На uCrazy 9 лет 7 месяцев
Каучук и вольфрам для Третьего рейха
Гитлеровская Германия отлично помнила ужасы блокады Первой мировой, и руководство Рейха было полно решимости не допустить подобного в новом мировом конфликте. Достичь этого планировалось молниеносным ведением военных кампаний, максимальным использованием ресурсов оккупированных стран и государств-сателлитов, синтезированием критически важных продуктов силами химической промышленности, а также торговлей с нейтральными и союзными странами.
Когда западные союзники с началом Второй мировой войны привычно и отработанно перекрыли импорт в Германию, ситуация уже кардинально отличалась от реалий Первой мировой. Стратегический маршрут поставок железной руды из Швеции немцы обезопасили господством в Балтике и нейтралитетом скандинавских стран. Практически вся Восточная Европа была в зоне полного господства или влияния Германии, Италия была союзником, балканские и скандинавские государства благожелательно нейтральны. Торговый договор и сотрудничество с СССР открыли для немцев богатейшие ресурсы продовольствия и сырья, возник сухопутный транзитный маршрут с Дальним Востоком.
Уязвимость Третьего рейха в плане снабжения была существенно ниже, чем у кайзеровской Германии. Вооружённые силы и государственные структуры, наученные горьким опытом, создали стратегические запасы на военный период. Так, к примеру, предусмотрительный гросс-адмирал Эрих Редер сумел накопить для флота такие запасы дизельного топлива, что руководство вермахта приказало изъять у него 400 000 тонн для обеспечения наступления во Франции в мае 1940 года.
Но, несмотря на все эти факторы и большие успехи немецкой химической промышленности в производстве синтетического топлива, каучука и других важнейших материалов, проблемы оставались – «война моторов» пожирала огромное количество дефицитных ресурсов. Расстаться с импортом для Германии было тяжело, тем более что к этому добавлялась потеря большого количества судов торгового флота – она уже наступила на эти грабли в 1914 году, когда огромное число судов мощнейшего торгового флота немцев было захвачено, потоплено или реквизировано.
Перед Второй мировой войной немецкий торговый флот был третьим в Европе (после британского и норвежского) и состоял из более чем 2400 судов с общей грузовместимостью порядка 4,3 млн брт. Когда внешнеполитическая обстановка резко осложнилась, около 500 судов общей вместимостью почти 1,5 млн брт (более 30% тоннажа) находились в дальних рейсах. Германии, как державе, не обладающей господством на море, в очередной раз пришлось пойти на риск блокады и потери значительной части торгового флота, надеясь на автаркию и быструю победу на континенте. В первую же очередь немцы надеялись сохранить те грузы, что уже были в пути.
Как и у англичан, которые всемерно оберегали свой импорт, бывший залогом выживания, у немцев были предвоенные разработки таких мероприятий. 25 августа 1939 года все немецкие торговые суда, находящиеся в море, получили кодированный сигнал о необходимости уклониться от обычных торговых путей и принять все меры к прорыву на родину или укрытию в нейтральных портах. В итоге почти 100 судов с грузом примерно в 500 000 тонн смогли прорваться домой в течение первого года войны, 325 укрылись в нейтральных портах. Остальные 70 судов были перехвачены, но только 15 из них попали в руки врага – остальные были затоплены. Многие идущие домой или интернированные суда были предусмотрительно использованы для снабжения немецких надводных рейдеров и подводных лодок.
Тем не менее, англичане, не менее опытные в вопросах блокады, чем немцы, пользуясь своим полным господством в плане морской мощи, решительно прервали торговлю нейтралов с нацистской Германией. Не обращая внимания на претензии Италии, к тому же бывшей союзником Германии, они прервали морской экспорт угля из Германии в Италию на формально нейтральных итальянских судах. Удавшийся «блицкриг» всё равно не решал всех вопросов снабжения, а после начала войны с Советским Союзом перед немцами с новой силой встал вопрос, как всё-таки обеспечить промышленность теми видами сырья, которые не могли быть захвачены или куплены в обход блокады.
Одним из наиболее острых вопросов, вставших перед немецкой военной экономикой, было устойчивое снабжение каучуковыми и резинотехническими изделиями. Ещё в далёком 1909 году, когда цены на натуральный каучук были запредельными, немецкие химики по заказу фирмы «Ваyer» разработали технологию искусственного каучука на основе метил-изопрена. Качество этого продукта и технологичность его получения оставляли желать лучшего, и, тем не менее, успех химиков позволил Германии получить в годы Первой мировой войны 2500 тонн синтетического каучука.
Несмотря на то что после войны цена натурального каучука сильно упала и надобность в синтетическом каучуке исчезла, немцы продолжали опыты, и в начале 30-х годов разработали новую технологию получения синтетического каучука из бутадиена методом его полимеризации в присутствии натрия в углекислом газе. Этот каучук получил название «буна» (бутадиен и натрий). Путём различных модификаций было налажено производство каучука с различными свойствами, в том числе устойчивого к бензину и другим агрессивным жидкостям. К началу войны в Германии функционировали три завода по производству синтетического каучука.
Проблема заключалась в том, что в производстве синтетического каучука всё равно требовалось использовать натуральный – только он мог придать продукту устойчивость к отрицательным температурам. Натуральный, к тому же, всё ещё был дешевле, поэтому перед войной в Германии производилось только 5000 тонн синтетического каучука, а импорт натурального составлял 92 000 тонн. С началом войны ситуация резко изменилась. Импорт голландского и южноамериканского каучука напрямую был перекрыт. Производство синтетика возросло до 22 000 тонн в 1939 году и 40 000 тонн в 1940 году.
