До чего доводит алкоголизм !
Чимкентский бунт, 1967 года
В те годы Чимкент по праву назывался "штат Техас Советского Союза" - беззаконие и произвол со стороны местных властей и правоохранительных органов. В городе была жуткая криминальная обстановка: огромное количество "химиков" и "бытовиков", большинство города жило не по законам, а по "понятиям". Аульные парни, устроившись на заводы и стройки, работая плечом к плечу с бывшими зэками, с ходу набирались уголовных замашек. Город был поделен молодежными бандами на районы. Чимкент дерется улица на улицу, район на район, но Забадамский поселок ненавидят все.
11 июня 1967 года в городском вытрезвителе умер молодой парень-водитель. О его смерти на следующее утро сообщили в автоколонну, где он работал. Сразу распространился слух, что его забили до смерти гаишники, вымогая деньги. На известие о смерти товарища водители отреагировали активно. Тут же собралась группа из нескольких работников автоколонны, которые отправились к городскому управлению милиции добиваться встречи с руководством УВД. Однако никто из высоких чинов на встречу не вышел.
В Чимкенте три автобазы располагались рядом - грузовая автоколонна, таксисты и автобусники. Как только весть о случившемся разнеслась по городу, отовсюду повыскакивала разъяренная шоферня с монтировками. Толпа повалила к УВД разбираться. Останавливались встречные автомобили, а их водители присоединялись к товарищам. Залихорадило и заводы, но рабочие в основной своей массе не присоединились к шествию. Началась осада УВД. Число осаждавших здание увеличивалось. Они взбирались на деревья и закидывали в окна бутылки с бензином и керосином. Через мегафон раздавались требования бунтовщиков, смешиваемые с матом: "Сдавайтесь! Выходите и выносите нам оружие. Мы всех вас знаем, знаем ваши дома и родных! Если не подчинитесь, мы приведем сюда ваших родственников и будем пытать!"
Начальство УВД растерялось и сбежало первым, предварительно отдав приказ: всем милиционерам сдать оружие в арсенал. Сложно судить, правильное ли это было решение. Может, это было и верно: если несколько сотен стволов попало бы в руки разъяренных бунтовщиков, жертв было бы гораздо больше. Но то, что при штурме УВД "Озеро" применялось огнестрельное оружие, остается неоспоримым фактом. Стреляли в толпу милиционеры, не успевшие сдать оружие, стреляли из толпы по милиции.
Ворвавшись в здание, водители начали громить и поджигать его. Перепуганные милиционеры пытались бежать, выпрыгивая из окон второго этажа, поскольку окна на первом этаже были забраны решетками. Тех, кто был в штатском, бунтовщики не трогали, зато тех, кто был в форме, просто растаптывали и рвали на куски.
Вспоминает свидетель тех событий, ветеран войны, заслуженный ветеран МВД, Герой Советского Союза Карабай Калтаев:
" - Я прошел всю войну, получил все три ордена Славы. Однако такого ужаса и безысходности мне не пришлось пережить ни до, ни после тех страшных дней. Было ощущение настоящей войны, но против тебя шли не фашисты, а наши советские люди.
Когда бунтовщики заняли здание городской милиции, у них появилась идея прорваться в городскую тюрьму и освободить заключенных. Тем более что здание тюрьмы одной стеной примыкало к территории городской милиции. Толпа хлынула к тюремным стенам. Из окон камер зеки кричали бунтарям: "Освобождайте нас! Мы вам поможем!" Здание городской милиции уже пылало вовсю, но ни один пожарный расчет сюда добраться не смог. Одну из пожарных машин захватили, кто-то из шоферов сел за руль мощного "ЗИЛа" и на скорости протаранил ворота тюрьмы. Вооруженные металлической арматурой, палками, камнями и пистолетами, люди ринулись в образовавшийся проем. Среди работников СИЗО началась паника, несколько постов было покинуто. Сюда и добралась первая волна бунтарей, которая проникла в коридоры тюрьмы. Зеки, видя близкое освобождение, сами открыли свои камеры и вышли в коридоры.
Положение спасла одна из контролеров СИЗО: схватив автомат, она открыла шквальный огонь в обе стороны, заставив отступить водителей и загнав зэков обратно в камеры. Затем ей на помощь подоспели охранники, которые уже пришли в себя после первого шока. Открыв огонь, они очистили тюрьму от бунтовщиков. Фамилия той женщины-контролера осталась неизвестной. По-видимому, опасаясь мести, она впоследствии перевелась на другой конец Союза. Единственное, что мне удалось узнать, - ее звали Марина, и за решительные действия, проявленные 12 июня, она была награждена медалью "За отвагу".
