На uCrazy 9 лет 7 месяцев
Горячие воды Карибского кризиса
Как известно из истории, после революции на Кубе на Плайя-Хирон в апреле 1961 года, был уничтожен отряд контрреволюционеров, которых подготовили, вооружили и доставили к берегам острова американцы. Тогда, не желая мириться с таким ходом дел, в США спланировали специальную операцию под кодовым названием "Мангуста", целью ее было свержение правительства Фиделя Кастро.
На ее первом этапе предполагалось вести пропаганду против существовавшего на Кубе режима, дополняя это скрытым вмешательством (засылка диверсантов, теракты и пр.). Однако если такие действия поддерживались и одобрялись президентом, госсекретарем и министром обороны США, полагавшими, что главное – «помочь народу Кубы» самостоятельно свергнуть коммунистический режим, то военные считали эффективным только вторжение американских войск. Правда, у них не было уверенности, что это не встретит решительного противодействия войск Советского Союза, присутствовавших на острове и, возможно, располагавших ядерным оружием.
Когда же на Кубе была обнаружена подготовка к установке советских ракет, администрация Кеннеди дала санкцию на расширение операции "Мангуста". В середине октября министр обороны США Р. Макнамара обсудил с военными план интенсификации операции, а председатель комитета начальников штабов генерал М. Тейлор утвердил его.
Вначале было решено установить морскую блокаду острова и провести ряд военно-морских демонстраций: приведение в боевую готовность 6-го и 7-го американских флотов, несение постоянного боевого дежурства в небе бомбардировщиков стратегической авиации (всего до 20% общего состава) и проведение серии военных учений в непосредственной близости от берегов Кубы. Кстати, во время одного из них ставилась задача по свержению диктатора под кодовым именем Ортсак. (Достаточно прочесть это имя наоборот, чтобы было понятно, о ком идет речь.) В последующем не исключалась и возможность десантирования на остров.
Советское правительство с первых шагов оказывало революционной Кубе определенную помощь, в том числе и военную. Накануне Карибского кризиса 1962 года руководство обеих стран решило принять меры, которые должны были помешать американцам осуществить открытую агрессию против островного государства.
Бывший посол СССР в Гаване А.И. Алексеев указывает, что именно "тогда, весной 1962 года, и было принято решение использовать в качестве средства сдерживания - размещение советских ракет на Кубе". И хотя еще до этого туда уже поставлялось советское оружие, однако, не атомное и не ракетное. Когда же началась реализация операции "Мангуста", советские лидеры решили, что пора направить на Кубу и ядерные ракеты.
Предварительно Гавану посетила наша делегация во главе с Р.Н. Рашидовым, в составе которой был и Главком РВСН маршал С.С. Бирюзов, после ее возвращения началась разработка советской операции "Анадырь". (Ходил слух, что это название придумано еще Сталиным, предполагавшим разместить 1 млн. войск на Чукотке на тот случай, если американцы решатся напасть на СССР, и якобы теперь оно пригодилось.)
Замысел операции "Анадырь" представлял собою действия, проводимые под видом стратегического учения по переброске на Кубу войск с целью создания там советской группировки для сдерживания возможной агрессии США против этого государства. В ходе ее на остров было переброшено 42 тыс. наших военнослужащих, хотя американская разведка оценивала их число всего в 12 тысяч. Кроме того, сюда доставили отдельный береговой ракетный полк ВМФ, располагавший крылатыми ракетами для поражения кораблей в ближней (до 130 км) зоне с целью прикрытия побережья Кубы от ударов надводных кораблей США, и разместили полк морской авиации. Однако главное заключается в том, что туда планировали доставить 60 ядерных боезарядов к баллистическим ракетам. Часть этих ракет - 36 ед. типа Р-12 - завезли и планировали поставить еще 24 ракеты Р-14. В целом же, к началу кризиса на Кубе было немного больше полутора сотен ядерных боеприпасов тактического предназначения.
Основные и запасные позиции для ракет Р-12 были подготовлены к 25 октября 1962 г. Эти ракеты появились на Кубе 4 октября, а американцы установили их наличие там только 16-го. Обнародование этого факта вызвало среди населения южных штатов США состояние, близкое к панике, ибо никогда в прошлом американцы не испытывали угрозы их стране с морского направления.
