"Диагноз"

И спросил у Люцифера Его Сын:
– Можно ли в этом мире полагаться хоть на кого-то?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Нет. Ни на кого. Только на самого себя. Так устроен мир.


«Примите, ядите: сие есть Тело Моё».
Евангелие от Матфея.

«Что вы дадите мне, и я вам предам Его?
Они предложили ему тридцать сребреников».
Евангелие от Матфея.





1.


– У Вас есть родственники? – врач почему-то мялся и избегал смотреть в глаза.
– Да, жена, – удивился Чиликин. – А что?
– Пусть она ко мне как-нибудь на днях подойдет…
– А в чем дело? – похолодел Чиликин. Он ничего еще не понимал, но уже почув-ствовал что-то неладное.
– Я ей всё объясню, – врач по-прежнему прятал глаза.
– Ну, хорошо… – картинно пожал плечами Чиликин, подчеркнуто-спокойно оде-ваясь.
На душе же, между тем, спокойно у него вовсе не было. Он примерно представлял себе, что все это значит. Такие вот уклончивые ответы. Сталкивался уже. Было дело. Правда, в несколько ином качестве. Приходилось выступать однажды в роли того самого родственника, которого просят «как-нибудь на днях подойти». Когда матери диагноз вдруг поставили. Совершенно неожиданно. «Рак почки».
Так же вот примерно всё и происходило. Жила себе жила, ни на что особенно не жаловалась, потом пошла пенсию себе оформлять, медкомиссию проходить – хлоп! И по-жалуйста! Готово дело! Года после этого не прожила. Прямо на глазах с этого момента начала таять. Угасать. Мистика прямо какая-то! Наваждение! Как будто именно с этого момента заболела. А до этого была здорова. И если бы не пошла тогда в эту проклятую больницу, то так ничего бы с ней и не было. Так бы и жила себе до сих пор, не зная, что у нее рак. Как будто ей не диагноз там поставили, а просто-таки заразили этим самым ра-ком! Чиликин, конечно, умом-то понимал прекрасно, что все это не так, но ничего не мог с собой поделать. Впечатление было полное! Абсолютное. Не зря же многие люди боятся ходить в больницу проверяться. Вероятно, именно по этим вот самым соображениям. Так живешь себе и живешь, и еще, ничего не зная, может, сто лет проживешь, – а найдут что-нибудь!..
Д-да!.. вот и у него сейчас, похоже, что-то там такое «нашли». Что-нибудь этакое. Не иначе. Интересно вот только, что? Ну, это мы выясним… и без всякой жены. Чего ее зря пугать? А если не «зря», то и тем более незачем. Надо ж сначала самому определиться, разобраться,.. что к чему. А там уж тогда и видно будет. Как дальше жить. Как быть и что делать.
Чиликин преувеличенно-вежливо попрощался с врачом и вышел из кабинета.
– Ну, чего? – ждавший его в коридоре приятель встал со стула. Тот самый, блин, по чьей инициативе он всё это и затеял. Всю эту грёбаную проверку здоровьица своего дра-гоценнейшего. Мать у него, видите ли, в этом бл*дском центре работает, каким-то, там, мелким то ли начальником, то ли клерком. У этого самого приятеля. «Давай!» да «да-вай!». «Ты же тут в двух шагах живешь. А мы тебе всё по высшему классу организуем, как положено. Весь проверишься. Полностью! От и до». Вот и «проверился», бл*дь. До-проверялся. «Родственники у Вас есть?» Однако!.. Ни хрена себе, сказал я себе! Они меня тут что, хоронить, что ли, уже собрались?!
– Слушай, Дим, – страдая и испытывая какую-то внутреннюю неловкость, выда-вил из себя Чиликин, – тут чего-то непонятное… Бардак, как в джунглях. Мне ничего не говорят, сказали, чтобы жена пришла. Может, ты мать позовешь? Пусть спросит.
Приятель на секунду опешил и с удивлением посмотрел на Чиликина.
– Ладно, подожди тут! – скомандовал наконец он и нырнул в кабинет. Чиликин остался томиться в коридоре.
