Крейсер «Новик»

Вот уже полгода шла русско-японская война.

Так уже три месяца подряд крейсер II ранга "Новик", единственный из кораблей эскадры, не прекращал пары, постоянно находясь в 40-минутной готовности, в связи с чем не мог сделать даже незначительного ремонта механизмов. Едва "Новик" вернулся в гавань, как его командир, капитан 2 ранга Максимилиан Федорович Шульц, в числе других был приглашен к начальнику отряда крейсеров контр-адмиралу Н. К. Рейценштейну, который, известив о завтрашнем выходе всей эскадры для прорыва из осажденной крепости, дал четкое указание: "Во что бы то ни стало прорываться во Владивосток, хотя бы одному только судну!", что было в явном контрасте с донесением в Мукден временного командира эскадры контр-адмирала В. К Витгефта наместнику царя на Дальнем Востоке адмиралу Е. И. Алексееву: "Согласно повелению Его Императорского Величества выхожу с эскадрой прорываться во Владивосток... Лично я и собрание флагманов и командиров были против выхода, не ожидая успеха прорыва и ускоряя сдачу Артура".

До глубокой ночи на "Новике" грузили уголь, но так и не смогли принять около 80 т до полного запаса (500 т.) Уже в 5 ч 28 июля крейсер вышел на внешний рейд для устранения девиации компаса. В 8 ч 10 мин на эскадре приняли сигнал с флагманского броненосца "Цесаревич" "Сняться с якоря и занять свои места". Корабли двинулись за тралящим караваном: впереди броненосцы, следом крейсеры - флагманский "Аскольд", за ним -- "Новик", "Паллада" и "Диана". Вскоре после доклада штурманского офицера А. И. Шейковского М. Ф. Шульц заметил, что броненосцы сносит на оборонительное минное заграждение, поставленное накануне, о чем приказал передать на концевые "Севастополь" и "Полтаву", но тут же сам принял сигнал "Цесаревича": "Приблизиться к адмиралу". Крейсер пошел впереди тралящего каравана, так как из всех кораблей только "Новик" успел устранить девиацию и мог точно проложить путь между новым заграждением и старым, на котором еще 2 мая подорвались японские броненосцы "Ясима" и "Хацусе". Около полудня после появления главных сил японского флота "Новик" вернулся на свое место. Идя колонной параллельно броненосцам, русские крейсеры участия в последовавшем артиллерийском бою не принимали.



В первой фазе боя японские броненосцы оказались далеко за арьергардом русской эскадры и потратили немало времени, чтобы нагнать ее. Путь во Владивосток был открыт, но, возможно, с японских кораблей, находившихся впереди курса русских, бросали плавучие мины. С "Новика" заметили одну из них и тотчас передали на "Палладу".

Вскоре после начала второй фазы боя, около 18 ч, флагманский броненосец "Цесаревич", получив попадание 305-мм снаряда, потерял управление, и эскадра пришла в расстройство. На "Новике" сумели разобрать сигнал: "Адмирал передает командование" (В. К. Витгефт был убит). В то же время получившие значительные повреждения японские главные силы отходили на север, но и русская эскадра в беспорядке повернула к Порт-Артуру. Однако около сорока миноносцев и несколько крейсеров преградили ей обратный путь. Тогда "Новик", обойдя эскадру слева, зашел во фланг японским миноносцам и огнем заставил их отойти, а "Аскольд" проделал такой же маневр на правом фланге.

В 18 ч 45 мин далеко обогнавший броненосцы "Аскольд" неожиданно повернул назад, подняв сигнал: "Отряду крейсеров следовать за мной", Н. К. Рейценштейн решил выполнить свое указание о прорыве, но только "Новик" устремился за ним, хотя путь на юг преграждали семь японских крейсеров. Когда же "Аскольд" и "Новик", усилив огонь. прибавили ход, погнались за ними лишь "Читозе", "Кассаги" и "Такасаго" как самые быстроходные (22,5 уз.) Во время прорыва в левый борт "Новика" попало три снаряда.



