Прорыв «Ташкента»: дорога ярости на полную мощность

Борьба на морских коммуникациях
С самого начала героической обороны Севастополя снабжение города подвисло на тонкой нитке морских коммуникаций. Конвои шли в Севастополь вдоль 43-44 параллели северной широты, примерно в 40-45 километрах от крымского побережья. Самый короткий маршрут снабжения Новороссийск – Севастополь составлял 400 километров (250 миль).


Немцы, естественно, делали все, чтобы прогулки вдоль курортов Крыма получались запоминающимися: минировали фарватер, интенсивно бомбили суда (в основном использовались пикировщики Ю-87 и Ю-88). 8 ноября 41-го враг занял Ялту, и вскоре там обосновались итальянские торпедные катера. К весне 1942 года на подступах к Севастополю был организован блокадный заслон. В июне главная бухта города оказалась под постоянным огневым контролем немецкой артиллерии.

Про снабжение тихоходными транспортами пришлось забыть. Вся тяжесть работы на коммуникациях легла на эсминцы, которые, конечно, уступали транспортам в грузоподъемности, зато за счет высокой скорости, маневра и зениток имели шансы прорваться в Севастополь, давая городу возможность продолжать сопротивление. Основной базой снабжения по-прежнему оставался Новороссийск. Для сравнения дистанцию Новороссийск – Севастополь тяжелый транспорт на скорости 15 узлов проходил за 14-15 часов, а среднестатистический эсминец – за 7-8 часов.


«Ташкент»
Построенный в Ливорно лидер эсминцев «Ташкент» отличался от других кораблей Черноморского флота не только голубой («итальянской») окраской, но высокой скоростью и первоклассной маневренностью. На ходовых испытаниях корабль выдал рекордные для ЧФ 44 узла (80 км/час), а в боевых условиях, даже с учетом максимальной загрузки и неизбежного износа механизмов, держал уверенные 35 узлов, тратя на прорыв по обозначенному выше маршруту в среднем 5-6 часов. К весне 42-го года «Ташкент» стал палочкой-выручалочкой для защитников Севастополя и 133-метровой стальной занозой в заднице немецкого руководства. Корабль проводил транспорты (пока это было возможно), прорывался в город в одиночку и в паре, обстреливал главным калибром немецкие батареи и скопления живой силы противника.


Стандартный переход «Ташкента» выглядел примерно так. С наступлением ночи «Ташкент» выходил из Новороссийска, 1,5 часа он шел в сопровождении истребителей, потом «ястребки» возвращались на базу, а появление бомбардировщиков люфтваффе было лишь вопросом времени. Под рев «юнкерсов», грохот бомб и пальбу зенитных орудий «Ташкент» мчался в Севастополь. На траверзе мыса Фиолент в атаку шли торпедные катера, «Ташкент» уклонялся, салютовал им главным калибром и снова мчался в Севастополь. В городе лидер разгружался и уходил обратно, забирая на «большую землю» раненых и жителей города.


Переходы планировались исключительно ночью, чтобы хоть как-то затруднить работу немецкой авиации. В конце мая ситуация изменилась. Дневная стоянка в Севастопольской бухте стала равносильна гибели корабля, поэтому график пришлось скорректировать и прорываться в город в светлое время суток под носом у всей бомбардировочной авиации противника.

Начало июня ознаменовалось тяжелейшими потерями среди севастопольских конвоев. За первые две недели лета потоплены танкер «Михаил Громов», эсминцы «Совершенный» и «Свободный», транспорты «Абхазия» и «Грузия». 18 июня тяжелые повреждения получил лидер «Харьков», а крейсер «Коминтерн» исполнил классическое «ну, нахер, я сваливаю» и отказался входить в Севастопольскую бухту из-за интенсивного артиллерийского обстрела.


В паре с «Безупречным»
В таких условиях «Ташкент» и приданный ему в пару эсминец «Безупречный» получают приказ на ближайшие рейсы – как можно скорее перебросить в город бойцов 142-ой стрелковой бригады. Третий штурм города – в самом разгаре, подкрепления там ждали, как глоток воздуха. Что вы знаете о работе на износ? 21-ого, а потом и 24-ого июня корабли прорываются в Севастополь. 25-ого «Ташкент» и «Безупречный» возвращаются в Новороссийск. Очередной прорыв планируется на следующий день. Когда стало известно, что через четырнадцать часов «Ташкенту» снова идти в Севастополь, на корабле многие еще не ложились спать.


На «Ташкенте» шла погрузка, когда на капитанском мостике появился военный корреспондент Евгений Петров, к тому времени уже известный писатель, соавтор Ильи Ильфа по «12 стульям», «Золотому теленку» и «Одноэтажной Америке». Петров рвался в Севастополь, чтобы своими глазами увидеть оборону города и подготовить очерк для газеты «Красная Звезда». В июне военкоров в Севастополь уже не возили, но писатель добился для себя исключения, и его командировали на «Ташкент». Возможно, в любой другой ситуации встреча с создателем Остапа Бендера вызвала бы больше энтузиазма, но тогда экипажу и капитану Василию Ерошенко было просто не до разговоров о литературе.