В начале с нашей стороны в акции предполагалось использовать из корабельного состава ВМФ две эскадры: надводную (2 крейсера, 2 ракетных и 2 артиллерийских эсминца) и подводную (дивизия ракетных и бригада торпедных ПЛ.) Однако в целях скрытности от использования надводных кораблей отказались, а подводные лодки задействовали только частично.
Таким образом, реальная угроза американского вмешательства во внутренние дела суверенной и союзной нам Кубы, решение советского руководства в ответ на это разместить там наши войска, и особенно ракеты с ядерными боезарядами, крайне обострили взаимоотношения между Советским Союзом и США, что и вылилось в так называемый Карибский кризис 1962 года.
В те октябрьские дни мир действительно оказался на грани ядерной катастрофы. К счастью, разум все же взял верх над эмоциями, и он был разрешен не военным, а политическим путем. По состоявшейся договоренности СССР вывез с Кубы свое ракетное и ядерное оружие, а США обязались не нападать на это государство и убрать морскую блокаду с острова. Однако в данный конфликт оказались вовлечены и военно-морские силы обоих государств, о действиях которых и пойдет речь.
1 октября 1962 г. от спец пирса одной из баз Северного флота в открытое море вышло четыре дизельные подводные лодки проекта 641. Командовали ими капитаны 2 ранга А.Ф. Дубивко, Р.А. Кетов, В.С. Савицкий и Н.А. Шумков. Общее командование осуществлял командир бригады ПЛ капитан 1 ранга В.Н. Агафонов, находившийся на одной из лодок. На других подводных кораблях располагались несколько офицеров походного штаба. Провожавший корабли адмирал В.А. Фокин в своем напутствии подводникам не коснулся ни целей, ни задач похода. Он сказал лишь, что лодки следуют к новому временному месту базирования и, отметив обострение международной обстановки, заметил, что хотя лодки идут не на войну, военным морякам всегда нужно быть готовыми к этому.
Следует заметить, что маршрут похода не знал даже флагманский штурман бригады, а на корабли выдали комплект навигационных карт перекрывающих практически всю акваторию Мирового океана, что где-то в 5 раз превышало стандартный объем. Правда по тому факту, что наиболее детальным был комплект карт Карибского бассейна, можно было судить о фактическом районе предстоявшего плавания. И все же это стало окончательно ясным, когда, уже выйдя в море, командиры лодок вскрыли выданные им накануне специальные пакеты. Их путь и в самом деле лежал в Карибское море.
Вообще, кроме как желанием показать свою решительность, ничем другим решение направить в этот район столь малые морские силы назвать, вероятно, нельзя. Хотя дизельные подводные лодки проекта 641 были для тех лет вполне современны и представляли довольно грозную силу в океане, но на успех их действий в районе абсолютного превосходства военного флота США (там было развернуто около 200 американских кораблей) рассчитывать не приходилось.
Уже созданное в этом районе плотное насыщение маневренными противолодочными силами, опиравшимися в своих действиях на стационарную систему гидроакустического наблюдения СОСУС, можно было еще больше усиливать за счет привлечения дополнительных сил с расположенных поблизости на атлантическом побережье военных баз США. Положение для наших подводников осложнялось также тем, что в угоду поставленным правительством срокам, переход через океан осуществлялся на почти предельной для дизельных ПЛ скорости - 9 узлов.
В результате, испытывая большие трудности при зарядке аккумуляторных батарей, всплытиях на сеансы связи и для определения своего места, все лодки в итоге были обнаружены американскими противолодочными силами. Это произошло на участке маршрутов западнее Азорских островов, вероятнее всего, с помощью системы СОСУС.
Затем их дальнейший переход осуществлялся уже под контролем американского флота. Как вспоминали офицеры - участники того похода, - при каждом всплытии лодки над ней вскоре появлялись противолодочные самолеты. Ночью они сбрасывали вокруг корабля 4 маркера по носу, по корме и с обоих бортов). Ориентируясь на огни маркеров, к лодке устремлялись вызванные самолетом эсминцы. И хотя их подход даже при работающих дизелях уверенно выявлялся акустиками, после чего лодка погружалась и выходила из зоны обнаружения гидроакустических средств этих кораблей, через непродолжительное время ей опять приходилось всплывать для продолжения зарядки АБ, уточнения своего места, связи и т.п. И так каждый день.