Запасы натурального каучука быстро истощались. После оккупации Голландии немцы подчистую выгребли все национальные запасы этого крупнейшего поставщика, 7000 тонн, и всё равно к концу 1940 года у них осталось всего 1800 тонн. В это время Третий рейх существенно выручил торговый договор с СССР, который предусматривал и транзит сырья из Азиатско-Тихоокеанского региона. Посланник МИД Германии Карл Шнурре (Karl Schnurre) отмечал в меморандуме от 15 мая 1941 года:
Однако, в соответствии с планом «Барбаросса», уже был определён срок нападения на Советский Союз. Было ясно, что транзит скоро прекратится, и надо предпринимать действия по обеспечению поставок с Дальнего Востока другим путём. 14 ноября 1940 года командование кригсмарине передало приказ всем судам, находящимся в Тихоокеанском бассейне, следовать в Японию под загрузку стратегическим сырьём. Кригсмарине планировали крупнейшую операцию по прорыву морской блокады.
Подготовка этой операции была вскрыта советской резидентурой в Японии под руководством Рихарда Зорге, который поддерживал хорошие отношения с немецким военно-морским атташе адмиралом Паулем Веннекером (Paul Wenneker) и общался с капитанами немецких судов – будущих блокадопрорывателей. Информация о том, что Германия планирует сократить транзит через СССР до минимума и загружает суда стратегическими материалами для прорыва в порты Франции, была передана в Москву и стала ещё одним тревожным звонком для советского руководства. Эпопея немецких морских блокадопрорывателей, питавших промышленность Третьего рейха каучуком, молибденом, вольфрамом, джутом, хинином и другими жизненно важными для продолжения войны материалами, началась.
29 декабря 1940 года из японского Кобе вышел первый блокадопрорыватель – судно «Везерланд» (Weserland) тоннажем 6528 брт. Ранее оно использовалось как судно снабжения вспомогательного крейсера «Орион». В дальнейшем немцы решили использовать для прорыва блокады всё, что было способно на дальний рейс – суда снабжения, захваченные призы, подходящие итальянские суда.
«Первая ласточка» успешно долетела – 4 апреля 1941 года «Везерланд» прибыл в Бордо. Ещё за год до этого Адольф Гитлер подписал указ об учреждении нагрудного знака «За прорыв морской блокады». Награждались им не только экипажи «специальных» блокадопрорывателей, но и члены команд торговых судов-одиночек, прорывающихся в Рейх на свой страх и риск. Изображенный на знаке нос корабля, разрывающий цепь, символизировал, что не так уж и плотна английская «цепь», опоясывающая моря вокруг подконтрольного Германии побережья.
Понимая, что судов, находящихся на Тихом океане, не хватит, немцы планировали «челночные рейсы» в Японию и из Франции. Адмирал Фридрих Руге (Friedrich Oskar Ruge) в своём труде о морской войне писал, что за сырьём планировалось отправлять каждую зиму 12 судов, что должно было дать порядка 50 000 тонн драгоценного импорта, отмечая, тем не менее, что «…это было задумано чересчур оптимистично». Действительно, несмотря на то что блокадопрорыватели использовали разные уловки (маскировку судна под нейтральное, смену названий), англичане и пока ещё формально нейтральные американцы принимали все меры, чтобы обнаружить и задержать их.
Привести в формате статьи всю статистику прорыва блокады не представляется возможным, поэтому кратко перечислим основные показатели по годам согласно немецким данным. Английская историография разделяет действия блокадопрорывателей на несколько крупных периодов, что не слишком удобно для данного формата.
В 1940 году из Японии вышли в рейс два судна: «Везерланд» и «Бенно» (Benno) – экс-норвежский танкер «Оле Якоб» (Ole Jakob), ранее захваченный рейдером «Атлантис» (HSK 2 Atlantis) в качестве приза. Оба благополучно прибыли в Бордо весной-летом 1941 года.
В 1941 году Японию покинули 11 судов (в том числе два итальянских), из которых в Европу прибыли семь. Судно «Эльбе» (Elbe) было потоплено самолётами с британского авианосца «Игл» (HMS Еаgle) у Азорских островов, судно «Рамзес» (Ramses) вынужденно вернулось в Японию, «Оденвальд» (Odenwald) был захвачен американским крейсером «Омаха» (USS Omaha) в американской «нейтральной зоне». Наконец, судно «Шпреевальд» (Spreewald) по ошибке потопила немецкая подлодка U 333. В обратном направлении, из Бордо в Японию, в том году вышло четыре судна, из них два, «Бенно» и «Кота Пинанг» (Cota Pinang), были потоплены союзниками.
Хотя немцы и понесли серьёзные потери, а японцы были полны скептицизма, маршрут оказался действующим – прорвавшиеся суда привезли около 30 000 тонн важнейшего сырья. То, что подобные поставки – вопрос выживания, не скрывалось даже в официальных документах верховного командования. Вот выдержка из директивы фюрера от 5 марта 1941 года «О сотрудничестве с Японией»:
В 1942 году из Японии было отправлено 13 судов, но добралось только семь. Вновь судно «Доггербанк» (Doggerbank), экс-британское «Спрейбэнк» (Speybank), стало жертвой немецкой субмарины U 43, ещё одно судно вернулось в Японию, одно было повреждено американской подлодкой и осталось на ремонте в Сингапуре. Три судна были обнаружены противником и затоплены собственными командами: с 1942 года немцы во избежание захвата судна и груза стали оснащать блокадопрорыватели подрывными зарядами с таймером. Из Германии в Японию в том же году прорвалось 11 судов, ещё три судна были уничтожены союзниками.
Несмотря на то что потери груза достигли почти 50%, немцы и не думали останавливаться – война становилась тотальной, и тем ценнее становилась каждая тонна стратегического груза, прошедшая сквозь блокаду. Но и союзники начинали предпринимать всё более серьёзные меры для удушения стратегического импорта Третьего рейха. В декабре 1942 года английские коммандос провели диверсионный рейд против «осиного гнезда» блокадопрорывателей – порта Бордо. Уинстон Черчилль считал, что успех операции ускорит окончание войны на полгода. В результате операции «Франктон» (Operation Frankton) шесть немецких судов получили повреждения, но шесть захваченных в плен коммандос были расстреляны немцами.