И хотя серьезных повреждений они не причинили, осколками убило комендора С. Я. Зяблицына и ученика сигнальщика П. А. Чернышева. Счастливо отделался легким ранением доктор Н. В. Лисицын. Поднявшись на мостик, он наблюдал за неприятелем, но едва опустил руку с биноклем, как его сбила воздушная волна близкого разрыва. При этом осколок снаряда повредил ему два пальца и вдребезги разбил бинокль, защитивший от тяжелого ранения. При прорыве скорость "Новика" довели до 24 уз. Наконец в 20 ч 30 мин японские крейсеры отстали, но два часа работы в предельном режиме изношенных шестимесячной службой машин "Новика" роковым образом сказались на его дальнейшей судьбе. Через час "Новик" попросил "Аскольд" уменьшить скорость-начали греться воздушные насосы холодильников. Еще час - и резко увеличилась соленость воды в котлах. Вторично попросили сбавить ход, но "Аскольд" не ответил и скрылся в темноте. Впрочем, М. Ф. Шульц и сам просил не отвечать, чтобы не открывать неприятелю своего места. Остановили машины. Вскрыв холодильники, нашли в них текущие трубки и массу водорослей. Вскоре дали ход бортовыми машинами, остановив среднюю, но после полуночи вышел из строя один котел, затем другой, а к рассвету - - пять. Встретив утром крейсер "Диана" и миноносец "Грозовой", Шульц известил их командиров, что намерен идти за углем в Циндао (обнаружился его перерасход). "Диана" и "Грозовой" скрылись за горизонтом, а "Новик" продолжил свой путь... В Циндао (иначе -- Киао-Чао, военно-морская база Германии на территории Китая), находившемся в 300 милях к югу от Порт-Артура, еще утром 29 июля стал циркулировать слух, что накануне порт-артурская эскадра сделала отчаянную попытку прорыва блокады и нескольким кораблям она удалась... Вдруг в 16 ч 30 мин сигнальная станция подняла шар-знак: к порту идет военный корабль. Несколько минут - и на сигнальной мачте взвился русский флаг и поднялся второй шар -- к Циндао подходит русские корабли! В порту поднялось неописуемое волнение. Чуть ли не все население города устремилось на пристань и на прибрежные высоты - - всем хотелось увидеть корабли после боя. Артиллерийская команда беглым шагом торопилась на салютационную батарею. Около 17 ч на внешний рейд пришел и отдал якорь миноносец "Бесшумный", а за ним — самый известный корабль русской эскадры крейсер "Новик"!



Корреспондент лондонской "Таймс" в Токио писал: «Едва ли какое другое событие в течение этой весны привлекло к себе в Японии больше внимания, чем судьба "Новика". Маленький крейсер беспримерными подвигами завоевал сердца своих противников. Начиная с первого морского боя 27 января, когда он отважно вышел из рядов своих более могучих товарищей и устремился на японскую эскадру, "Новик" под командой Н. О. Эссена отличался по меньшей мере шесть раз. При этом он ни разу не понес сколько-нибудь серьезных повреждений. Он казался как бы заколдованным! И не раз японские моряки благословляли судьбу, что им приходится иметь дело только с одним "Новиком" - иначе вся судьба морской кампании могла быть совершенно иною...».

В свое время газеты и журналы не только России, но и всего мира опубликовали корреспонденции о том, как на третий день после прибытия в Порт-Артур адмирал С. О. Макаров решился на рискованный маневр -- спасать гибнущий миноносец "Стерегущий" на виду у сильнейшего противника. Старший офицер крейсера "Диана" В. И. Семенов так описал это событие: «На "Новике"! Флаг на "Новике"! -вдруг закричал сигнальщик. Все разом всколыхнулось! Команда кинулась к бортам. Офицеры вырывали друг у друга бинокли... Сомнений не было! На мачте "Новика", этого небольшого крейсера, смело мчавшегося на выручку одного миноносца, развевался флаг командующего флотом. «Не утерпел!.. Это уж чересчур!.. Но это было не "чересчур", а именно то, что требовалось. Это были похороны старого лозунга "не рисковать" и замена его чем-то совсем новым...»*. [* Семенов В. И Расплата. СПб., 1910- С. 65.]



На рейде Циндао русские корабли и береговые батареи обменялись салютом в двадцать один выстрел. М. Ф. Шульц, запретив даже офицерам съезд на берег и оставив за себя старшего офицера лейтенанта К. А. Порембского, поспешил к губернатору за разрешением на погрузку угля. И хотя крейсер тем временем перешел на внутренний рейд, где русские корабли несколько недель ждали два угольщика, до возвращения командира всякое сообщение с берегом воспретили. Новиковские инженер-механики А. В. Пото, Б. В. Жданов и А. В. Фрейлихман организовали ремонт механизмов и котлов, а остальные офицеры (лейтенанты А. П. Штер, А. Н. Зеленой, мичманы С. О. Бурачек, К. Н. Кноринг, А. И. Шейковский и А. П. Максимов) вместе с матросами готовились к угольному авралу.

