На uCrazy 9 лет 7 месяцев
«Изумруд» Невского завода
Так эмоционально и красочно описал прапорщик Александр Шамие положение, в котором оказался отряд адмирала Небогатова в 10 часов утра 15 мая 1905 года. Впрочем, необходимо отметить, что изначально кораблей в нем было пять: помимо трех устаревших броненосцев и избитого снарядами и истерзанного пожарами «Орла», там также находился легкий крейсер «Изумруд», о котором и пойдет речь в этой статье.
«Изумруд» был заложен на Невском судостроительном заводе в 1902 году, его постройка в основном завершилась 28 месяцев спустя, хотя некоторые узлы и системы продолжали проверяться и приниматься уже на переходе к Мадагаскару, у которого крейсер должен был настичь Вторую тихоокеанскую эскадру, вышедшую из Ревеля на месяц раньше него. В основу проекта были положены чертежи приобретенного ранее в Германии крейсера «Новик». Взгроможденные по велению военного заказчика на его палубу дополнительные вооружения и мачты, а также замена котлов системы «Шихау» на котлы системы «Ярроу» не пошли кораблю на пользу: в частности, максимальная скорость хода снизилась с 25 до 24 узлов, а дальность плавания 12-ти узловым ходом уменьшилась с 2,370 до 2,090 миль.
Качество изготовления как корпуса крейсера, так и разнообразных его систем так же оказалось не на высоте. Вот что писал по этому поводу в своем дневнике судовой врач «Изумруда», В.С.Кравченко: «Палуба сильно протекает. Почти везде вода каплями падает, а где и ручьями льет. В машине то один, то другой подшипник разогреется, или лопнет «фланец»... Электричество дурит и однажды в шесть часов вечера в разгар обеда вовсе погасло — до утра.»
Характерно, что при всех недостатках стоимость крейсера, построенного в России, оказалась почти вдвое больше, чем у его немецкого предшественника (3 549 848 руб. против 2 000 870 руб.). С учетом этого факта сегодняшние дискуссии о возможности приобретения боевых кораблей у Китая начинают видеться в совершенно особом свете. Присоединившись к Второй эскадре Тихого океана, «Изумруд» совершил вместе с ней переход от острова Мадагаскар до Восточно-Китайского моря.
В ночь с 13-ого на 14-ое мая 1905 года соединение адмирала Рожественского в составе двенадцати броненосных кораблей, девяти бронепалубных, легких и вспомогательных крейсеров, девяти миноносцев и восьми небоевых судов вошло в Цусимский пролив с целью дальнейшего прорыва во Владивосток.
В начале второго часа дня на контркурсе русской эскадры показались боевые отряды японских кораблей под предводительством адмирала Того. В 13:49 флагманский броненосец «Князь Суворов» произвел пристрелочный выстрел по головному кораблю японцев, начав тем самым многочасовой морской бой, впоследствии названный Цусимским.
В начале сражения «Изумруд» выполнял полученное накануне предписание и держался на траверзе флагмана второго броненосного отряда, броненосца «Ослябя», со стороны противоположной от неприятеля. Спустя примерно 40 минут, крейсер изменил свое положение в строю, так как его командир, капитан второго ранга Василий Николаевич Ферзен, заметил, что сильно пострадавший от вражеского огня «Ослябя» терпит бедствие, и повернул к нему, намереваясь оказать помощь.
Однако, подойдя к месту гибели броненосца, командир крейсера решил ограничиться тем, что приказал сбросить находившимся в воде людям койки, буйки и один вельбот без гребцов. В донесении, подготовленном бароном Ферзеном после боя, указывалось, что он «был вынужден дать ход и отойти от места гибели «Ослябя», чтобы не помешать броненосцам 3-го и 2-го отрядов выполнить свой маневр».
Объяснение это вызывает определенные сомнения, так как находившиеся примерно в то же время и в том же месте миноносцы «Буйный», «Бравый» и «Быстрый» смогли, не мешая броненосцам, вести спасательные работы, благодаря чему из воды были подняты почти четыреста членов экипажа «Осляби». Поэтому более правдоподобным представляется то, что барон Ферзен поспешил выйти из интенсивно обстреливаемой противником области исключительно из опасения получить попадания в свой корабль.
