Ничего нельзя объяснить

Ничего нельзя объяснить

Плохой философ формирует скверную теорию. Порочный бог создаёт колченогий мир. Слесарю – слесарево; кесарю – кесарево. От осинки не родятся апельсинки. Невозможность ничего объяснить не горит об отсутствие ответа.
Поток сознания…

"Интересно, что я делаю в этой тьме?"
Видимо, прошло уже порядка пятнадцати минут, как я стоял между точками А и В. Где А – входная дверь, из-под которой, не прекращаясь, поддувал холодный воздух то и дело выводя меня из глубоких раздумий, а В – дверь ведущая в подъезд. Из-за того, что последняя была закрыто неплотно, вокруг неё образовалась «корона» идущего из подъезда света, так что место, в котором я оказался, было вовсе не поглощено тьмой – был полумрак.
Человечество подобно Сизифу, который всю жизнь катит камень в гору. А гора становится все круче, камень все тяжелее. Но и человек становится сильнее, его тело наливается силой, дух крепнет. А кто-то продолжает сидеть по макушку в болоте, таком теплом и приятном, ко всему видимо ещё и вонючем…
Я толкнул дверь, на что она отозвалась неприятным скрипом давно не смазывающихся петель. Подойдя к двери лифта я, не глядя, нажал на кнопку. Где-то не десятом загремело и что-то тяжелое приводимое в движение большими шестернями поехало вниз.
– Живой еще? – прокомментировал я.
Двери распахнулись довольно неожиданно и в нос шибанул запах тяжелого курева, будто кто-то специально за раз выкурил в лифте всю пачку. Опять же не глядя, я нажал на кнопку своего этажа. Интересно в раю тоже есть лифты?
Как и полагается, вышел на шестом. Даже не смотря на то, что я никогда не обращая внимание на какую кнопку нажимаю лифт привозит меня на шестой. Было бы интересно, если в доме квартиры имели обыкновение перемещаться. Завтра ты живёшь на первом, а сегодня уже на шестом. Хотя многие наверно так и живут.
Открыв дверь и бросив сумку у порога я, не разуваясь, прошёл на кухню. На ходу схватил недопитую чашку кофе. Осушил одним гладком и растянулся на стуле.
На стол проникал, смягченный шторами, свет луны. Если прислушаться то на карнизе можно услышать обманчивую капель, вводящая в заблуждение относительно времени года. Несмотря на то, что сейчас середина зимы, на земле воцарилась весенняя слякоть. В некоторых местах, если хорошо приглядеться, видна трава, обманутая потеплением, она пустила из-под земли свои нежно зеленые ростки. Я сидел за столом устремив отсутствующий взгляд в пол.
Так ли что врачи не лечат, а калечат? Правда ли, что когда-то давно, пожарные тушили пожары, а не разжигали их. А справедливо ли утверждение что учителя не учат, а поучают?
Знаете, прежде чем что-либо совершить подумайте: «Как бы не поступил Иисус?».
Я не спал три дня кряду, из-за чего глаза мои покраснели, а всё окружающее казалось до мельчайших подробностей точным, но отчего-то далёким и утопичным. Я повернул голову в сторону зеркала. Глаза сменили свой цвет с привычного мне голубого на зелёный, волосы стали темнее, а само лицо казалось матово-белым кристаллом, светящимся изнутри ровным, немеркнущим светом. Почему-то я вспомнил доктор Джекила и мистер Хайда.
И я, говоря тому, в зеркале, что мы уже бессмертны.
Он отвечает:
– Представь бессмертие: все наши чувства – любви и ненависти, соперничества и победы – повторяются снова и снова. И вот жизнь превращается в бесконечную мыльную оперу на подобие Санта-Барбары. Все повторяется снова и снова, пока рождения и смерти людей перестанут тревожить вас и волновать, ровно как и перенаселённость, голод, войны. И вот люди, словно увядшие цветы, которые выбрасывают на помойку…
Я отвечаю:
– Да, мы бессмертны.