По правилам нейтралитета, действовавшим в Циндао, корабль любой воюющей страны мог в порту починиться, пополнить запасы угля и продовольствия, оставаясь в нем не более суток. Порт за это время мог быть блокирован неприятелем -- это вынуждало "Новик" выйти из Циндао еще затемно. Только около 21 ч началась погрузка угля, и тогда же в порт вошел флагманский броненосец "Цесаревич". М. Ф. Шульц хотел было посоветоваться с командованием о дальнейших планах, но узнал, что В. К. Витгефт убит, раненых начальника штаба эскадры контр-адмирала Н. А. Матусевича и командира "Цесаревича" капитана 1 ранга Н. М. Иванова отправили в береговой госпиталь, а оставшийся за командира капитан 2 ранга Д. П. Шумов уже принял решение интернировать корабль до конца войны (продлившейся еще год с лишним).

Но для "Новика" война не закончилась! Приняв в бункера 250 т угля, крейсер после десятичасового пребывания в Циндао вышел в море (как и в Порт-Артуре, и здесь из-за спешки так и не приняв полный запас), "счастливо ускользнув от японских крейсеров, стороживших гавань в некотором отдалении",— сообщил корреспондент "Кельнишер Цайтунг". Маскируя свои намерения, "Новик" повернул сначала на юг (в этом направлении накануне прошли "Аскольд" - в Шанхай и "Диана" в Сайгон), а затем на юго-восток со скоростью 15 уз, взяв курс на пролив Ван-Димена. 31 июля "Новик" заметили с японского парохода, который он не преследовал, экономя уголь.

Кратчайший путь из Циндао во Владивосток лежал через Корейский пролив (около 1140 миль), но не без основания опасаясь встречи с японскими крейсерами (кстати, о выходе владивостокского отряда крейсеров для встречи прорывающихся кораблей М. Ф. Шульц не знал), "Новик" намеревался выйти к восточным берегам Японии, где с самого начала войны не появлялось ни одного корабля неприятеля, и пройти к Владивостоку через один из проливов, соединяющих Тихий океан с Японским морем,— Сангарский (2270 миль) или Лаперуза (на 400 миль больше).



Израсходовав на первые 700 миль больше 200 т угля и выйдя в Тихий океан южнее острова Танегасима, "Новик", имея на борту меньше 300 т угля, перешел на экономический десятиузловой ход, прижимаясь для сокращения пути, насколько возможно, к берегам Японии, так что ночью даже видели россыпи огней на берегу... Но внешне спокойная обстановка нарушалась тревожными докладами механиков -- лопались трубки в котлах, в машине обнаруживались стуки и "побеги" пара... Расход угля вместо расчетных 35 т в сутки составил в первые - 58, во вторые -54, в третьи - 50т... Наконец, с большими усилиями, чуть уменьшив скорость, сжигая мусор (шлак) и добавляя масло, удалось снизить расход угля до 36 т.

Тут уместно вспомнить, что проектная дальность плавания крейсера десяти узловым ходом составляла 5000 миль при суточном расходе угля 24 т. Однако при переходе с Балтики на Дальний Восток в 1903 году выяснилось, что реальная дальность плавания корабля - не более 3500 миль при суточном расходе 35 т. Командовавший "Новиком" Н. О. Эссен установил, что наиболее экономичным режимом является работа всех трех машин (при вращении средней с небольшой подачей пара). Из-за сопротивления заторможенных винтов неработающих машин расход угля увеличивался на 20—30 %. Кстати, даже в процессе сдаточных испытаний в 1902 году флагманский инженер-механик отряда судов Балтийского моря Т. Ф. Загуляев продолжал настаивать на установке разобщительной муфты хотя бы для средней машины, видя в этом главный недостаток совершенных механизмов крейсера, и лично разработал конструкцию муфты. Но Морской технический комитет признал это излишним, а управляющий Морским министерством вице-адмирал П. П. Тыртов прислал нетерпеливую телеграмму: "Когда же этой сдаче будет конец?" (на сдаточных испытаниях "Новик" тринадцать раз выходил на мерную линию и семь раз становился в док). Не помогла и поддержка Т. Ф. Загуляева первым командиром "Новика" капитаном 2 ранга П. Ф. Гавриловым: "Установка муфты сторицей окупится предстоящим океанским переходом".