В январе-феврале 1943 года из Японии в Германию вышли семь блокадопрорывателей. Результат был шокирующий – до цели дошло лишь судно «Пьетро Орсеоло» (Pietro Orseolo), да и то в пути оно получило торпеду с американской подводной лодки «Шэд» (USS Shad) и подверглось атакам авиации союзников. Три судна вернулись, два были затоплены командами, одно потоплено англичанами. Немцы весной 1943 года отправили в Японию четыре судна, из них дошли два: одно было перехвачено и потоплено крейсером «Свободной Франции» «Жорж Лейг» (Georges Leygues), а второе вернулось, получив повреждения от авианалёта.
Гросс-адмирал Карл Дёниц, будучи до 1943 года командующим подводными лодками, до своего назначения на пост главкома кригсмарине очень прохладно относился к заботам о возвращающихся на родину блокадопрорывателях. Потопление по ошибке «Шпреевальда» и «Доггербанка» закончилось для него крупными скандалами, а постоянные приказы выделять лодки для прикрытия вызывали у него возмущение. Дёниц не раз обращался в Руководство войной на море, настоятельно доказывая бесполезность и даже вред этих операций, на что командование с раздражением отвечало, что тысячи тонн дошедшего до Рейха каучука – гораздо больший успех, чем потопление лодкой пары судов противника.
Заняв одну из высших должностей в Рейхе и расширив свой кругозор до государственного уровня, Карл Дёниц изменил своё мнение. Теперь по его приказу навстречу блокадопрорывателю могло выйти и четыре лодки. В заключительной операции прорыва блокады он приказал использовать для прикрытия все доступные силы, что обернулось последним крупным сражением немецкого надводного флота, в котором он потерпел тяжёлое поражение.
В октябре 1943 года, после долгого перерыва и подготовки, началась последняя крупная операция по прорыву блокады – Рейх требовал стратегические материалы любой ценой. В течение октября из Йокогамы и Кобе вышли пять судов: «Везерланд», «Рио-Гранде» (Rio Grande), «Осорно» (Osorno), «Бургенланд» (Burgenland) и «Альстеруфер» (Alsterufer). Немцы основательно подготовились – зная, что авиация союзников буквально кишит в Бискайском заливе, да и в открытом океане легко нарваться на палубный самолёт или береговой разведчик, суда оснастили довольно сильным вооружением. Так, «Осорно» (6591 брт), вышедший из Кобе первым 2 октября 1943 года, имел на борту одно 105-мм орудие, два 37-мм автомата, четыре 20-мм автомата, четыре пулемёта MG 34 и четыре 86-мм пусковые установки ракет DSR.
Немцам предстояло прорвать несколько патрульных линий, из которых наиболее опасной была в районе узости Атлантического океана, на широте Фритауна. Опираясь на авиабазу на острове Вознесения и базы на бразильском побережье Наталь и Ресифе, союзники полностью контролировали этот район с воздуха. Немалую опасность представлял и район Азорских островов, где базировались корабли и авиация союзников и недалеко от которых проходили крупные конвои. Лишь в Бискайском заливе прорыватели могли рассчитывать на более-менее серьёзное прикрытие своей авиацией и кораблями.
15 ноября 1943 года «Оcорно» обогнул мыс Доброй Надежды и начал прорыв в Северную Атлантику. Капитан, 54-летний Пауль Хелльман (Paul Hellmann), был опытным блокадопрорывателем. Он и его новое, построенное в 1938 году, быстроходное судно, выдававшее 16 узлов, уже совершили в 1941 году удачный прорыв из Чили в Японию, а затем выполнили рейс из Японии в Европу и обратно.
8 декабря 1943 года «Оcорно» был обнаружен американским «Либерейтором», взлетевшим с острова Вознесения. На перехват вышли крейсер «Марблхед» (USS Marblehead) и эсминец «Уинслоу» (USS Winslow), но Хелльман ускользнул – американцы перехватили только греческий сухогруз. Поиски союзников в северо-западном направлении результатов не дали – Хелльман шёл на север, прямо на пути атлантических конвоев. Масштабные поиски «Оcорно» с привлечением других кораблей к северу от «барьера» привели к тому, что вслед за Хелльманом через узость Наталь – Фритаун проскочил и следующий прорыватель – «Альстеруфер».
Англичане, осознав, что «первая линия» прорвана, приняли энергичные меры – началась операция с многозначительным названием «Каменная стена» (Stonewall). Здесь следует отметить, что большую помощь англичанам оказывала «Ультра» – служба перехвата и расшифровки немецких сообщений. Блокадопрорыватели шли в режиме радиомолчания, но немецким лодкам регулярно передавались указания о запрете атак одиночных судов в определённых районах, что наводило союзников на след.
9 декабря подводная лодка U 510, обнаружив и опознав прорыватель, немедленно сообщила об этом командованию – и англичанам заодно. На Азорские острова были срочно переброшены крейсеры «Гамбия» (HMS Gambia) и «Глазго» (HMS Glasgow), которые с 15 декабря начали патрулировать линию в 500 миль длиной к северо-северо-западу от островов. В охоте приняли участие и самолёты авианосных групп. Именно «Уайлдкэт» с американского эскортного авианосца «Кард» (USS Card) вечером 23 декабря обнаружил неуловимого Хелльмана на расстоянии уже 560 миль к западу от острова Уэссан. К тому времени «Осорно» дважды успел удачно пересечь коммуникации союзных конвоев (существует даже легенда, что он пристроился к одному из них) и, успешно обойдя Азорские острова, вышел на финишную прямую, повернув на восток, прямо в Бискайский залив.