Покинув место гибели «Ослябя», «Изумруд» перешел на правую сторону колонны броненосцев и, несколько раз меняя свое положение относительно нее, в конце концов оказался на траверзе броненосца «Император Николай I», на котором находился принявший командование младший флагман, контр-адмирал Небогатов.
Около половины седьмого вечера возглавлявший строй русских кораблей эскадренный броненосец «Александр III» сильно накренился, выкатился в левую сторону и перевернулся.
Согласно уже названному выше донесению капитана второго ранга Ферзена, он «дал полный ход и пошел к погибающему броненосцу, чтобы по возможности спасти людей… Подойдя к перевернувшемуся броненосцу, оставшемуся плавать вверх килем, остановил крейсер и стал спускать из ростр гребной катер, так как вельботов к тому времени у меня уже не было; одновременно сбрасывать все имевшиеся под рукой спасательные круги, пояса, и койки. Неприятельские броненосные крейсера, быстро подвигаясь, открыли огонь… Когда расстояние до нашего концевого броненосца стало 20 кабельтовых, дал полный ход, положил вправо на борт и пошел к эскадре. Катер спустить не успел.»
Увы, но сброшенные в ледяную воду Японского моря спасательные средства не помогли тонущим людям: из более чем девятисот членов экипажа «Александра» не спасся ни один человек.
В ночь с 14-ого на 15-ое мая крейсер «Изумруд» оставался возле «Николая I» и следовавших ему в кильватер броненосцев «Адмирал Сенявин», «Генерал-адмирал Апраксин» и «Орел». После восхода солнца отряд, двигавшийся в направлении Владивостока, был быстро открыт японскими разведывательными крейсерами, которые сопровождали его в течение нескольких часов, одновременно наводя на него свои главные силы. Примерно в 10:30 утра русские корабли оказались окружены многократно превосходящим их в силах неприятелем.
Не считая возможным нанести вражеским кораблям хоть сколько-нибудь существенный урон, а также, не видя возможности уйти от них, командующий отрядом контр-адмирал Небогатов принял решение сдаться. По его приказу на мачте «Николая I» были подняты сигналы «Окружен» и «Сдаюсь».
Разобрав сигналы флагмана, командиры броненосных кораблей приказали отрепетовать его уже на своих мачтах. В отличие от них, капитан второго ранга Ферзен принял решение не сдавать корабль и отдал приказ на полном ходу идти в промежуток между неприятельскими крейсерами, еще остававшийся на юго-восточном направлении. Следует по достоинству оценить этот поступок командира «Изумруда» и отдать должное тому, что вместо позора плена, который тем не менее точно сохранил бы ему жизнь, а возможно и звание (ведь он всегда мог бы сказать, что просто подчинялся приказу своего адмирала), он предпочел предпринять попытку прорыва.
Японцы не сразу разгадали маневр «Изумруда». Когда же стало ясно, что он уходит, в погоню бросились крейсера «Ниитака» (максимальная скорость 20 узлов), «Касаги» (22 узла) и «Читозе» (22 узла). «Ниитака» довольно быстро отстал, но два других японских крейсера продолжали преследовать «Изумруд» в течение нескольких часов, пока он не оказался скрыт от них пеленой сгустившегося тумана.
Несмотря на то, что русскому крейсеру удалось сбежать от погони, положение его оставалось весьма затруднительным по следующим причинам:
1. В ходе боя 14-ого мая «Изумруду» приходилось несколько раз резко с полного переднего хода давать полный задний или стопорить машины, что привело к образованию трещин в паровой магистрали, питавшей кормовые вспомогательные механизмы, в том числе руль. Осмотревший повреждение старший механик заключил, что максимальный ход, который мог дать крейсер без риска дальнейших поломок, не превышал 15 узлов.
2. Длительное движение на высокой скорости потребовало существенного расхода угла, поэтому располагаемый запас топлива на корабле был крайне ограничен.
