Осада Луисбурга

Французская цитадель на Иль-Рояль

В 1743 году кардинал Пьер-Поль Герен де Тенсен («государственный министр без портфеля») от имени короля Франции заключил секретную конвенцию с претендентом на английский престол Яковом III Стюартом (Старшим Претендентом) и Испанией. Суть её была в следующем: сын Якова — Карл Эдуард Стюарт («Bonnie Prince Charlie» – «красавчик принц Чарли», или Молодой Претендент) от имени своего отца возглавит 25-тысячный контингент французских войск, который высадится в Англии. В случае успешной высадки Испания обещала прислать ещё 10 тысяч солдат. С этими силами, как считали Бурбоны, «красавчик Чарли» легко свергнет Ганноверскую династию и вернёт себе трон.

1744 году была сделана попытка высадки на Британские острова, но окончилась она неудачно. Боевые действия между англичанами и французами начались и в Средиземном море. Вскоре к войне подключились и колонии, в том числе североамериканские.

Оплотом французов в Северной Америке была крепость Луисбург. Этот город на острове Иль-Рояль (современный Кейп-Бретон) был построен по прямому указанию Людовика XIV. По мнению короля, после потери части Акадии и французских поселений на Ньюфаундленде Новая Франция и Канада, так зависящие от поставок продовольствия и материалов из метрополии, стали уязвимыми. Пути подвоза перекрыли английские опорные пункты на Ньюфаундленде и в Новой Шотландии, а устье реки Святого Лаврентия стало совершенно беззащитным. Чтобы исправить это положение, и была построена крепость Луисбург.

Луисбург в 1731 году. Вид с моря

Однако – парадокс! – эта крепость также зависела от подвоза продовольствия из Франции и акадских поселений (сохранивших, в силу своего французского населения, торговые связи с бывшими соотечественниками). Именно из Акадии приходили мясо и зерно, рыба и овощи. Всё это доставлялось морским путём, который так легко могли прервать британцы в случае войны, либо послав к Новой Шотландии крейсера, либо сделав вылазку из фортов Аннаполис-Ройял и Кенсо и просто оккупировав всю Акадию.

Учитывая эти соображения, а также получив письмо Морепа, в котором морской министр советовал не ждать у моря погоды и самим начать активные действия, комендант Луисбурга Жан-Батист-Луи Прево Дюкенель решил сделать вылазку в Новую Шотландию и разгромить один из английских фортов – Кенсо. Выбор именно этого английского поселения не был случаен. Во-первых, Кенсо находился всего в 60 милях от Луисбурга и располагался на побережье, то есть легко брался десантом с моря. Кроме того – согласно данным разведки – форт охраняло всего 87 английских солдат 40-го полка, а мобилизационный ресурс поселения был очень маленьким.

Несмотря на то что Кенсо был крупным перевалочным пунктом рыбаков (250 шхун и 3000 моряков появлялись там в сезон лова трески), самих поселенцев было не более 50 человек. Большую роль в выборе этого городка как цели для нападения также сыграло и то, что в Аннаполис-Ройял недавно отремонтировали укрепления, тогда как в Кенсо единственным препятствием для атаки был низенький, покосившийся и насквозь прогнивший частокол.

При этом, если бы англичане решили начать блокаду Луисбурга, Кенсо был бы идеальным местом для базирования блокирующей эскадры. Как отмечал губернатор Массачусетса Уильям Ширли, этот форт



Ну и на сладкое – в Кенсо были большие запасы трески, которая так полюбилась парижским беднякам, а Дюкенель был бы не против упрочить своё благосостояние, выгодно продав рыбу, захваченные товары и суда.

23 мая 1744 года из гавани Луисбурга вышли 2 приватира, 1 шлюп и 14 рыбацких судов с десантом из 351 человека (139 морских пехотинцев и 212 канадских милиционеров). Командовал отрядом капитан корпуса морских пехотинцев Новой Франции Франсуа дю Пон Дювивье. На следующий день, на рассвете, приблизившиеся к берегу приватиры начали обстрел деревянного блокгауза у кромки воды. При первых же выстрелах из блокгауза выбежал командир гарнизона Кенсо Патрик Херон с белым флагом в руках. Позже он оправдывался, что «сдаваться в таких случаях надо вовремя, чтобы требования капитуляции были не слишком жестокими».