И теперь, в условиях войны, отсутствие разобщительных муфт особенно сказывалось. Машинисты сбились с ног, исправляя различные поломки и не имея возможности отключить одну из машин без ущерба для экономичности хода, а износ механизмов и котлов, обрастание подводной части увеличили расход угля в 1,7 раза по сравнению с предполагавшимся. Выяснилось, что и при суточном расходе 36 т угля не хватает, и решили идти в Корсаковский пост на Сахалине вокруг острова Хоккайдо.

Тем временем, после получения в Токио информации с японского парохода, начальник Генерального штаба адмирал Ито, правильно угадав намерение "Новика" идти во Владивосток через проливы Сангарский или Лаперуза, приказал адмиралу X. Камимуре выделить два крейсера для поисков "Новика" - "Читозе" (4760 т, два 203- и десять 120-мм орудий) и "Цусима" (3420 г, шесть 152-мм и десять 76-мм).

"Новик" встретил 3 августа английский пароход "Селтик", следовавший в южном направлении. Его остановили, осмотрели, однако оснований для потопления не нашли. "Селтик" отпустили, но именно с него в Токио поступили сведения, что "Новик" идет десятиузловым ходом, и в Хакодате направили предупреждение о возможном прорыве "Новика" через Сангарский пролив в ночь на 6 августа (японцы предполагали, что при выходе из Циндао на крейсере имелось 650 т угля). И у выхода из пролива рядом с островом Сейма "Читозе" и "Цусима" уже ожидали русский крейсер.



Тем временем "Новик" подошел к узкому, шириной около 10 миль, проливу Измены между островами Хоккайдо и Кунашир. Его пришлось проходить утром на виду маяка, связанного телеграфом с остальной Японией, -- ожидать в море наступления темноты не было возможности из-за нехватки угля. Пока маяк закрывал густой туман, оставался шанс пройти незамеченными, но он внезапно рассеялся, и "Новик" оказался как на ладони. Артиллерийский офицер лейтенант А. Н. Зеленой предложил было разбить маяк орудийным огнем, но это уже не имело смысла... С маяка немедленно передали в Токио о проходе "Новика", а через несколько часов "Читозе" и "Цусима" полным ходом направились к проливу Лаперуза. Расстояние от места обнаружения "Новика" до пролива Лаперуза -- около 220 миль, а расстояние с другой стороны острова Хоккайдо от этого же пролива до острова Осима, где находились японские крейсеры,— около 300 миль. Таким образом, если бы "Новик" воспользовался даже половиной своего полного хода и, главное, имей он на борту еще несколько десятков тонн угля, то достиг бы пролива Лаперуза раньше японских крейсеров. Но уголь был на исходе...

Суббота, 7 августа 1904 года... В 6 ч "Новик" бросил якорь на рейде Корсаковского поста. Появление на горизонте военного судна поначалу вызвало там панику, но, когда разглядели Андреевский флаг, чуть ли не все население собралось у пристани. Едва причалил баркас с "Новика", как местный оркестр грянул марш. Конечно, в поселке никто не ожидал русского крейсера, о котором в течение восьми дней после выхода его из Циндао в "неизвестном направлении" в России не было никаких известий.

Лейтенант А. П. Штер с частью команды руководил погрузкой угля на берегу. "Не могу описать достаточно ярко то радостное чувство,— вспоминал он позднее,— которое охватило меня при съезде на берег; после 10-дневного томительного перехода очутиться на берегу, на своем русском берегу, с сознанием, что большая часть задачи уже выполнена, с надеждой, что через несколько часов мы будем на пути к Владивостоку...— все это наполняло меня каким-то детским восторгом! Роскошная природа Южного Сахалина еще больше способствовала этому настроению; команда, видимо, испытывала те же чувства, потому что все энергично и весело принялись за грязную работу погрузки угля".