Бесспорно, менее напряженный график перехода и большая свобода маневра давали бы несравненно больше шансов для сохранения скрытности плавания. А тут еще добавилось одно неудачное распоряжение. Всем лодкам был установлен "собирательный" сеанс связи, во время которого дублировались все радиограммы в их адрес за прошедшие сутки, а время его проведения определили в 12 часов по московскому времени. Однако в Западной Атлантике оно соответствовало 16 часам, то есть светлому времени суток, а всплыть незамеченным в подобных условиях не представлялось возможным.
Когда же преследование лодок противолодочными силами на подходах к американской карантинной линии стало особенно настойчивым, они, исчерпав на уклонении весь энергозапас своих аккумуляторных батарей, вынуждены были всплывать на виду американцев. При этом оторваться смогла лишь одна ПЛ с комбригом на борту.
К тому же положение на подлодках была достаточно тяжелым. Они не были приспособлены к тропическим широтам (отсутствовали, например, кондиционирование воздуха, а также система охлаждения аккумуляторной батареи), вследствие этого температура в отсеках повышалась до 50 градусов, влажность - 100 процентов, а электролит в баках при зарядке закипал. Было нелегко и людям, и технике. Однако командиры и экипажи стремились, невзирая ни на что, выполнить поставленную задачу. Даже вынужденно всплыв, они продолжали движение к цели. Но тут в прямом смысле начинали говорить пушки. Впереди них по курсу американские корабли производили предупредительные выстрелы из орудий, а самолеты сбрасывали бомбы.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не пришел приказ остановиться, а затем и возвращаться. Вскоре все эти подлодки покинули акваторию Карибского моря. Причем одну из них, имевшую, как было установлено позже, поломку дизелей вследствие заводского дефекта, повели в базу на буксире. Она и прибыла туда, кстати, первой, через два месяца после начала похода, а остальные - спустя несколько недель.
Стоит упомянуть о некоторых моментах беседы с их командирами, произошедшей по возвращении в кабинете первого заместителя Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко.
Необходимо сказать, что ее основой были обвинения в адрес командиров и резкая критика их действий в ходе операции, обнаружившие, что на самых верхах, мягко говоря, совершенно не представляют их подводной специфики. Как вспоминали моряки, присутствовавшие при этой беседе, основным вопросом, на который упирал маршал, был: « Почему подводные лодки всплывали, да еще на глазах американцев?» Моряки объясняли, что было необходимо зарядить аккумуляторные батареи, так как их трое суток непрерывно преследовали корабли американского флота. «Так надо было погибать, но не всплывать» - сурово сказал Гречко. На что моряки парировали ему: «Но у нас имелось боевое оружие. Почему, если было решено, что наши лодки должны были погибнуть, нам не дали приказ на его использование?» Маршал ответил, что в Москве считали, что атомные подводные лодки обязательно оторвутся от американских надводных кораблей. «Простите, но мы были на дизельных лодках» - удивились моряки такому обороту дела. «Как так?» - в свою очередь изумился маршал. Ведь, по его мнению, в Генштабе, согласно докладу Главкома ВМФ Горшкова, были уверены, что в Карибское море отправлены атомные подводные лодки. Однако начальник Генштаба маршал Н.В. Захаров подтвердил, что он знал, что все лодки были дизельными. После этого то ли разбор, то ли беседа, то ли разнос был быстро свернут.
Уроки из этого противостояния в Западной Атлантике были извлечены на всех уровнях, и у ответственных лиц из состава главнокомандования ВМФ на основе анализа действий наших сил появились веские аргументы, от которых уже не так просто было отмахнуться представителям высших эшелонов власти. Так, стала очевидной необходимость форсировать строительство нашего подводного атомного флота, расширять возможности хотя бы на временной основе базирования сил ВМФ в удаленных районах возможной конфронтации с ВМС США и НАТО. Располагать возможностью создавать в требуемый период в дальних морях и океанах необходимые группировки сил, которые были бы способны осуществить прикрытие, действующих там, ударных групп кораблей, подводных лодок и морской авиации, ускорить создание новых перспективных образцов морского оружия и электронных средств вооружения флота. Были также предприняты меры по повышению уровня подготовки советских флотов к ведению боевых действий, совершенствованию системы управления силами и выполнен ряд других организационно-технических мероприятий. И надо отдать должное А.А. Гречко, став вскоре Министром обороны СССР, он, пожалуй, первым по сравнению со своими предшественниками начал более глубоко вникать во флотские проблемы и оказывать реальную помощь в реализации планов его развития.
