На uCrazy 17 лет 5 месяцев
Супер-история )) Добрая и смешная ) Все о моей маме
Вчера мне опять попалась на глаза книга, которой я особенно дорожу и которую помню столько же лет, сколько себя – большой черный еженедельник, на котором выведено латинскими буквами «Giprorybflot», то бишь, ГИПРОРЫБЛОТ, Министерство рыбного хозяйства, где когда-то работала моя мать. Маме его подарили в 1968 году за хорошую работу (да и вещь была, по тем временам, уникальная). Говорят, она брала его с собой в роддом (наверное, сразу хотела записать свои впечатления обо мне), но первая запись сделана почти два месяца спустя, 10 июля 1968 года.
Мой сын родился 7 мая 1968 года, в Ленинграде,. в клинике Отто, в 15.40, вес 3 500. Первое, что он сделал – засунул пальцы в рот. и т.д.
На моих полках мало книг, которые я бы перечитывал с таким удовольствием от начала до конца (да и исписано там совсем немного, страниц двадцать). Этот мамин дневник больше напоминает судовой журнал терпящего крушение корабля. Этим, наверное, они мне и нравится.
Моей маме не повезло со мной. Я всегда знал, что она хотела девочку и идеализировала их.
«8 марта 1970 года
Митя стал невнимательным и рассеянным мальчиком. Достижений практически нет. Девочки его возраста, например, у Т.А., Е. Л. гораздо более развиты. Они уже говорят, осмысленно смотрят на мир, поют и танцуют».
История моей жизни изображалась в мамином творении как постепенное проявление моих скрытых дефектов и аномалий.
«апрель 1971
Митя невнимательный, несобранный, мало чем интересуется по-настоящему. Вчера отказался идти в Филармонию, а позавчера в Эрмитаж. Устроил скандал. Все от него стонут. Мне кажется, что у него проблемы с памятью – он никогда не помнить, что ему говорят и всегда все делает по-своему. Детский психолог сказал, что с ним надо заниматься втрое больше, чем с обычными детьми».
Дальше – хуже.
«7 мая 1972 года.
Мите 4 года, хотя, иногда мне кажется, что ему 2. Единственное, что он любит по-настоящему – играть с папой или бабушкой. Один – никогда. Оксана Р., которая родилась на три месяца позже – уже совсем взрослая. Все понимает и делает. Она хорошо играет на скрипке и ходит в художественную школу. Видела ее рисунки. На одном была нарисована лисичка с лукошком, а на другом – избушка на курьих ножках. Слов нет».
Следующая запись тоже весьма характерна.
«февраль 1973.
Вчера с Оксаной, Леной (дочерью Т.А) ходили в Русский музей. Первое, что спросил Митя, когда мы купили билеты: «Где здесь буфет?». Все были ошарашены. Больше с ним никуда не пойду, пусть сидит дома».
А вот запись, которую я не могу читать без слез.
март 1975
Сегодня, во время перерыва, все стали рассказывать, какие их дети умницы и молодцы. Оксана хочет стать музыкантом, очень много и упорно занимается музыкой, уже выступает на концертах. Саша, сын Е.С., учится в испанской школе и все говорят, что у него великолепные способности к языку. А мне что сказать про Митю? Единственно, что он любит – это смотреть по вечерам диафильмы. Особенно ему нравится «Песни о Гайавате» и «Мешочек соли». Первое – произведение серьезного американского поэта, думаю, что он мало там чего понимает, а второе – сказка, вполне соответствует его развитию. Все меня жалеют.
Запись без даты.
Митя совершенно некоммуникативный, необщительный мальчик, не любит ни с кем разговаривать. Девочек боится. Особенно Оксану. Не знаю, уж, почему.
Дальше о школе.
«1976
Митя не хочет ходить в школу. Учится плохо. Научился обманывать и прогуливать. Мне уже понятно, что из него ничего не выйдет и все, что мы вложили в него с отцом – напрасно».
Опять слезы.
«3 мая 1976 года. Пригласили
1) на концерт Оксаны
2) на спектакль, в котором играет Саша. Все роли – на испанском. Кто-то из классиков. Решила пойти на концерт, чтобы меньше переживать»
«1977.
Митя ходит в новую школу, № 166, недалеко от нашего дома. Это единственная в городе школа с трудовым уклоном. В английскую его не взяли, чувствовали, наверное, с кем придется иметь дело. Сначала я переживала, а потом подумала: «ну и пусть, все ведь профессия». По четвергам у них практика на заводе. Митя говорит, что ходит туда с удовольствием. Мы в ужасе».
И вот, наконец, последняя запись, финал этой трагической истории.
Мы поехали в Петергоф, на дачу. У мамы в сумке был спрятан конструктор, который мне полагался в подарок за какие-то там мелкие успехи. (Конструктор этот уже пару месяцев родители прятали за пианино. Я его, конечно, нашел, но делал вид, что ничего не знаю.) Я пошел гладить собаку, а мама поднялась первая и положила конструктор на мою кровать. Войдя, я его сразу же заметил.
– Что это? – удивленно интересуюсь.
– Посмотри, – отвечает мама.
– А откуда он здесь взялся?
Мама нахмурилась.
– Карлсон положил, – с раздражением сказала она.
– Да? И где же он?, – спрашиваю с искренним удивлением.
– В окно вылетел!
– Странно, говорю, – я когда подходил к дому не видел, чтобы он из окна вылетал.