Когда минут через десять приятель вышел, выражение лица у него было какое-то странное. Собственно, такое же точно, как у врача. Он разглядывал Чиликина так, словно видел его впервые.
– Знаешь… – запинаясь и бегая глазами, неуверенно начал он и откашлялся. – Ска-зали, надо заново анализы сдать…
– Слушай, Дим! – мягко, но настойчиво повторил Чиликин, стараясь, чтобы его голос звучал максимально убедительно. – Ты, что ль, еще со мной в прятки играть собрал-ся? Говори, что тебе там сказали?
– Э-э… Э-э… – приятель явно колебался и не знал, как себя в этой ситуации ве-сти. Потом наконец решился. – В общем, сказали, что есть подозрение на рак. Но это еще не точно! – тут же заспешил он. – Надо повторно все анализы сдать.
– Рак чего? – спокойно спросил Чиликин. Он понял, что в глубине души был уже готов к чему-то подобному. Ну, не обязательно, конечно, рак. Может, еще какая-нибудь гадость. Аналогичная. Мало ли их на белом свете водится! Но ясно, что дело серьезное. Иначе зачем бы родственников вызывали?
– Печени… – пробормотал приятель и украдкой взглянул на Чиликина. Тот по-прежнему чувствовал себя на удивление спокойно. Как будто это и не ему только что смертельный диагноз поставили. Печень – это всё! п*здец. Максимум полгода. Неопера-бельно. Сейчас метастазы по всему организму пойдут. Если уже не пошли. По всем орга-нам. Кровь же ведь вся через печень идет.
Он это всё с матерью в свое время проходил. И с отцом. Тот примерно так же ско-ротечно умер и тоже от рака. Лёгких. Так что наследственность у Чиликина была та еще! Соответствующая. Самая что ни на есть подходящая. Хоть сейчас в гроб!
– Ну, и сколько мне жить примерно осталось? – с прежним ледяным спокойствием поинтересовался Чиликин. – Ну, Дим, ты же понимаешь! – тут же так же мягко пояснил он, видя, что приятель не решается ему ответить. – Мне же надо знать. Дела в порядок привести. Да и вообще… дело-то, сам понимаешь серьезное…
– Сказали: полгода максимум, – Дима был явно сбит с толку таким неадекватным поведением Чиликина. Он, похоже, ожидал чего-то совсем другого.
– Поня-ятно… – задумчиво протянул Чиликин. (Надо же, как я угадал! – усмех-нулся он про себя. – Как в воду глядел.) – Ну, это еще нормально. Время еще до х*я.
Приятель вздрогнул и быстро взглянул на него с каким-то опасливым ужасом. Ка-жется, он решил, что у Чиликина от всего этого поехала крыша. Или что он просто пока еще не осознает до конца всего происходящего и находится сейчас в состоянии шока. Прострации. Не догоняет пока ситуацию.
– Ладно, Дим, давай! – Чиликин протянул руку. – Ты извини, мне сейчас надо од-ному побыть. Ты не говори пока никому ничего. Ни матери, ни жене моей. Хорошо? (Хо-тя мать-то его все равно, по-любому, узнает, – сразу же сообразил он.)
– Хорошо, – приятель в растерянности топтался на месте и, по всей видимости, просто не знал, что ему теперь дальше делать.
– Ну, пока! – Чиликин уже сделал было движение, чтобы уйти, как вдруг приоста-новился. – А почему они мне самому-то ничего не сказали? – поинтересовался он, хотя ответ был ему прекрасно известен.
– Да видишь ли… – окончательно смутился друг-приятель Дима. – Люди себя по-разному в таких ситуациях ведут… Некоторые самоубийством покончить жизнь сразу же пытаются. Из окон выбрасываются. Прямо во врачебном кабинете.



2.


