Огненные мили легендарного "Курска"

О пароходе «Курск» в конце тридцатых годах знали многие моряки. В 1911 году он был спущен со стапелей английской верфи в Ньюкасле. По тем временам - крупный: грузоподъемность 8720 т и мощность двигателей 3220 л. с. Строили его на собранные жителями Курской губернии деньги, отсюда и название. Входил в состав Добровольного флота. Участвовал в первой мировой войне и даже подорвался на мине. В 1916-м чуть не утонул в Архангельске - получил повреждения в результате диверсии. После Октябрьской революции, находясь вдали от берегов Отчизны, был захвачен интервентами и уведен в Англию. Однако усилиями Советского правительства возвращен на родину и включен сначала в реестр Ленинградского порта, а затем переведен в Черноморское пароходство и поставлен на линию Одесса-Владивосток.

Экипаж этого судна раньше, чем другие советские люди, столкнулся с фашистами. В сентябре 1936 года «Курск» под командованием капитана В.Э. Цильке был направлен в порты сражающейся Испании. Он должен был доставить советских летчиков и бочки с авиационным горючим. В порту Аликанте безоружный пароход был подвергнут бомбардировке. Однако попаданий авиабомб удалось избежать. Дальнейший путь на Барселону советскому пароходу преградил германский эсминец. Ситуация была крайне опасная, однако капитан нашел выход. Когда спустились сумерки, «Курск» при полных судовых огнях взял курс в открытое море, на север к Балеарским островам. Отойдя на несколько миль, экипаж начал постепенно гасить огни, изображая уход за линию горизонта. Когда огни были погашены, судно резко изменило свой курс на юг, а фашистский эсминец, введенный в заблуждение, встретил артиллерийским огнем испанский крейсер, приняв его в темноте за советское судно. Работники нашего посольства в Барселоне, увидев пароход, были удивлены и обрадованы, ведь франкистское радио уже успело сообщить о потоплении «Курска». Возвращение домой, несмотря на подстерегающие опасности, также прошло благополучно. До 1941 года «Курск» работал на рудно-угольной линии Поти-Мариуполь. А с началом войны включился во фронтовые перевозки.



Вторая встреча парохода с фашистами состоялась в Одесском порту 22 июля 1941 года. На борту «Курска» в этот момент находилось более семи сотен советских солдат, свыше 380 лошадей, 62 повозки, 10 автомобилей, около 750 тонн боеприпасов и других грузов. Судно вошло в горящий порт и, отдав якорь на внутреннем рейде, стало ожидать швартовку и выгрузку. Едва наступил рассвет, как над Одессой появились немецкие бомбардировщики, сбросившие на город и порт свои смертоносные бомбы. Две из них взорвались по корме «Курска». Осколки и взрывная волна разрушили жилые и служебные помещения судна. Раздались крики и стоны раненых. В образовавшуюся пробоину хлынула вода, начавшая заполнять трюм. По команде капитана В.Я. Трута экипаж бросился заделывать пробоину, которую быстро сумели ликвидировать. В этот раз судно получило 180 пробоин в своих бортах. Вскоре на «Курске» установили четыре 45-миллиметровых зенитных орудия и несколько пулеметов.

В сентябре, когда «Курск» выполнял рейс из Новороссийска в Одессу, на него напало три немецких бомбардировщика. Они сбросили на пароход 12 авиабомб. Но, умело маневрируя, «Курск» сумел уклониться от них. Спустя 6 часов налет повторился. Вражеские самолеты были встречены организованным огнем из орудий и пулеметов. Один из бомбардировщиков круто взмыл вверх и, оставляя за собой черный шлейф копоти и дыма, стал тяжело падать, на части разламываясь в воздухе. Остальные самолеты улетели. «Курск» доставил в Одессу около 5000 солдат и командиров, вооружение и боеприпасы.

9 рейсов в этот осажденный город совершил «Курск» под командованием капитана В. Трута, а пробиваться туда с каждым днем было все труднее. Пользуясь временным превосходством в воздухе, вражеские самолеты непрерывно бомбили и обстреливали наши суда, море кипело тысячами мин, но советские суда продолжали свою тяжелую работу.