Мама внимательно посмотрела на меня.
Вечером, в черной книге, которую она взяла с собой, появилась следующая запись.
«2 июня. 1980
Теперь все стало на свои места. Видимо, Митя дегенерат. В 12 лет он еще верит, что подарки приносит Карлсон, а потом вылетает в окно».
Больше мама ничего не записывала в черную книгу. Когда она что-нибудь ищет и спрашивает у меня, я всегда отвечаю, что это взял Карлсон и улетел. Мама мрачнеет и перестает разговаривать со мной. Часа на два.
Моей маме не повезло со мной. Я всегда знал, что она хотела девочку и идеализировала их.
«8 марта 1970 года
Митя стал невнимательным и рассеянным мальчиком. Достижений практически нет. Девочки его возраста, например, у Т.А., Е. Л. гораздо более развиты. Они уже говорят, осмысленно смотрят на мир, поют и танцуют».
История моей жизни изображалась в мамином творении как постепенное проявление моих скрытых дефектов и аномалий.
«апрель 1971
Митя невнимательный, несобранный, мало чем интересуется по-настоящему. Вчера отказался идти в Филармонию, а позавчера в Эрмитаж. Устроил скандал. Все от него стонут. Мне кажется, что у него проблемы с памятью – он никогда не помнить, что ему говорят и всегда все делает по-своему. Детский психолог сказал, что с ним надо заниматься втрое больше, чем с обычными детьми».
Дальше – хуже.
«7 мая 1972 года.
Мите 4 года, хотя, иногда мне кажется, что ему 2. Единственное, что он любит по-настоящему – играть с папой или бабушкой. Один – никогда. Оксана Р., которая родилась на три месяца позже – уже совсем взрослая. Все понимает и делает. Она хорошо играет на скрипке и ходит в художественную школу. Видела ее рисунки. На одном была нарисована лисичка с лукошком, а на другом – избушка на курьих ножках. Слов нет».
Следующая запись тоже весьма характерна.
«февраль 1973.
Вчера с Оксаной, Леной (дочерью Т.А) ходили в Русский музей. Первое, что спросил Митя, когда мы купили билеты: «Где здесь буфет?». Все были ошарашены. Больше с ним никуда не пойду, пусть сидит дома».
А вот запись, которую я не могу читать без слез.
март 1975
Сегодня, во время перерыва, все стали рассказывать, какие их дети умницы и молодцы. Оксана хочет стать музыкантом, очень много и упорно занимается музыкой, уже выступает на концертах. Саша, сын Е.С., учится в испанской школе и все говорят, что у него великолепные способности к языку. А мне что сказать про Митю? Единственно, что он любит – это смотреть по вечерам диафильмы. Особенно ему нравится «Песни о Гайавате» и «Мешочек соли». Первое – произведение серьезного американского поэта, думаю, что он мало там чего понимает, а второе – сказка, вполне соответствует его развитию. Все меня жалеют.
Запись без даты.
Митя совершенно некоммуникативный, необщительный мальчик, не любит ни с кем разговаривать. Девочек боится. Особенно Оксану. Не знаю, уж, почему.
Дальше о школе.
«1976
Митя не хочет ходить в школу. Учится плохо. Научился обманывать и прогуливать. Мне уже понятно, что из него ничего не выйдет и все, что мы вложили в него с отцом – напрасно».
Опять слезы.
«3 мая 1976 года. Пригласили
1) на концерт Оксаны
2) на спектакль, в котором играет Саша. Все роли – на испанском. Кто-то из классиков. Решила пойти на концерт, чтобы меньше переживать»
«1977.
Митя ходит в новую школу, № 166, недалеко от нашего дома. Это единственная в городе школа с трудовым уклоном. В английскую его не взяли, чувствовали, наверное, с кем придется иметь дело. Сначала я переживала, а потом подумала: «ну и пусть, все ведь профессия». По четвергам у них практика на заводе. Митя говорит, что ходит туда с удовольствием. Мы в ужасе».
И вот, наконец, последняя запись, финал этой трагической истории.
Мы поехали в Петергоф, на дачу. У мамы в сумке был спрятан конструктор, который мне полагался в подарок за какие-то там мелкие успехи. (Конструктор этот уже пару месяцев родители прятали за пианино. Я его, конечно, нашел, но делал вид, что ничего не знаю.) Я пошел гладить собаку, а мама поднялась первая и положила конструктор на мою кровать. Войдя, я его сразу же заметил.
– Что это? – удивленно интересуюсь.
– Посмотри, – отвечает мама.
– А откуда он здесь взялся?
Мама нахмурилась.
– Карлсон положил, – с раздражением сказала она.
– Да? И где же он?, – спрашиваю с искренним удивлением.
– В окно вылетел!
– Странно, говорю, – я когда подходил к дому не видел, чтобы он из окна вылетал.
Мама внимательно посмотрела на меня.
Вечером, в черной книге, которую она взяла с собой, появилась следующая запись.
«2 июня. 1980
Теперь все стало на свои места. Видимо, Митя дегенерат. В 12 лет он еще верит, что подарки приносит Карлсон, а потом вылетает в окно».
Больше мама ничего не записывала в черную книгу. Когда она что-нибудь ищет и спрашивает у меня, я всегда отвечаю, что это взял Карлсон и улетел. Мама мрачнеет и перестает разговаривать со мной. Часа на два.
Комментарии5