Несколько часов центр города оставался во власти бунтовщиков. Транспорт не ходил. Водители сооружали баррикады из перевернутых машин, поджигали милицейские "воронки". Но погромов и грабежей не было, большинство магазинов продолжало работать.
Лучше всего во время чимкентского бунта показал себя старшина Саидакбар Сатыбалдиев - гордость всего советского ГАИ, которого все звали просто - дядя Сережа. В самый разгар бунта на центральном перекрестке проспекта Коммунистического и улицы Советской он продолжал стоять и регулировать прекратившееся движение. В полной милицейской форме! И это в то время, как другие милиционеры спешно переодевались и прятались. В этот день его, стоящего, как обычно, на своем посту, не раз предупреждали сами водители и таксисты: "Началась заваруха, тебе лучше уйти". Но он оставался дежурить в самом центре города. И хотя он находился в считанных метрах от центра бунта, никто из бунтовщиков и не подумал обижать регулировщика. Была негласная команда: "Дядю Сережу не трогать!"
Уже во второй половине дня в Чимкент вошел взвод бронетанковых войск Туркестанского военного округа - БТРы, БМП и танки. А спустя еще пару часов прибыл полк солдат. В Чимкент прилетел замминистра внутренних дел КазССР Тумарбеков, которому специально протянули отдельную прямую линию связи с министром МВД СССР Щелоковым.
Тумарбеков был настоящим профессионалом. Под его руководством бунт водителей был подавлен быстро, жестко, грамотно и без кровопролития. Военную технику просто подвели к толпе и предупредили, что начнут огонь на поражение. К тому времени пыл бунтарей, многие из которых были пьяны, уже остыл. Поэтому, когда бунтовщики увидели направленные на них дула орудий бронемашин и танков, толпа вокруг тюрьмы рассосалась буквально в течение нескольких минут.
Единственный, кто серьезно пострадал от армейцев во время разгона бунта, был сексот КГБ. Сотрудники госбезопасности наблюдали за происходящим с самого начала и "изнутри", находясь среди бунтовщиков, но предпочитали не вмешиваться. У сексотов КГБ было только одно задание - фотографировать всех участников бунта, не вмешиваясь в происходящее. Так вот, когда солдаты заметили одного из гэбэшников, втихаря фотографировавшего, они приняли его за бунтовщика и сломали ему челюсть.
Уже на следующий день обстановка в городе нормализовалась: возобновилось по графику движение транспорта, работа всех других учреждений. Чимкентский бунт закончился в один день. Единственным напоминанием о недавних событиях стали похороны водителей, погибших во время бунта. Спустя три дня после жутких событий по Чимкенту прошла траурная процессия похорон жертв. КГБ и милиция в те дни специально предупреждали водителей таксомоторных парков и автоколонн не устраивать эскортов погибшим коллегам. Мало того, по начавшемуся следствию было арестовано много водителей такси, автобусов и грузовиков. Тем не менее, несмотря на запреты, шоферы проявили солидарность с погибшими товарищами. К веренице катафалков - грузовиков с гробами погибших - по дороге присоединялись десятки автомобилей, которые с непрерывными гудками и зажженными фарами следовали до самого кладбища.
Расправа была потом. Судили в Центральном парке открытым судом. Кого? Кого попало. Большинство подсудимых были невиновны: на кого стуканули, кто-то рядом проходил, кого-то сфотографировали сексоты. Но "вышку" никому не дали, все свели к "хулиганке". Невыгодно было властям раздувать это дело и привлекать внимание. Семье убитого водителя, из-за которого и начался бунт, пообещали квартиру в любом регионе СССР.
Точное количество жертв и раненых ни с той, ни с другой стороны никогда официально не называлось. Количество людей, которые были обвинены и осуждены за участие в июньском бунте, тоже никогда не сообщалось. И вообще на любые упоминания о чимкентских событиях был наложен строжайший запрет.
В начале 1988 года Горбачев распорядился, чтобы ему подготовили справку о массовых беспорядках, имевших место в стране с 1957 года. Согласно этой справке в чимкентских событиях участвовало более 1000 человек, убиты 7, ранены 50. 43 жителя города пошли под суд. Однако в архивах городского и областного судов Южного Казахстана в те годы отмечается резкий всплеск дел, рассмотренных по статьям "злостное хулиганство" и "сопротивление властям". Причем преимущественно вся эта "хулиганка" проходит под грифом "секретно", без указания срока давности. Единственное, что удалось узнать, - таких дел в архивах южноказахстанских судов за период с июня по октябрь 1967 года более тысячи.
