «Вы знаете, вы рекомендуете потратить миллиард долларов на что-то тут [указывает на доклад]. Но вы знаете сколько это миллиард долларов? Ну это пачка десятидолларовых купюр в высоту памятника Вашингтону». Он замолчал на несколько секунд, поблагодарил группу снова, и они разошлись. Заодно во время официоза в Белом Доме, связанного с оформлением этого доклада, Спрэг выяснил, что министр ВВС, Джим Дуглас, не в курсе состояния дел САК, которое комиссия наблюдала в 1957 году. Ему генерал Лемэй не открывал эту печальную истину.
При подсчетах, выяснилось, что у американцев всего есть около 60 целей ядерного возмездия. Если взять американскую практику по 4 самолета на цель, то СССР надо было всего 240 самолетов. А разведывательные оценки показывали, что у них самолетов будет гораздо больше этого числа. В итоге, получалось что ответный удар массированного возмездия может выйти очень слабым.
В общем, Эйзенхауэр был все же настоящим военным – поэтому он посчитал что время для подготовки к атаке будет, что сражения не начинаются неожиданно, и что у его ВВС есть достаточно разведывательной информации, чтобы не переживать по поводу 6 часов подготовки САК. В итоге все же доклад оказал положительный эффект, поскольку президент запустил программу о взлете 1/3 сил САК по 15-минутной готовности. Но вообще забавно отметить, что демократическая партия США в этот момент удачно эксплуатировала идею «советского спутника», намекая что администрация республиканцев тратит мало на ракеты и самолеты.
Справочно, уже в 1958 году, когда командование Тихоокеанских сил отчитывалось перед Вашингтоном о боеготовности на случай столкновения с Красным Коммунистическим Китаем, звучало это следующим образом:
Как мы видим, есть некоторые вещи, которые не меняются веками и годами. Это доклады о боеготовности вверенных сил.
Источники:
1) SAC Operationa Reports
2) Wizards of Armageddon, Kaplan
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_583153
Пост с навигацией по Коту
Поэтому рекомендовали сделать все, что только могла предложить наука и технология: ускорение программы по межконтинентальным баллистическим ракетам (МБР), ракеты средней дальности в Европе, новые военные системы связи, новые системы сбора разведывательной информации, всевозможное новое оружие. Да, результат программы привел к потрясающим успехам военно-промышленного комплекса США, вроде самолета-разведчика U-2, ракетной системы ВМС Polaris и развития МБР. Но это все появится чуть позже. Пока же стало ясно, что в военно-техническую мысль надо вкладываться по полной, если США хотят оставаться впереди в гонке вооружений. Там еще говорилось о том, что отставание США в ракетных технологиях было вызвано систематическими проблемами с системой образования.
Ракеты первого поколения почти все были жидкотопливные, и нужно было быть большим оптимистом, чтобы поверить в твердотопливные
Вообще по планам декабря 1955 года необходимо было запустить по 2 ракеты с каждой из трех ракетных баз в течение 15 минут. Для этого нужно было построить три базы ракет Atlas с 20 пусковыми и 40 ракетами на каждой. Тогда через 45 минут после начала войны, шесть американских ракет попадали в Советский Союз при идеальном раскладе. Если же через 2,5 часа СССР все еще не уничтожал американские пусковые, с каждой из баз стартовали оставшиеся 20 ракет. На фоне имеющихся 1309 бомбардировщиков SAC (количество боеготовых мы пока не обсуждаем) – это смотрелось вообще не очень. То есть ракетная рука у ВВС была, но такая маленькая, атрофировавшаяся (или еще не выросшая). Чтоб вы понимали приоритеты ВВС, между 1951 и 1954 годом ракета Snark получила $226 миллионов, ракета Navaho $248 миллионов, а МБР Atlas только $26.2 миллиона, из которых $18.8 пришлось на финансирование в 1954 году. Как видим, в то время ВВС выступали за крылатые ракеты, нежели за межконтинентальные баллистические, в частности потому, что не очень верили, что удастся добиться соответствующей точности.
Ракета Snark смотрится футуристично и впечатляюще. Времена такие были - разгульно-технические
В этот момент надо отметить, что ВВС и ВМС вели себя как два скорпиона в банке, и в марте 1956 года начальнику научно-исследовательской деятельности министерства обороны США пришлось писать письмо, в котором указывалось, что «Нет значительной разницы между твердотопливным ракетным двигателем для морского или наземного базирования». Предписывалось не заниматься дублированием работ и не мешать работе соседа.
К вопросу о разгуле фантазии. «Сны финансистов оборонки порождают монстров»
В 1953 году САК заявляли, что 25% бомбардировщиков готовы взлететь для нанесения ядерного удара В ЛЮБОЙ МОМЕНТ, как только поступит предупреждение о атаке. В 1955 году члены научной комиссии поехали в командировку – посетили штаб-квартиру САК в Омахе, центр Северо-Американского Командования ПВО (North American Air Defence Command, NORAD) в Колорадо-Спрингс, еще несколько радаров раннего предупреждения, сами авиабазы. Чтоб поближе познакомиться с будущим полем боя, так сказать. Конечно, самое яркое впечатление производило САК.