Развязка была близка: в воздух поднялись самолёты британского Берегового командования, из Плимута на поддержку «Гамбии» и «Глазго» на скорости 25 узлов вышел крейсер «Энтерпрайз» (HMS Enterprise). В этот момент в игру вступили главные силы немцев. Чтобы нейтрализовать американцев, в бой против авианосца «Кард» и его группы эсминцев Дёниц бросил группу подводных лодок «Боркум» (Borkum), которая была развёрнута к западу от Бискайского залива в количестве 13 единиц. В трёхдневном сражении союзники потеряли два эсминца – американский «Лири» (USS Leary) и британский «Харрикейн» (HMS Hurricane), у немцев не вернулась на базу лодка U 645.
В полдень 24 декабря навстречу «Осорно» из Бордо вышли 8-я флотилия эсминцев и 4-я флотилия миноносцев – по шесть кораблей в каждой. С утра 25 декабря над транспортом постоянно висели британские самолёты, но Хелльман умелым маневрированием избежал повреждений, а зенитные расчёты сумели сбить один «Сандерленд». В полдень 25 декабря командир немецкой 8-й флотилии капитан цур зее Ганс Эрдменгер (Hans Otto Erdmenger) принял «Осорно» под свой эскорт. Подтянулось и воздушное прикрытие – тяжёлые истребители Ju 88.
Под беспрерывными атаками авиации утром 26 декабря отряд без потерь достиг устья Жиронды. Уже в самой Жиронде «Осорно» налетел на остов затонувшего судна и получил пробоину 12 метров длиной. Чтобы спасти груз и затем речными баржами разгрузить его, судно выбросили на берег. 31 декабря англичане предприняли авианалёт, чтобы сорвать выгрузку, но он из-за плохой погоды закончился безрезультатно.
«Альстеруферу» повезло меньше. Англичане знали о его подходе и были намерены отыграться. Транспорт был обнаружен утром 27 декабря британским «Сандерлендом», после чего наблюдение и атаки с воздуха были постоянными. При этом на перехват пошло усиленное соединение операции «Каменная стена» (Force Z) уже в составе четырёх крейсеров. Немецкие эсминцы и миноносцы также вышли из Бордо и Бреста, чтобы встретить прорыватель, но в 16:15 того же дня «Либерейтор» из 311-й (чешской) эскадрильи RAF удачным ракетно-бомбовым ударом поставил точку в операции. Команда оставила охваченное пожаром судно и двое суток спустя была спасена канадскими корветами.
Немецкому отряду прикрытия, который, не встретив «Альстеруфер», развернулся и взял курс на восток, не удалось избежать встречи с перенацеленными на него крейсерами «Глазго» и «Энтерпрайз». Последовавший 28 декабря бой в Бискайском заливе закончился для немцев тяжёлым поражением и дорогой платой за попытку «удвоить ставки»: погиб флагманский эсминец Z 27, а также миноносцы T 25 и T 26. Бой унёс жизни 532 немецких моряков, в том числе и командовавшего соединением Ганса Эрдменгера.
Остальным прорывающимся немецким судам усилившая бдительность патрульная линия Наталь – Фритаун не дала ни единого шанса. «Рио-Гранде» и «Бургенланд» были перехвачены соответственно 4 и 5 января нового 1944 года крейсером «Омаха» и затоплены своим командами. Несколькими днями ранее южнее патрульной линии такая же участь постигла «Везерланд» – его перехватил эсминец «Сомерс» (USS Somers).
Единственное, что оставалось немцам – объявить великой победой прибытие в Рейх вместе с «Осорно» 3944 тонн каучука, 1826 тонн цинкового и 180 тонн вольфрамового концентратов. На капитана и команду блокадопрорывателя пролился дождь наград. Пауль Хелльман 31 декабря 1943 года был награждён сразу обеими степенями Железного креста, а 6 января 1944 года стал кавалером Рыцарского креста – уникальный случай в истории Третьего рейха, когда эту награду за высшие боевые заслуги получило сугубо гражданское лицо, капитан торгового судна. Этот факт наглядно иллюстрирует, как смещалась шкала признания отличий в терпящей поражение Германии и насколько важными были эти успешные прорывы для военной промышленности Рейха.
Несколько сот тонн вольфрамового концентрата хватало на год производства военной продукции, также как и тысяча тонн каучука означала производство шин для многих тысяч самолётов и автомобилей, шлангов, резинотехнических изделий и другой продукции, без которой немыслимо было нормальное техническое оснащение вооружённых сил.
С началом 1944 года эпопея немецких надводных блокадопрорывателей была закончена. 18 прорвавшихся судов доставили более 100 000 тонн стратегических материалов. Далее немцам пришлось вспомнить опыт Первой мировой войны и открыть новую, ещё более мрачную страницу прорыва блокады, и использовать подводные блокадопрорыватели.
Когда западные союзники с началом Второй мировой войны привычно и отработанно перекрыли импорт в Германию, ситуация уже кардинально отличалась от реалий Первой мировой. Стратегический маршрут поставок железной руды из Швеции немцы обезопасили господством в Балтике и нейтралитетом скандинавских стран. Практически вся Восточная Европа была в зоне полного господства или влияния Германии, Италия была союзником, балканские и скандинавские государства благожелательно нейтральны. Торговый договор и сотрудничество с СССР открыли для немцев богатейшие ресурсы продовольствия и сырья, возник сухопутный транзитный маршрут с Дальним Востоком.
Автаркия – мать порядка
Уязвимость Третьего рейха в плане снабжения была существенно ниже, чем у кайзеровской Германии. Вооружённые силы и государственные структуры, наученные горьким опытом, создали стратегические запасы на военный период. Так, к примеру, предусмотрительный гросс-адмирал Эрих Редер сумел накопить для флота такие запасы дизельного топлива, что руководство вермахта приказало изъять у него 400 000 тонн для обеспечения наступления во Франции в мае 1940 года.