Выйдя из больницы, Чиликин закурил сигарету и неторопливо двинулся в сторону дома. Пешком идти тут было вообще-то довольно далеко, примерно час ходу, но сейчас это было даже к лучшему. Лето,.. погода прекрасная,.. тихие московские улочки… Идешь себе неторопливо, по сторонам поглядываешь… Никуда не спешишь. Спешить некуда! Теперь спешить вообще больше некуда. Некуда и незачем. Все земные дела закончены. Времени впереди навалом. Целая вечность. Длиною в полгода.
Хотя насчет земных дел это я, пожалуй, погорячился, – вдруг мелькнуло у него в голове. – Чего там у меня «закончено»?! Ничего у меня даже и не начато, – он увидел во дворе какого-то дома пустые детские качели, сел на них, подогнув ноги, и, не отрывая ступней от земли, принялся неторопливо на месте туда-сюда покачиваться. – Семья во-обще без средств остается. Без гроша, по сути. Жена-то ладно, она в конце концов взрос-лый человек – а ребенок? Как она с ребенком маленьким выкрутится? Куда пойдет, куда кинется? Сейчас и на работу-то не устроишься! Да и что она умеет? Ребенка, опять же, куда девать? В ясли? Они хоть существуют еще, эти ясли? Что-то я сомневаюсь…
Жена Чиликина сидела с ребенком дома и никогда нигде не работала. В принципе, одной зарплаты мужа на жизнь им вполне хватало. Чиликин зарабатывал неплохо. Но всё же не настолько, чтобы откладывать. Подкожного жирка у него пока еще не было. Просто не успел обрасти. Так что с его смертью весь маленький мирок его семьи мгновенно ру-шился. Жене хоть по миру иди! На паперть. Или на панель.
При этой мысли Чиликин даже вспотел. Взмок весь.
Да-а-а… – осторожно наконец выдохнул он. – Веселый разговор… Жил-жил и вот и дожил. Жену на панель отправлять собрался. Вроде нормальный мужик: голова есть, руки есть – не пальцем деланый, а что в итоге? Ехал, ехал и приехал. Приплыл. Это называется: приплыли. Ну, почему всё так получается? – Чиликин задумчиво посмотрел на небо. На облака. – «Облака плывут, облака. Не спеша плывут облака. Им тепло, небось, облакам. А я…» Да-а-а… Ну, дела!.. Кошка мышку родила. Да-а-а…
Чиликин выбросил щелчком докуренную до самого фильтра сигарету и встал с ка-челей. Еще раз вздохнул и побрел домой. На душе его было невыносимо тоскливо и му-торно. Тягостно. Безвыходность и безнадёга какая-то. Беспросветность. О себе он, соб-ственно, почти не думал. На себе он уже поставил жирный крест. Ну, умрет и умрет. «Де-лов-то!.. «В этом мире умирать не ново…» Но вот семья!.. Ребенок!.. Да-а-а…
Может, убить кого? – вяло подумал он. – Или ограбить? Терять все равно нечего… Банк какой-нибудь? Или инкассаторов… Хотя кого я могу убить? – Чиликин опять тяже-ло вздохнул. – Как? Чем? Чушь все это! Пустые бредни. Детский лепет. Маниловщина. «Ах, хорошо бы!..» Хорошо-то бы хорошо, да вот только как? Оружие хотя бы нужно для начала купить, а где? у кого? Я даже не представляю себе, как к этому делу подступиться. И с чего начать. Да и вообще!! – Чиликин в сердцах сплюнул. – У меня и времени-то осталось от силы месяц-два. Пока я могу еще что-то делать. А потом всё очень быстро пойдет. По нарастающей. Слабость постоянная, боли и прочие прелести. Знаю я всё это! Видел. «Оружие»!.. Какое там, в п*зду, «оружие»! Гангстер хренов. Аль Капоне. Чего я за месяц успею? Да и не умею я это! Не умею!! Не мое это! Ну, кончится всё тем, что под-стрелят меня – вот и всё. Никаких денег я таким способом все равно не раздобуду. Если бы всё так просто было, все бы целыми днями только и делали, что банки грабили.
За своими невеселыми размышлениями Чиликин не заметил, как дошел до дома.