Грузить уголь начали в 9 ч 30 мин, его приходилось подвозить на пристань в телегах, нагружать на баржи, буксировать к крейсеру и перегружать. Уголь носили в мешках, корзинах и, больше всего, в ведрах, да и тех было недостаточно. Все жители помогали новиковцам -- вместе с матросами работали и военная команда, и ссыльные, старики и женщины, само собой, и дети набежали!..

Начальник корсаковской команды полковник И. А. Арцишевский еще утром послал телеграфное донесение о прибытии "Новика" военному губернатору Сахалина генерал-лейтенанту М. Н. Ляпунову и далее по инстанции. Дойдя до Петербурга уже за подписью адмирала Е. И. Алексеева, это донесение опередило события: «...сего числа в 6 утра "Новик" пришел в Корсаковский пост, приняв уголь, следует во Владивосток».

И главный начальник флота и морского ведомства великий князь Алексей Александрович с удовлетворением пометил на бланке донесения: "Доводится до Высочайшего сведения. Доклад завтра около 4-х часов. А.". Однако судьба распорядилась иначе, и Николаю II на следующий день осталось только с горечью приписать: "Лучше этого не печатать..."

За облаком угольной пыли, окутавшей "Новик", трудно было разглядеть, что делается в море, но горизонт, без сомнения, чист. Около 14 ч 30 минут радиотелеграф крейсера начал принимать неразборчивые сигналы -- передавать их мог только противник! Так как, пользуясь стоянкой, пары во всех котлах, кроме двух, прекратили и глушили лопнувшие трубки, то теперь требовалось развести пары в семи котлах, только что исправленных. Оставалось принять еще две баржи с углем, но с крейсера семафором передали береговой команде - срочно возвратиться! А. П. Штер записал: «Сразу что-то оборвалось внутри, мелькнуло сознание чего-то безвыходного и настроение круто переменилось из радостного в высшей степени угнетенное. Очень не хотелось покидать этот уютный и веселый на вид уголок, чтобы пускаться в такое сомнительное предприятие, как бой с неизвестным пока противником. Если слышны японские телеграммы, то ясно, что неприятель не один... А сколько? И кто именно? Все японские крейсеры даже в одиночку сильнее "Новика", а тут еще и полного хода дать нельзя... Несомненно, близилась развязка...».

В 16 ч "Новик" снялся с якоря, взяв направление на юг, а когда на горизонте показался дымок, набрал предельно возможную скорость -18—19 уз и устремился в широкую восточную часть залива Анива, пытаясь ввести в заблуждение противника и рассчитывая после наступления темноты лечь на обратный курс в пролив Лаперуза. Ощущение решительной минуты подействовало на всех! Сосредоточенно делались последние приготовления к бою, напряженно всматривались в противника, стараясь определить, с кем придется иметь дело. И, сближаясь, определили его как крейсер типа "Ниитака".



В действительности это был однотипный с ним "Цусима" (вес бортового залпа 210 кг против 88 у "Новика"). Крейсер "Читозе", стерегший пролив Лаперуза в самой узкой части (около 23 миль), утром встретил "Цусиму", и командир "Читозе" капитан 1 ранга Такачи Скеичи приказал "Цусиме" под командованием капитана 2 ранга Сенто Такео осмотреть Корсаковский пост. По силуэту "Цусима" очень походил на крейсер владивостокского отряда "Богатырь", и японцы рассчитывали, что, пока с русского крейсера распознают их, "Цусиме" удастся сблизиться с более быстроходным "Новиком" (истинного состояния механизмов которого они, естественно, не знали), а "Читозе" останется на выходе из залива Анива.

В 17 ч крейсер "Цусима" повернул наперерез "Новику", дав радиограмму на "Читозе": "Вижу неприятеля и атакую его". Через 10 мин расстояние уменьшилось до 40 кб, и с "Новика" уже невооруженным глазом стали видны надстройки "Цусимы", а в бинокль -- даже люди на его палубе. "Новик" открыл огонь правым бортом, и всплески снарядов легли рядом с неприятелем. Крейсер "Цусима" ответил - - блеснули огоньки выстрелов его левого борта.