Но, несмотря на все эти факторы и большие успехи немецкой химической промышленности в производстве синтетического топлива, каучука и других важнейших материалов, проблемы оставались – «война моторов» пожирала огромное количество дефицитных ресурсов. Расстаться с импортом для Германии было тяжело, тем более что к этому добавлялась потеря большого количества судов торгового флота – она уже наступила на эти грабли в 1914 году, когда огромное число судов мощнейшего торгового флота немцев было захвачено, потоплено или реквизировано.
Нагрудный знак «За прорыв морской блокады» (Abzeichen
für Blockadebrecher), учреждён в апреле 1940 года
für Blockadebrecher), учреждён в апреле 1940 года
Перед Второй мировой войной немецкий торговый флот был третьим в Европе (после британского и норвежского) и состоял из более чем 2400 судов с общей грузовместимостью порядка 4,3 млн брт. Когда внешнеполитическая обстановка резко осложнилась, около 500 судов общей вместимостью почти 1,5 млн брт (более 30% тоннажа) находились в дальних рейсах. Германии, как державе, не обладающей господством на море, в очередной раз пришлось пойти на риск блокады и потери значительной части торгового флота, надеясь на автаркию и быструю победу на континенте. В первую же очередь немцы надеялись сохранить те грузы, что уже были в пути.
Как и у англичан, которые всемерно оберегали свой импорт, бывший залогом выживания, у немцев были предвоенные разработки таких мероприятий. 25 августа 1939 года все немецкие торговые суда, находящиеся в море, получили кодированный сигнал о необходимости уклониться от обычных торговых путей и принять все меры к прорыву на родину или укрытию в нейтральных портах. В итоге почти 100 судов с грузом примерно в 500 000 тонн смогли прорваться домой в течение первого года войны, 325 укрылись в нейтральных портах. Остальные 70 судов были перехвачены, но только 15 из них попали в руки врага – остальные были затоплены. Многие идущие домой или интернированные суда были предусмотрительно использованы для снабжения немецких надводных рейдеров и подводных лодок.
Тем не менее, англичане, не менее опытные в вопросах блокады, чем немцы, пользуясь своим полным господством в плане морской мощи, решительно прервали торговлю нейтралов с нацистской Германией. Не обращая внимания на претензии Италии, к тому же бывшей союзником Германии, они прервали морской экспорт угля из Германии в Италию на формально нейтральных итальянских судах. Удавшийся «блицкриг» всё равно не решал всех вопросов снабжения, а после начала войны с Советским Союзом перед немцами с новой силой встал вопрос, как всё-таки обеспечить промышленность теми видами сырья, которые не могли быть захвачены или куплены в обход блокады.
Каучуковая проблема
Одним из наиболее острых вопросов, вставших перед немецкой военной экономикой, было устойчивое снабжение каучуковыми и резинотехническими изделиями. Ещё в далёком 1909 году, когда цены на натуральный каучук были запредельными, немецкие химики по заказу фирмы «Ваyer» разработали технологию искусственного каучука на основе метил-изопрена. Качество этого продукта и технологичность его получения оставляли желать лучшего, и, тем не менее, успех химиков позволил Германии получить в годы Первой мировой войны 2500 тонн синтетического каучука.
Несмотря на то что после войны цена натурального каучука сильно упала и надобность в синтетическом каучуке исчезла, немцы продолжали опыты, и в начале 30-х годов разработали новую технологию получения синтетического каучука из бутадиена методом его полимеризации в присутствии натрия в углекислом газе. Этот каучук получил название «буна» (бутадиен и натрий). Путём различных модификаций было налажено производство каучука с различными свойствами, в том числе устойчивого к бензину и другим агрессивным жидкостям. К началу войны в Германии функционировали три завода по производству синтетического каучука.
Проблема заключалась в том, что в производстве синтетического каучука всё равно требовалось использовать натуральный – только он мог придать продукту устойчивость к отрицательным температурам. Натуральный, к тому же, всё ещё был дешевле, поэтому перед войной в Германии производилось только 5000 тонн синтетического каучука, а импорт натурального составлял 92 000 тонн. С началом войны ситуация резко изменилась. Импорт голландского и южноамериканского каучука напрямую был перекрыт. Производство синтетика возросло до 22 000 тонн в 1939 году и 40 000 тонн в 1940 году.
При производстве синтетического каучука широко использовался
труд заключённых. К примеру, изображённый на фото завод
фирмы I.G. Farbenindustrie AG обслуживали узники лагеря
Моновитц, известного также как Аушвитц III
труд заключённых. К примеру, изображённый на фото завод
фирмы I.G. Farbenindustrie AG обслуживали узники лагеря
Моновитц, известного также как Аушвитц III
Запасы натурального каучука быстро истощались. После оккупации Голландии немцы подчистую выгребли все национальные запасы этого крупнейшего поставщика, 7000 тонн, и всё равно к концу 1940 года у них осталось всего 1800 тонн. В это время Третий рейх существенно выручил торговый договор с СССР, который предусматривал и транзит сырья из Азиатско-Тихоокеанского региона. Посланник МИД Германии Карл Шнурре (Karl Schnurre) отмечал в меморандуме от 15 мая 1941 года:
Однако, в соответствии с планом «Барбаросса», уже был определён срок нападения на Советский Союз. Было ясно, что транзит скоро прекратится, и надо предпринимать действия по обеспечению поставок с Дальнего Востока другим путём. 14 ноября 1940 года командование кригсмарине передало приказ всем судам, находящимся в Тихоокеанском бассейне, следовать в Японию под загрузку стратегическим сырьём. Кригсмарине планировали крупнейшую операцию по прорыву морской блокады.