На ее первом этапе предполагалось вести пропаганду против существовавшего на Кубе режима, дополняя это скрытым вмешательством (засылка диверсантов, теракты и пр.). Однако если такие действия поддерживались и одобрялись президентом, госсекретарем и министром обороны США, полагавшими, что главное – «помочь народу Кубы» самостоятельно свергнуть коммунистический режим, то военные считали эффективным только вторжение американских войск. Правда, у них не было уверенности, что это не встретит решительного противодействия войск Советского Союза, присутствовавших на острове и, возможно, располагавших ядерным оружием.
Когда же на Кубе была обнаружена подготовка к установке советских ракет, администрация Кеннеди дала санкцию на расширение операции "Мангуста". В середине октября министр обороны США Р. Макнамара обсудил с военными план интенсификации операции, а председатель комитета начальников штабов генерал М. Тейлор утвердил его.
Вначале было решено установить морскую блокаду острова и провести ряд военно-морских демонстраций: приведение в боевую готовность 6-го и 7-го американских флотов, несение постоянного боевого дежурства в небе бомбардировщиков стратегической авиации (всего до 20% общего состава) и проведение серии военных учений в непосредственной близости от берегов Кубы. Кстати, во время одного из них ставилась задача по свержению диктатора под кодовым именем Ортсак. (Достаточно прочесть это имя наоборот, чтобы было понятно, о ком идет речь.) В последующем не исключалась и возможность десантирования на остров.
Советское правительство с первых шагов оказывало революционной Кубе определенную помощь, в том числе и военную. Накануне Карибского кризиса 1962 года руководство обеих стран решило принять меры, которые должны были помешать американцам осуществить открытую агрессию против островного государства.
Бывший посол СССР в Гаване А.И. Алексеев указывает, что именно "тогда, весной 1962 года, и было принято решение использовать в качестве средства сдерживания - размещение советских ракет на Кубе". И хотя еще до этого туда уже поставлялось советское оружие, однако, не атомное и не ракетное. Когда же началась реализация операции "Мангуста", советские лидеры решили, что пора направить на Кубу и ядерные ракеты.
Предварительно Гавану посетила наша делегация во главе с Р.Н. Рашидовым, в составе которой был и Главком РВСН маршал С.С. Бирюзов, после ее возвращения началась разработка советской операции "Анадырь". (Ходил слух, что это название придумано еще Сталиным, предполагавшим разместить 1 млн. войск на Чукотке на тот случай, если американцы решатся напасть на СССР, и якобы теперь оно пригодилось.)
Замысел операции "Анадырь" представлял собою действия, проводимые под видом стратегического учения по переброске на Кубу войск с целью создания там советской группировки для сдерживания возможной агрессии США против этого государства. В ходе ее на остров было переброшено 42 тыс. наших военнослужащих, хотя американская разведка оценивала их число всего в 12 тысяч. Кроме того, сюда доставили отдельный береговой ракетный полк ВМФ, располагавший крылатыми ракетами для поражения кораблей в ближней (до 130 км) зоне с целью прикрытия побережья Кубы от ударов надводных кораблей США, и разместили полк морской авиации. Однако главное заключается в том, что туда планировали доставить 60 ядерных боезарядов к баллистическим ракетам. Часть этих ракет - 36 ед. типа Р-12 - завезли и планировали поставить еще 24 ракеты Р-14. В целом же, к началу кризиса на Кубе было немного больше полутора сотен ядерных боеприпасов тактического предназначения.
Основные и запасные позиции для ракет Р-12 были подготовлены к 25 октября 1962 г. Эти ракеты появились на Кубе 4 октября, а американцы установили их наличие там только 16-го. Обнародование этого факта вызвало среди населения южных штатов США состояние, близкое к панике, ибо никогда в прошлом американцы не испытывали угрозы их стране с морского направления.
В начале с нашей стороны в акции предполагалось использовать из корабельного состава ВМФ две эскадры: надводную (2 крейсера, 2 ракетных и 2 артиллерийских эсминца) и подводную (дивизия ракетных и бригада торпедных ПЛ.) Однако в целях скрытности от использования надводных кораблей отказались, а подводные лодки задействовали только частично.