3. Уходя от преследования, «Изумруд» сильно склонился к юго-востоку, так что крейсера японцев могли занять позиции на возможном пути его следования во Владивосток с целью перехвата, избежать которого, учитывая первые два пункта, было бы невозможно.
Приняв во внимание все вышеперечисленное, В.Н. Ферзен принял решение следовать курсом NO 43⁰, позволявшим, приблизившись к побережью на расстояние в 50 миль, определиться с конечной точкой маршрута.
Во время дальнейшего движения крейсера кормовая паровая магистраль разрушилась настолько, что пришлось ее разобщить и заглушить фланцами. Это привело к необходимости перегружать уголь из одних ям в другие, так как расход его в кочегарнях, расположенных в разных частях корабля, шел неравномерно, а возможности подавать пар из носа в корму более не было.
Перегруз угля шел непрерывно, начиная с вечера 15-ого мая, для чего была задействована вся команда корабля за исключением смены комендоров, находившейся возле орудий. Люди были крайне утомлены: В.Н. Ферзен отмечал, что «на работы, исполнявшиеся в обыкновенное время одним, приходилось назначать троих». Из-за усталости кочегаров ход крейсера снизился до 13 узлов.
Понимая, что неисправности в ходовой части корабля и переутомление команды, более двух суток не имевшей времени для отдыха, могут стать решающими факторами в случае встречи с противником, Василий Николаевич решил снизить ее вероятность до возможного минимума и отдал приказ следовать в залив Владимира, расположенный в 350 километрах к северо-востоку от Владивостока. Очевидно, что расположенные ближе к основной базе флота бухты Посьет и Находка оказались отвергнуты им по тем же причинам, что и сам Владивосток: возможности перехвата кораблями противника на пути следования к ним, а также риска того, что они окажутся заминированы японцами.
«Изумруд» достиг залива Владимира около 0:30 в ночь с 16-ого на 17-ое мая. Так как к тому моменту запас угля на корабле был практически израсходован и, кроме того, было сожжено все имевшееся дерево, за исключением шлюпок и мачт, командир решил заходить в бухту, не дожидаясь рассвета.
Если бы маневр удался, то между крейсером и открытым морем оказался бы полуостров Ватовского, который скрыл бы «Изумруд» от японских кораблей, ведущих его поиски. К сожалению, при входе в бухту, штурманский офицер лейтенант Полушкин, руководивший постановкой корабля, ошибочно определил расстояние до мыса Ореховый, из-за чего крейсер приблизился к нему слишком сильно и выскочил на конец рифа, идущего от этого мыса.
Во время ночного прилива была предпринята попытка снять корабль с мели. Для этой цели был заведен верп, и одновременно с запуском выбирающего его цепь шпиля был дан полный ход машинами. Несмотря на это, крейсер остался недвижим. Произведенные измерения показали, что на протяжении 2/3 длины корпуса он сидел в воде выше минимального углубления почти на 0.5 метра.
Предпринимать дальнейшие попытки его снятия имело смысл только после разгрузки корабля, для чего следовало бы слить воду из его котлов, а также снять тяжелые орудия главного калибра и боеприпасы к ним. Естественно, кроме этого, потребовалось бы пополнить запасы топлива, так как к моменту попадания на мель его оставалось не более 8-10 тонн. Скорее всего, уголь имелся в поселке Ольга, находящемся пятьюдесятью километрами южнее местонахождения крейсера. Но для того, чтобы им воспользоваться, необходимо было бы направить туда с «Изумруда» гребной катер, добиться погрузки необходимого количества угля на какое-либо судно, стоявшее в бухте Ольга, и привести его в залив Владимира.
Выполнение всех перечисленных действий потребовало бы не менее 24 часов, что совершенно не устраивало командира корабля, так как в случае весьма вероятного, по его мнению, появления японцев, представлявший собой прекрасную мишень неподвижный «Изумруд» мог бы вести с ними бой только двумя 120-мм орудиями, и был бы неминуемо расстрелян или, хуже того, захвачен.
Категоричную уверенность барона Ферзена в том, что на горизонте вот-вот появятся неприятельские корабли, невозможно объяснить ничем иным, как разыгравшимся воображением и расшатанными нервами. Ведь даже если предположить, что японцы, разгадав его намерение не идти во Владивосток, отправили бы на поиски «Изумруда» один-два своих крейсера, то для осмотра всех подходящих бухт и заливов юго-восточной части Приморья, им бы потребовалось как минимум несколько дней (в действительности же первый японский корабль зашел в залив Владимира только через полтора месяца).
Можно также задаться справедливыми вопросами о том, не имело ли смысла «Изумруду» сразу идти в Ольгу, благо, что она была расположена ближе по маршруту следования крейсера, и о том, как В.Н. Ферзен планировал решать топливную проблему, если бы постановка в залив Владимира прошла удачно.
По первому вопросу в своих показаниях военно-исторической комиссии командир крейсера пояснил, что «сначала предполагал идти в Ольгу, но старший офицер высказал мнение, что залив этот наверное заминирован, чтобы дать укрытие нашим миноносцам от неприятеля. Признав это предположение основательным, выбрал Владимир…» Скрыв же «Изумруд» в Южной бухте залива, В.Н. Ферзен мог бы заняться доставкой угля в относительно спокойном режиме.
Как бы то ни было, крейсер оказался на мели, и его командир решил взорвать корабль. Не собирая военного совета, В.Н. Ферзен обсудил свое решение с некоторыми офицерами.
Известно, что как минимум двое из них (мичман Вирениус и механик Топчиев) высказались против немедленного уничтожения «Изумруда». Сколько человек высказались за, точно неизвестно. В дошедших до нас показаниях старшего офицера Паттон-Фантон-де-Веррайона и штурманского офицера Полушкина, не приводятся их личные мнения, но подчеркивается, что решение о взрыве капитан второго ранга Ферзен принимал единолично.
Итак, участь крейсера была решена, и 17 мая 1905 года около 13:30 на нем были подорваны два зарядных отделения, вызвавшие пожар в носовой части корабля и взрыв кормовых патронных погребов, фактически уничтоживших весь ют «Изумруда». Спустя шесть дней по приказу командира, были произведены дополнительные взрывы, приведшие в полную негодность машины крейсера. После этого экипаж «Изумруда» в пешем строю направился во Владивосток и достиг его во второй половине июля.
Впоследствии барон Ферзен был награжден золотым оружием «За храбрость», что породило определенное недовольство в офицерской среде. Высказывались мнения, что крейсер был погублен командиром чуть ли не намеренно, чтобы избежать дальнейшего участия в боевых действиях. Некоторые даже полагали, что никакого подвига утром 15-ого мая «Изумруд» не совершил. Вот что, например, показал по этому поводу прапорщик Шамие, находившийся в то время на броненосце «Николай I»:
««Изумруд» получил разрешение идти во Владивосток, дал полный ход, свыше 23 узлов, и скрылся. Никто его от эскадры не отрезал и никуда он не пробивался, как то писалось в донесении, а, просто, пользуясь силою своих механизмов, избег он того несчастья, в которое были поставлены мы.»
Читать подобные мнения, как минимум, странно, ведь они основаны на абсурдном предположении, что В.Н. Ферзен заранее был уверен в том, что его корабль с повреждениями в ходовой части и утомленным экипажем сможет уйти от преследования японцев. В действительности же, имей «Изумруд» чуть меньший ход, ему пришлось бы принять неравный бой с сильным противником, подобный тем, в которых погибли крейсера «Светлана», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах».
Думается, что в эпизоде с прорывом капитан второго ранга Ферзен проявил редкие мужество и хладнокровие, которыми отличались, увы, далеко не все командиры кораблей в той столь неудачной для России войне. К сожалению, и сам Василий Николаевич не смог продемонстрировать эти качества ни в ходе боя 14-ого мая, когда его кораблю представлялась возможность оказать помощь терпящим бедствие броненосцам, ни после того, как «Изумруд», уйдя от неприятельских крейсеров, достиг берегов Приморья.