6 октября судно заканчивало погрузку и готовилось к рейсу в Одессу, а по пути нужно было «подбросить» в Феодосию около тысячи красноармейцев. В Одессе «Курск» ошвартовался с наружной стороны Платоновского мола под 8-тонными кранами. Небосклон был затянут дымкой. Горели северные склады, пакгаузы на каботажном причале, отдельные дома. В воздухе летали хлопья сажи. Предместья озаряли малиновые сполохи. В порту масса транспортов, потоками шла артиллерия, автомашины, боезапас, продовольствие. Ясно - эвакуация. Людей почти не видно. Бойцы на рубежах обороны, их возьмут на борт в последний момент. Кстати, фашисты до следующего утра и не знали, что наши войска оставили позиции.



Ночью на пароход приняли 3000 пропыленных, в бинтах, прожженных шинелях и бушлатах красноармейцев и краснофлотцев. Однако настроение у всех было боевое: уходим, но обязательно вернемся. Загрузившись, транспорты в охранении кораблей поочередно покидали порт. Картина, по воспоминаниям моряков, была зловещая. На кудлатых облаках отсветы пожарищ, сплошная пелена черного дыма. Берег в красном зареве. По улицам мечутся лошади - приказано перестрелять их, но у кого поднимется рука? Наш караван растянулся на десяток миль: 17 судов и корабли конвоя во главе с крейсером «Червона Украина». Маршрут Тендра-Ак-Мечеть-Севастополь.

С первыми лучами солнца появились «юнкерсы» и началась сатанинская свистопляска. Ревели моторы, грохотали бомбы, жужжали осколки, хлопали зенитки и трещали пулеметы. Вздымались белые конусы взрывов, небо усеяли помпоны шрапнели. Навстречу пикировщикам потянулись огненные трассы. Фашистам удалось потопить лишь небольшой транспорт «Большевик», экипаж его сняли катера-охотники.

Севастополь встретил караван судов тревожно. Над бухтами тучи пыли, пепла и клубы дыма. Со стороны Мекензиевых гор доносится канонада. Город, ранее солнечный и веселый, посуровел, словно человек, сменивший штатский костюм на военную форму. Разгрузившись, «Курск» ошвартовался у Инженерной пристани, чтобы заполнить трюмы промышленным оборудованием для отправки в Сухуми. В светлое время зенитки и истребители отгоняли фашистов. С наступлением темноты город бомбили, сбрасывали мины.

Когда судно пришло в Сухуми, моряки были несколько ошарашены, они словно попали в довоенное время. Базар ломился от овощей и фруктов, благоухал ароматами. Работали магазины, кино, клубы и танцплощадки. Да и затемнение, можно сказать, частичное. Экипажу дали небольшой отдых и «Курск» стал на челночные рейсы: Новороссийск (Туапсе)-Севастополь. Туда - войска и снаряжение, обратно - раненых и эвакуированных.

Тихоходные суда не могли покрывать расстояние от тыловых баз до осажденного города за одну ночь, а днем свирепствовала авиация противника. Прикрытия с воздуха не было. Продумали оригинальный маршрут. Транспорты в сопровождении тральщика или катера-охотника следуют от Кавказа к турецкому берегу, затем вдоль Анатолии, не входя в территориальные воды, до меридиана Севастополя. Потом поворачивали на норд, с расчетом войти в бухту на рассвете. Зачастую таким кружным путем и ходили.

С приближением зимы возникли серьезные затруднения в снабжении углем. Донецкий бассейн захвачен врагом, на учете каждый килограмм топлива. В Новороссийске судно забункеровалось антрацитовым штыбом, в котором было больше породы, чем угля. Никакие ухищрения не давали поднять пар. Судно едва двигалось, хотя кочегары лезли вон из кожи. И тут старшина Яков Киор предложил поливать эту «землю» маслом. Подвесили на талях бочку, дали тоненькую струйку на топливо, и пошло веселей. Погода наступила - сплошное безобразие: шквалистый ветер со снегом, волна выше борта. Если не задувает, то мертвая зыбь укладывает с борта на борт до планширя. Особенно доставалось мелким кораблям охраны. Только и сигналили: «Убавьте ход, удары волн разрушают корабль, команда выматывается вконец». Приходя в Севастополь, суда сразу принимали на борт краснофлотцев и морских охотников. Исхудавшие и обессиленные они, отказываясь от еды, валились на койки матросов и засыпали мертвым сном. И так день за днем, ночь за ночью, сквозь штормы, огонь и смерть...



