На uCrazy 9 лет 7 месяцев
Мелочи быта в «Мёртвых душах», которые стоит заметить
Современному читателю бывает трудно понять все нюансы произведений классической литературы. Выходят из употребления слова и предметы обихода, меняются реалии жизни. В данном посте будет подборка интересных деталей в произведении Н. В. Гоголя «Мёртвые души». Я взяла четвертую главу, посвященную помещику Ноздрёву.
В начале главы Чичиков направился в трактир, и автор от души завидует здоровью и аппетиту главного героя. «Но господа средней руки, что на одной станции потребуют ветчины, на другой поросёнка, на третьей ломоть осётра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом как ни в чём не бывало садятся за стол в какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плёсом, так что вчуже пронимает аппетит, — вот эти господа, точно, пользуются завидным даянием неба!» В этом отрывке можно увидеть некоторые типичные блюда, которые подавали в подобных придорожных заведениях – поросёнок, колбаса, если повезёт – осётр, который в то время стоил всё-таки дешевле, чем сейчас. В 18 веке и первой половине 19 века колбасы были преимущественно как современные купаты, их жарили или запекали. В общепите их подавали часто, так как их можно было легко и быстро приготовить. Стерляжья уха в средней полосе стоила больших денег, поэтому вероятность встретить ее в придорожном трактире минимальна. Расстегаи – пироги с открытой серединой, чаще всего из рыбы, их нередко подавали с ухой. Кулебяка – любимый многими пирог, в котором было сразу несколько начинок, которые разделялись между собой пресными блинчиками. При этом слои могли располагаться неравномерно, из-за чего вкус кулебяки в разных частях мог заметно отличаться. Сомовый плёс – хвост сома. Он считается самой жирной и вкусной частью этой рыбы. То есть человек вроде Чичикова может потребл*ть и незатейливый фастфуд, а потом и более дорогие блюда.
Доедая поросёнка с хреном, Чичиков слышит, что подъехали другие посетители – Ноздрёв и его зять. «Из брички вылезали двое каких-то мужчин. Один белокурый, высокого роста; другой немного пониже, чернявый. Белокурый был в тёмно-синей венгерке, чернявый просто в полосатом архалуке… Это был мужчина высокого роста, лицом худощавый, или что называют издержанный, с рыжими усиками. По загоревшему лицу его можно было заключить, что он знал, что такое дым, если не пороховой, то по крайней мере табачный». Современники писателя усмотрели бы в этом описании иронию. В 19 веке венгерки определённых фасонов были частью военной формы (доломан). Быть офицером для дворян считалось престижным. Некоторые помещики тоже стали носить венгерки, даже те, кто никогда не служил в армии. «Штатские» венгерки были чаще всего синие с цветными шнурами.
В. А. Соллогуб в книге «Большой свет» упоминает таких псевдо-воинов: «В Москве есть ещё один класс, который не военный и не статский, который ходит в усах, в шпорах, в военной фуражке и в венгерке, но это до нас не касается: мы говорим единственно о молодых людях петербургских». При этом наличие усов тоже прочно ассоциировалось с военными. По законам того времени все госслужащие обязаны были бриться. Позже чиновникам разрешили иметь бакенбарды. Офицеры имели право носить усы. Ноздрёв был одет в архалук. Архалуком в то время называли кафтан без пуговиц, не имеющий плечевых швов, с цельнокройными рукавами. Он был похож на халат. Иногда его использовали в качестве стильной домашней одежды, но некоторые носили и в качестве оригинальной верхней одежды. Мода на архалуки началась в 1810-е.
«Чичиков узнал Ноздрёва, того самого, с которым он вместе обедал у прокурора и который с ним в несколько минут сошёлся на такую короткую ногу, что начал уже говорить “ты”, хотя, впрочем, он с своей стороны не подал к тому никакого повода». Тут автор подчеркивает беспардонность Ноздрёва, который сразу перешел на «ты», что допускалось только с друзьями. Далее он еще по фамилии к нему обращается, что тоже было допустимо именно среди друзей. Онегин и Ленский тоже называют друг друга по фамилии. Вести себя так с малознакомым человеком было слишком фамильярно.