Надо же! – равнодушно удивился он, входя в прохладный подъезд. – Быстро как! Обычно идешь, идешь… А тут… Кажется, только что из больницы вышел. Неужели уже целый час прошел? – он взглянул на часы. – Да, действительно, час. Хм!.. Чудеса! Быст-ро… Впрочем, теперь всё будет быстро. Час, день, неделя, месяц… А там и… Ладно-ладно! – опомнился он. – Начинается!.. Так и с ума сойти недолго. Если все время об этом думать. И только на этом зацикливаться. Надо отвлечься хоть как-нибудь… А о чем мне еще думать?! – с ожесточением пнул он ногой стенку лифта. – На что отвлекаться?! От-влекайся, не отвлекайся, а конец один. Мимо не проскочишь. Полгода максимум. Да и какие «полгода»! Через месяц уже надо что-то делать. Что-то решать. Ну, полтора от силы. Чего и себя, и других мучить? Ведь если боли начнутся, то вообще п*здец. Это уже не я буду. При раке же на последних стадиях никакие обезболивающие уже не помогают. Сейчас надо решать, пока еще силы есть. И воля. Из окна, наверное, лучше… А как еще? Ладно, впрочем. Подумаем… Порешаем. Куда спешить? Поперёд батьки в пекло лезть. Успеется. Не опоздаю!
Чиликин вошел в квартиру, переобулся и прошел к себе в комнату.
Чаю, что ли, попить? – подумал он, переодеваясь. – А!.. не хочется. Не хочется мне никакого чая. Н-да… Кто пьет чай, тот отчается. Н-да… – он посмотрел на себя в зеркало. – Как же так? Ничего нигде не болит, чувствую себя прекрасно – и вдруг рак! «Жить полгода!» Как такое может быть? – но он знал, что может. Очень даже может! Еще как может-то! – Да-а-а-а-а!.. Где он хоть, этот рак, сидит-то у меня? В печени?.. (В печенках он у меня уже сидит! – тут же мрачно сострил про себя Чиликин.) Где хоть она? Эта пе-чень?.. Справа? Слева?.. – Чиликин задрал рубашку и пощупал себя и справа и слева. Ни-где ничего не болело. – Э-хе-хе… – он опять заправил рубашку и повалился на кровать. Лег на спину, закинув руки за голову и уставился в потолок.
Телевизор, может, включить? Пусть лопочет. Да нет, лучше в тишине полежать. Подумать. Хотя, чего тут думать? Все ясно, как белый день. Я в окно, жена на панель, что будет с ребенком – вообще неясно… Ну, не пропадет! Жена прокормит. п*здой. *б твою мать! – Чиликин даже зубами заскрипел от сознания полного бессилия. – И это еще луч-ший вариант! – почти сразу же цинично усмехнулся он, желая уж испить чашу горечи и унижения до дна, залпом. До самого донышка! – Идеалистически-оптимистический. В смысле, что прокормит. Там сейчас тоже конкуренция такая, что о-го-го!… С распростер-тыми объятиями никто никого не ждет. Своих желающих хватает. Молоденьких да све-женьких. Отбоя нет!
Черт! А ведь я уже начинаю перерождаться! – похолодел вдруг Чиликин. – Разла-гаться заживо. Как будто эта проклятая опухоль у меня не только тело, но и душу тоже разъедает. Метастазы там тоже появляются. В душе. Как я о собственной жене думаю?! Матери моего ребенка? Как о потенциальной шлюхе! Проститутке! Да еще оцениваю ее в этом качестве! На сколько баллов, мол, потянет? В смысле, баксов. Что умеет? Конкурен-тоспособна ли? Достаточно ли молода?
Да что это со мной творится?! Может, прямо сейчас в окошко выпрыгнуть? Пока еще не поздно. Пока я вообще неизвестно во что не превратился? В монстра!
Резко зазвонил телефон. Чиликин вздрогнул и уставился на него с каким-то болез-ненным недоумением. Телефоны что, еще работают? Мир не рухнул? Жизнь продолжает-ся?
– Да? – снял он трубку.
– Привет! – это была жена. – Это я. Ну, чего там у тебя? Ты же должен был сегодня на обследование идти?