Карта укреплений Луисбурга

В это же время лейтенант английского флота Джордж Ридалл, командовавший четырёхпушечной батареей, открыл огонь по французскому шлюпу. Однако французы подошли поближе и дали несколько бортовых залпов по противнику, в результате чего был убит один и ранено четыре милиционера. Сразу же после этого ополченцы начали разбегаться, а над батареей взвился белый флаг.

На опустевший берег был высажен десант во главе с Дювивье, который обозначил условия сдачи форта. Уже к 12:00 Кенсо перешёл под французскую юрисдикцию. Были захвачены большие запасы трески, рыбьего жира, ворвани, а также несколько рыбацких шхун и инвентарь для ловли рыбы. Всё остальное предали огню. Дювивье ожидал помощи от двух приватиров – «Карибу» и «Ардан», стоявших на рейде Луисбурга, чтобы молниеносно атаковать и Аннаполис-Ройял, однако эти корабли не подошли. Французский отряд ретировался обратно на Иль-Рояль.

Новая Англия готовит ответный удар

Этот полупиратский рейд всерьёз встревожил губернатора Массачусетса Уильяма Ширли, а также правящие круги Новой Англии. Последние получали основной доход от рыбной ловли у берегов Ньюфаундленда и Новой Шотландии, поэтому их коммерческие интересы оказались под непосредственной угрозой.

В связи с такой активностью французов, местные плантаторы и торговцы ожидали сильной атаки на Аннаполис-Ройял уже следующей весной, а представителям Его Величества Георга II даже мерещилась атака канадскими поселенцами «сахарных» островов Вест-Индии. В кои то веки интересы короны и колоний наконец совпали. Поэтому Ширли получил карт-бланш – надо было атаковать Луисбург, чтобы сковать французские отряды в данном регионе. Стоит отметить, что англичане не надеялись взять Луисбург. В метрополии были уверены, что Ширли просто отвлечёт французские силы к Иль-Роялю, тем самым обезопасив от нападений Акадию и Новую Шотландию.

В январе 1745 года решение о нападении было принято окончательно. 25-го числа Ширли пишет письма с просьбой подсобить кораблями и транспортами командующему Ямайской эскадрой Чалонеру Оглю и главе Барбадосского отряда коммодору Питеру Уоррену. Сам губернатор Массачусетса обещает к марту поставить под ружьё 3000 человек, нанять большое транспортное судно водоизмещением не менее 400 тонн, а также несколько каперов поменьше.

И всё же – писал Ширли – успех экспедиции зависит от того, сможет ли его поддержать Ройял Неви. Огль получил данное послание лишь 14 марта, и его ответ оказался столь же ёмок, сколь и лаконичен:

План осады Луисбурга

Спас губернатора его закадычный друг – коммодор Питер Уоррен. Тот, помимо приятельских отношений с Ширли, принимал близко к сердцу все колониальные дела, поскольку имел большие поместья в провинции Нью-Йорк. Кроме того, он был женат на Саре Джонсон, дочери известных бостонских Джонсонов, влиятельных колониальных торговцев и политиков. Горацио Уолпол писал о коммодоре позже, как о «богаче лукулловского размаха с диктаторскими замашками».

Письмо Ширли попало к Уоррену 22 февраля 1745 года. Сразу же был проведён военный совет, на котором было решено запросить инструкций у Адмиралтейства. Уоррен взял на себя смелость написать своему другу, коммодору Джорджу Энсону, письмо, в котором просил оказать содействие в исполнении просьбы Ширли и помочь ему кораблями, поскольку Луисбург – «это ворота в Канаду». Пока же Уоррен ограничился посылкой в Бостон двух кораблей – 40-пушечных фрегатов «Ланчестон» и «Мермейд». Вскоре он послал к ним ещё и 60-пушечный «Веймут» (который по дороге потерпел крушение и утонул) с 40-пушечным «Гастингсом». В конце концов, 8 марта, не дожидаясь ответа из Адмиралтейства, коммодор решил пойти к Бостону сам на 60-пушечном флагмане эскадры «Сюперб».