Далее Ноздрёв рассказывает, как продул в карты всё, включая лошадей (ну хоть бричку не проиграл), хвастался неумеренными алкогольными возлияниями с офицерами (в то время умение кутить считалось достоинством, особенно среди офицеров), хвастается, что украл щенка.
— Ничего. Эх, брат, как покутили! Впрочем, давай рюмку водки: какая у тебя есть?
— Анисовая, — отвечала старуха.
— Ну, давай анисовой, — сказал Ноздрев.
В этом диалоге характерная особенность. В то время водка была не каким-то отдельным видом алкоголя, а целым классом напитков. Самым простым алкоголем было хлебное вино, по сути – самогон на основе злаков. Далее его «облагораживали» и по желанию добавляли различные ароматизаторы, среди которых самым популярным был анис. Так получались водки, которые были совершенно разными на вкус.
Затем слуга Порфирий приносит украденного щенка. «Настоящий мордаш, — продолжал Ноздрев, — я, признаюсь, давно острил зубы на мордаша». Мордаш, он же меделян – вымершая порода собак, родственник догов и молоссов, использовался для охоты на медведей и иных крупных животных, весил 100-120 кг.
Ноздрёв уговорил Чичикова поехать к нему в имении. Там он устроил гостю экскурсию, показал конюшню, собак и не только. При этом упоминается старая традиция. «В этой же конюшне видели козла, которого, по старому поверью, почитали необходимым держать при лошадях, который, как казалось, был с ними в ладу, гулял под их брюхами, как у себя дома». Была даже поговорка – «служить за козла на конюшне», то есть валять дурака, бездельничать. Зачем это делали – мнения разные. Одни считают, что козёл отпугивал нечистую силу. По другой версии вонь от козла отпугивает ласок, которые могут проникать в конюшню, потому что их привлекает конский пот.
Описывая характер Ноздрёва, автор упоминает, что, выиграв денег, герой всё сразу тратит. «Если ему на ярмарке посчастливилось напасть на простака и обыграть его, он накупал кучу всего, что прежде попадалось ему на глаза в лавках: хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца, изюму, серебряный рукомойник, голландского холста, крупичатой муки, табаку, пистолетов, селёдок, картин, точильный инструмент, горшков, сапогов, фаянсовую посуду — насколько хватало денег». В некоторых изданиях написано курительных свечек, в некоторых – смолок. В оригинале, если не ошибаюсь, смолок. Раньше в комнатах часто было душно и могло неприятно пахнуть, так как зимой помещения проветривали редко (а некоторые вообще не проветривали). Чтобы отбить неприятные запахи жгли смолки – благовония на основе смол. Голландский холст – качественное льняное полотно, которое использовалось для пошива нижнего белья, рубашек, скатертей и т.д. Крупичатая мука – самая качественная пшеничная мука, обычно шла на сладкую выпечку и дорогие сорта хлеба.
После того, как Чичиков отказался играть с Ноздрёвым, тот решил его поколотить, призвав на помощь слуг. Подобная ситуация была бы очень унизительной. За намного меньшее вызывали на дуэль. Но Ноздрёв в течение всего общения как бы прощупывает личные границы собеседника. То мошенником собеседника назовёт, то заявит, что повесил бы его. «Уже всякое выражение, сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся». Чичиков обиделся, но продолжил торговаться.
«— Всему есть границы, — сказал Чичиков с чувством достоинства. — Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы. — И потом присовокупил: — Не хочешь подарить, так продай». Обычно порядочный человек счел бы себя оскорблённым, после чего либо сразу ушёл, либо вызвал бы на дуэль. Чичиков морщится, но терпит. Далее Ноздрев, вероятно, рассчитывает, что и побои сойдут ему с рук, так как жаловаться в полицию могло быть слишком унизительно.
Чичикова спасает от позора пришедший страж правопорядка. Человек, представившийся капитаном-исправником, сообщил Ноздрёву, что тот попал под суд «по случаю нанесения помещику Максимову личной обиды розгами в пьяном виде». Максимов все-таки рискнул предать дело огласке и подать в суд. Должность «капитан-исправник» - неформальное название земского исправника, который отвечал за правопорядок в уезде. Он разбирал некоторые преступления, вёл предварительное следствие, следил за сбором налогов и не только. Земский исправник вёл дела и крестьян, и помещиков. Есть версия, что последние стали именовать его капитаном, чтобы подчеркнуть, что их дела разбирает компетентное лицо – «капитан», отдельно от холопов, которыми занимается просто исправник.
