Реабилитация

- Нетормоз, скажи мне, какого цвета у него галстук? – строго спросил меня Григорий Александрович и пальцем указал на стоящего рядом со мной Димку.

- У него галстук зеленого цвета товарищ подполковник!! – бодро проорал я и, выпучив глаза, постарался сделать так, чтобы моя физиономия не выражала ничего, кроме тупого усердия.

- Встать в строй! – скомандовал мне Григорий Александрович и озабоченно огляделся...

*****

Сказать, что Григорий Александрович выпивал, означает очень сильно преуменьшить масштабы явления. Григорий Александрович был пьяным всегда, варьировалась только степень его опьянения и, как следствие этого, материал, изучаемый нами на уроках военной подготовки. Например, если Григорий Александрович не вязал лыка, то он просто выключал в классе свет, ставил нам какой-нибудь учебный кинофильм про военную службу и тихо удалялся отдыхать к себе в подсобку. Отдохнуть, кстати, ему не всегда удавалось, так как, если фильм был слишком скучным, я, для того, чтобы скоротать время до конца урока, закрывал тетрадкой ту дырку в стенке, через которую транслировалось кино.

- Эй! Бля! Шозанах*й?! Изображение пропало!! – сразу же раздавались возмущенные возгласы моих однаклассников и одноклассниц.

Григорий Александрович высовывал голову из подсобки, озадаченно хлопал глазами, убеждался в том, что народ не врет и отправлялся назад устранять неисправность. Я быстренько убирал из дырки тетрадку...

Проверив киноаппарат и убедившись, что с ним все в порядке, наш подполковник возвращался отдыхать на находившийся в подсобке раздолбанный деревянный стульчик, скрип которого служил мне сигналом, что пришло время закрыть тетрадкой дырку еще раз...

- Але бл*ть!! Опять нихера не показывает!! Ну чо за х*йня?! – еще сильнее орали мои соученики и соученицы.

- Действительно, шо за х*йня?! – в унисон с учениками удивлялся опять высунувшийся из дверей Григорий Александрович, - Я же проверял, там все нормально было!

И он опять шел смотреть, что же все-таки случилось с его киноаппаратом...

Гораздо труднее нам было, если Григорий Александрович недопил. В этом случае он пытался сделать так, чтобы нам стало так же плохо, как было плохо ему. В ход шли все находящиеся в его распоряжении армейские методы: строевая подготовка методом маршировки туда-сюда-обратно весь урок по школьному двору, бросание камней на дальность, меткость и кучность, ползание по-пластунски по школьному садику, а однажды, когда, наверное, ему было совсем х*ево, он вывел нас в этот самый школьный садик, раздал каждому по саперной лопатке и мы всем классом за 45 минут выкопали полнопрофильный пехотный окоп, выполненный по всем правилам военного искусства, включая хорошо утрамбованный бруствер и маскировку ветками, обломанными со школьных яблонь.

*****

- Да успокойся ты, все будет нормально! – убеждал я расстроенно копавшегося в своей сумке Димку, - Наверняка он опять будет бухой в сисю, поставит нам кино про устав несения гарнизонной службы и съ*бется нахер спать!

Но Димка на мои уговоры не поддавался и в очередной раз перетряхивал содержимое своей сумки.

- Как же я забыл этот *баный галстук?! Вечером ведь приготовил все, вроде как положил даже, а сейчас рубашка есть, а галстука нихера нету!..

Надо заметить, что тот, кто перед уроком Григория Александровича не переодевался в военную рубашку и в заколотый на заколку военный галстук, автоматически получал два балла. Димка получать два балла категорически не хотел...

Внезапно меня осенила отличная, как мне показалось тогда, идея.

- Слушай, а чего ты паришся?! – радостно заорал я ему. – Вот же на тебе уже есть галстук, надень его и дело с концом!!

И я указал на болтающийся на Димкиной шее галстук. Цвета морской волны.