Власти сделали необходимые выводы. Практически все руководство Чимкентского УВД было снято и уволено со своих должностей по самым нелицеприятным статьям. Многие из гаишников и милиционеров оказались на скамье подсудимых по обвинению в преступлениях, совершенных ими задолго до июня 67-го. В чимкентскую милицию было переведено на работу огромное количество чекистов.
В Чимкенте три автобазы располагались рядом - грузовая автоколонна, таксисты и автобусники. Как только весть о случившемся разнеслась по городу, отовсюду повыскакивала разъяренная шоферня с монтировками. Толпа повалила к УВД разбираться. Останавливались встречные автомобили, а их водители присоединялись к товарищам. Залихорадило и заводы, но рабочие в основной своей массе не присоединились к шествию. Началась осада УВД. Число осаждавших здание увеличивалось. Они взбирались на деревья и закидывали в окна бутылки с бензином и керосином. Через мегафон раздавались требования бунтовщиков, смешиваемые с матом: "Сдавайтесь! Выходите и выносите нам оружие. Мы всех вас знаем, знаем ваши дома и родных! Если не подчинитесь, мы приведем сюда ваших родственников и будем пытать!"
Начальство УВД растерялось и сбежало первым, предварительно отдав приказ: всем милиционерам сдать оружие в арсенал. Сложно судить, правильное ли это было решение. Может, это было и верно: если несколько сотен стволов попало бы в руки разъяренных бунтовщиков, жертв было бы гораздо больше. Но то, что при штурме УВД "Озеро" применялось огнестрельное оружие, остается неоспоримым фактом. Стреляли в толпу милиционеры, не успевшие сдать оружие, стреляли из толпы по милиции.
Ворвавшись в здание, водители начали громить и поджигать его. Перепуганные милиционеры пытались бежать, выпрыгивая из окон второго этажа, поскольку окна на первом этаже были забраны решетками. Тех, кто был в штатском, бунтовщики не трогали, зато тех, кто был в форме, просто растаптывали и рвали на куски.
Вспоминает свидетель тех событий, ветеран войны, заслуженный ветеран МВД, Герой Советского Союза Карабай Калтаев:
" - Я прошел всю войну, получил все три ордена Славы. Однако такого ужаса и безысходности мне не пришлось пережить ни до, ни после тех страшных дней. Было ощущение настоящей войны, но против тебя шли не фашисты, а наши советские люди.
Когда бунтовщики заняли здание городской милиции, у них появилась идея прорваться в городскую тюрьму и освободить заключенных. Тем более что здание тюрьмы одной стеной примыкало к территории городской милиции. Толпа хлынула к тюремным стенам. Из окон камер зеки кричали бунтарям: "Освобождайте нас! Мы вам поможем!" Здание городской милиции уже пылало вовсю, но ни один пожарный расчет сюда добраться не смог. Одну из пожарных машин захватили, кто-то из шоферов сел за руль мощного "ЗИЛа" и на скорости протаранил ворота тюрьмы. Вооруженные металлической арматурой, палками, камнями и пистолетами, люди ринулись в образовавшийся проем. Среди работников СИЗО началась паника, несколько постов было покинуто. Сюда и добралась первая волна бунтарей, которая проникла в коридоры тюрьмы. Зеки, видя близкое освобождение, сами открыли свои камеры и вышли в коридоры.
Положение спасла одна из контролеров СИЗО: схватив автомат, она открыла шквальный огонь в обе стороны, заставив отступить водителей и загнав зэков обратно в камеры. Затем ей на помощь подоспели охранники, которые уже пришли в себя после первого шока. Открыв огонь, они очистили тюрьму от бунтовщиков. Фамилия той женщины-контролера осталась неизвестной. По-видимому, опасаясь мести, она впоследствии перевелась на другой конец Союза. Единственное, что мне удалось узнать, - ее звали Марина, и за решительные действия, проявленные 12 июня, она была награждена медалью "За отвагу".
Несколько часов центр города оставался во власти бунтовщиков. Транспорт не ходил. Водители сооружали баррикады из перевернутых машин, поджигали милицейские "воронки". Но погромов и грабежей не было, большинство магазинов продолжало работать.