Ещё одна характерная деталь – обращение. Ноздрев пытается изворачиваться, но его осаждают.
«— Милостивый государь! позвольте вам доложить, что я офицер. Вы можете это сказать вашему слуге, а не мне!»
«Милостивый государь!» - вежливое обращение с ярко выраженным привкусом холодной казёнщины. Ранее это было стандартное обращение к незнакомцу, и так часто начинали письма. Но во времена Пушкина и Гоголя это звучало примерно как «гражданин Ноздрёв!» из уст современного полицейского. И это лишь часть интересных деталей.
Доедая поросёнка с хреном, Чичиков слышит, что подъехали другие посетители – Ноздрёв и его зять. «Из брички вылезали двое каких-то мужчин. Один белокурый, высокого роста; другой немного пониже, чернявый. Белокурый был в тёмно-синей венгерке, чернявый просто в полосатом архалуке… Это был мужчина высокого роста, лицом худощавый, или что называют издержанный, с рыжими усиками. По загоревшему лицу его можно было заключить, что он знал, что такое дым, если не пороховой, то по крайней мере табачный». Современники писателя усмотрели бы в этом описании иронию. В 19 веке венгерки определённых фасонов были частью военной формы (доломан). Быть офицером для дворян считалось престижным. Некоторые помещики тоже стали носить венгерки, даже те, кто никогда не служил в армии. «Штатские» венгерки были чаще всего синие с цветными шнурами.
доломан
П. П. Соколов "Потрава помещиком хлеба на крестьянском поле. Крестьяне расправляются с помещиком" (60-е гг. XIX века). На этой акварели антигерой-помещик травит зайца на крестьянском поле, одевшись в типичную венгерку
В. А. Соллогуб в книге «Большой свет» упоминает таких псевдо-воинов: «В Москве есть ещё один класс, который не военный и не статский, который ходит в усах, в шпорах, в военной фуражке и в венгерке, но это до нас не касается: мы говорим единственно о молодых людях петербургских». При этом наличие усов тоже прочно ассоциировалось с военными. По законам того времени все госслужащие обязаны были бриться. Позже чиновникам разрешили иметь бакенбарды. Офицеры имели право носить усы. Ноздрёв был одет в архалук. Архалуком в то время называли кафтан без пуговиц, не имеющий плечевых швов, с цельнокройными рукавами. Он был похож на халат. Иногда его использовали в качестве стильной домашней одежды, но некоторые носили и в качестве оригинальной верхней одежды. Мода на архалуки началась в 1810-е.
О.А. Кипренский. Автопортрет. Художник изобразил себя в архалуке
«Чичиков узнал Ноздрёва, того самого, с которым он вместе обедал у прокурора и который с ним в несколько минут сошёлся на такую короткую ногу, что начал уже говорить “ты”, хотя, впрочем, он с своей стороны не подал к тому никакого повода». Тут автор подчеркивает беспардонность Ноздрёва, который сразу перешел на «ты», что допускалось только с друзьями. Далее он еще по фамилии к нему обращается, что тоже было допустимо именно среди друзей. Онегин и Ленский тоже называют друг друга по фамилии. Вести себя так с малознакомым человеком было слишком фамильярно.
Далее Ноздрёв рассказывает, как продул в карты всё, включая лошадей (ну хоть бричку не проиграл), хвастался неумеренными алкогольными возлияниями с офицерами (в то время умение кутить считалось достоинством, особенно среди офицеров), хвастается, что украл щенка.
— Ничего. Эх, брат, как покутили! Впрочем, давай рюмку водки: какая у тебя есть?
— Анисовая, — отвечала старуха.
— Ну, давай анисовой, — сказал Ноздрев.
В этом диалоге характерная особенность. В то время водка была не каким-то отдельным видом алкоголя, а целым классом напитков. Самым простым алкоголем было хлебное вино, по сути – самогон на основе злаков. Далее его «облагораживали» и по желанию добавляли различные ароматизаторы, среди которых самым популярным был анис. Так получались водки, которые были совершенно разными на вкус.