- Ты что, больной, что-ли? – подозрительно посмотрел на меня Димка. – Даже дальтоники, и те в большинстве своем путают какие-то оттенки, в самых крайних случаях – красный цвет с зеленым, зеленый же цвет с синим не спутает никогда и никто!

- Слушай... - начал я втолковывать ему свою задумку, - Он ведь, как обычно, опять бухой будет, так ведь?.. Значит, в самом лучшем варианте, он нам поставит кино и твой галстук интересовать его абсолютно не будет. А если он будет бухой, но в недостаточной степени... Что ж, в этом случае он тоже может не заметить, какого цвета твой галстук: главное, что галстук есть, вот он - на шее, а все остальное – уже детали! Вспомни, как искаженно ты сам воспринимаешь действительность, когда ты под градусом!

Димка, незадолго до этого по-пьяни поп*здившийся возле пивбара со стодвадцатикилограмовым десантником, задумчиво почесал репу и сказал:

- х*й знает, может быть ты и прав... Надену этот, а там – будь, что будет. Все равно ведь другого выхода нету!..

*****

Я понял, что ситуация является критической, как только Григорий Александрович появился в классе. Не то чтобы он был трезвым. Как всегда, Григорий Александрович находился под мухой. Но с первого взгляда было заметно, что он был с большого бодуна и после совершенно недостаточного опохмела.

С ненавистью оглядев присутствующих своими находящимися на набрякшем красном лице заплывшими поросячьими глазками, Григорий Александрович хрипло скомандовал:

- Бегом все во двор, через полторы минуты построение...

Димка заметно побледнел. «Не сцы!», - шепотом подбодрил его я и мы побежали вниз строится.

- Равняйсь!
- Смиииирна!!
- Разомкнись!!
- Первая шеренга – два шага вперед!
- Задняя шеренга – два шага назад!

Григорий Александрович закончил командовать строем, крякнул и, раскрыв журнал, пошел между шеренгами проверять внешний вид. Поставив несколько двоек за неподстриженность, оторванную пуговицу и нечищенные ботинки, он настолько вошел во вкус, что проходя мимо Димки, небрежно бросил ему: «Кузьмин – два балла!» и, прищурив один глаз, приготовился занести отметку в классный журнал.

- Простите, Григорий Александрович, я не понял: за что именно два балла?.. – вдруг бестрастным голосом спросил бледный Димка.

- Что значит «за что»??? – удивился Григорий Александрович. – Галстук вон у тебя синего цвета!

- Что значит «синего»??? – в тон ему удивился Димка. – Простите конечно, но у меня совершенно обычный зеленый галстук!

Украдкой взглянув на Димку, я понял, что он решил идти до конца.

*****

...Григорий Александрович озабоченно огляделся... Лицо его выражало целую гамму чувств, среди которых преобладала растерянность. Было почти слышно, как его отвыкшие передавать нервные импульсы нейроны, лопаясь от напряжения, выстреливают целые очереди сигналов во всех направлениях в тщетном усилии осилить смысл происходящего и вернуть себе контроль над ситуацией. «Допился!.. Я цвета уже нихера не различаю! п*здец бля!! Но... может быть, все-таки Кузьмин врет?.. Возможно... А Нетормоз?.. Тоже очень может быть... Надо каким-то образом проверить.. Но как?!» - все эти мысли какое-то время вихрем пробегали у него в голове, но потом он в очередной раз оглядел строй и вдруг успокоился. Он нашел человека, который ему не соврет...

- Мальцева!
- Я!
- Выйти из строя!

Марина Мальцева была именно тем человеком, который был ему нужен. Всю жизнь, начиная с первого класса, учившаяся на одни пятерки, ни разу в жизни не бравшая в рот ничего крепче, чем лимонад «Золотой Ключик», вместо дискотек и баров ходившая после уроков в музыкальную школу, она служила эталоном прилежания и примером успехов в учебе для таких раздолбаев, какими были в то время мы с Димкой.

