Пронзая пространство и время

- Э тот абориген по-моему агрессивен, капитан, - обратился незнакомец к другому, стоявшему в опасной близости от пьяного парня.
- Спокойно! Эта эпоха – тема моей диссертации. Перед нами скорее всего гопник обыкновенный, надо угостить его пивом и сэмками и он станет дружелюбен, а если отдать мелочь и дать погонять мобилу, то он уйдет, оставив нас в покое…
Капитан хотел добавить еще что-то, но не успел: ударом кулака гопник сбил его с ног и с упоением принялся охаживать ногами п*дрилу по почкам и ребрам.
- Ууууу!!! – взвыл капитан, пытаясь закрыть лицо руками от ударов кроссовками « Nuke»- Лейтенант, сделайте что-нибудь! Аааа! Как больно!!! Уберите его! Перенесите на полчаса назад! Аааа! По зубам-то за что?!

Лейтенант сорвал с пояса портативный «Путешественник – 2 У» и принялся судорожно тыкать пальцами в сенсорный дисплей. Его телодвижения не прошли незамеченными для Пети.
- Ты кому звонишь, п*дрила?!- зарычал парень и кинулся на остолбеневшего лейтенанта «Патруля Времени», - мобилу сюда, быро, бля!!!
Петя схватил прибор, при этом лапнув клешней за дисплей. Из шели в торце устройства вырвался сноп света и окутал парня голубым сиянием. «Точно п*доры,- успел подумать парень,- даже фонарь у них голубой, бля!» и погрузился во тьму.

***
Лежать было твердо и холодно. Что-то давило в бок, Петр приподнялся и вытащил из-под себя свою барсетку, затем с усилием перекатился на спину и сел. Было темно и холодно, даже фирменная олимпийка «Abibas» не спасала от промозглого ветра. С усилием поднявшись на ноги, Петр огляделся. Старые, приземистые дома и одинокий, тусклый фонарь причудливой формы, булыжная мостовая… Это был явно не его район и в желудке у гопника заворочался ледяной комок. Решение пришло само собой: открыв барсетку, Петя извлек из нее мобилу и собрался позвонить Лысому. Сети не было.
- Чезанах? п*доры, бля…

За спиной раздался цокот, парень обернулся и ох*ел: на него, галопом, размахивая шашками и безумно вращая глазами, неслись три верховых казака.
- п*здец, бля…- прохрипел Петя, закрыл глаза и прикрыл голову руками, мечтая стать как можно меньше, чтоб его не заметили.
Лошади пронеслись мимо, обдав гопника крепким запахом конского пота, а их седоки- перегаром и отборным матом. Следом раздался топот обутых в сапоги ног и резко вновь стало тихо. Петя открыл глаза и тут же опять крепко зажмурился: вокруг него стояла толпа моряков, в бескозырках, с винтовками в руках.
-Аааа! Бля, тут это, бля… Кино бля, снимаете?- вздохнул облегченно Петр и открыл глаза.
Рослый, усатый моряк ткнул ему под нос вороненый ствол маузера:
- Ага, бля. Кино, бля! Про любовь, бля…

Обостренное уличной жизнь Петино чутье на неприятности подсказало: кина не будет, ему сейчас просто вышибут мозги. С протяжным лязганьем Петина жопа выпустила струю вонючего газа. Сфинктер был раскрыт по-полной и парню с трудом удалось сжать его, чтоб не допустить выброса коричневого адреналина из организма. Реальный пацан не должен обсираться даже перед лицом смерти!
- А ну-ка, признавайся, ты с какова раёна?!- зарычал матрос,- то есть, бл*ть, ты чей, контра?!
- Э, вы чо, бл* пацаны, внатуре? Какая контра? Да я давно уже в «Контру» не шпилю, за терроров шпилю всегда, не за мусоров же пазорных!- начал нести Петя спасительную чушь.
- Так ты террорист, чтоль? Из наших, анархических?- взгляд моряка потеплел.
- Ага, точно!- затрусил *блом Петя,- Анархия- мать порядка, ёпта!

- Эт свой, братва!- повернулся усатый к товарищам, - пойдем казаков щимить. А это тебе подарок.
Матрос кинул парню коробочку и дружески улыбнулся. На негнущихся ногах Петр побрел к фонарному столбу, прислонился к нему спиной и открыл коробочку. В ней был порошок. Лизнув мизинец, гопник опустил его кончик в порошок, подхватил несколько крупинок и положил на язык. Кокос, йобанаврот! Он нюхал его как-то на днюхе у Лысого. Присев на корточки, парень пристроил барсетку между колен и высыпал на дермантиновую поверхность две щедрые дорожки. Достал из кармана треников червонец и свернул в трубочку. « Не,я чо быдло, бля?» - возмутился сам себе Петр, убрал червонец, достал из кепки заначенный полтос и свернул трубочку из него. Втянув обе дорожки, Петр выпрямился. Холод и страх отступили, мир расцвел вокруг, настроение поднялось до ох*ительных высот, захотелось петь. «Запахло весной!- заорал Петя,- метелям отбой,бля! Хозаин седой, сцука, варота аткрооой!». Дальше он подзабыл, но это было не важно: обостренные коксом слух и зрение уловили впереди блики света отраженного от стен и гомон толпы.
- О, бля, движ, какой-то. Пойдем, потусим!
Площадь была забита разномастным народом, кое-кто был вооружен, тут и там мелькали солдатские шинели, матросские черные тужурки, сверкали штыки с повязанными на них алыми тряпицами. Посреди площади стоял зеленый броневик, по стальной спине которого, крича и размахивая руками, бегал человечек в кепке и с козлиной бородкой.
- Э, слы, бля!- ткнул локтем в бок какого-то мужика Петр,- это кто, бля? Смарю, вроде наш пацан, в кепке. Тока в костюме, значит приподнялся них*ева. Да и Хаммер у него какой тюнингованый,я *бу!
- Это, брат, Ленин!- многозначительно поднял указательный палец мужик.
- Ленин? Чет не вкурил,а с какова он раёна?

***
- Петька, бисова душа, ты где?
- Здесь, Васили Иваныч. На лавке.
- Опять сэмки грызешь? Отсыпь чутка. Это ты Анку научил этой штуковине- х*й сосать?
- Ага. Сначала вы*бывалась, кобыла бля, но в печень насунул и начала дудолить, как пылесос!
- Ох, где ты этих слов только чудных нахватался? Курва, всего высосала, ноги не ходят, руки не гнуцца. Молодец ты, Петька. Вот гниду белогвардейскую раздавим, я тебя учиться отправлю, башковитый ты парень! Ох, бля, ну Анка! Даж пошевелиться не могу!
А через двадцать минут позиции отряда внезапно атаковали белые и обессиленный Чапаев не смог переплыть реку и утонул…