Чумные корабли

В 1346 году хан Джанибек привёл войска Золотой Орды к стенам торгового города Каффа. По свидетельствам работавшего там нотариуса Габриэля де Мюссии, монголы пострадали от грозной болезни, коствшей их войска. Хан приказал забрасывать Каффу из катапульт трупами умерших. Вскоре и там началась эпидемия. Защитники город не сдали и ослабевшие от мора монголы отступили.

Стоявшие в Каффе генуэзские торговые корабли направились домой. Часть судов взяла курс на Мессину и добралась туда в тяжёлом состоянии. Когда вспыхнула эпидемия, мессинцы поняли, что в беде виноваты чужаки и изгнали больных генуэзцев в море, чтобы те перестали распространять болезнь в их городе. Но это не помогло. Перепуганные жители Мессины бросились бежать в Катанию, где им были совсем не рады. В самой Генуе были готовы к возвращению земляков из Каффы. Их встретили горящими стрелами и снарядами катапульт. Смертоносные корабли ушли, но город это спасло не надолго.



В ноябре 1347 года часть генуэзских кораблей добралась до Марселя. Гостеприимные горожане приняли больных моряков, но когда их поразила та же хворь, поспешили выдворить корабли с командами прочь. Увы, их это тоже не спасло.

Так около 20 чумных кораблей ходило по Средиземноморью и Адриатике, разнося смерть. Они останавливались в больших и малых портах, откуда в большинстве случаев изгонялись. Дальше брошенные, заваленные трупами суда дрейфовали на морских просторах, попадаясь мореплавателям чёрными пятнами на горизонте.

Вероятно, генуэзские чумные корабли внесли свою лепту в развитие легенд о кораблях-призраках. Нельзя сказать точно, заходил ли кто на палубы вымерших кораблей, пока те не пропали на морском дне.

Чума – это острое природно – очаговое заболевание. Её возбудителем является чумная палочка (Yersinia pestis), открытая в 1894 г. французским врачом и бактериологом Пастеровского института Александром Йерсеном (1863 – 1943). Предполагаемый естественный первичный резервуар бациллы – это одноклеточные почвенные организмы. Чумная палочка может жить в крови более чем двухсот видов млекопитающих, но самая распространённая её среда обитания — грызуны. На них обитают блохи, питающиеся кровью своих хозяев, а вместе с ней всасывающие и клетки болезнетворной бактерии. Под воздействием глобальных климатических изменений, разрушающих экосистему обитания Yersinia pestis, может происходить её выход из естественного резервуара в почву. Оттуда она проникает в растения или другие природные объекты, способствующие инфицированию грызунов и их паразитов.



Вследствие этого формируются вторичные резервуары чумы, также представляющие собой экосистемы, однако, менее устойчивые, чем почвенные. В них возбудитель может сохраняться десятилетиями, вызывая отдельные эпизоотии и вспышки болезни среди людей. Из – за небольшой устойчивости, вторичные экосистемы со временем разрушаются, и вспышки чумы прекращаются. После распада новых экосистем остаются значительные территории — реликтовые природные очаги, в которых возбудитель продолжает сохраняться как паразит одноклеточных организмов, имея возможность нового перехода в другие формы под воздействием внешних факторов. Также необходимо выделить, что человек, как и другие теплокровные, не является естественным резервуаром Yersinia pestis. Поэтому его существование не имеет значения для поддержания паразита в природе и не ограничивает способность передачи бациллы необходимостью сохранения жизни своим жертвам. Этим можно объяснить крайне высокую летальность чумных эпидемий.

Чума известна с древнейших времён. Упоминания о ней содержатся во множестве источников. Например, библейская Первая книга Царств повествует о бубонной чуме, поразившей филистимлян, захвативших Ковчег Завета. При этом в ней говорится не только о болезни, но и её распространителях – грызунах: «И сказали они: какую жертву повинности должны мы принести Ему? Те сказали: по числу владетелей Филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых; ибо казнь одна на всех вас и на владетелях ваших; итак сделайте изваяния наростов ваших и изваяния мышей ваших, опустошающих землю, и воздайте славу Богу Израилеву; может быть, Он облегчит руку Свою над вами и над богами вашими и над землёю вашею».