Подготовка этой операции была вскрыта советской резидентурой в Японии под руководством Рихарда Зорге, который поддерживал хорошие отношения с немецким военно-морским атташе адмиралом Паулем Веннекером (Paul Wenneker) и общался с капитанами немецких судов – будущих блокадопрорывателей. Информация о том, что Германия планирует сократить транзит через СССР до минимума и загружает суда стратегическими материалами для прорыва в порты Франции, была передана в Москву и стала ещё одним тревожным звонком для советского руководства. Эпопея немецких морских блокадопрорывателей, питавших промышленность Третьего рейха каучуком, молибденом, вольфрамом, джутом, хинином и другими жизненно важными для продолжения войны материалами, началась.
Разрывая цепь блокады
29 декабря 1940 года из японского Кобе вышел первый блокадопрорыватель – судно «Везерланд» (Weserland) тоннажем 6528 брт. Ранее оно использовалось как судно снабжения вспомогательного крейсера «Орион». В дальнейшем немцы решили использовать для прорыва блокады всё, что было способно на дальний рейс – суда снабжения, захваченные призы, подходящие итальянские суда.
«Первая ласточка» успешно долетела – 4 апреля 1941 года «Везерланд» прибыл в Бордо. Ещё за год до этого Адольф Гитлер подписал указ об учреждении нагрудного знака «За прорыв морской блокады». Награждались им не только экипажи «специальных» блокадопрорывателей, но и члены команд торговых судов-одиночек, прорывающихся в Рейх на свой страх и риск. Изображенный на знаке нос корабля, разрывающий цепь, символизировал, что не так уж и плотна английская «цепь», опоясывающая моря вокруг подконтрольного Германии побережья.
«Везерланд», ранее — судно снабжения «Эрмланд»
Понимая, что судов, находящихся на Тихом океане, не хватит, немцы планировали «челночные рейсы» в Японию и из Франции. Адмирал Фридрих Руге (Friedrich Oskar Ruge) в своём труде о морской войне писал, что за сырьём планировалось отправлять каждую зиму 12 судов, что должно было дать порядка 50 000 тонн драгоценного импорта, отмечая, тем не менее, что «…это было задумано чересчур оптимистично». Действительно, несмотря на то что блокадопрорыватели использовали разные уловки (маскировку судна под нейтральное, смену названий), англичане и пока ещё формально нейтральные американцы принимали все меры, чтобы обнаружить и задержать их.
Привести в формате статьи всю статистику прорыва блокады не представляется возможным, поэтому кратко перечислим основные показатели по годам согласно немецким данным. Английская историография разделяет действия блокадопрорывателей на несколько крупных периодов, что не слишком удобно для данного формата.
В 1940 году из Японии вышли в рейс два судна: «Везерланд» и «Бенно» (Benno) – экс-норвежский танкер «Оле Якоб» (Ole Jakob), ранее захваченный рейдером «Атлантис» (HSK 2 Atlantis) в качестве приза. Оба благополучно прибыли в Бордо весной-летом 1941 года.
В 1941 году Японию покинули 11 судов (в том числе два итальянских), из которых в Европу прибыли семь. Судно «Эльбе» (Elbe) было потоплено самолётами с британского авианосца «Игл» (HMS Еаgle) у Азорских островов, судно «Рамзес» (Ramses) вынужденно вернулось в Японию, «Оденвальд» (Odenwald) был захвачен американским крейсером «Омаха» (USS Omaha) в американской «нейтральной зоне». Наконец, судно «Шпреевальд» (Spreewald) по ошибке потопила немецкая подлодка U 333. В обратном направлении, из Бордо в Японию, в том году вышло четыре судна, из них два, «Бенно» и «Кота Пинанг» (Cota Pinang), были потоплены союзниками.
Построенный в 1916 году, американский лёгкий крейсер
«Омаха» к началу Второй мировой уже устарел, но для
перехвата транспортов его вполне хватало. Крейсер
сыграл важную роль в блокаде, перехватив в итоге
три блокадопрорывателя
«Омаха» к началу Второй мировой уже устарел, но для
перехвата транспортов его вполне хватало. Крейсер
сыграл важную роль в блокаде, перехватив в итоге
три блокадопрорывателя
Хотя немцы и понесли серьёзные потери, а японцы были полны скептицизма, маршрут оказался действующим – прорвавшиеся суда привезли около 30 000 тонн важнейшего сырья. То, что подобные поставки – вопрос выживания, не скрывалось даже в официальных документах верховного командования. Вот выдержка из директивы фюрера от 5 марта 1941 года «О сотрудничестве с Японией»:
В 1942 году из Японии было отправлено 13 судов, но добралось только семь. Вновь судно «Доггербанк» (Doggerbank), экс-британское «Спрейбэнк» (Speybank), стало жертвой немецкой субмарины U 43, ещё одно судно вернулось в Японию, одно было повреждено американской подлодкой и осталось на ремонте в Сингапуре. Три судна были обнаружены противником и затоплены собственными командами: с 1942 года немцы во избежание захвата судна и груза стали оснащать блокадопрорыватели подрывными зарядами с таймером. Из Германии в Японию в том же году прорвалось 11 судов, ещё три судна были уничтожены союзниками.
Блокадопрорыватель «Оденвальд», захваченный
американским крейсером «Омаха»
американским крейсером «Омаха»
Несмотря на то что потери груза достигли почти 50%, немцы и не думали останавливаться – война становилась тотальной, и тем ценнее становилась каждая тонна стратегического груза, прошедшая сквозь блокаду. Но и союзники начинали предпринимать всё более серьёзные меры для удушения стратегического импорта Третьего рейха. В декабре 1942 года английские коммандос провели диверсионный рейд против «осиного гнезда» блокадопрорывателей – порта Бордо. Уинстон Черчилль считал, что успех операции ускорит окончание войны на полгода. В результате операции «Франктон» (Operation Frankton) шесть немецких судов получили повреждения, но шесть захваченных в плен коммандос были расстреляны немцами.