В тот день «Ташкент» принял на борт 944 бойца, четыре 76-мм орудия, 1360 снарядов к ним, 760 винтовок, 20 тонн боеприпасов, 26 тонн продовольствия, 2 тонны медикаментов и вышел из гавани в 15:00. «Безупречный» ушел в Севастополь на 2,5 часа раньше. Это была обычная практика их совместных переходов. Стояла отличная солнечная погода – идеальная для бомбометания.

«Ташкент» остается один
«Ташкент» обычно догонял «Безупречный» на меридиане мыса Аю-Даг. В этот раз в точке встречи с «Ташкента» увидели мощный взрыв и столб дыма. «Безупречный» атаковали 20 «юнкерсов». Корабль получил пять бомб и затонул за считанные минуты. «Ташкент» сбавил ход, готовясь к спасательной операции, но через несколько минут сам был атакован. Лидер снова дал полный ход, сбросил все спасательные круги и оба аварийных плотика. В воде еще оставались люди, самолеты строчили по выжившим из пулеметов. В момент гибели на «Безупречном» находились 572 человека. Подводные лодки спасут троих.


В 23:15 «Ташкент», потерявший напарника, спассредства и расстрелявший треть боезапаса, вошел бухту Камышовую – «как слон в посудную лавку». Здесь трудно удержаться от избитого сравнения, потому что Камышовая была мелкой, узкой и по большому счету непригодной для больших кораблей. Роль причала исполняла полузатопленная старая баржа, в середине которой красовалась огромная дыра от авиабомбы. На берегу тьма народу готовилась к эвакуации – ожидали два корабля. «Ташкент» встал на разгрузку.

Из Камышовой открывался вид на Севастополь. Евгений Петров был поражен тем, как тесно кольцо боя сжимается вокруг гаваней. Писатель заявил, что должен остаться в городе на пару дней, чтобы собрать материал для очерка, попросил доставить его в штаб вице-адмирала Октябрьского. Совместными усилиями уговорили его остаться на «Ташкенте». Решающим стал неполиткорректный аргумент о том, что в штабе Октябрьского в такой ситуации военкор будет только мешать. Петров согласился и стал помогать с погрузкой раненых.


Через 2,5 часа «Ташкент» стал похож на переполненную в час пик маршрутку. На палубе сидели люди, лежали вплотную раненые. Были забиты все кубрики, коридоры и внутренние трапы. Группу женщин с детьми разместили в румпельном отделении. «Ташкент» взял на борт всех, кто был на берегу – 2100 человек. Корабль осел до 4,2 метров, водоизмещение составило 3800 тонн, при нормальном – 3216 т.

27 июня, в 1:50, с трудом маневрируя из-за встречного ветра, «Ташкент» задним ходом выполз из Камышовой: развернуться в узкой бухте было невозможно. В 2:15 корабль начал прорыв в Новороссийск. Даже перегруженный, «Ташкент» сумел дать 34 узла. В 4:30 в 45 километрах от мыса Ай-Тодор немецкий самолет-разведчик обнаружил «Ташкент». Через 15 минут появились первые бомбардировщики.

Прорыв
Наверное, это было даже красиво. В кристально голубом небе «юнкерсы» шли парами, одна за другой. На подлете к «Ташкенту» они расходились, сваливались в пике и атаковали с разных кормовых курсовых углов. Когда бомбардировщики подходили к точке пикирования, Ерошенко давал команду на руль, и «Ташкент» уходил в сторону. Бомбы падали рядом, столбом вставала вода, окатывая перепуганных пассажиров. Зенитчики били по ближайшим самолетам. Сыпались стрелянные гильзы. В пору было кричать: «WHAT A LOVELY DAY!». Положение было тяжелым, но не смертельным. Через несколько минут все изменилось.


В шестом часу утра штаб Черноморского флота в Новороссийске принял радиограмму с «Ташкента»: теряю скорость, управляюсь машинами без руля. Бомба рванула в 5 метрах за кормой, корабль получил гидроудар. Погибло несколько пассажиров, затопило румпельное отделение, заклинило руль в положении 21 градус на правый борт. «Ташкент» покатился вправо, ложась на циркуляцию. Начштаба ЧФ контр-адмирал Елисеев приказал двум эсминцам прервать погрузку и начать подготовку к выходу на помощь «Ташкенту». Из Анапы вышло спасательное судно «Юпитер».

Тем временем на «Ташкенте» решили взорвать руль, но следующий «юнкерс» избавил аварийную партию от лишних хлопот: руль оторвало очередным близким разрывом. В благодарность зенитчики сбили бомбардировщик на выходе из пикирования. Управление машинами затрудняло маневр, бомбы стали ложиться кучнее.


