Самая лучшая тюрьма в мире

Давайте посмотрим на эту тюрьму подробнее …

Сегодня Бастой называют «Островом свободы для заключённых». Здесь сидят самые жесточайшие – по норвежским меркам – преступники: убийцы, насильники, педофилы, крупные мошенники и наркодиллеры. Сидел тут и единственный серийный убийца за всю историю Норвегии – Арнфинн Несет. Он был главврачом дома престарелых и, считается, что отравил там ядом 20 стариков («чтобы прекратить их мучения»). После 15 лет отсидки на материке, его прислали досиживать последние 1,5 года на Бастой. После освобождения власти выправили ему паспорт на новое имя и изменили внешность с помощью пластической операции (чтобы избежать его дискриминации обществом).

На начало 2011 года на острове сидело 116 человек. Тюремный персонал – 70 человек, но на ночь остаются дежурить только 5-6 сотрудников. Все тюремщики работают тут без оружия. За 11 лет существования этой тюрьмы с острова бежало всего 5 человек, из которых 3 явились явкой с повинной, а двое были пойманы и отправлены в тюрьмы на материк.



В тюрьму на острове стоит очередь из норвежских заключённых, и немногих счастливчиков сюда отправляют досиживать небольшие остатки их срока (обычно от 1 года до 3 лет). Чем же она так привлекательна для зэков?

На Бастое зэки содержатся «на воле» – они живут в коттеджах (1 коттедж на 8 заключённых, у каждого своя комната), и могут спокойно передвигаться по острову. В России такое место назвали бы «колония-поселение», и были бы правы. Но – за малым исключением – им всем ещё и положен отпуск продолжительностью 18 дней в году. Кроме того, есть ещё и декретный отпуск в 21 день – когда у жены или сожительницы рождается ребёнок от зэка (свидания с родственниками – еженедельные, в течение 12 часов).

Важно ещё и то, что с зэками обязательно занимаются психологи, а персонал тюрьмы работает наравне с ними. Работа, кстати, обязательный элемент для зэков, а также средство «ресоциализации» и перевоспитания. Причём вся работа – на природе. Норвежцы, и особенно криминолог Кристи, верят, что сельское и лесное хозяйство лучше всего выбивают из человека дурь. На острове живут 45 овец, 22 коровы, 10 лошадей, 230 кур и 20 крольчих. Есть ещё делянки с картофелем, овощами и малиной. Свои угодья – ещё и важный элемент самообеспечения продовольствием. Одним из факторов, по которому эксперимент с островной тюрьмой был признан Минюстом удачным, стало уменьшение стоимости содержания зэков в 2,5 раза по сравнению с другими норвежскими тюрьмами.



Уникальная философия этого места открывается в момент, когда вы причаливаете к острову — закоренелые преступники приветствуют посетителей и помогают пришвартовать лодку. Но как только вы пройдете вглубь и увидите, какой свободой и курортными условиями пользуются заключенные в Bastoy, становится понятно, почему они не хотят никуда уезжать.

В этой праздничной версии Алькатраса есть много пляжей, где заключенные загорают в теплые летние месяцы, множество отличных мест для рыбалки, теннисные корты и даже прекрасная расслабляющая сауна.

Вместо того чтобы прозябать в крошечных камерах, около 115 заключенных на острове Bastoy живут в уютных деревянных коттеджах, причем приходят и уходят, когда им заблагорассудится. Единственное, чего у них нет — это вооруженных охранников и заборов с колючей проволокой, несмотря на то, что люди, пребывающие здесь, были осуждены за тяжелые преступления, начиная от торговли наркотиками до изнасилования и убийства. Тем не менее, они пользуются ведут такой образ жизни, за который большинство людей должны платить большие деньги во время двухнедельного отпуска.

Тем не менее, есть несколько правил, которые заключенные все же вынуждены выполнять. Они должны подниматься 8:30 утра и работать до 15:30, причем могут выбирать между садоводством, сельским хозяйством, уходом за лошадьми, и большим количеством других занятий. Их зарплата составляет 10 долларов в день, которые можно потратить в местном магазине для приобретения продуктов питания, потому что заключенные могут самостоятельно готовить завтрак и обед. Но на ужин тюремный повар предлагает им разнообразное меню, начиная от лосося и заканчивая куриным «кон карне». Кроме того, заключенные должны ходить на проверку несколько раз в день, чтобы охранники убедились, что они все еще на острове.



Так, каждому зэку государство выделяет здесь 50 крон в день (примерно 250 рублей). На эти деньги он должен покупать продукты для завтраки и ужина (обед – за счёт тюрьмы; причём охранники едят то же, что и охраняемые), хозяйственные принадлежности, одежду, и т.д. Особо не пошикуешь, тем более учитывая норвежскую дороговизну. Зато то, что выращивается и делается сами зэками, справедливо делится на их участие в создании продукции. В итоге, ежемесячно работящий зэк получает здесь ещё до 10 тысяч крон (50 тысяч рублей).