Попытки пробить «Каменную стену»
В январе-феврале 1943 года из Японии в Германию вышли семь блокадопрорывателей. Результат был шокирующий – до цели дошло лишь судно «Пьетро Орсеоло» (Pietro Orseolo), да и то в пути оно получило торпеду с американской подводной лодки «Шэд» (USS Shad) и подверглось атакам авиации союзников. Три судна вернулись, два были затоплены командами, одно потоплено англичанами. Немцы весной 1943 года отправили в Японию четыре судна, из них дошли два: одно было перехвачено и потоплено крейсером «Свободной Франции» «Жорж Лейг» (Georges Leygues), а второе вернулось, получив повреждения от авианалёта.
«Пьетро Орсеоло»
Гросс-адмирал Карл Дёниц, будучи до 1943 года командующим подводными лодками, до своего назначения на пост главкома кригсмарине очень прохладно относился к заботам о возвращающихся на родину блокадопрорывателях. Потопление по ошибке «Шпреевальда» и «Доггербанка» закончилось для него крупными скандалами, а постоянные приказы выделять лодки для прикрытия вызывали у него возмущение. Дёниц не раз обращался в Руководство войной на море, настоятельно доказывая бесполезность и даже вред этих операций, на что командование с раздражением отвечало, что тысячи тонн дошедшего до Рейха каучука – гораздо больший успех, чем потопление лодкой пары судов противника.
Заняв одну из высших должностей в Рейхе и расширив свой кругозор до государственного уровня, Карл Дёниц изменил своё мнение. Теперь по его приказу навстречу блокадопрорывателю могло выйти и четыре лодки. В заключительной операции прорыва блокады он приказал использовать для прикрытия все доступные силы, что обернулось последним крупным сражением немецкого надводного флота, в котором он потерпел тяжёлое поражение.
В октябре 1943 года, после долгого перерыва и подготовки, началась последняя крупная операция по прорыву блокады – Рейх требовал стратегические материалы любой ценой. В течение октября из Йокогамы и Кобе вышли пять судов: «Везерланд», «Рио-Гранде» (Rio Grande), «Осорно» (Osorno), «Бургенланд» (Burgenland) и «Альстеруфер» (Alsterufer). Немцы основательно подготовились – зная, что авиация союзников буквально кишит в Бискайском заливе, да и в открытом океане легко нарваться на палубный самолёт или береговой разведчик, суда оснастили довольно сильным вооружением. Так, «Осорно» (6591 брт), вышедший из Кобе первым 2 октября 1943 года, имел на борту одно 105-мм орудие, два 37-мм автомата, четыре 20-мм автомата, четыре пулемёта MG 34 и четыре 86-мм пусковые установки ракет DSR.
Блокадопрорыватель «Бургенланд» был перехвачен 5 января
1944 года крейсером «Омаха» и затоплен своим экипажем
1944 года крейсером «Омаха» и затоплен своим экипажем
Немцам предстояло прорвать несколько патрульных линий, из которых наиболее опасной была в районе узости Атлантического океана, на широте Фритауна. Опираясь на авиабазу на острове Вознесения и базы на бразильском побережье Наталь и Ресифе, союзники полностью контролировали этот район с воздуха. Немалую опасность представлял и район Азорских островов, где базировались корабли и авиация союзников и недалеко от которых проходили крупные конвои. Лишь в Бискайском заливе прорыватели могли рассчитывать на более-менее серьёзное прикрытие своей авиацией и кораблями.
15 ноября 1943 года «Оcорно» обогнул мыс Доброй Надежды и начал прорыв в Северную Атлантику. Капитан, 54-летний Пауль Хелльман (Paul Hellmann), был опытным блокадопрорывателем. Он и его новое, построенное в 1938 году, быстроходное судно, выдававшее 16 узлов, уже совершили в 1941 году удачный прорыв из Чили в Японию, а затем выполнили рейс из Японии в Европу и обратно.
8 декабря 1943 года «Оcорно» был обнаружен американским «Либерейтором», взлетевшим с острова Вознесения. На перехват вышли крейсер «Марблхед» (USS Marblehead) и эсминец «Уинслоу» (USS Winslow), но Хелльман ускользнул – американцы перехватили только греческий сухогруз. Поиски союзников в северо-западном направлении результатов не дали – Хелльман шёл на север, прямо на пути атлантических конвоев. Масштабные поиски «Оcорно» с привлечением других кораблей к северу от «барьера» привели к тому, что вслед за Хелльманом через узость Наталь – Фритаун проскочил и следующий прорыватель – «Альстеруфер».
«Хуаскаран» (Huascaran) — транспорт, однотипный с
прославившимся впоследствии
блокадопрорывателем «Осорно»
прославившимся впоследствии
блокадопрорывателем «Осорно»
Англичане, осознав, что «первая линия» прорвана, приняли энергичные меры – началась операция с многозначительным названием «Каменная стена» (Stonewall). Здесь следует отметить, что большую помощь англичанам оказывала «Ультра» – служба перехвата и расшифровки немецких сообщений. Блокадопрорыватели шли в режиме радиомолчания, но немецким лодкам регулярно передавались указания о запрете атак одиночных судов в определённых районах, что наводило союзников на след.
9 декабря подводная лодка U 510, обнаружив и опознав прорыватель, немедленно сообщила об этом командованию – и англичанам заодно. На Азорские острова были срочно переброшены крейсеры «Гамбия» (HMS Gambia) и «Глазго» (HMS Glasgow), которые с 15 декабря начали патрулировать линию в 500 миль длиной к северо-северо-западу от островов. В охоте приняли участие и самолёты авианосных групп. Именно «Уайлдкэт» с американского эскортного авианосца «Кард» (USS Card) вечером 23 декабря обнаружил неуловимого Хелльмана на расстоянии уже 560 миль к западу от острова Уэссан. К тому времени «Осорно» дважды успел удачно пересечь коммуникации союзных конвоев (существует даже легенда, что он пристроился к одному из них) и, успешно обойдя Азорские острова, вышел на финишную прямую, повернув на восток, прямо в Бискайский залив.