Однако, не во всех случаях можно с уверенностью утверждать, что причиной эпидемий древности была именно чума, поскольку люди прошлого не всегда могли отличить её от других тяжёлых инфекций. Это можно видеть на примере отдельных эпизодов эпохи Античности. В 2006 г. греческие учёные провели ДНК – экспертизу зубов из останков захоронений умерших во время знаменитой Афинской чумы V в. до н. э. По её результатам было установлено, что эпидемия на самом деле была вспышкой брюшного тифа. Спорной является и древнеримская «чума Антонина» (165 – 180). Современник событий, врач Клавдий Гален, писал: «Заболевание сопровождалось высыпанием на коже чёрной сыпи». В связи с этим, некоторые исследователи утверждают, что речь здесь может идти об оспе. В тоже время есть мнение, что эта эпидемия была вызвана совершенно отдельным штаммом чумной бациллы, сильно отличающимся от более поздних видов.

В Средневековье, помимо регулярных локальных вспышек чумы, известны две колоссальных пандемии, унесших миллионы жизней. Первая из них – это «Юстинианова чума». Она появилась в середине VI в. во время правления византийского императора Юстиниана I. Вторая пандемия – это знаменитая «Чёрная смерть», охватившая в XIV в. страны Азии, Европы и Северной Африки. На примере двух глобальных эпидемий можно выделить основные причины возникновения и развития чумы.



Сама же Черная Смерть зародилась в районе озера Иссык-Куль около 1338 года. Там же сложился и механизм первичного заражения: переносчиками становились блохи, в желудках которых образовывался видимый даже в сильную лупу комок чумных бактерий, не дававший им насыщаться кровью. Оголодавшая блоха в исступлении начинала кусать одного теплокровного за другим, распространяя болезнь все дальше и дальше. Человеку она передавалась либо от погибших в пути караванных верблюдов в момент разделки туши, либо от сурка-байбака, мех которого ценился как в Азии, так и в Европе. Охотники, находившие множество погибших или умирающих животных, снимали с них шкурки и, не думая о последствиях, перепродавали их торговцам. Когда тюки с таким мехом вскрывали для перепродажи или сбора налога – блохи кидались на все подряд и чума собирала обильную жатву.

Кстати этот канал передачи чумы работает и по сей день – например в 2013 году в Киргизии заразились подростки, поймавшие сурка, чтобы приготовить из него шашлык. Конечно же, еще одной группой переносчиков стали сопутствующие человеку во всех его начинаниях синантропные грызуны – мыши и крысы.

Первоначальный ареал распространения эпидемии лучше всего описан, как ни странно, в русской Воскресенской летописи от 1346 года:

"Того же лета казнь была от Бога на люди под восточною страной на город Орнач (устье Дона ) и на Хавторо-кань, и на Сарай и на Бездеж ( ордынский город в междуречье Волги и Дона) и на прочие грады во странах их; бысть мор силен на Бессермены (хивинцы) и на Татары и на Ормены (армяне) и на Обезы (абазинцы) и на Жиды и на Фрязы (жители итальянских колоний на Черном и Азовском морях) и на Черкасы и на всех тамо живущих" – то есть низовья Волги, Северный Прикаспий, Северный Кавказ, Закавказье, Причерноморье и Крым. Почему при этом Черная Смерть пришла на Русь не сразу, а лишь 5 лет спустя и окружным путем – загадка.



Исходный пунктом распространения эпидемии в Европу стал принадлежавший генуэзцам крымский порт Каффа (Феодосия), являвшийся в те времена важнейшим логистическим хабом на пути товаров из Азии в Европу. Тот факт, что как раз в год начала эпидемии город осаждало монгольское войско под командованием хана Джанибека породил версию, что вспышка чумы стала результатом применения татарами своего рода биологического оружия.

Якобы первыми заболевать начали именно осаждающие, а затем хан приказал разрубать трупы умерших на части и забрасывать за стену при помощи катапульт. После снятия осады генуэзцы на своих торговых кораблях разнесли чуму по всей Европе.