Против решения Уоренна помочь Ширли выступил совет колонии Антигуа. Губернатор и Ассамблея писали в Адмиралтейство, что дерзкий коммодор хочет оставить остров беззащитным, а сам, ради своих коммерческих интересов, уводит эскадру к чёрту на рога. Однако Уоррен здесь проявил чудеса дипломатичности – он показал письмо от лордов Адмиралтейства, в котором зачитал приказ охранять торговлю «у Вест-Индских островов и всего североамериканского побережья», особенно упирая на вторую часть этого предложения. Сейчас, говорил Питер, необходимо помочь Массачусетсу, ибо его торговле угрожает опасность, тогда как воды вокруг Антигуа и Ямайки свободны от французских корсаров. И всё же основным его доводом оказалось обещание быстрого возвращения кораблей к Наветренным Островам.

Английские корабли Уоррена у Луисбурга

13 марта в гавань Бостона вошли «Ланчестон», «Руби» и «Мермейд». 15-го было получено письмо от Уоррена вести все войска к Кенсо, куда он планировал прибыть с остальными кораблями. Туда же коммодор указывал прибыть и приватирам (самые крупные корабли – «Элам» и «Байн Эйм»). На следующий день более 4000 солдат под командованием генерала Уильяма Пепперелла, торговца из Бостона и члена Совета колонии Массачусетс, были погружены на транспорты. Войска в Кенсо решили перевести морем, однако в апреле большой караван с войсками попал в шторм у берегов Новой Шотландии, и непогода рассеяла суда. Солдаты страдали морской болезнью. По воспоминаниям одного из них, транспорты были превращены в «очень большие госпитали, где все хворали в большей или меньшей степени».

Даже после того как силы Новой Англии собрались в Кенсо, Пепперрелл вынужден был ждать, пока сойдёт дрейфующий весенний лёд в заливе Габарус, который был намечен для стоянки флота. Колонисты использовали время в Кенсо для столь необходимой военной подготовки и постарались восстановить разрушенную французами оборону порта.

3 мая к Кенсо подошёл приватир «Элам» и сообщил, что главные силы Уоррена скоро прибудут. Пока же англичане разорили пару французских поселений на Кейп-Бретоне – Пор-Тулуз и Нигониш.

Что же касается французов, те совершенно не догадывались о масштабе приготовлений британцев. Вообще, недооценка англичан, основанная на опыте прошлых войн, оказалась роковой. Губернатор Луисбурга Луи дю Пон Дюшамбон считал, что без поддержки метрополии колонисты не могут даже и подумать о том, чтобы атаковать французскую крепость. Когда в апреле пришли известия, что довольно большой контингент англичан собирается у Кенсо, французы не придали этому значения.

Осада

7 мая корсары из Луисбурга проникли в гавань Кенсо и увидели масштабные приготовления к десанту, о чём сразу же сообщили Дюшамбону. Большое количество британских кораблей, обнаруженных корсарами, сыграло с защитниками Луисбурга плохую шутку. Было решено перебросить все свободные орудия на прибрежные батареи, в результате три из четырёх батарей порта оказались уязвимыми для обстрела с близлежащих возвышенностей.

Осада Луисбурга

В этот момент в Луисбурге были сосредоточены 8 рот морской пехоты, чьи боевые качества после недавних бунтов были сомнительны.

11 мая английский флот с десантом появился в заливе Габарус. В течение нескольких часов британцы грузились в лодки и высаживались на берег в трех милях от города. Отряд французских морпехов (около 100 человек) под командованием Пьера Морпэна тщетно пытался помешать англичанам – французы сделали несколько залпов и отступили к крепости. Потери британцев в этой стычки ограничились пятью солдатами, которые получили ранения.

Отряды Новой Англии начали своё беспорядочное выдвижение к Луисбургу. Как отмечал один из участников рейда,



Однако вскоре артиллерийский обстрел со стороны французов убедил нападавших остановиться на невысоких холмах в виду города.