– Да… – замялся Чиликин. Вопрос застал его врасплох. Он еще не решил, как ве-сти себя с женой. Говорить, не говорить? Просто не ожидал, что она так быстро позвонит. – Нормально, в общем, всё.
– Чего это у тебя голос какой-то странный? – после паузы с подозрением поинте-ресовалась жена. – Что-нибудь случилось?
– Да нет, – подчеркнуто-равнодушно ответил Чиликин. – Что у меня могло слу-читься?
– Но я же слышу! – продолжала настаивать жена. Обмануть ее было не так-то про-сто. – Что у тебя что-то случилось.
– Ладно, перестань выдумывать! – с наигранным раздражением оборвал её Чили-кин. – А где ты, кстати? – чуть помедлив, спросил он, просто, чтобы сменить тему.
– Как где? – искренно удивилась жена. – В детской поликлинике. Ты что, забыл?.. Да что с тобой сегодня?! – помолчав, снова с тревогой спросила она.
– Да ничего, ничего! – уже в настоящем раздражении закричал Чиликин. – Ничего, – повторил он уже спокойно. – Извини. Просто ты мне не вовремя позвонила. Я тут с ра-ботой зашиваюсь. Шеф тут звонил только что…
– А что у тебя с работой? – супруга сразу же клюнула на эту нехитрую приманку, мгновенно забеспокоившись. Чиликинская работа – это было святое! Основа и фундамент благополучия всей семьи как-никак. – Проблемы какие-нибудь?
– Да нет, никаких проблем! – поспешил успокоить её Чиликин. – Просто обычная текучка. Ладно, давай, мне тут поработать еще надо. А то не успею. Всё, пока! Дома по-говорим.
– Хорошо, хорошо! Работай. Пока, – сказала жена и повесила трубку.
Чиликин некоторое время послушал гудки отбоя и тоже аккуратно положил трубку на место. Телефон сразу же зазвонил снова. Чиликин от неожиданности чуть не подпрыг-нул.
– Да! (Кто это еще?!)
– Андрей Павлович? – голос звонившего был довольно приятным, хотя, впрочем, и незнакомым.
– Да… – с недоумением подтвердил Чиликин.
– Здравствуйте. Я насчет Вашего сегодняшнего диагноза. Нам надо срочно встре-титься.
– Простите, – растерялся Чиликин. – А в чем, собственно, дело?
– Андрей Павлович! Это не телефонный разговор. Я Вам при встрече всё объясню.
– Ну, хорошо… – всё еще с некоторым сомнением согласился Чиликин.
– Прекрасно! – собеседник Чиликина явно был человеком в себе уверенным и во-обще привыкшим распоряжаться и повелевать. Это чувствовалось. – Давайте прямо сей-час и встретимся, если не возражаете. Я тут как раз около больницы сейчас нахожусь. Скажите, куда подъехать, я подскочу.
– А Вы на машине? – поинтересовался Чиликин.
– Да, – коротко ответил собеседник.
– Записывайте. Улица… дом… Стойте у 1-ого подъезда, я выйду. Значит, Вы там минут через 15 будете.
– Хорошо. Через 15 минут у 1-ого подъезда, – повторил мужчина. – БМВ, черная семерка, номер такой-то. Ровно через 15 минут. До встречи, – в трубке опять раздались короткие гудки.
Чиликин в задумчивости покрутил ее в руках.
Интере-есно… Кто это может быть? И чего ему от меня надо? Органы, может, хо-чет у меня купить? Почку какую-нибудь! Всё равно они мне теперь без надобности. Хотя какие «органы» могут быть у онкологического больного?! У меня же заражено уже все наверняка. Раковые клетки, они же по всему организму с кровью разносятся. И через лимфу. Ну, короче, это не вариант.
Может, левые дела какие-нибудь?.. Разве что для каких-нибудь там третьих стран?.. Возьмут и выдадут за здоровую! Ну, не знаю… Что-то я про такое не слышал никогда… Хотя, чего я вообще «слышал»? Я же в этой области ни ухом, ни рылом… Лох лохом. Кто их знает, чего у них там делается! Может, это обычная практика. Обычный, бл*дь, бизнес.