Крейсер «Изумруд» на Кронштадтском рейде
«Изумруд» был заложен на Невском судостроительном заводе в 1902 году, его постройка в основном завершилась 28 месяцев спустя, хотя некоторые узлы и системы продолжали проверяться и приниматься уже на переходе к Мадагаскару, у которого крейсер должен был настичь Вторую тихоокеанскую эскадру, вышедшую из Ревеля на месяц раньше него. В основу проекта были положены чертежи приобретенного ранее в Германии крейсера «Новик». Взгроможденные по велению военного заказчика на его палубу дополнительные вооружения и мачты, а также замена котлов системы «Шихау» на котлы системы «Ярроу» не пошли кораблю на пользу: в частности, максимальная скорость хода снизилась с 25 до 24 узлов, а дальность плавания 12-ти узловым ходом уменьшилась с 2,370 до 2,090 миль.
Качество изготовления как корпуса крейсера, так и разнообразных его систем так же оказалось не на высоте. Вот что писал по этому поводу в своем дневнике судовой врач «Изумруда», В.С.Кравченко: «Палуба сильно протекает. Почти везде вода каплями падает, а где и ручьями льет. В машине то один, то другой подшипник разогреется, или лопнет «фланец»... Электричество дурит и однажды в шесть часов вечера в разгар обеда вовсе погасло — до утра.»
Характерно, что при всех недостатках стоимость крейсера, построенного в России, оказалась почти вдвое больше, чем у его немецкого предшественника (3 549 848 руб. против 2 000 870 руб.). С учетом этого факта сегодняшние дискуссии о возможности приобретения боевых кораблей у Китая начинают видеться в совершенно особом свете. Присоединившись к Второй эскадре Тихого океана, «Изумруд» совершил вместе с ней переход от острова Мадагаскар до Восточно-Китайского моря.
Крейсер «Изумруд» в походе
В ночь с 13-ого на 14-ое мая 1905 года соединение адмирала Рожественского в составе двенадцати броненосных кораблей, девяти бронепалубных, легких и вспомогательных крейсеров, девяти миноносцев и восьми небоевых судов вошло в Цусимский пролив с целью дальнейшего прорыва во Владивосток.
В начале второго часа дня на контркурсе русской эскадры показались боевые отряды японских кораблей под предводительством адмирала Того. В 13:49 флагманский броненосец «Князь Суворов» произвел пристрелочный выстрел по головному кораблю японцев, начав тем самым многочасовой морской бой, впоследствии названный Цусимским.
В начале сражения «Изумруд» выполнял полученное накануне предписание и держался на траверзе флагмана второго броненосного отряда, броненосца «Ослябя», со стороны противоположной от неприятеля. Спустя примерно 40 минут, крейсер изменил свое положение в строю, так как его командир, капитан второго ранга Василий Николаевич Ферзен, заметил, что сильно пострадавший от вражеского огня «Ослябя» терпит бедствие, и повернул к нему, намереваясь оказать помощь.
Василий Николаевич Ферзен
Однако, подойдя к месту гибели броненосца, командир крейсера решил ограничиться тем, что приказал сбросить находившимся в воде людям койки, буйки и один вельбот без гребцов. В донесении, подготовленном бароном Ферзеном после боя, указывалось, что он «был вынужден дать ход и отойти от места гибели «Ослябя», чтобы не помешать броненосцам 3-го и 2-го отрядов выполнить свой маневр».
Объяснение это вызывает определенные сомнения, так как находившиеся примерно в то же время и в том же месте миноносцы «Буйный», «Бравый» и «Быстрый» смогли, не мешая броненосцам, вести спасательные работы, благодаря чему из воды были подняты почти четыреста членов экипажа «Осляби». Поэтому более правдоподобным представляется то, что барон Ферзен поспешил выйти из интенсивно обстреливаемой противником области исключительно из опасения получить попадания в свой корабль.
Покинув место гибели «Ослябя», «Изумруд» перешел на правую сторону колонны броненосцев и, несколько раз меняя свое положение относительно нее, в конце концов оказался на траверзе броненосца «Император Николай I», на котором находился принявший командование младший флагман, контр-адмирал Небогатов.
Около половины седьмого вечера возглавлявший строй русских кораблей эскадренный броненосец «Александр III» сильно накренился, выкатился в левую сторону и перевернулся.
Согласно уже названному выше донесению капитана второго ранга Ферзена, он «дал полный ход и пошел к погибающему броненосцу, чтобы по возможности спасти людей… Подойдя к перевернувшемуся броненосцу, оставшемуся плавать вверх килем, остановил крейсер и стал спускать из ростр гребной катер, так как вельботов к тому времени у меня уже не было; одновременно сбрасывать все имевшиеся под рукой спасательные круги, пояса, и койки. Неприятельские броненосные крейсера, быстро подвигаясь, открыли огонь… Когда расстояние до нашего концевого броненосца стало 20 кабельтовых, дал полный ход, положил вправо на борт и пошел к эскадре. Катер спустить не успел.»
Увы, но сброшенные в ледяную воду Японского моря спасательные средства не помогли тонущим людям: из более чем девятисот членов экипажа «Александра» не спасся ни один человек.
В ночь с 14-ого на 15-ое мая крейсер «Изумруд» оставался возле «Николая I» и следовавших ему в кильватер броненосцев «Адмирал Сенявин», «Генерал-адмирал Апраксин» и «Орел». После восхода солнца отряд, двигавшийся в направлении Владивостока, был быстро открыт японскими разведывательными крейсерами, которые сопровождали его в течение нескольких часов, одновременно наводя на него свои главные силы. Примерно в 10:30 утра русские корабли оказались окружены многократно превосходящим их в силах неприятелем.
Не считая возможным нанести вражеским кораблям хоть сколько-нибудь существенный урон, а также, не видя возможности уйти от них, командующий отрядом контр-адмирал Небогатов принял решение сдаться. По его приказу на мачте «Николая I» были подняты сигналы «Окружен» и «Сдаюсь».
Разобрав сигналы флагмана, командиры броненосных кораблей приказали отрепетовать его уже на своих мачтах. В отличие от них, капитан второго ранга Ферзен принял решение не сдавать корабль и отдал приказ на полном ходу идти в промежуток между неприятельскими крейсерами, еще остававшийся на юго-восточном направлении. Следует по достоинству оценить этот поступок командира «Изумруда» и отдать должное тому, что вместо позора плена, который тем не менее точно сохранил бы ему жизнь, а возможно и звание (ведь он всегда мог бы сказать, что просто подчинялся приказу своего адмирала), он предпочел предпринять попытку прорыва.
Японцы не сразу разгадали маневр «Изумруда». Когда же стало ясно, что он уходит, в погоню бросились крейсера «Ниитака» (максимальная скорость 20 узлов), «Касаги» (22 узла) и «Читозе» (22 узла). «Ниитака» довольно быстро отстал, но два других японских крейсера продолжали преследовать «Изумруд» в течение нескольких часов, пока он не оказался скрыт от них пеленой сгустившегося тумана.
Несмотря на то, что русскому крейсеру удалось сбежать от погони, положение его оставалось весьма затруднительным по следующим причинам:
1. В ходе боя 14-ого мая «Изумруду» приходилось несколько раз резко с полного переднего хода давать полный задний или стопорить машины, что привело к образованию трещин в паровой магистрали, питавшей кормовые вспомогательные механизмы, в том числе руль. Осмотревший повреждение старший механик заключил, что максимальный ход, который мог дать крейсер без риска дальнейших поломок, не превышал 15 узлов.
2. Длительное движение на высокой скорости потребовало существенного расхода угла, поэтому располагаемый запас топлива на корабле был крайне ограничен.
3. Уходя от преследования, «Изумруд» сильно склонился к юго-востоку, так что крейсера японцев могли занять позиции на возможном пути его следования во Владивосток с целью перехвата, избежать которого, учитывая первые два пункта, было бы невозможно.
Приняв во внимание все вышеперечисленное, В.Н. Ферзен принял решение следовать курсом NO 43⁰, позволявшим, приблизившись к побережью на расстояние в 50 миль, определиться с конечной точкой маршрута.
Местоположение крейсера «Изумруд» днем 15-ого мая
Во время дальнейшего движения крейсера кормовая паровая магистраль разрушилась настолько, что пришлось ее разобщить и заглушить фланцами. Это привело к необходимости перегружать уголь из одних ям в другие, так как расход его в кочегарнях, расположенных в разных частях корабля, шел неравномерно, а возможности подавать пар из носа в корму более не было.
Перегруз угля шел непрерывно, начиная с вечера 15-ого мая, для чего была задействована вся команда корабля за исключением смены комендоров, находившейся возле орудий. Люди были крайне утомлены: В.Н. Ферзен отмечал, что «на работы, исполнявшиеся в обыкновенное время одним, приходилось назначать троих». Из-за усталости кочегаров ход крейсера снизился до 13 узлов.
Понимая, что неисправности в ходовой части корабля и переутомление команды, более двух суток не имевшей времени для отдыха, могут стать решающими факторами в случае встречи с противником, Василий Николаевич решил снизить ее вероятность до возможного минимума и отдал приказ следовать в залив Владимира, расположенный в 350 километрах к северо-востоку от Владивостока. Очевидно, что расположенные ближе к основной базе флота бухты Посьет и Находка оказались отвергнуты им по тем же причинам, что и сам Владивосток: возможности перехвата кораблями противника на пути следования к ним, а также риска того, что они окажутся заминированы японцами.
«Изумруд» достиг залива Владимира около 0:30 в ночь с 16-ого на 17-ое мая. Так как к тому моменту запас угля на корабле был практически израсходован и, кроме того, было сожжено все имевшееся дерево, за исключением шлюпок и мачт, командир решил заходить в бухту, не дожидаясь рассвета.
Если бы маневр удался, то между крейсером и открытым морем оказался бы полуостров Ватовского, который скрыл бы «Изумруд» от японских кораблей, ведущих его поиски. К сожалению, при входе в бухту, штурманский офицер лейтенант Полушкин, руководивший постановкой корабля, ошибочно определил расстояние до мыса Ореховый, из-за чего крейсер приблизился к нему слишком сильно и выскочил на конец рифа, идущего от этого мыса.
Залив Владимира на карте
Во время ночного прилива была предпринята попытка снять корабль с мели. Для этой цели был заведен верп, и одновременно с запуском выбирающего его цепь шпиля был дан полный ход машинами. Несмотря на это, крейсер остался недвижим. Произведенные измерения показали, что на протяжении 2/3 длины корпуса он сидел в воде выше минимального углубления почти на 0.5 метра.
Предпринимать дальнейшие попытки его снятия имело смысл только после разгрузки корабля, для чего следовало бы слить воду из его котлов, а также снять тяжелые орудия главного калибра и боеприпасы к ним. Естественно, кроме этого, потребовалось бы пополнить запасы топлива, так как к моменту попадания на мель его оставалось не более 8-10 тонн. Скорее всего, уголь имелся в поселке Ольга, находящемся пятьюдесятью километрами южнее местонахождения крейсера. Но для того, чтобы им воспользоваться, необходимо было бы направить туда с «Изумруда» гребной катер, добиться погрузки необходимого количества угля на какое-либо судно, стоявшее в бухте Ольга, и привести его в залив Владимира.
Выполнение всех перечисленных действий потребовало бы не менее 24 часов, что совершенно не устраивало командира корабля, так как в случае весьма вероятного, по его мнению, появления японцев, представлявший собой прекрасную мишень неподвижный «Изумруд» мог бы вести с ними бой только двумя 120-мм орудиями, и был бы неминуемо расстрелян или, хуже того, захвачен.