В начале декабря «Курск» снова загрузился в Туапсе и 23-го утром подошел к Севастополю. Небо заволокло дымом, линия фронта заметно приблизилась к Северной стороне, даже без бинокля было отчетливо видно, как «илы» утюжат вражеские окопы и траншеи. Попасть на внутренний рейд стало труднее - к минам и авиации прибавилась дальнобойная артиллерия. Пароход лег на инкерманские створы, и тотчас вокруг встали всплески вражеских снарядов. По корпусу и надстройкам захлестали осколки. Маневрируя между разрывами, «Курск» вошел в бухту. Быстро встал на разгрузку, чтобы ночью выйти обратно...

«Непобедимая» германская армия под Москвой получила такой отпор, что откатилась от столицы на сотни километров. Это сказалось на настроении матросов. Усталость ушла на второй план, с энтузиазмом экипаж приступил к приёму бойцов и техники для Керчекско-Феодосийской десантной операции. Ее предстоит осуществить тремя эшелонами. «Курск» в третьем.



Когда началась высадка, погода была - хуже не придумаешь. Жестокий шторм поднял крутую волну. Вокруг свинцовая мгла. Сечет двенадцати балльный ветер. Это было советским транспортам на руку, но связь между судами была плохая. Берег ощетинился стальными иглами. Подбит пароход «Пенай», погиб теплоход «Кубань». Около полуночи «Курск», наконец, в порту. Сильное обледенение мешало организовать высадку. Десантники прыгали прямо в ледяную воду и быстро уходили к Лысой горе, сплошь окутанной дымом и вспышками разрывов. В воздухе стоял грохот от канонады и стрельбы.

К сходням несколько разъяренных женщин, ругаясь, на чем свет стоит, приволокли за воротник пальто какого-то чернявого мужчину. Их остановил комиссар доставленного «Курском» полка. Выяснилось, что женщины задержали предателя, который выдал многих наших гестаповцам. При нем обнаружили документы, подтверждающие его гнусные дела. Изменника тут же на пирсе расстреляли. С рассветом налетели «юнкерсы». Экипаж открыл огонь. Было уже холодно, но орудия на зимнюю смазку еще не успели перевести. Маховики заедало, что сильно осложняло наведение. Вот как об этом вспоминает второй механик «Курска» А. Следзюк, бывший в расчете зенитного орудия: «Кручу ручки, стараясь поймать в перекрестие силуэт самолета. Пот разъедает глаза, руки деревенеют от напряжения. Вижу, как бомбы впиваются в борт стоящего поблизости «Красногвардейца». Пароход оседает носом в воду и исчезает в клубах пара. Рядом пылает «Димитров». У причала «Калинину» снесло крыло мостика. Отстреливаясь, судно уходит на рейд. До самого обеда атаки следуют беспрестанно. В полдень спускаюсь вниз, принимаю вахту, еле стою на ногах. В машинном отделении бомбежка переносится хуже. Наверху одна цель - отразить врага, о страхе забываешь. Здесь совсем другое. Котлы ревут. Над головой лязгают лебедки. Жар и чад. Тебя бросает от переборки к переборке. Что там снаружи, неизвестно. По сигналам с мостика, чередованиям «вперед», «назад», «стоп», догадываюсь - начали отход. У меня вместо машиниста первого класса тринадцатилетний мальчуган Толя Ясыр - наш «сын судна», прибился из воинской части, когда ее перебрасывали на позиции. Вместе с ним выполняем команды об изменении хода. Неожиданно огромной мощности взрыв прижимает Толю ко мне. Судно подбрасывает, корпус сотрясается от колоссального гидродинамического удара, машина замирает. Осматриваемся - особо серьезных повреждений нет, мелкие устраняем».