Лучше всего во время чимкентского бунта показал себя старшина Саидакбар Сатыбалдиев - гордость всего советского ГАИ, которого все звали просто - дядя Сережа. В самый разгар бунта на центральном перекрестке проспекта Коммунистического и улицы Советской он продолжал стоять и регулировать прекратившееся движение. В полной милицейской форме! И это в то время, как другие милиционеры спешно переодевались и прятались. В этот день его, стоящего, как обычно, на своем посту, не раз предупреждали сами водители и таксисты: "Началась заваруха, тебе лучше уйти". Но он оставался дежурить в самом центре города. И хотя он находился в считанных метрах от центра бунта, никто из бунтовщиков и не подумал обижать регулировщика. Была негласная команда: "Дядю Сережу не трогать!"
Уже во второй половине дня в Чимкент вошел взвод бронетанковых войск Туркестанского военного округа - БТРы, БМП и танки. А спустя еще пару часов прибыл полк солдат. В Чимкент прилетел замминистра внутренних дел КазССР Тумарбеков, которому специально протянули отдельную прямую линию связи с министром МВД СССР Щелоковым.
Тумарбеков был настоящим профессионалом. Под его руководством бунт водителей был подавлен быстро, жестко, грамотно и без кровопролития. Военную технику просто подвели к толпе и предупредили, что начнут огонь на поражение. К тому времени пыл бунтарей, многие из которых были пьяны, уже остыл. Поэтому, когда бунтовщики увидели направленные на них дула орудий бронемашин и танков, толпа вокруг тюрьмы рассосалась буквально в течение нескольких минут.
Единственный, кто серьезно пострадал от армейцев во время разгона бунта, был сексот КГБ. Сотрудники госбезопасности наблюдали за происходящим с самого начала и "изнутри", находясь среди бунтовщиков, но предпочитали не вмешиваться. У сексотов КГБ было только одно задание - фотографировать всех участников бунта, не вмешиваясь в происходящее. Так вот, когда солдаты заметили одного из гэбэшников, втихаря фотографировавшего, они приняли его за бунтовщика и сломали ему челюсть.
Уже на следующий день обстановка в городе нормализовалась: возобновилось по графику движение транспорта, работа всех других учреждений. Чимкентский бунт закончился в один день. Единственным напоминанием о недавних событиях стали похороны водителей, погибших во время бунта. Спустя три дня после жутких событий по Чимкенту прошла траурная процессия похорон жертв. КГБ и милиция в те дни специально предупреждали водителей таксомоторных парков и автоколонн не устраивать эскортов погибшим коллегам. Мало того, по начавшемуся следствию было арестовано много водителей такси, автобусов и грузовиков. Тем не менее, несмотря на запреты, шоферы проявили солидарность с погибшими товарищами. К веренице катафалков - грузовиков с гробами погибших - по дороге присоединялись десятки автомобилей, которые с непрерывными гудками и зажженными фарами следовали до самого кладбища.
Расправа была потом. Судили в Центральном парке открытым судом. Кого? Кого попало. Большинство подсудимых были невиновны: на кого стуканули, кто-то рядом проходил, кого-то сфотографировали сексоты. Но "вышку" никому не дали, все свели к "хулиганке". Невыгодно было властям раздувать это дело и привлекать внимание. Семье убитого водителя, из-за которого и начался бунт, пообещали квартиру в любом регионе СССР.
Точное количество жертв и раненых ни с той, ни с другой стороны никогда официально не называлось. Количество людей, которые были обвинены и осуждены за участие в июньском бунте, тоже никогда не сообщалось. И вообще на любые упоминания о чимкентских событиях был наложен строжайший запрет.
В начале 1988 года Горбачев распорядился, чтобы ему подготовили справку о массовых беспорядках, имевших место в стране с 1957 года. Согласно этой справке в чимкентских событиях участвовало более 1000 человек, убиты 7, ранены 50. 43 жителя города пошли под суд. Однако в архивах городского и областного судов Южного Казахстана в те годы отмечается резкий всплеск дел, рассмотренных по статьям "злостное хулиганство" и "сопротивление властям". Причем преимущественно вся эта "хулиганка" проходит под грифом "секретно", без указания срока давности. Единственное, что удалось узнать, - таких дел в архивах южноказахстанских судов за период с июня по октябрь 1967 года более тысячи.
Власти сделали необходимые выводы. Практически все руководство Чимкентского УВД было снято и уволено со своих должностей по самым нелицеприятным статьям. Многие из гаишников и милиционеров оказались на скамье подсудимых по обвинению в преступлениях, совершенных ими задолго до июня 67-го. В чимкентскую милицию было переведено на работу огромное количество чекистов.
Комментарии4