Через 40 минут «Ташкент» получил еще две пробоины в правый борт. Вода хлынула в машинное отделение, и на этом история лидера «Ташкент» могла бы закончиться. Ситуация: вы находитесь в тесном помещении глубоко в трюме корабля. Внезапно вас швыряет в сторону, через считанные секунды вы по колено в воде, а из покореженной трубы бьет гейзер обжигающего пара. Ваши действия? Правильно, любой нормальный человек поспешил бы свалить. Но четверо машинистов «Ташкента» помнили, что они на боевом посту, помнили они и о том, что затопление работающего котла приведет к взрыву. Они успели погасить форсунки и стравить пар. Трое погибли, четвертый сумел выбраться, получив серьезные ожоги.

Спустя несколько минут, затопило оба носовых котла, переключились на кормовые. Ход упал до 20 узлов (37 км/ч). Избегая прямых попаданий, корабль получал гидроудары от близких разрывов. Трещали шпангоуты. «Ташкент» стал зарываться носом.


Фактически лидер медленно тонул. На центральном артиллерийском посту видели, как вода скрывает механизмы буквально на глазах. Эжекторы не справлялись с осушением. К борьбе за живучесть подключили пассажиров, старым дедовским методом по цепочке передавая ведра. Дыры в корпусе пытались заделать, чем угодно, даже матрасами. Дифферент на нос достиг 2,5 градусов и продолжал нарастать. Ход упал до 14 узлов (26 км/ч). В попытке выровнять нос пассажиров перевели с полубака на корму, стали выбрасывать за борт все нужное и не нужное, в качестве последней меры закачали в кормовые отсеки 200 тон забортной воды и только после этого сумели незначительно выровнять нос.


В этот момент корабль получил прямое попадание 250-кг авиабомбой. Болванка ударила в нос в районе левого якоря, скользнула вдоль борта и утонула, не взорвавшись. На мостике не поверили в свою удачу. Евгений Петров стоял белее мела, военинженер Латышев выдавил из себя: «После такого было бы просто обидно утонуть!».

В 8:30, когда «Ташкент» вышел на траверз мыса Такиль, кончился боезапас. Самый быстрый корабль Черноморского флота ковылял 12-узловым ходом, как самый дряхлый транспорт. Отбиваться от бомбардировщиков теперь стало просто нечем. До зоны действия советских истребителей «Ташкент» не дошел совсем чуть-чуть. Приближалась очередная группа «юнкерсов». На лидере приготовились умирать.


Спасение
Но вместо путешествия в советскую вальгаллу «Ташкент» стал свидетелем, возможно, самой странной воздушной атаки за всю войну. Как Гендальф под Хельмовой падью, со стороны Новороссийска появились две «пешки». Пикирующие бомбардировщики Пе-2 открыли огонь по «юнкерсам» из курсовых пулеметов, немецкие пилоты охренели от такого поворота событий и предпочли уклониться от боя.


Подошли эсминцы и спасательные суда, стали принимать пассажиров с «Ташкента», началась откачка воды, поврежденный корабль взяли на буксир и кормой вперед повели в сторону Новороссийска. В небе появились самолеты – свои самолеты – истребители охранения. Прямо в море Ерошенко узнал, что он теперь капитан II ранга, повышение получили все командиры подразделений, весь экипаж представили к наградам. В 20:15 «Ташкент» ввели в гавань Новороссийска.

Во время прорыва на «Ташкент» сбросили 360 бомб, в налете участвовало 96 самолетов. Корабль получил пять крупных пробоин (самая большая по правому борту размером 6х5 метров). Лидер принял 1900 тонн забортной воды. Впечатленный Евгений Петров подвел итог минувшим суткам: «То, что было в этом рейсе, не забудешь никогда». На следующий день военкор взялся за написание очерка о «Ташкенте», который назвал «Прорыв блокады».


Эпилог
Казалось бы, вот он хэппи-энд: злодеи наказаны, а некоторые из них даже сбиты, жители спасены, герои получили награды. Но нет. Война продолжалась, и впереди было еще много поражений, смертей, работы на износ. Фрагменты панорамы Рубо сильно пострадали из-за затопления. В годы войны панорама изрядно поколесила по стране, полностью восстановить полотно получится только в 1954 году. Евгений Петров не успел закончить свой очерк. 2 июля «дуглас», на котором писатель возвращался в Москву, врезался в холм, военкор погиб. В тот же день люфтваффе предприняли налет на Новороссийск. В «Ташкент» попало несколько бомб. Корабль затонул у причальной стенки. Через два дня немцы взяли Севастополь. В сентябре последние корабли Черноморского флота ушли из Новороссийска. Полузатопленный «Ташкент» на ровном киле останется дожидаться свой экипаж. И экипаж вернется. Когда на Малую землю высадится десант, среди бойцов будут несколько «спешенных» матросов «Ташкента», участников того легендарного прорыва. Но это, как говорится, уже другая история.


Список источников:
Качур П.И. «Гончие псы» Красного флота «Ташкент», «Баку», «Ленинград»
Ерошенко В.Н. Лидер «Ташкент»
Петров Е.П. Прорыв блокады (отрывок)
Красиков Б.Я. Опыт борьбы за живучесть кораблей и судов Краснознаменного Черноморского флота в Великую Отечественную войну 1941 – 1945 гг.