Генерал Лемэй зашел с козырей, заявив проверяющим, что силы САК самые лучшие, что они тратят свое время зря, и что вся эта возня с ракетной угрозой – то, из-за чего не стоит волноваться, ракеты ничего не изменят в жизни военных, а пилотируемые B-52 решат любую проблему. Вообще, когда военные вам такие вещи говорят – вы сразу включайте весь возможный скептицизм. За тысячу лет эта теория ни разу не ошибалась.
Генерал Лемэй смотрит …как на проверяющего (от флота или из DC)
Роберт Спрэг (Robert Sprague) (офицер ВМС США, ученый, бизнесмен и назначенец Эйзенхауэра) после такой командировки вернулся в Вашингтон, подошел к Роберту Катлеру (Cutler) – который был советником Эйзенхауэра по национальной безопасности, и мягко намекнул ему о неудовлетворительных результатах командировки. «Лемэй не отнесся серьезно ни к одному из наших вопросов, ничего полезного не рассказал и не показал». После совещания с Эйзенхауэром, который к этому вопросу отнесся серьезно, четверо членов научного совета были откомандированы снова в сердце САК, чтоб получить больше информации от генерала ВВС.
16 сентября они снова прилетели в штаб-квартиру NORAD в Колорадо-Спрингс. Спрэг указал Лемэю на необходимость проведения учений по всему Стратегическому командованию. Была объявлена тревога и сигнал ушел на все базы САК. В течение следующих шести часов, это было то время, которым по идее располагали США перед началом атаки советских бомбардировщиков, ни один самолет не смог оторваться от земли. 16 сентября было пятницей. Те самолеты, которые смогли взлететь, предназначались для испытательных полетов, которые должны были произойти уже после объявления тревоги.
Это вот красивая реклама, которая показывает высокий уровень боеготовности
Как вы понимаете, для членов комиссии этого оказалось достаточно. Впрочем, в лучших военных традициях Лемэй хмыкнул, что «Советам ни в жисть не скоординировать такую атаку, которая выведет их бомбардировщики ко всем базам САК одновременно», так что у самолетов будет время, чтобы подняться в воздух.
Конечно, каждой базе САК выдавали обычно по три гражданских аэродрома для рассредоточения, что очевидно снижало риски. Однако Спрэг знал, что на борту бомбардировщиков будет свой один экипаж (и хорошо, если укомплектован полностью), запасы топлива будут ограничены, и атомного оружия на борту не будет. Бомбы-то хранятся на авиабазах САК, не защищены от атомного взрыва и нужно время для их снаряжения и погрузки. Получалось, что даже если самолеты взлетят, им нечего будет принести на советскую территорию.
Заодно Лемэй любезно показал карту США с размещением бомбардировщиков САК, и табло, на котором отображалось время готовности эскадрилий к вылету. Предполагалось, что время у них есть даже в том случае, когда сработает только тактическое предупреждение – бомбардировщики советских ВВС пересекают линию Дью, линию раннего радарного предупреждения (DEW, Distant Early Warning). Однако по расчетам Спрэга, который имел дело с такими информационными панелями и мог рассчитать время полета советского бомбардировщика до баз ВВС (пусть даже на листочке), получалось, что время боеготовности было в каждом случае БОЛЬШЕ подлетного времени советских бомбардировщиков. Единственная авиабаза, которая могла избежать советского внезапного удара – база САК в Марокко, где размещалось меньше дюжины самолетов.
Схема защиты континентальных США (ConUS) и даже видны «техасские вышки»
Конечно, такого рода выводы изрядно напугали всех нормальных людей в составе комиссии. Понятно, что учения в Колорадо-Спринг явно не были чем-то сверхъестественным, и что действительно внезапная атака Советов могла привезти к тому, что США не могли выиграть ядерную войну, если Советы ее внезапно развяжут. Впрочем, Лемэй не производил впечатление напуганного человека. Он сказал, что его это не пугает. В своем кабинете он показал Спрэгу документы и данные о разведывательных полетах над СССР и рассказал разведывательную информацию, полученную от радиоперехватов военных. Все «заявления советских на тему того, что американские разведывательные самолеты нарушают русское воздушное пространство – правда, потому что мы всегда говорим, о том, что это случайность. А мы это делаем намеренно». Это была мрачная правда, которую даже в США знало очень мало людей.
-Если я увижу, что русские собирают свои самолеты для атаки, - продолжил Лемэй, - я из них дерьмо выбью до взлета.
-Но, генерал, - перебил его Спрэг, — это же не наша национальная политика…
-Да плевать мне. Это моя политика. Вот что я сделаю.