Развязка была близка: в воздух поднялись самолёты британского Берегового командования, из Плимута на поддержку «Гамбии» и «Глазго» на скорости 25 узлов вышел крейсер «Энтерпрайз» (HMS Enterprise). В этот момент в игру вступили главные силы немцев. Чтобы нейтрализовать американцев, в бой против авианосца «Кард» и его группы эсминцев Дёниц бросил группу подводных лодок «Боркум» (Borkum), которая была развёрнута к западу от Бискайского залива в количестве 13 единиц. В трёхдневном сражении союзники потеряли два эсминца – американский «Лири» (USS Leary) и британский «Харрикейн» (HMS Hurricane), у немцев не вернулась на базу лодка U 645.
«Кард» — один из самых успешных американских эскортных
авианосцев. Снимок сделан в 1944 году
авианосцев. Снимок сделан в 1944 году
В полдень 24 декабря навстречу «Осорно» из Бордо вышли 8-я флотилия эсминцев и 4-я флотилия миноносцев – по шесть кораблей в каждой. С утра 25 декабря над транспортом постоянно висели британские самолёты, но Хелльман умелым маневрированием избежал повреждений, а зенитные расчёты сумели сбить один «Сандерленд». В полдень 25 декабря командир немецкой 8-й флотилии капитан цур зее Ганс Эрдменгер (Hans Otto Erdmenger) принял «Осорно» под свой эскорт. Подтянулось и воздушное прикрытие – тяжёлые истребители Ju 88.
Под беспрерывными атаками авиации утром 26 декабря отряд без потерь достиг устья Жиронды. Уже в самой Жиронде «Осорно» налетел на остов затонувшего судна и получил пробоину 12 метров длиной. Чтобы спасти груз и затем речными баржами разгрузить его, судно выбросили на берег. 31 декабря англичане предприняли авианалёт, чтобы сорвать выгрузку, но он из-за плохой погоды закончился безрезультатно.
«Альстеруферу» повезло меньше. Англичане знали о его подходе и были намерены отыграться. Транспорт был обнаружен утром 27 декабря британским «Сандерлендом», после чего наблюдение и атаки с воздуха были постоянными. При этом на перехват пошло усиленное соединение операции «Каменная стена» (Force Z) уже в составе четырёх крейсеров. Немецкие эсминцы и миноносцы также вышли из Бордо и Бреста, чтобы встретить прорыватель, но в 16:15 того же дня «Либерейтор» из 311-й (чешской) эскадрильи RAF удачным ракетно-бомбовым ударом поставил точку в операции. Команда оставила охваченное пожаром судно и двое суток спустя была спасена канадскими корветами.
Гибнущий блокадопрорыватель «Альстеруфер», 27 декабря
1943 года. Снимок с борта британского «Либерейтора»
1943 года. Снимок с борта британского «Либерейтора»
Немецкому отряду прикрытия, который, не встретив «Альстеруфер», развернулся и взял курс на восток, не удалось избежать встречи с перенацеленными на него крейсерами «Глазго» и «Энтерпрайз». Последовавший 28 декабря бой в Бискайском заливе закончился для немцев тяжёлым поражением и дорогой платой за попытку «удвоить ставки»: погиб флагманский эсминец Z 27, а также миноносцы T 25 и T 26. Бой унёс жизни 532 немецких моряков, в том числе и командовавшего соединением Ганса Эрдменгера.
Остальным прорывающимся немецким судам усилившая бдительность патрульная линия Наталь – Фритаун не дала ни единого шанса. «Рио-Гранде» и «Бургенланд» были перехвачены соответственно 4 и 5 января нового 1944 года крейсером «Омаха» и затоплены своим командами. Несколькими днями ранее южнее патрульной линии такая же участь постигла «Везерланд» – его перехватил эсминец «Сомерс» (USS Somers).
Единственное, что оставалось немцам – объявить великой победой прибытие в Рейх вместе с «Осорно» 3944 тонн каучука, 1826 тонн цинкового и 180 тонн вольфрамового концентратов. На капитана и команду блокадопрорывателя пролился дождь наград. Пауль Хелльман 31 декабря 1943 года был награждён сразу обеими степенями Железного креста, а 6 января 1944 года стал кавалером Рыцарского креста – уникальный случай в истории Третьего рейха, когда эту награду за высшие боевые заслуги получило сугубо гражданское лицо, капитан торгового судна. Этот факт наглядно иллюстрирует, как смещалась шкала признания отличий в терпящей поражение Германии и насколько важными были эти успешные прорывы для военной промышленности Рейха.
Забавное фото — Карл Дёниц вручает капитану «Осорно»
Паулю Хелльману Рыцарский крест, 28 апреля 1944 года
Паулю Хелльману Рыцарский крест, 28 апреля 1944 года
Несколько сот тонн вольфрамового концентрата хватало на год производства военной продукции, также как и тысяча тонн каучука означала производство шин для многих тысяч самолётов и автомобилей, шлангов, резинотехнических изделий и другой продукции, без которой немыслимо было нормальное техническое оснащение вооружённых сил.
С началом 1944 года эпопея немецких надводных блокадопрорывателей была закончена. 18 прорвавшихся судов доставили более 100 000 тонн стратегических материалов. Далее немцам пришлось вспомнить опыт Первой мировой войны и открыть новую, ещё более мрачную страницу прорыва блокады, и использовать подводные блокадопрорыватели.
Комментариев пока нет