Сегодня была лекция: «Трудно ли быть Богом?». Пожилой лектор с немигающими глазами, которые даже если смотрят на студентов, всё равно устремлены в бесконечность, начал её с вопроса: «Трудно ли быть человеком?». Я обычно ничего не понимаю на этих лекциях, но поскольку в группе бытует мнения, что я умный, мне приходится таскать с собой пару тройку умных книг по философии, сборник рассказов Франца Кафки и словарь латинского языка с пословицами – всё это для придачи определённого антуража и атмосферы интеллектуальности, которая плавно перетекает в сумасшествие. Гений и сумасшедший – две крайности одной и той же сущности…
Говорят что человек больше всего подобен Богу, потому что создан «по образу и подобию». Но люди глупые и смешны. Сочиняют мифы и сами же в них верят – молятся деревянным истуканам, забивая каждую весну лучшего барана, поливают своих идолов кровью и верят, что их кто-то слышит и поможет собрать богатый урожай. Они воюют друг с другом, не замечаем того, что уничтожают все на своем пути…
Я рассмеялся. Моё отражение вскинуло глаза, в отличие от моих голубых глаз, его глаза зелёные, а в руках он держит кубик-Рубика – детская игрушка, цель которой собрать все стороны одинаково цвета. В моих руках головоломки нет, смешно не правда ли?
– Зачем тебе кубик? – спрашиваю я.
– Не знаю. – Он снова засмеялся, но вдруг умолк. - А что?
– Ты хочешь его собрать? – вновь спрашиваю я.
Он трясет кубиком-рубиком у меня перед носом. Что, по-моему, спрашивает он, нужно сделать с Альтер Эго, который тратит время на жизнь в придуманном мире!
– Я совершенствуюсь! – отвечает он. – А что бы сделал ты на моём месте?
Что бы сделал я?
Я безразлично пожал плечами и заварил себе кофе.
В стекло ударил резкий порыв ветра. Кажется, начался буран, как быстро меняется погода. Где-то далеко на горизонте между ордами тёмные тучи, испуганно выглянула луна на секунду осветился мрак ночи. Ветер с ещё большей силой ударил в окно, распахнулась форточка. Я поспешил к окну, чтобы закрыть его и защититься от порывов ледяного ветра, то и дело врывающихся в комнату.
– Что это? – пробормотало отражение.
– Будто ты и сам не знаешь… явление природы…
Мой незваный гость резко вскинул голову, голос его хлестнул по ушам:
– Ты сам явление!
– А ты не очень-то любишь людей, верно? – усмехнулся в ответ я.
– Они сами себя не любят, – ответило отражение, продолжая вертеть в руках кубик-Рубика. – Знаешь, когда я полностью соберу его, ты будешь принадлежать мне…
Я подумал, сказал с некоторым колебанием:
– Не думаю что это хорошая затея
– Для тебя-то уж точно…
Я отпил из чашки кофе, напиток бодрил, заставлял сердце биться чаще, предавал уверенности.
– Скажи, – начал я, – ты когда-нибудь обращал внимание, как вон там, по улицам, ходят люди?
– Меняешь тему разговора?
Он, думал, это всего лишь способ объяснить и развеять великолепие и величие мира. Разобрать или рассеять. Он отвечает что видит людей…
Даже, несмотря на то, что люди сроду не могли мириться с тем, как на самом деле прекрасен мир, мы всё равно прекрасны – действительно прекрасны. Наверно он этого не понимает.
– Глупец, – вздыхаю я. – Ты никогда не собираешь свой кубик-рубик.
Его лубка озлоблена.
– Глупец, – повторяю я, – на нём семь цветов!
Можно только догадываться, не было ли это одним из предложений, которые придумал не я, а кто-то другой.
– Открой глаза, – говорю я. – На нём семь цветов…
Была метель, выл ветер и несмотря на то, что всё казалось угрозой и печальным предзнаменованием я стал зачарованный картиной раскрывавшейся на горизонте. Там боролись два потока ветра. Когда они сталкивались снег начинал вращается по спирали, из-за чего создавалось впечатление танца, мазурки в зимнюю ночь.
Неважна как высока цель, не будем пытаться её достичь – не недостойны и жить! Свой путь – есть свой путь.
Это говорю я - Бог Смерти…