Хитрые кабанчики и Римское право: Продолжение

На форуме многолюдно. Сегодня тут судят только что вернувшегося из провинции наместника. Обвинение уже типичное для эпохи — коррупция: воровство на подрядах, поборы и введение незаконных налогов. Вот он сидит на скамейке и перекидывается фразами со своей группой поддержки. На другую скамейку присел обвинитель — молодой политик, для которого этот суд станет ступенькой в карьере. Он только что пламенно зачитал обвинения, обличая наместника и описывая страдания народа, введённого им в долговую кабалу.

Встаёт защитник. Он начинает речь с обязательного призыва к справедливости людей и богов, после чего переходит к сути дела. Он не отрицает полностью обвинения, но подаёт их как незначительные и не стоящие разбора в суде. После чего переходит к похвалам своему клиенту, который многое сделал для Республики и укрепления её безопасности. А пострадавшие, хм, они люди ненадежные, происходящие из дикого варварского племени ранее враждебного Риму. Очевидно же, что словам их доверять нельзя. И если начать потакать их грязным обвинениям, то вскоре Рим пойдет по миру.


Очень эмоциональная речь, но не доказывавшая убедительно невиновность наместника. А потому, казалось, что он будет неминуемо признан виновным в нарушении уголовного закона и будет подвергнут санкции — изгнанию. Однако через год бывший наместник на “честно заработанные” деньги купит себе в Неаполе виллу, где проведёт остаток жизни в богатстве и почете. Но как же так? Неужели суд был подкуплен? На самом деле всё проще и сложнее. Забудьте о современной судебной системе в странах романо-германского права. Римское судопроизводство имело мало общего с ним в рассматриваемый период.

Все дело в том, что в основе римского правосудия лежала не идея наказания за нарушение закона, а поиск справедливого разрешения судебного процесса. Совершенно недостаточно было доказать судье, что подсудимый нарушил закон, требовалось ещё и убедить его в справедливости наказания за данный проступок. Однако справедливость штука умозрительная — у каждого человека её понимание своё. А уж в Риме и подавно: там попросту не было самой концепции равенства всех перед законом.


Понимаете в чем дело, Рим, он хоть к 1 веку до н.э. и захватил большую часть Средиземноморья, но по самоощущению оставался все ещё большой деревней. Римляне, как деревенские бабки, делили всех на уважаемых людей и “быдло”. Вот Маркус пашет свою землю, ну пару раз в поход ходил, небось и врага то ни разу не видел вблизи, а так голытьба и хоть бы чего полезного сделал. Хтьфу! То ли дело Кабанус Кабаний — у него и предки все уважаемые из сенаторов, да и он сам карьеру неплохую делает, и деньги не скупится тратить — вот базилику починил за свой счет. Очевидно, что Кабанус для общины гораздо полезнее и важнее Маркуса, даже при том, что на труде таких вот Маркусов и держится Республика. И эта логика бытия будет пронизывать жизнь римлян веками.

Поэтому в судебном процессе роль личности жертвы и преступника имели колоссальное значение. Уважаемому человеку можно и простить кое-какие грешки за его достоинства. А неуважаемому, наоборот, дать ещё более жесткое наказание. Собственно, по этой причине юридическая сторона дела подчас была куда менее важна, нежели риторическая, ставящая своей целью убедить суд в нужном отношении и к делу, и к человеку. Отсюда возникло занятное разделение: законоведы обычно помогали подготовить иск и аргументы на суде, но выступали там только ораторы.

С учетом столь высокой роли личного фактора в определении “справедливого вердикта” наверное все участники процессов, особенно судьи, должны были быть профессионалами с огромным опытом и чутьем на ложь и манипуляции. И снова нет! За исключением законников, для которых это действительно была профессия, все остальные участники (обвинители, защитники и судьи) были людьми гражданскими, которым запрещалось получать за их деятельность вознаграждения. Участие в судебном процессе было гражданским долгом, а не работой!


То есть, в судебном процессе участвовали непрофессионалы, судили не по букве закона, а по духу, как они его понимали, так ещё и считали, что статус человека в обществе может быть оправданием для смягчения наказания. Ну а вишенкой на торте было то, что в римском государстве, до 3-4 веков н.э. ни у одного должностного лица не было обязанностей преследовать граждан за нарушение закона. Поэтому если наш глубокоуважаемый Кабанус Кабаний нарушил закон, а на него за это никто не подал в суд, то преступления как бы и не было. Казалось бы, рай для разного рода злоупотреблений. И так и было, но с нюансами.