Таким образом, реальная угроза американского вмешательства во внутренние дела суверенной и союзной нам Кубы, решение советского руководства в ответ на это разместить там наши войска, и особенно ракеты с ядерными боезарядами, крайне обострили взаимоотношения между Советским Союзом и США, что и вылилось в так называемый Карибский кризис 1962 года.
В те октябрьские дни мир действительно оказался на грани ядерной катастрофы. К счастью, разум все же взял верх над эмоциями, и он был разрешен не военным, а политическим путем. По состоявшейся договоренности СССР вывез с Кубы свое ракетное и ядерное оружие, а США обязались не нападать на это государство и убрать морскую блокаду с острова. Однако в данный конфликт оказались вовлечены и военно-морские силы обоих государств, о действиях которых и пойдет речь.
1 октября 1962 г. от спец пирса одной из баз Северного флота в открытое море вышло четыре дизельные подводные лодки проекта 641. Командовали ими капитаны 2 ранга А.Ф. Дубивко, Р.А. Кетов, В.С. Савицкий и Н.А. Шумков. Общее командование осуществлял командир бригады ПЛ капитан 1 ранга В.Н. Агафонов, находившийся на одной из лодок. На других подводных кораблях располагались несколько офицеров походного штаба. Провожавший корабли адмирал В.А. Фокин в своем напутствии подводникам не коснулся ни целей, ни задач похода. Он сказал лишь, что лодки следуют к новому временному месту базирования и, отметив обострение международной обстановки, заметил, что хотя лодки идут не на войну, военным морякам всегда нужно быть готовыми к этому.
Следует заметить, что маршрут похода не знал даже флагманский штурман бригады, а на корабли выдали комплект навигационных карт перекрывающих практически всю акваторию Мирового океана, что где-то в 5 раз превышало стандартный объем. Правда по тому факту, что наиболее детальным был комплект карт Карибского бассейна, можно было судить о фактическом районе предстоявшего плавания. И все же это стало окончательно ясным, когда, уже выйдя в море, командиры лодок вскрыли выданные им накануне специальные пакеты. Их путь и в самом деле лежал в Карибское море.
Вообще, кроме как желанием показать свою решительность, ничем другим решение направить в этот район столь малые морские силы назвать, вероятно, нельзя. Хотя дизельные подводные лодки проекта 641 были для тех лет вполне современны и представляли довольно грозную силу в океане, но на успех их действий в районе абсолютного превосходства военного флота США (там было развернуто около 200 американских кораблей) рассчитывать не приходилось.
Уже созданное в этом районе плотное насыщение маневренными противолодочными силами, опиравшимися в своих действиях на стационарную систему гидроакустического наблюдения СОСУС, можно было еще больше усиливать за счет привлечения дополнительных сил с расположенных поблизости на атлантическом побережье военных баз США. Положение для наших подводников осложнялось также тем, что в угоду поставленным правительством срокам, переход через океан осуществлялся на почти предельной для дизельных ПЛ скорости - 9 узлов.
В результате, испытывая большие трудности при зарядке аккумуляторных батарей, всплытиях на сеансы связи и для определения своего места, все лодки в итоге были обнаружены американскими противолодочными силами. Это произошло на участке маршрутов западнее Азорских островов, вероятнее всего, с помощью системы СОСУС.
Затем их дальнейший переход осуществлялся уже под контролем американского флота. Как вспоминали офицеры - участники того похода, - при каждом всплытии лодки над ней вскоре появлялись противолодочные самолеты. Ночью они сбрасывали вокруг корабля 4 маркера по носу, по корме и с обоих бортов). Ориентируясь на огни маркеров, к лодке устремлялись вызванные самолетом эсминцы. И хотя их подход даже при работающих дизелях уверенно выявлялся акустиками, после чего лодка погружалась и выходила из зоны обнаружения гидроакустических средств этих кораблей, через непродолжительное время ей опять приходилось всплывать для продолжения зарядки АБ, уточнения своего места, связи и т.п. И так каждый день.