Кроме сельского хозяйства, важными отраслями на Бастое являются рыболовство – ежедневно вылавливается до 100 кг трески и пикши, а также налажено производство мебели из собственного сырья. Рубки ухода (когда вырубаются только старые или больные деревья) дают топливо для обогрева коттеджей.

В 2010 году Бастой вообще стал первой в мире «органической тюрьмой». Все отходы (кроме пластика, который здесь запрещён) перерабатывается в компост. Удобрения и средства защиты растений – только органические. Установлены солнечные батареи, из древесных отходов делаются паллеты для отопительных котлов, все машины и трактора переведены на биодизель (производимый из рапсового масла).



Подъём здесь – в 7.00. В 8.00 начинается работа. 2-часовой обеденный перерыв. Работа заканчивается в 16.30. Вечером зэк может заниматься чем угодно – читать в местной библиотеке (тут собраны около 10 000 книг), сидеть в интернете (правда, не более 2 часов), смотреть телевизор (разрешены 4 телеканала), заниматься спортом (без ограничений), играть в местной рок-группе или театральном кружке. В 22.00 – отбой. На острове запрещены наркотики и алкоголь (еженедельно сдаются анализы мочи на наличие наркотиков), за нарушение – отправка в тюрьму на материк.

10-летние наблюдения за «выпускниками» тюрьмы на острове показали, что они менее склонны к рецидиву, чем их «коллеги» из других норвежских тюрем. Немецкий журнал «Шпигель» приводит статистику: в течение 2-х лет 16% людей с Бастоя совершают рецидив против 20% в среднем по Норвегии (в Германии – 50% после 3-х лет). За 11 лет на острове зэки не совершили ни одного тяжкого преступления, не зафиксировано ни одного самоубийства.



В чём же дело? Ведь в целом норвежская пеницитарная система очень гуманна (т.е. не менее гуманна, чем на острове). Так, тут существует «очередь на отсидку» – примерно 20-25% норвежцев, получивших срок (в основном небольшой – до 5 лет) находятся на воле, пока для них освободится место в тюрьме. И всё это время срок им учитывается (в итоге 5% вообще «мотают срок», находясь дома). Люди, отсидевшие более половины срока за тяжкие преступления, а за лёгкие – и с самого начала отсидки могут подать ходатайство на выход из-за стен тюрьмы на волю или учёбу в дневное время (в 2/3 случаев такие ходатайства удовлетворяются; ночуют же они в тюрьме). Мелкие преступления тут вообще рассматривает не суд, а т.н. «психолог-примиритель». В случае, если преступник осознал тяжесть своего деяния, то ему дают штраф, условный срок или вообще прощают. В России же, напомним, за мелкое хулиганство, кражу, более чем на 1 тысячу рублей, угрозу убийством, халатность и т.п. мелкие преступления люди получают реальные сроки в 2-5 лет. Раз в год в Лиллихаммере министр юстиции и его замы, депутаты парламенты и делегация зэков от каждой тюрьмы (это 50-70 человек) заседают в горном отеле 3 дня, где они совместно решают, как улучшить жизнь заключённых и перевоспитать их.



И всё же тюрьма Бастой оказалась эффективнее, чем прочие гуманистические ухищрения норвежских властей. Криминолог Крист уверен, что секрет «ресоциализации» – именно в коллективной работе на земле. Ещё в самом начале эксперимента он признавался, что на эту идею его натолкнули записи индейского вождя Сиэтла от 1850 года. Коренной американец тогда проповедовал белым людям, что те «оторвались от природы, хотят её подчинить, а не жить в гармонии с ней».

-«Мы даём заключённому чувство гармонии с природой. Это отвращает от насилия», – говорил Кристи.

Но может быть ещё и дело в самих норвежцах, скептически спросит российский читатель. Ведь в советско-российских лагерях люди исправно работали на природе – на лесоповалах, и в составе коллектива – с урками, опущенными, «мужиками» и прочими «иерархическими» представителями криминального социума. И никого это особенно не «ресоциализировало». Наверное, ещё и важно чувство свободы и свободного труда (как бы двояко это не звучало в применении к труду зэков) – когда его результаты делятся поровну. А зэки, не желающие жить в таком социуме, отправляются на более строгий режим.



Только полтора километра воды отделяет Bastoy от материка – расстояние, которое натренированный человек легко преодолеет вплавь. Но побег можно значительно упростить за счет украденной лодки, благо их здесь много и их никто не держит под замком. Все заключенные согласны с тем, что сбежать отсюда проще простого, но никто даже не пытается этого делать. Для этого есть весомая причина — если кто-либо сбежит и будет пойман, то его переведут в тюрьму строгого режима на более длительный срок. Поэтому никто не заинтересован менять условия проживания.