Для начала следует пояснить, что в Риме суды можно разделить на два разных типа: по уголовным делам и гражданским. В их процедурах были некоторые не очень существенные отличия, но главная разница была в другом — в ставках для обвиняемого. Гражданские процессы касались в основном споров из-за денег и наказание там носило характер штрафа. Уголовные же процессы охватывали убийства и отравления, а также весь спектр преступлений против государства (предательство, казнокрадство, коррупция обычная и электоральная, превышение полномочий и т.д.).

Из-за того, что бОльшую часть преступлений против государства совершали сенаторы и всадники (только они имели средства на участие в выборах и органах власти), то они чаще всего становились жертвами уголовного преследования (причем всадники сумели добиться, чтобы законы о подкупе на них не распространялись). Ставки в таких процессах были крайне высоки: обычно конфискации имущества и изгнание! А так как процедуры обжалования судебных решений не существовало, то для обвиняемого процесс разбирательства часто был буквально борьбой за жизнь. По этой причине уголовные процессы стали типичным способом потопить своего врага, конкурента — если удастся выиграть суд, то его карьере и влиянию конец. Благо состав преступления в период поздней Республики можно было накопать почти на любого.


Итак. Предположим, что наш дорогой Кабанус Кабаний не отдает нам деньги и шлёт лесом, а мы — простые селюки — не имеем рычагов давления на него. Что делать? Конечно же подавать в суд! Да, у нас лично против Кабануса шансов маловато, но у каждого римлянина обычно был патрон (patronus, от pater — отец), а у Кабануса мог найтись ещё и Антикабанус, готовый потащить того в суд просто потому что. Главное, чтобы обвинитель поавторитетнее был и обладал талантом оратора.

Далее наш истец должен подать иск одному из преторов. Для начала он просто оглашал суть дела, и претор решал, есть ли вообще состав преступления. Уже на этом этапе появлялось небольшое узкое место — претор мог в нарушение законов дать или не дать ход иску из дружеских или корыстных мотивов. Однако это было явление нечастое, так как рассмотрение исков было публичным, и за явные нарушения претору после окончания его полномочий мог вполне прилететь уголовный иск от недоброжелателей.

Далее подавалось письменное исковое заявление — с применением специальных словесных конструкций, зависящих от состава преступления. Неправильно оформленное заявление претор просто не принял бы и, более того, повторно даже не стал бы рассматривать. А потому нам пришлось бы пойти к одному из законников, чтобы тот за денежку помог составить исковое заявление по всем правилам. В случае гражданского процесса претор мог попытаться убедить стороны достичь досудебного разрешения спора. Если делу было решено дать ход, то в присутствии обвиняемого претор оформлял официальный иск, переписывая подробности дела по устоявшейся особой форме и снабжая собственными соображениями, важными при рассмотрении дела.

И вот на этом этапе наш дорогой Кабанус может подложить огроменную свинью. Римская судебная система не запрещала подавать иски по одному и тому же преступлению разным лицам. Однако претор должен был избрать только одного обвинителя из них. И теперь начинается веселье. Критерии, по которым претор выбирал обвинителя, нигде не были закреплены. Чаще всего таковым выбирался наиболее достойный (знатный), опытный, уважаемый и нравственный из истцов. Это открывало для нашего дорогого Кабануса потрясающую возможность: найти знатных и уважаемых подставных истцов, один из которых станет обвинителем и развалит дело в суде. Так, например, было с одним из дел о коррупции против Катилины.


Однако данная хитрость могла и не прокатить. Все дело в том, что по мнению римских же юристов и политиков, например Цицерона, едва ли не важнейшим критерием для обвинителя должна быть личная заинтересованность в исходе процесса. Только в этом случае можно быть уверенным в том, что он приложит все силы для поиска доказательств вины преступника. Ведь следствие по делу, поиск доказательств и свидетелей — всё это задачи обвинителя. И, например, если личный враг Кабануса или патрон пострадавших, выйдет с иском, то они будут в глазах претора иметь большую заинтересованность в процессе, нежели просто неравнодушный гражданин. Кроме того, на уголовных процессах обычной нормой было назначение субскриптора — помощника защитника, формально независимого от него. Субскриптор должен был помогать обвинителю и выступать гарантом (хоть не очень-то и надежным), что того не подкупят.