После выхода «Курска» на рейд прогремел очередной сильный взрыв. На этот раз дело обстояло хуже: отдалась гайка гребного винта, в цилиндре мокровоздушного насоса начался стук. Пароходу пришлось идти малым ходом. Медленно, постоянно отбиваясь от пикировщиков, судно доковыляло до Новороссийска. Там мотористы своими силами произвели необходимый ремонт.

Плавать было и тяжело, и опасно: мины, бомбежки, артобстрелы, отсутствие навигационной обстановки, пурга и штормы. А тут еще в феврале льды сковали пролив и рейд Камыш-Буруна. Выгружаться приходилось на припайный лед. Иногда при выгрузке пушки и снарядные ящики проваливались под лед. И тогда команда кошками выуживала их на поверхность. На переходах к атакующим советские суда пикировщикам присоединились торпедоносцы. Вскоре их жертвой стал пароход «Фабрициус». В таких сложных и опасных походах прошла зима и весна, наступило лето. В июне «Курск» получил задание доставить из Поти в Новороссийск груз марганцевой руды для отправки ее на Урал. На траверзе Пицунды пароход был атакован 10 торпедоносцами, которые сбросили 12 торпед. Команде было хорошо видно, как они отрываются от самолета, с леденящим душу завыванием летят параллельно воде и плюхаются в море - белая пенистая стрела следа. Судно оставалось только манипулировать ходами, метаться, избегая смертоносных сигар. Две торпеды, выныривали и вновь погружались, как дельфины - очевидно, пошли холодными,- чуть не чиркнули по бортам «Курска». Советскому пароходу снова повезло. Он благополучно дошел до порта и встал на разгрузку.



15 июля советские войска оставили Севастополь. Многие матросы еле сдерживали, а порой и не сдерживали слезы. В августе «Курск» стоял в Новороссийске. Город бомбили и обстреливали из пушек. Было много разрушений и пожаров. Тучами висела цементная пыль. От взрывов сотрясалась земля. Матросам казалось, что о них забыли, не было никаких указаний. Третий механик Коваль объявил мотористам: «Если подойдут ближе, подорвем судно и уйдем в горы, станем партизанить». Вечером на борт прибыли дети из Краснодарского детского дома. От такого груза, моряков аж в пот бросило. Святое дело доставить всех в целости и сохранности. Ночью судно вышло на Туапсе. С восходом в небе вновь появились «юнкерсы». Экипаж занял привычные места у орудий и пулеметов. Помполит успокаивал малышей. Да они и не плакали, сидели с серьезными мордашками. Отбив многочисленные воздушные атаки «Курск» дошел до пункта назначения. Позже стало известно, что вышедший с ним «А. Серов» едва не утонул, весь в пробоинах приткнулся к отмели. Экипаж имитировал пожар подожженным соляром и дымовыми шашками. Самолеты улетели. Судно снялось с мели и буквально на честном слове доползло до Поти.

А «Курск» весь в дырках, латанных и перелатанных, отправился на ремонт в Батуми. На заводе постарались и максимально ускорили ремонтные работы. «Курск» снова в работе. Ему поручено перебросить из Поти в Туапсе горно-стрелковую дивизию. Приняв на борт солдат, 440 лошадей и 500 тонн снаряжения, пароход вышел в рейс. Войсковое командование четко организовало наблюдение и оборону. В небо уставились стволы противотанковых ружей и дула пулеметов. У Новых Гагр из облаков выскочила пятерка «юнкерсов». Их встретили таким дружным огнем, что, разбросав по округе бомбы, они поспешили ретироваться. Через два часа снова атака. Несколько самолетов прорвалось к судну. Посыпались бомбы. Крупные фугаски легли против машинного отделения и четвертого трюма. Палубу залило кровью. Судовые медики Фаня Черная, Тая Сорока и Надя Быстрова оказывали первую помощь, врач Назар Иванович развернул операционную. Взрывом пробило борт, осколки посекли паропровод, питающий все вспомогательные механизмы. Помещения заполнились паром, машина начала сбоить. Экипаж перекрыл клапана и приступил к чистке топок. Необходимо было ободрать изоляцию и подобраться к трубкам. С большим трудом удалось ликвидировать повреждения. Но судно дошло до Туапсе и высадило бойцов.