Бесспорно, менее напряженный график перехода и большая свобода маневра давали бы несравненно больше шансов для сохранения скрытности плавания. А тут еще добавилось одно неудачное распоряжение. Всем лодкам был установлен "собирательный" сеанс связи, во время которого дублировались все радиограммы в их адрес за прошедшие сутки, а время его проведения определили в 12 часов по московскому времени. Однако в Западной Атлантике оно соответствовало 16 часам, то есть светлому времени суток, а всплыть незамеченным в подобных условиях не представлялось возможным.
Когда же преследование лодок противолодочными силами на подходах к американской карантинной линии стало особенно настойчивым, они, исчерпав на уклонении весь энергозапас своих аккумуляторных батарей, вынуждены были всплывать на виду американцев. При этом оторваться смогла лишь одна ПЛ с комбригом на борту.
К тому же положение на подлодках была достаточно тяжелым. Они не были приспособлены к тропическим широтам (отсутствовали, например, кондиционирование воздуха, а также система охлаждения аккумуляторной батареи), вследствие этого температура в отсеках повышалась до 50 градусов, влажность - 100 процентов, а электролит в баках при зарядке закипал. Было нелегко и людям, и технике. Однако командиры и экипажи стремились, невзирая ни на что, выполнить поставленную задачу. Даже вынужденно всплыв, они продолжали движение к цели. Но тут в прямом смысле начинали говорить пушки. Впереди них по курсу американские корабли производили предупредительные выстрелы из орудий, а самолеты сбрасывали бомбы.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не пришел приказ остановиться, а затем и возвращаться. Вскоре все эти подлодки покинули акваторию Карибского моря. Причем одну из них, имевшую, как было установлено позже, поломку дизелей вследствие заводского дефекта, повели в базу на буксире. Она и прибыла туда, кстати, первой, через два месяца после начала похода, а остальные - спустя несколько недель.
Стоит упомянуть о некоторых моментах беседы с их командирами, произошедшей по возвращении в кабинете первого заместителя Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко.
Необходимо сказать, что ее основой были обвинения в адрес командиров и резкая критика их действий в ходе операции, обнаружившие, что на самых верхах, мягко говоря, совершенно не представляют их подводной специфики. Как вспоминали моряки, присутствовавшие при этой беседе, основным вопросом, на который упирал маршал, был: « Почему подводные лодки всплывали, да еще на глазах американцев?» Моряки объясняли, что было необходимо зарядить аккумуляторные батареи, так как их трое суток непрерывно преследовали корабли американского флота. «Так надо было погибать, но не всплывать» - сурово сказал Гречко. На что моряки парировали ему: «Но у нас имелось боевое оружие. Почему, если было решено, что наши лодки должны были погибнуть, нам не дали приказ на его использование?» Маршал ответил, что в Москве считали, что атомные подводные лодки обязательно оторвутся от американских надводных кораблей. «Простите, но мы были на дизельных лодках» - удивились моряки такому обороту дела. «Как так?» - в свою очередь изумился маршал. Ведь, по его мнению, в Генштабе, согласно докладу Главкома ВМФ Горшкова, были уверены, что в Карибское море отправлены атомные подводные лодки. Однако начальник Генштаба маршал Н.В. Захаров подтвердил, что он знал, что все лодки были дизельными. После этого то ли разбор, то ли беседа, то ли разнос был быстро свернут.
Уроки из этого противостояния в Западной Атлантике были извлечены на всех уровнях, и у ответственных лиц из состава главнокомандования ВМФ на основе анализа действий наших сил появились веские аргументы, от которых уже не так просто было отмахнуться представителям высших эшелонов власти. Так, стала очевидной необходимость форсировать строительство нашего подводного атомного флота, расширять возможности хотя бы на временной основе базирования сил ВМФ в удаленных районах возможной конфронтации с ВМС США и НАТО. Располагать возможностью создавать в требуемый период в дальних морях и океанах необходимые группировки сил, которые были бы способны осуществить прикрытие, действующих там, ударных групп кораблей, подводных лодок и морской авиации, ускорить создание новых перспективных образцов морского оружия и электронных средств вооружения флота. Были также предприняты меры по повышению уровня подготовки советских флотов к ведению боевых действий, совершенствованию системы управления силами и выполнен ряд других организационно-технических мероприятий. И надо отдать должное А.А. Гречко, став вскоре Министром обороны СССР, он, пожалуй, первым по сравнению со своими предшественниками начал более глубоко вникать во флотские проблемы и оказывать реальную помощь в реализации планов его развития.
Комментарии1