Вначале японские снаряды давали перелеты, но вскоре стали ложиться ближе. Чтобы сбить пристрелку, "Новик" начал описывать ряд разнодужных коордонат*, держа противника в пределах 35—40 кб. [* Маневр, состоящий из двух последовательных поворотов на один и тот же угол в противоположные стороны для смещения линии пути.] Но уже в 17 ч 20 мин "Новик" попал под накрытие. Один из неприятельских снарядов сделал пробоину в рулевом отделении под броневой палубой, которое стало заполняться водой. Тут же раздался и тревожный крик: "Пробоина в каюте старшего офицера!", а затем и новые возгласы: "Пробоина в жилой палубе!.. В кают-компании!.." Аварийная команда бросилась заделывать (насколько это возможно в ходе боя) повреждения. Еще через 5 мин снаряд разрушил командирскую и штурманскую рубки, уничтожив все карты и штурманские инструменты, кроме одного секстана. По счастью, жертв еще не было. "Новик" даже стал опережать неприятеля, идя на параллельном курсе...

Но это было последнее напряжение машин крейсера - - в двух котлах лопнули водогрейные трубки, и скорость резко снизилась. "Невольно в груди закипала бессильная злоба, подкатывалась клубком к горлу и разражалась грубыми ругательствами,— писал А. П, Штер,— против кого эта злоба -- отчета я себе не отдавал, но старался излить ее на противника".

Неприятельским снарядом убило комендора ютового орудия Н. Д. Аникина, смертельно ранило унтер-офицера П. И. Шмырева и матроса М. П. Губенко. Командир орудия левого нестреляющего борта сам прибежал заменить убитого и продолжал посылать один снаряд за другим. "Началось! - подумалось Штеру. - Сейчас будет моя очередь!" И действительно: «За спиной у меня раздался взрыв... Впечатление, что у меня вырвало кусок бока. Барабанщик, держась за голову, плачущим голосом: ..Ваше благородие, у вас мозги вылезли!" - Вряд ли бы я мог стоять, если бы у меня мозги полезли!..» Этим снарядом снесло кормовой мостик и машинные вентиляторы и, кроме лейтенанта Штера, ранило еще десять матросов. Перевязавшись тут же, на палубе, Штер продолжал управлять огнем кормовых орудий.

Огонь неприятеля заметно ослабел. Но около 17 ч 35 мин одновременно два снаряда попали ниже ватерлинии в рулевое и сухарное отделение. "Новик" сел кормой почти на метр, вода над броневой палубой хлынула в кают-компанию. И тут же вышли из строя еще два котла, ход уменьшился вдвое, и стало ясно, что уйти не удастся.

Спустя четверть часа "Новик" повернул к берегу, чтобы вернуться в Корсаковский пост. К удивлению, крейсер "Цусима" тоже повернул вправо, на расходящийся курс, и прекратил стрельбу! "Новик" же продолжал вести огонь, теперь уже с левого борта, пока расстояние не увеличилось до 50 кб. Видели, что у уходящего крейсера, когда он повернулся кормой к "Новику", крен и, управляясь машинами, он идет зигзагами.

"Новик" приблизился к берегу насколько возможно, чтобы в случае необходимости легче было спасать экипаж, а когда из рулевого отделения передали, что привод руля не действует, то, управляясь бортовыми машинами, в 18 ч 20 мин пришел на Корсаковский рейд, подвел пластырь и начал откачивать воду...

Неприятельский корабль, выйдя из зоны поражения, также завел пластырь и, будучи не в состоянии продолжать бой, дал радиограмму на "Читозе", находившийся на расстоянии 4 ч хода. Тот запросил о местонахождении "Новика". И хотя последний своим аппаратом пытался помешать переговорам, "Цусима" все же смог сообщить, что "Новик" идет в Корсаковский пост.

Когда неприятель скрылся за горизонтом, "Новик" попытался приблизиться к берегу, но при этом сорвало подведенный пластырь. Став на якорь в 960 м от берега, выяснили, что корабль принял около 250 т воды через три подводные пробоины: две в рулевом отделении и одну под каютой старшего офицера. Вблизи ватерлинии имелась еще одна пробоина, а всего крейсер получил около десяти попаданий, причем оказались разбиты шестерка, деревянный и металлический вельботы. Осмотр показал, что одну из пробоин в рулевом отделении своими силами заделать не удастся - снаряд попал в стык борта с броневой палубой, вызвав длинные трещины. Но самое плачевное - в исправности оставались от силы шесть котлов из двенадцати; «потерял "Новик" свой ход в непрестанной работе, укатали Сивку крутые горки»,— с горечью констатировал А. П. Штер.