Далее, претор должен был определить судью для процесса. В случае гражданского иска чаще всего судьей назначался кто-то знакомый истцам по договоренности с ними. В случае, если дело было о наследстве, то привлекалась коллегия центумвиров, отобранная по жребию претором из представителей каждой из триб.

В случае уголовного процесса дело передавалось в судебные комиссии: со времен Суллы такие постоянные комиссии были организованы для каждого уголовного состава и состояли из сенаторов, а с 70 года до н.э. поровну из сенаторов, всадников и эрарных трибунов (обладатели состояния, меньшего чем у всадников). Во главе комиссии был либо сам претор, либо выборный судья, а остальные её члены исполняли роль аналогичную современным присяжным. Что центумвиры, что судебные комиссии обновляли свой состав каждый год. Состав комиссии определялся жеребьевкой, результаты которой можно было подкорректировать. Также жеребьевкой определялись конкретные члены комиссии для участия в суде. Поэтому иногда было выгодно оттянуть срок подачи дела или заседания суда, чтобы сменился состав судей на, возможно, более удобный.


Но если не повезло с судьями, то тоже не стоило отчаиваться. Можно было, как Клодий, через друзей подкупить всех судей, хотя часто было достаточно подкупа самых влиятельных. Также список судей можно было подкорректировать, потребовав отвод тех у кого был явный конфликт интересов. Если такового не было, то можно было попытаться найти лжесвидетеля, который за денежку его придумает.

За взятку же можно было попытаться вообще развалить процесс, купив обвинителя. Были и более экзотические методы прекращения суда — подать встречный иск по другому делу и убедить своего оппонента, взаимно снять обвинения.

Однако, положим, Кабанусу Кабанию не повезло и он до самого судебного заседания так и не смог обеспечить себе выигрыш. Штош, в дело вступает ораторское мастерство защитника. Его задача выставить деяние Кабануса не стоящим внимания, самого Кабануса достойнешим и полезнейшим членом общества, а его обвинителей мерзкими клеветниками. Для подтверждения данных тезисов лучше всего было привлечь “заступников” (advocati) — влиятельных и авторитетных людей, готовых просто фактом своего присутствия на суде подтвердить, что обвиняемый не мутный пассажир, а уважаемый человек, столп общества!


Кроме того, обычно присутствовали и “хвалители” (laudatores), чья задача была буквально хвалить подсудимого, когда им давали речь. Можно было также попытаться подкупить свидетелей обвинения, или найти лжесвидетеля в свою пользу, слить компромат на истца, выставив того в дурном свете. И давить, давить на эмоции, как любил это делать Цицерон.

Как видите, вариантов для помощи суду в правильном определении справедливости было много. Наказывались ли они? Ну, если кто-то подаст иск о подкупе или коррупции в суде, то доказать его будет очень проблематично, так как требовалось найти прямые доказательства, например расписки или свидетелей преступления. В случае же лжесвидетельства требовалось ещё и доказать его намеренность — что обвиняемый соврал сознательно. Известен случай, как Цезарь сумел доказать подложность и намеренность обвинений Луция Веттия, в том, что Гай Юлий был участником заговора Катилины. В наказание суд лишил Веттия имущества. Однако, как считается, это было, скорее, исключение из правила.

У вас может сложиться впечатление, что всё плохо и римский суд совершенно негоден и коррумпирован. Однако все же это не так. Не будь ораторское искусство важнейшим условием победы в суде, не услышали бы мы о Марке Антонии Ораторе, Гортензии или Цицероне. Защита Секста Росция и обвинение Гая Верреса Цицероном - это эталонные примеры того, как победить в процессе, когда против тебя сильнейшие люди Республики. Немало примеров есть и когда явный подкуп не помогал в суде, а проигравшие вынуждены были отправиться в изгнание. В римском суде очень многое зависело от личных качеств участников, а потому всегда существовали возможности обставить оппонента, играющего грязно.

В имперские времена судебный процесс будет сохранять описанную форму едва ли не до 3-4 века н.э., когда появятся государственные суды. Однако даже они будут действовать исходя из описанных выше принципов.

Римляне очень любили судиться. И спасибо им за это — ведь благодаря судебным процессам мы знаем об их жизни гораздо больше самых разных подробностей, в том числе грязных. Слава римскому суду, самому человечному суду в мире!