И быстро-то как! Прямо сверхоперативность! Буквально через час. А может, впро-чем, и раньше. Я же только что домой вошел. Да-а… Лихо! Что и говорить. Ай да доктор! У них там что, все, что ли, в доле, все повязаны? В этом их центре.
Черт! А может мне вообще левый диагноз поставили? – вдруг озарило его. – Мо-жет, это всё подстава?? Объявляют человеку, что у него рак, а сами почки всякие потом у него по дешевке скупают! Как это он, бл*дь, через час уж тут как тут? Как серый волк из сказки. На черном БМВ. Ангел смерти прям какой-то! Он что, специально у больницы ждал? Меня караулил? Что вообще за х*йня?! Что-то странно всё это!.. – от всех этих мыслей у Чиликина даже голова кругом пошла. Он почувствовал, что в душе у него за-рождается безумная надежда. Пока еще робкая, слабенькая, но с каждой секундой всё уси-ливающаяся и усиливающаяся. Крепнущая и крепнущая. – Черт! Неужели подстава? По-станова обычная? В натуре? Так, может, я здоров? Может, х*йня весь этот рак? Разводка просто на бабки, на лавэ?.. Но какие сволочи!.. Здорового человека!.. – Чиликин почти уже убедил сам себя. Почти уже не сомневался. – Конечно, здоров! А что же еще? Ничего никогда не болело – тут на тебе! («У отца тоже никогда ничего не болело», – угрюмо каркнул где-то на задворках сознания какой-то мрачный голос, но Чиликин с досадой от него отмахнулся. Отстань!) Да и вообще не могли они так сразу, сходу определить! Там же куча исследований всяких должна быть! Да. Так что!..
Ну, а может, это, наоборот, целитель какой-нибудь народный? – внезапно пришло ему в голову. – Какой-нибудь там, бл*дь, сенс-экстра. Маг-колдун. «Традиционная меди-цина, мол, от Вас отказалась, но Вы, Андрей Павлович, не отчаивайтесь! Нет-нет! Ни в коем случае! Мы Вас спасем. Хотя, конечно, не скрою, случай Ваш очень тяжелый, что и говорить, но…» Ну, и тэ дэ, – Чиликин почувствовал себя так, словно на него вылили ушат холодной воды. – Черт! Да-а… Может, конечно, и так быть…. Очень даже может… Тоже вполне рабочий вариант. Врач у них прикормлен, на проценте… А чего? Правиль-но! Деловой подход. Если человеку только что приговор смертный вынесли, ясно, что он на всё готов. Особенно, если бабло у него есть. Но тут вы, господа хорошие, просчита-лись. Да!… х*й вам что со мной обломится. Беден, как церковная мышь! Вошь в кармане, блоха на аркане. Так что зря вы тут передо мной понты свои колотите, бензин дорогой жгёте. Времечко на меня свое драгоценное только тратите. «Ровно через 15 минут!.. БМВ – черная семерка!..» Да пошел ты! Иди лучше, других лохов окучивай! А я что!.. С меня взятки гладки.
Чиликин обвел глазами комнату. Может, не ходить? Настроение только портить. Да нет… Договорились же… Да и вообще, послушать все равно надо. Это же я сам себе всё напридумывал, а может, он чего и другое скажет? Хотя, чего он «скажет»!.. Ясно, че-го: «Вылечим!» Чего еще можно больному человеку сказать?
Про органы это я все-таки, наверное, загнул. Погорячился. Слишком уж это стрём-но. Хотя… Насчет липового диагноза… Перепровериться еще где-нибудь, наверное, стоит. Не помешает. Да они и здесь ещё, сами сто раз перепроверять будут. Вдруг всё-таки?..
А-а!.. – безнадежно махнул рукой Чиликин. – Это я всё за соломинку цепляюсь. Все больные так начинают себя сразу же убеждать, что это, мол, ошибка. И мать с отцом так же точно себя вели. