Гибель русской эскадры

10 октября 1920 года со всех колоколен доносился надрывной звон. Он словно завис над дымом пожарищ и почти сливался в унисон с пронзительными гудками пароходов. Всю ночь на окраинах города полыхали пожары, которые на утро переросли в гул толпы желающих прорваться на какое-нибудь из отходящих судов. Мобилизовано было все, что только могло ходить и держаться наплаву. Через 3 дня 126 кораблей и судов взяли на борт около 150000 человек, и взяли курс на Константинополь. Черноморский флот был переименованный в русскую эскадру, а командующим был назначен вице-адмирал Кедров. Но большая часть моряков эскадры сошла на берег еще в Севастополе, не желая оправляться в эмиграцию, а на их место стали гражданские беженцы, в основном молодежь, сухопутные офицеры и солдаты.



Крестьяне и казаки, влившись в команду, впервые в жизни постигали азы морского дела. И наряду с этим были рады, что вырвались из горящей России и жаждали добраться до Константинополя и переждать там нелепый большевицкий фарс.



Через одну неделю моряки были у берегов Константинополя. Донские казаки уже были взяты на довольствие американцами и размещены на острове Поти, атаманское военное училище расположилось на острове Ламнос. Однако официально Константинополь отказался принимать русских, а деньги на содержание эскадры были на исходе. Неожиданно французы предложили временно направить эскадру в Бизерту, колониальный французский порт в Северной Африке и даже были готовы выдать жалование. Франция оказалась единственной страной, протянувшая бескорыстную руку помощи в трудные для России времена. Вместе с семьями моряков и беженцами в Тунис направлялся и Севастопольский морской кадетский корпус.



8 декабря первые корабли покинули Константинополь. Русская эскадра шла под французским флагом на мачте и Андреевским флагом на корме в сопровождении французских конвойных кораблей.

29 декабря 1920 года русские корабли вошли в гавань Бизерты. Раздавались непрерывные гудки дозорных кораблей, запрещающие какое-либо общение между ними. Это был живописный и чистый город. Но Тунисские власти растерялись, когда один за другим стали входить в канал русские военные корабли под Андреевским флагом. К середине февраля 1921 года в порту собралась вся эскадра, состоящая из 33 кораблей.



Прибывшие на кораблях 6 тысяч беженцев, основали первую русскую общину в Тунисе. 1 февраля 1921 года прошел месяц, как эскадра стояла в порту Бизерта, но такого приема они не ожидали. У офицеров отобрали оружие, за каждым установили строгий надзор. Французские власти объявили на русских кораблях карантин, что было больше похоже на арест. Теперь никто не мог сойти на берег или подойти к ним. Все сидели на кораблях и ждали распоряжения местных властей. О том, что карантин мера вынужденная не стеснялись говорить сами французы, опасаясь большевиков.



Наступили тяжелые дни, жизнь в ожидании перемен без определенного дела начинала утомлять. Морякам надоело слоняться по палубам и гадать, когда им можно будет ходить по африканским улицам. Появилась страшная жажда земли. Однако русские корабли потихоньку выводили в резерв и ставили в положение консервации. Для резерва предназначались: линкор «Генерал Алексеев» (бывший «Император Александр III»), крейсер «Корнилова» (бывший «Очаков»), «Генерал Корнилов», «Кронштадт»; эскадренные миноносцы «Дерзкий», «Беспокойный» и «Пылкий». При выходе из Константинополя моряки верили, что будет еще боевое будущее, но было приказано сгрузить мебель на «Кронштадт», на борту которого останутся только охранники.

Адмирал Кедров довел до всех распоряжение морского префекта Бизерты: «Списать в быстрые сроки на берег личный состав военных кораблей и разослать его в населенные пункты». 18 ноября 1921 года французы начали вербовать русских для службы на Балканах. Некоторые соглашались, а другие считали, что это предательство, так как дали присягу царю и своему народу. Но оказалось, что Франция подписала с генералом Врангелем еще в 1920 году Конвенцию о приеме под свое покровительство армию и флот, только взамен на доходы от продажи военного и гражданского флота. Выходит, что их бывшие союзники, только и ждали момента присвоить русские военные корабли. Похоже, что адмирал де Бон сам оказался в двусмысленном положении.

Французы начали устраивать лагеря беженцев. Самый большой был в Надире, недалеко от Бизерты на обширном плато, прямо на солнцепеке. В беженских лагерях устроились более тысячи человек. Больные моряки были отправлены во французский морской госпиталь, а семьи членов эскадры и морской кадетский корпус устроены в особых лагерях, в которых вскоре начались учебные занятия.

Число желающих покинуть Бизерту с каждым днем росло, и французские власти не могли открыто противиться этому. Уже в 1921 году больше половины гражданских, прибывших с эскадрой уехали во Францию. Только моряки оставались верными присяге. Пароход «Великий князь Константин» взял курс на Россию для пожелавших вернуться на Родину беженцев. 5 апреля 1921 года русских стали называть «белыми».

12 апреля 1921 года атмосфера была чрезвычайно тяжелая. В отчаянии некоторые решились на побег, но их ловили, и садили в тюрьму. Теперь они находились в положении узников. Французы выставили дозорные катера. Несмотря на это достойную работу найти было трудно, мужчины нанимались на любую халтуру. Даже русские врачи не имели в Тунисе свободной практики. Доктора и сестры милосердия работали в госпитале бесплатно. Такое положение вещей морально унижало.



Состояние русского флота было плачевным. Корабли были разбиты, механизмы испорчены, а орудия расшатаны. Денег на восстановление и ремонт не было. Старый линейный корабль «Георгий Победоносец» стоял у берега в самой Бизерте. На нем было организовано общежитие и русская школа, а под церковь выделялась отдельная палуба.

Но первая устроенная Православная церковь была в арабском доме в самом центре города, куда русские ходили молиться в воскресение. Владелец этого дома проявил сострадание к русскому народу.

Вскоре Франция признала Советский Союз, и прозвучала последняя команда: «Флаг и гюйс спустить». Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного - символ флота, и символ былой славы и величия Российской империи. Четыре года нужды и лишения были принесены в жертву напрасно. Они стали России не нужны.

Французское правительство предложило оплатить переезд во Францию всем желающим. К 1925 году только 700 русских осталось в Тунисе. Была назначена франко-советская комиссия по передаче кораблей Советскому Союзу. И снова обман, так как передавать уже было нечего. Французские власти продавали все оборудование с кораблей, а плавмастерская «Кронштадт» как транспорт, вошел в состав ВМС Франции. Выходит, что Франция не собиралась возвращать корабли ни России, ни Советскому Союзу. И еще 6 лет непроданные корабли ржавели в порту Туниса. Затем они были разрезаны на слом. Русского флота больше не было. Эскадра закончила свое существование у берегов Северной Африки.



В память о Черноморской эскадре был заложен храм Александра Невского, а его настоятелем стал священник, который прибыл сюда из России. Храм стал мемориалом русского флота, а Андреевский флаг с корабля служит завесой на алтаре. Храм стал частичкой России в далеком Тунисе. 10 июля 1934 года от русской эскадры в Бизерте не осталось ничего, кроме благородной памяти тысячи русских беженцев, которые благодаря этим кораблям сохранили свои жизни в ужасные дни ноября 1920 года.