Напомним, что был меморандум ВМС США 1954 года, который на обсуждении Объединенного Комитета Начальников Штабов у Лемэя возражений не вызвал, с ответом-цитатой самого Лемэя на вопрос «Как планы САК укладываются в провозглашенную национальную политику США, о том, что мы никогда не атакуем первыми?» «...я хочу сказать, что я не защищаю превентивную войну, однако я верю, что, если США загонят в угол в достаточной мере, мы не будем колебаться при нанесении первого удара».
В общем, несмотря на убеждения Лемэя, проверяющие выяснили, что у США не было возможности нанести массированный удар возмездия. Просто потому, что у САК были свои планы превентивного нанесения удара, которые хранились в тайне от широкой военной общественности, но были утверждены президентом США. Скорее всего именно из-за этого, генерал от ВВС Лемэй относился так спокойно к проверяющим из Вашингтона и их тревогам, будучи уверенным что советская сторона не будет наносить внезапный удар.
Ту-16, которые вставали на вооружение с 1954 года
В результате, когда в ноябре 1957 года собрался Совет по Национальной Безопасности, за пару дней до этого собрались: президент Эйзенхауэр, его советники по нацбезопасности: Гордон Грэй и Роберт Катлер, Джеймс Киллиан из научного совета, генерал Эндрю Гудпастер – секретарь президента. Туда пришли научные советники количеством три штуки, в частности Роберт Спрэг.
Когда все собрались, старший научный советник, председатель комитета Гейтера – Gaither Committee – выступил с речью. Он предположил, что советская атака может убить или серьезно навредить половине населения США, на что Эйзенхауэр ответил, что каждая супердержава может нанести такой урон оппоненту, «мы близки к максимуму», и «в этой реальности нет защиты кроме нанесения ответного удара». Эйзенхауэр в ходе доклада о состоянии САК отметил, что он «думает, что они [САК] сильнее, чем в докладе, и что заморские владения союзников/США предоставляют возможность для рассредоточения сил вокруг Советского Союза, могут создавать угрозу с разных сторон, в то время как у СССР такой способности угрожать США нет». Президент согласился с выводами комиссии, что им надо тратить больше денег на военные технологии в будущие пять лет, и что надо заниматься образованием людей.
Вообще довольно забавно, что советники президента рекомендовали ему сосредоточиться на бюджетировании этих задач, и надо «выбить оппозицию из колеи». На что президент им ответил: «Я миноритарный президент в Конгрессе. Я не могу отдаляться от партии демократов, атакуя некоторых ее лидеров».
Всего в докладе была суммарная рекомендация потратить 44 миллиарда долларов на указанные направления. «Вы знаете, вы рекомендуете потратить миллиард долларов на что-то тут [указывает на доклад]. Но вы знаете сколько это миллиард долларов? Ну это пачка десятидолларовых купюр в высоту памятника Вашингтону». Он замолчал на несколько секунд, поблагодарил группу снова, и они разошлись. Заодно во время официоза в Белом Доме, связанного с оформлением этого доклада, Спрэг выяснил, что министр ВВС, Джим Дуглас, не в курсе состояния дел САК, которое комиссия наблюдала в 1957 году. Ему генерал Лемэй не открывал эту печальную истину.
При подсчетах, выяснилось, что у американцев всего есть около 60 целей ядерного возмездия. Если взять американскую практику по 4 самолета на цель, то СССР надо было всего 240 самолетов. А разведывательные оценки показывали, что у них самолетов будет гораздо больше этого числа. В итоге, получалось что ответный удар массированного возмездия может выйти очень слабым.
В общем, Эйзенхауэр был все же настоящим военным – поэтому он посчитал что время для подготовки к атаке будет, что сражения не начинаются неожиданно, и что у его ВВС есть достаточно разведывательной информации, чтобы не переживать по поводу 6 часов подготовки САК. В итоге все же доклад оказал положительный эффект, поскольку президент запустил программу о взлете 1/3 сил САК по 15-минутной готовности. Но вообще забавно отметить, что демократическая партия США в этот момент удачно эксплуатировала идею «советского спутника», намекая что администрация республиканцев тратит мало на ракеты и самолеты.
Справочно, уже в 1958 году, когда командование Тихоокеанских сил отчитывалось перед Вашингтоном о боеготовности на случай столкновения с Красным Коммунистическим Китаем, звучало это следующим образом:
«Эскадрилья САК из 15 самолетов B-47, может быть предоставлена в распоряжение Объединенного Комитета начальников Штабов, если понадобится провести атомные атаки против континентальных целей. У эскадрильи нет конвенционного вооружения. Они могут быть готовы к первому удару спустя 30 часов после получения разрешения». Телеграмма от 25 августа 1958, 4:47PM
Как мы видим, есть некоторые вещи, которые не меняются веками и годами. Это доклады о боеготовности вверенных сил.
P.S. В 1969 году из сил SAC дежурного 15-минутного взлета было готово 27% самолетов-заправщиков и 38% бомбардировщиков...
Источники:
1) SAC Operationa Reports
2) Wizards of Armageddon, Kaplan
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_583153
Пост с навигацией по Коту
Комментариев пока нет