Едва «Курск» ошвартовался в Туапсе, как к его борту подскочил катер, отдавший команду «Немедленно снимайтесь! Ожидается налет большого соединения авиации! Вас могут накрыть на фарватере!» В считанные минуты были отданы концы, и буксир потянул судно к выходу. Неподалеку на тральщике взвился сигнал: «Курск», на вас идут 30 «юнкерсов» в сопровождении 16 «мессершмиттов», приготовьтесь!» Едва пароход вышел за ворота, как на него со всех направлений набросились самолеты. Град бомб и струи пулеметных очередей низвергались ливнем. Вода бурлила, всплески не успевали опадать. Осколки и пули гремели по обшивке. Один за другим падали замертво матросы из орудийных расчетов. Многие были ранены, но продолжали вести огонь. Капитан, маневрируя, уклонялся от атак. В машине и кочегарке стоял кромешный ад. Настил под ногами ходил ходуном, а в воздухе висели тучи угольной пыли. И вдруг корабль сотряс настолько мощный удар, что многие полетели кубарем. Прямым попаданием была уничтожена прислуга орудия. Наверху заполыхал пожар, а в машинном отделении погас свет, но двигатели продолжали работать. Налет был отражён, но победа досталась дорого. Погибло около 50 человек. Было много раненых. Судно потеряло задний ход - еще сильнее отошла гайка винта. Об этом бое «Курска» с десятками бомбардировщиков писали в газетах. О нем узнала вся страна.



С углем стало совсем плохо. Не было никакого. Приняли решение переоборудовать котельную на мазут. Все работы проводились силами судовой команды. Работу удалось закончить раньше намеченного срока, и судно снова вышло в рейс. В феврале 1943 года для срыва планов противника осуществлен дерзкий десант в район Станички. Бойцы закрепились на полуострове Мысхако, который стал позже известен под именем Малая Земля. «Курск» под яростным огнем совершил туда пять рейсов, доставив около 5500 солдат и матросов и почти 1400 т груза. Наступление советских войск продолжалось. В сентябре освободили Новороссийск, Мариуполь, Осипенко. Затем полностью очищен от врага Таманский полуостров. Битва за Кавказ завершилась победой. 10 апреля советские войска вступили в Одессу. «Курск», покинувший ее последним, возвратился одним из первых.

Цветущая Одесса была превращена в руины. На месте цехов судоремонтного завода, холодильника, элеватора и пакгаузов теперь были обожженные груды кирпича. Взорваны оказались почти все молы и причалы, выведены из строя электростанции и водопровод. Разрушено много зданий и памятников. Тяжело, но люди приступили к восстановлению города. А «Курск» снова отправился в походы. Начались рейсы в Румынию и Болгарию. Весть о Победе застала пароход в море. Не было предела радости экипажа, который от первого до завершающего часа самой жестокой и кровопролитной войны, не щадя себя, выполнял свой долг перед Родиной. По неполным данным, за это время «Курск» прошел более 14000 миль, перевез свыше 67000 человек и около 70 000 тонн грузов. И это под обстрелом и бомбежками. Вражеская авиация совершила на пароход 60 налетов, на него сброшено более тысячи бомб и торпед. «Курск» выдержал три прямых попадания тяжелых фугасных бомб. В корпусе «Курска» насчитывалось 4800 пробоин. Приказом Министерства морского флота на судах-героях были установлены мемориальные доски, а четырем особо отличившимся, в том числе и «Курску», вручены на вечное хранение вымпелы Народного комиссариата морского флота. А после войны пароход-работяга, несмотря на «старость и раны», продолжал трудиться, стабильно перевыполняя план. В приказах по пароходству и в печати его экипаж еще не раз ставили в пример. Августовским утром 1953 года «Курск» в последний раз отошел от причала Одесского порта. Мощным хором гудков порт прощался с ним. Моряки и докеры салютовали легендарному пароходу, уходящему курсом в бессмертие.