Сам Джанибек при этом умер лишь 11 лет спустя и вовсе не от чумы, хотя болезнь и опустошила монгольскую столицу Сарай. А его войско хоть и понесло потери, но отступило от стен Каффы, а не осталось лежать под ними – а ведь в Европе чума затем давала чуть ли не стопроцентную летальность. Скорее всего, дело было вовсе не в биологическом оружии, а в крысах, свободно сновавших между осажденным городом и монгольским лагерем. А также в том, что Каффа, помимо пряностей, сандала и шелка торговала еще и рабами. Кратчайший торговый путь из нее вел прямиком в Константинополь – то есть в крупнейший мегаполис христианского мира. Условия для победного шествия черной смерти по Европе и остальному миру сложились самые благоприятные.



Далее у грозной царицы дело пошло без задержек. Весной 1347 года чума обрушилась на Византию, убив до трети подданных империи и половину населения Константинополя. В числе умерших был и наследник Вазилевса Андроник, сгоревший от болезни буквально за несколько часов, прошедших от рассвета до полудня. Именно тогда Черная Смерть и явила свою новую особенность, позволившую ей нанести такой страшный удар по средневековой европейской цивилизации.

Надо заметить что со старыми версиями болезни европейские и арабские лекари худо-бедно, но научились бороться при помощи изоляции зараженных и вскрытия чумных бубонов с последующим прижиганием. Не бог весть что, но часть больных после такого лечения все-таки выживала. Проблема заключалась в том, что на сей раз собственно бубонную версию чумы подхватывали очень немногие – примерно 10-15% от общего числа, а большинстве случаев болезнь распространялась в форме так называемой чумной пневмонии. Передавалась она аналогично гриппу – то есть воздушно-капельным путем, развивалась мгновенно, распространялась сразу по кровеносной системе, и чумные бубоны при этом возникали не на наружных лимфоузлах, а на внутренних органах. До тех пор пока человек не падал без сил и не начинал харкать кровью, он даже не осознавал того, что с ним что-то не так, и продолжал жить привычной социальной жизнью: ходил в церковь, на рынок и с друзьями в кабак, заражая при этом всех, кто с ним контактировал. Чумная пневмония развивалась крайне скоротечно – от нескольких часов до полутора дней, и 99% заболевших были обречены. Королева Жанна Бургундская по прозвищу Хромоножка сходила на мессу в Нотр-Дам, кто-то в задних рядах кашлянул – и уже на следующий день место первой леди Франции было вакантным. Историк-медиевист Жан Фавье писал:

Самую большую дань заплатили города: скученность убивала. В Кастре, в Альби, полностью вымерла каждая вторая семья. Периге разом потерял четверть населения, Реймс чуть больше. Из двенадцати капитулов Тулузы, отмеченных в 1347 году, после эпидемии 1348 года восемь уже не упоминались. В монастыре доминиканцев в Монпелье, где раньше насчитывалось сто сорок братьев, выжило восемь. Ни одного марсельского францисканца, как и каркассонского, не осталось в живых. Бургундский плач, возможно, допускает преувеличения для рифмы, но передает изумление автора:



Та же картина была и по всей Европе от Сицилии до Норвегии. Англию не спас ни Ла Манш, ни принятые минимальные карантинные меры, ни общие молебны и крестные ходы, проводившиеся во всех приходах по инициативе архиепископа Йоркского. 6 августа в маленьком прибрежном городке Мельком Регис объявились первые заболевшие. Спустя несколько недель чума пришла в Бристоль, где "живые едва могли похоронить мертвых". В ноябре она взяла приступом Лондон... В общей сложности Англия потеряла 62,5% своего населения или примерно 3,75 миллионов человек.

На Русь Черная Смерть пришла в лишь в 1352 году, причем, как уже было сказано, окружным путем, занесенная либо поляками, либо ганзейскими купцами. Первым на ее пути оказался Псков, где число умерших было так велико, что в один гроб клали по 3-5 трупов. Обезумевшее от ужаса население послало за новгородским архиепископом Василием Каликой, чтобы своей молитвой тот отвел от их города гнев божий. Василий приехал, обошел город с крестным ходом, помолился над болящими – и сам умер от чумы на обратной дороге. Новгородцы устроили ему пышное погребение и выставили тело в Софийском соборе, после чего в Новгороде также вспыхнула эпидемия. Ей немало способствовал русский обычай в случае моровых поветрий воздвигать за один день всем миром церковь – совместный труд множества людей, как и крестные ходы до предела облегчали чуме ее страшную работу.



В 1387 году Черная Смерть полностью уничтожила население Смоленска. По свидетельству летописца, в живых остались лишь 5-10 человек, которые и покинули мертвый город, закрыв за собой его ворота. В Москве чума забрала все семейство князя Симеона Гордого: его самого, двух малолетних сыновей, его младшего брата Андрея Серпуховского и митрополита Феогноста.

Мгновенная гибель множества людей на огромных территориях порождала сопутствующую смертность. Скажем если от чумы умирали оба родителя, а у их маленького ребенка каким-то чудом оказывался иммунитет – то он все равно вряд ли выживал. Поскольку крестьяне тех времен жили в скученных сельских общинах, то и умирали они ничуть не меньше чем горожане. Гибли целыми деревнями, а уцелевшие боялись выходить из дома, боялись сеять хлеб и уж тем более везти его в зараженные города. Так что пережившие чуму зачастую умирали от голода. В Англии оставшийся без присмотра скот был уничтожен эпидемией ящура, в общей сложности поголовье сократилось в 5 раз. Если в опустевших городах возникали пожары – то их было уже некому тушить. Государства теряли все рычаги управления, поскольку солдат и чиновников эпидемия выкашивала точно так же как и прочих смертных. Посланные с королевскими распоряжениями гонцы либо умирали от чумы по дороге, либо их расстреливали со стен запертых на карантин городов и замков, а привезенные ими послания сжигали, не читая, опасаясь заражения. Голод, бродившие из края в край толпы беженцев и разрушение всего жизненного уклада создавали почву для новых эпидемий.

Вспышки чумы зачастую сопровождались чудовищными по своей жестокости еврейскими погромами. Живших замкнутыми общинами иудеев всегда подозревали в занятиях колдовством, считалось, что они травили колодцы, бросая туда заговоренные фетиши из жабьих шкурок и человеческих волос. Во Франции массовые сожжения евреев начались еще в 1348 году. Практически вся еврейская община Парижа была истреблена, а трупы убитых были выброшены в окружавшие город леса. В Базеле было специально построено огромное деревянное здание, куда согнали всех евреев и сожгли. Массовые сожжения проводились также в Ауксбурге, Констанце, Мюнхене, Зальцбурге, Тюрингене и Эрфурте. В общей сложности за время эпидемии черной смерти в Европе было уничтожено 50 крупных и 150 мелких еврейских общин.

Завершив свой страшный тур по Европе и Передней Азии, чума улеглась спать в заброшенных селениях, гиблых болотах и братских могилах. Впрочем, ненадолго: еще три раза с интервалом в 10 лет (1361, 1371 и 1382 годы) она пыталась вернуться, но у переживших первую и самую страшную волну уже успел выработаться иммунитет, так что на каждом новом витке заболевших появлялось все меньше, а выздоровевших – все больше. Черной смерти пришлось отступить и начать меняться, приспосабливаясь к новым условиям.



К тому же наученное горьким опытом человечество сумело выработать базовые принципы личного карантина: при появлении даже слухов об эпидемии уезжать в отдаленную и малонаселенную местность, избегать портовых городов и любых городов вообще, не посещать торговые ряды, общие молебны и массовые собрания, не участвовать в похоронах умерших от болезни, и не брать ни еды, ни вещей у посторонних. К сожалению все эти в целом верные принципы были основаны на миазматической теории распространения эпидемий, считавшей что чума, как и другие заразные болезни, распространяется вместе с дурным воздухом. Отсюда же и древнерусское слово "поветрие". Наиболее действенным средством против миазмов, вплоть до открытия чумной палочки в середине XIX века, считалось окуривание зараженных помещений и городских улиц дымом от пахучих химикатов и ароматических трав. На Руси с той же целью складывали огромные костры.