Категоричную уверенность барона Ферзена в том, что на горизонте вот-вот появятся неприятельские корабли, невозможно объяснить ничем иным, как разыгравшимся воображением и расшатанными нервами. Ведь даже если предположить, что японцы, разгадав его намерение не идти во Владивосток, отправили бы на поиски «Изумруда» один-два своих крейсера, то для осмотра всех подходящих бухт и заливов юго-восточной части Приморья, им бы потребовалось как минимум несколько дней (в действительности же первый японский корабль зашел в залив Владимира только через полтора месяца).
Можно также задаться справедливыми вопросами о том, не имело ли смысла «Изумруду» сразу идти в Ольгу, благо, что она была расположена ближе по маршруту следования крейсера, и о том, как В.Н. Ферзен планировал решать топливную проблему, если бы постановка в залив Владимира прошла удачно.
По первому вопросу в своих показаниях военно-исторической комиссии командир крейсера пояснил, что «сначала предполагал идти в Ольгу, но старший офицер высказал мнение, что залив этот наверное заминирован, чтобы дать укрытие нашим миноносцам от неприятеля. Признав это предположение основательным, выбрал Владимир…» Скрыв же «Изумруд» в Южной бухте залива, В.Н. Ферзен мог бы заняться доставкой угля в относительно спокойном режиме.
Как бы то ни было, крейсер оказался на мели, и его командир решил взорвать корабль. Не собирая военного совета, В.Н. Ферзен обсудил свое решение с некоторыми офицерами.
Известно, что как минимум двое из них (мичман Вирениус и механик Топчиев) высказались против немедленного уничтожения «Изумруда». Сколько человек высказались за, точно неизвестно. В дошедших до нас показаниях старшего офицера Паттон-Фантон-де-Веррайона и штурманского офицера Полушкина, не приводятся их личные мнения, но подчеркивается, что решение о взрыве капитан второго ранга Ферзен принимал единолично.
Крейсер «Изумруд» после взрыва
Итак, участь крейсера была решена, и 17 мая 1905 года около 13:30 на нем были подорваны два зарядных отделения, вызвавшие пожар в носовой части корабля и взрыв кормовых патронных погребов, фактически уничтоживших весь ют «Изумруда». Спустя шесть дней по приказу командира, были произведены дополнительные взрывы, приведшие в полную негодность машины крейсера. После этого экипаж «Изумруда» в пешем строю направился во Владивосток и достиг его во второй половине июля.
Впоследствии барон Ферзен был награжден золотым оружием «За храбрость», что породило определенное недовольство в офицерской среде. Высказывались мнения, что крейсер был погублен командиром чуть ли не намеренно, чтобы избежать дальнейшего участия в боевых действиях. Некоторые даже полагали, что никакого подвига утром 15-ого мая «Изумруд» не совершил. Вот что, например, показал по этому поводу прапорщик Шамие, находившийся в то время на броненосце «Николай I»:
««Изумруд» получил разрешение идти во Владивосток, дал полный ход, свыше 23 узлов, и скрылся. Никто его от эскадры не отрезал и никуда он не пробивался, как то писалось в донесении, а, просто, пользуясь силою своих механизмов, избег он того несчастья, в которое были поставлены мы.»
Читать подобные мнения, как минимум, странно, ведь они основаны на абсурдном предположении, что В.Н. Ферзен заранее был уверен в том, что его корабль с повреждениями в ходовой части и утомленным экипажем сможет уйти от преследования японцев. В действительности же, имей «Изумруд» чуть меньший ход, ему пришлось бы принять неравный бой с сильным противником, подобный тем, в которых погибли крейсера «Светлана», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах».
Думается, что в эпизоде с прорывом капитан второго ранга Ферзен проявил редкие мужество и хладнокровие, которыми отличались, увы, далеко не все командиры кораблей в той столь неудачной для России войне. К сожалению, и сам Василий Николаевич не смог продемонстрировать эти качества ни в ходе боя 14-ого мая, когда его кораблю представлялась возможность оказать помощь терпящим бедствие броненосцам, ни после того, как «Изумруд», уйдя от неприятельских крейсеров, достиг берегов Приморья.
Комментарии6