Луисбург и его укрепления показались английской колониальной милиции неприступными. Построенные на широком, низком полуострове в юго-западной оконечности гавани, бастионы Короля и Королевы, каждый на небольшом холме, располагались в центре тридцатифутовых земляных укреплений, которые заканчивались бастионом Дофина на стороне гавани и бастионом Принцессы Деми на стороне моря. Наклонный гласис защищал стены от огня прямой наводкой. За исключением нескольких участков с возвышенностями, местность перед крепостью представляла собой непроходимое болото, которое, казалось, служило естественной дополнительной защитой для крепостных стен.

Коммодор (будущий адмирал) сэр Питер Уоррен

Строители Луисбурга обратили особое внимание на охрану входа в гавань. Его прикрывал огонь тяжёлых орудий с Островной батареи (расположенной в устье гавани), с Королевской батареи (построенной на северном берегу, в стенах города), а также батареи Ля Граве в восточной части набережной города и Циркулярной батареи в промежутке между бастионами Дофина и принцессы Деми.
Однако помимо того, что укрепления находились в довольно плохом состоянии, они обладали целым рядом уязвимых мест. Особенно большое беспокойство вызывал перепад высот от бастиона Короля к гавани, что подставляло этот бастион и низменный бастион Принцессы Деми под артиллерийский огонь с близлежащих холмов. Кроме того, большой пруд между бастионами Короля и Дофина уменьшал защитные возможности гласиса.

12 мая англичане приступили к строительству лагеря и выгрузке припасов. Колонисты сразу показали свою недисциплинированность: у северо-восточной оконечности гавани был разграблен и сожжён французский провиантский склад. В свою очередь французы, опасаясь, что изолированная Королевская батарея станет лёгкой добычей многочисленного врага, решили эвакуировать её защитников в город, захватив с собой запасы продовольствия и военного имущества, оставив на месте сами пушки, порох и ядра (только заклепав орудия).

Памятуя о затратах на строительство этой батареи и о ключевой роли, которую она играла в защите гавани, французы не стали разрушать её, так что она могла быть легко включена в защиту города. Через два дня после высадки Уильям Воган и около десятка человек, вместе с ним копавших ров недалеко от Королевской батареи, заметили отсутствие столбов дыма над французскими позициями.

Воган и его партия вошли на брошенные укрепления, и вскоре были вынуждены отразить несколько попыток французов подойти к батарее на лодках. Вероятно, те хотели вернуться за оставшимися припасами. Этот лёгкий захват важной батареи поднял моральный дух англичан и предоставил неожиданный подарок для артиллеристов Новой Англии и их осадной линии, которая представляла собой нерегулярную серию батарей, окопов и дозоров. Главный лагерь британцев располагался у устья ручья, известного как Фрешуотер (Пресноводный).

Вскоре кузнецы смогли расклепать брошенные французские пушки, и на Луисбург посыпались ядра. Осаждённые отвечали тем же с Островной батареи и с городских стен. Перекинуть часть пушек через болото на другую сторону помог кораблестроитель из Нью-Хэмпшира лейтенант-колонель Натаниэль Месерв. Он соорудил большие сани с широкими полозьями, на которые клали по три орудийных ствола. Вес пушек оказался распределён на большую площадь, и их смогли перетащить на другую сторону. Французы, которые считали, что установка пушек на другой стороне болота «сопряжена с невероятными трудностями, так как не было никакой возможности использования лошадей или быков», были очень неприятно удивлены. Они убедились, что невозможное, хоть и редко, но возможно. Теперь город стал обстреливаться с двух сторон.

Британские войска ставят батареи для обстрела

К концу месяца стороны настолько сблизились, что стала возможной перестрелка из мушкетов и пистолей. Бомбардировка стала повседневностью:



Спасало французов до поры до времени лишь то, неопытные артиллеристы Новой Англии совершенно не представляли, как и сколько отмерять пороха для прицельной стрельбы. Именно по этой причине не менее девяти пушек и одна большая мортира взорвались при перестрелке с французами.