мордаш
Затем слуга Порфирий приносит украденного щенка. «Настоящий мордаш, — продолжал Ноздрев, — я, признаюсь, давно острил зубы на мордаша». Мордаш, он же меделян – вымершая порода собак, родственник догов и молоссов, использовался для охоты на медведей и иных крупных животных, весил 100-120 кг.
Ноздрёв уговорил Чичикова поехать к нему в имении. Там он устроил гостю экскурсию, показал конюшню, собак и не только. При этом упоминается старая традиция. «В этой же конюшне видели козла, которого, по старому поверью, почитали необходимым держать при лошадях, который, как казалось, был с ними в ладу, гулял под их брюхами, как у себя дома». Была даже поговорка – «служить за козла на конюшне», то есть валять дурака, бездельничать. Зачем это делали – мнения разные. Одни считают, что козёл отпугивал нечистую силу. По другой версии вонь от козла отпугивает ласок, которые могут проникать в конюшню, потому что их привлекает конский пот.
Описывая характер Ноздрёва, автор упоминает, что, выиграв денег, герой всё сразу тратит. «Если ему на ярмарке посчастливилось напасть на простака и обыграть его, он накупал кучу всего, что прежде попадалось ему на глаза в лавках: хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца, изюму, серебряный рукомойник, голландского холста, крупичатой муки, табаку, пистолетов, селёдок, картин, точильный инструмент, горшков, сапогов, фаянсовую посуду — насколько хватало денег». В некоторых изданиях написано курительных свечек, в некоторых – смолок. В оригинале, если не ошибаюсь, смолок. Раньше в комнатах часто было душно и могло неприятно пахнуть, так как зимой помещения проветривали редко (а некоторые вообще не проветривали). Чтобы отбить неприятные запахи жгли смолки – благовония на основе смол. Голландский холст – качественное льняное полотно, которое использовалось для пошива нижнего белья, рубашек, скатертей и т.д. Крупичатая мука – самая качественная пшеничная мука, обычно шла на сладкую выпечку и дорогие сорта хлеба.
После того, как Чичиков отказался играть с Ноздрёвым, тот решил его поколотить, призвав на помощь слуг. Подобная ситуация была бы очень унизительной. За намного меньшее вызывали на дуэль. Но Ноздрёв в течение всего общения как бы прощупывает личные границы собеседника. То мошенником собеседника назовёт, то заявит, что повесил бы его. «Уже всякое выражение, сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся». Чичиков обиделся, но продолжил торговаться.
«— Всему есть границы, — сказал Чичиков с чувством достоинства. — Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы. — И потом присовокупил: — Не хочешь подарить, так продай». Обычно порядочный человек счел бы себя оскорблённым, после чего либо сразу ушёл, либо вызвал бы на дуэль. Чичиков морщится, но терпит. Далее Ноздрев, вероятно, рассчитывает, что и побои сойдут ему с рук, так как жаловаться в полицию могло быть слишком унизительно.
Чичикова спасает от позора пришедший страж правопорядка. Человек, представившийся капитаном-исправником, сообщил Ноздрёву, что тот попал под суд «по случаю нанесения помещику Максимову личной обиды розгами в пьяном виде». Максимов все-таки рискнул предать дело огласке и подать в суд. Должность «капитан-исправник» - неформальное название земского исправника, который отвечал за правопорядок в уезде. Он разбирал некоторые преступления, вёл предварительное следствие, следил за сбором налогов и не только. Земский исправник вёл дела и крестьян, и помещиков. Есть версия, что последние стали именовать его капитаном, чтобы подчеркнуть, что их дела разбирает компетентное лицо – «капитан», отдельно от холопов, которыми занимается просто исправник.
Ещё одна характерная деталь – обращение. Ноздрев пытается изворачиваться, но его осаждают.
«— Милостивый государь! позвольте вам доложить, что я офицер. Вы можете это сказать вашему слуге, а не мне!»
«Милостивый государь!» - вежливое обращение с ярко выраженным привкусом холодной казёнщины. Ранее это было стандартное обращение к незнакомцу, и так часто начинали письма. Но во времена Пушкина и Гоголя это звучало примерно как «гражданин Ноздрёв!» из уст современного полицейского. И это лишь часть интересных деталей.
Комментарии1