Марина легкой походкой приблизилась к преподавателю.

- Скажи мне, Мальцева, у Дмитрия Козьмина галстук какого цвета?! – раздраженно спросил у нее Григорий Александрович.

Марина бросила быстрый взгляд на злополучный Димкин галстук и, пожав плечами, с легкой улыбкой ответила:

- Обычный зеленый галстук, то есть галстук зеленого цвета, товарищ подполковник... – тихо произнесла она, и, хоть убейте меня, я до сих пор не могу понять, зачем она это сделала.

- п*здец бля, встать в строй! – именно этими словами отдал команду Григорий Александрович, еще раз ошалело посмотрел на нас с Димкой и отметку в журнал заносить не стал.

*****

На следующий урок по военной подготовке вместо Григория Александровича к нам неожиданно заявился моложавый майор («Здравствуйте, меня зовут майор Сношенко, я ваш новый учитель!» - с улыбкой представился он), и пьющий подполковник постепенно изгладился из нашей памяти.

В следующий раз мы с ним встретились пару лет назад на одной свадьбе, где я был в качестве друга жениха, а он – в качестве родственника невесты. Сидя наискосок от него за длинным общим столом, я обратил внимание, что за весь вечер Григорий Александрович не взял в рот ни капли спиртного, ограничиваясь «Боржоми» и изредка «Кока-Колой». Сидящий рядом с ним чувак, напротив, все время усиленно налегал на горячительные напитки и все время пытался плеснуть в стакан заодно и Григорию Александровичу. Но тот решительно накрывал его ладонью и возражал:

- Нет-нет-нет, что Вы, мне нельзя! Мне, типа, здоровье не позволяет!!

Все это длилось некоторое время, пока на каком-то этапе довольно уже упитый и поэтому в достаточной степени потерявший тормоза гость не сказал ему, схватив его за прикрывающую стакан руку:

- Ну ты чо, мужык, ах*йел што-ле?.. Мы на свадьбе бля, ты ето панимайеш?! А на свадьбе абычьна госте бухайут за здаровье маладых, а маладыйе цылуйуццо! Ты шо, сцуко, хочиш, шобы маладыйе быле не здаровыме?! А ну быстра выпил, а то йа щяс раскожу с микрафона пра то, шо ты за их здаровье х*й ложыш!!

Григорий Александрович обреченно вздохнул и, не видя другого выхода, согласился:

- Ну что же мне с Вами делать, наливайте... Но только один раз и не больше, чем пятьдесят грамм!

Григорий Александрович попробовал было не выпить и задвинуть налитый стакан куда-то подальше, но ему это не удалось, и при очередных криках «Горько!» и под требовательным взглядом своего соседа справа он залпом опрокинул его содержимое себе в рот, на пару секунд замер, зажмурившись, а потом как-то по-птичьему испуганно скосившись одним глазом на своего соседа, а точнее, на его галстук, тихо произнес:

- Простите, можно мне Вам задать один вопрос?.. Вы только ничего не спрашивайте и не думайте, что я сумасшедший, просто ответьте мне на него и все... Скажите, а какого цвета у Вас галстук?..

*****

В последнее время я часто читаю на форумах, типа «вот, я сегодня перевел бабушку через дорогу и теперь на моем счету еще одно доброе дело, будет что предъявить на Высшем суде после смерти»... Читаю и отношусь к этому всему несколько снисходительно. Бабушки, дедушки – все это мелочевка бля! Вот я знаю, какой капитал заберу с собой на тот свет, и когда Бог пристально на меня взглянет и скажет мне рассудительно: «Нетормоз, от меня не скрылось, что при жизни ты был раздолбаем. И я думаю, что ты с этим спорить не будешь, поэтому я даже не стану перечислять здесь все допущенные тобой нарушения... Ты мне вот что скажи: сделал ли ты хоть раз в своей жизни какое-нибудь доброе дело?» И я знаю, что я ему расскажу: я ему расскажу описанную выше историю.