31 мая бойцы Новой Англии начали использовать пятую батарею, расположенную напротив западной части города. На ней были установлены 42-фунтовые орудия, доставленные с Королевской батареи. Огонь по юго-западной части гавани оказался наиболее эффективным в отношении бастионов Дофина, Принцессы Деми и прилегающей Циркулярной батареи.

От ответного огня французов жертв среди англичан практически не было, а вот болезни сыграли свою роль. Причины этого оказались простыми:



Многие свалились с дизентерией, известной как «кровавый понос», хотя мало кто умер от неё в итоге.

Пока бомбардировки со стороны армии Новой Англии продолжались, Луисбург с отчаянием смотрел на море, ожидая помощи. Ещё в апреле 30-пушечный французский фрегат «Реноме» пытался прорваться в гавань Луисбурга, но блокирующие эскадры не пустили его в гавань Габарус. За первые две недели британцы взяли 10 призов – в основном акадские габары с провиантом. Только два французских судна смогли с помощью тумана пробиться в гавань и разгрузиться там.

19 мая у берегов Кейп-Бретона появился 64-пушечный «Вижилан» под командованием Александра Буадекура, маркиза де Мезонфора. Корабль этот был построен в Бресте в 1744 году и имел следующее вооружение: на нижней палубе двадцать четыре 24-фунтовых орудия, на средней — двадцать шесть 12-фунтовок, а на квартердеке и форкасле – четырнадцать 6-фунтовок. 30 мая французский корабль проследовал к Луисбургу, где обнаружил «Мермейд» и пустился в погоню за фрегатом, ведя огонь из погонных орудий.

Вскоре появился «Ширли-Галлей», который присоединился к бою, потом из тумана на всех парусах появились «Сюперб» и «Элам». Француз сделал поворот оверштаг и, отстреливаясь, взял курс на Старый Свет.
Несмотря на абсолютную неожиданность нападения, бой с превосходящими силами длился целых два часа. В результате англичане, потеряв 30 человек убитыми и большое количество раненными, всё же смогли захватить француза. Наутро «Вижилан» был в качестве военного трофея проведён мимо французских батарей, причём его буксировали два английских шлюпа. Успех был полным. Корабль включили в эскадру Уоррена.

64-пушечный линейный корабль. Подобные корабли во французском
флоте того периода считались колониальными линкорами и были
вооружены сильнее, чем английские 70-пушечники

Вместе с «Вижиланом» в руки англичан попали 1000 бочек пороха, а также 22 бронзовых мортиры и запас провианта на полгода, так необходимые гарнизону Луисбурга. На французском корабле перевозились и 300 солдат французской морской пехоты — пополнение гарнизона крепости.

На следующий день Уоррен получил подкрепления – 60-пушечные «Принсесс Мэри», «Кентербери», «Сандерленд», 50-пушечный «Честер», а также 40-пушечные «Гектор» и «Ларк». Преимущество в силах у англичан стало подавляющим. Теперь коммодор имел в водах у Ньюфаундленда 11 линейных кораблей (считая и захваченный «Вижилан»), 6 фрегатов, а также мелкие приватирские суда.

Узнав об усилении Уоррена, Дюшамбон послал парламентёров обсудить условия капитуляции. К ярости ополченцев Новой Англии, которые ждали грабежа как манны небесной, военный гарнизон французов получил право выйти из крепости с воинским почестями, а жители Луисбурга должны были быть репатриированы во Францию со всем их движимым имуществом. По поводу условий капитуляции даже состоялось небольшое неприятное объяснение между Уорреном и Пепперреллом.

В конце концов, по воспоминаниям Ширли,



Париж был шокирован тем, что его сильнейшая североамериканская крепость была взята неподготовленной армией колонистов. Бостон же отметил радостные известия торжеством. Лондон, в свою очередь, тоже очень обрадовался вестям о захвате Луисбурга. Чествования и награды обрушились на победителей. Уоррену было присвоено звание контр-адмирала, а Пепперрелл получил титул баронета. Ему же, наряду с Ширли, была предоставлено право создания новых полков.