Выяснилось, что и воду из отсеков за ночь откачать не удастся -в поселке не было для этого никаких средств, а собственные вышли из строя. Из-за этих повреждений "Новика", а также предвидя, что выход из залива Анива перекрыт другим крейсером неприятеля, М. Ф. Шульц принял решение затопить корабль на отмели.

Около 10 ч вечера, когда на затребованных с берега баржах свезли с крейсера личный состав и все, что можно было снять из дельных вещей, открыли кингстоны. Взорвать "Новик" в тот момент не могло прийти в голову! Рассчитывали позднее, затребовав соответствующие средства из Владивостока, поднять корабль, затопленный в русском порту, и надеялись, что "Новик" еще послужит России! Не могли же моряки предполагать, что через год по Портсмутскому мирному договору южная часть Сахалина, где затоплен их корабль, будет отдана японцам... В 23 ч 30 мин "Новик" лег на дно на глубине 9 м, накренившись на правый борт до 30°. Корма скрылась под водой, а на поверхности остались трубы, мачта и значительная часть верхней палубы...

Ожидая "Читозе", на крейсере "Цусима" «всю ночь смотрели во все глаза, опасаясь, что "Новик" опять сумеет ускользнуть»,— писала со слов японского офицера газета "Тайме". Бой с "Новиком" стал для японского крейсера первым огневым крещением. "Можно себе представить,— заключил свой рассказ японский офицер,— как старались наводчики и как затем гордились, что им удалось повредить русский крейсер, который благодаря своей скорости и блестящему экипажу принимал столь выдающееся участие во всех боях, начиная с января".

К ночи "Читозе" двинулся к Корсаковскому посту. Лучи трех его прожекторов, освещавших водное пространство по направлению к берегу, новиковцы видели всю ночь. Когда рассвело, с "Читозе" разглядели, что "Новик" затоплен западнее мыса Эндума, а между ним и берегом снуют шлюпки и паровой катер. Приблизившись, "Читозе" с 45 кб в течение часа расстреливал затопленный крейсер, а затем, подойдя на 13 кб, перенес огонь на берег, выпустив около ста снарядов, стреляя даже по отдельным людям, появлявшимся на берегу, повредив церковь, пять казенных и одиннадцать частных домов. "Оборонительный отряд находился на позициях, убитых и раненых нет",— телеграфировал ночью 8 августа царю военный губернатор Сахалина генерал-лейтенант М. Н. Ляпунов. На "Новике" были разрушены две дымовые трубы, повреждена мачта, разбит кормовой мостик, а в палубе и надводной части борта -- множество пробоин от осколков.

Японские крейсеры ушли из Анивы и присоединились к эскадре. На имя начальника эскадры 9 августа последовал императорский рескрипт: «Крейсеры "Читозе" и "Цусима" в Корсаковском заливе уничтожили неприятельское судно и тем достигли цели долгой погони. Мы хвалим это». Адмирал X. Камимура ответил: «Успех крейсеров "Читозе" и "Цусима" в Корсаковске всецело относится к величию верховного вождя»*. [* Описание военных действий на море в 37—38 гг. Мейдзи /Пер. с япон Т. I. СПб.. 1909. С. 246.]

В Корсаковском посту 9 августа торжественно хоронили убитых и умерших от ран новиковцев. На высоком берегу залива Анива близ мыса Эндума покоились:

Павел Ильич Шмырев, машинный квартирмейстер 1-й статьи; родом из села Серебряно-Прудовское Веневского уезда Тульской губернии;

Дмитрий Иванович Гришин, машинист 1-й статьи, село Казанская Арчада Арчадинской волости Пензенской губернии;

Николай Дмитриевич Аникин, старший комендор, деревня Калисиха Ветлужского уезда Костромской губернии;

Моисей Петрович Губенко, матрос 1-й статьи, посад Подшой Аккерманского уезда Бессарабской губернии.

До утра 9 августа поступавшие в Петербург телеграммы о гибели "Новика" не пропускались в печать. Но так как информация продолжала поступать и от агентства "Рейтер", и от агенства Вольфа, решили официально известить Россию: "7-го августа флот наш лишился лихого и славного, самого быстроходного из наших крейсеров, бывшего красой русского флота и грозой японцев... Ранено нижних чинов легко 14, тяжело 2, убито 2. ранен в голову лейтенант Штер, все время остававшийся на своему посту"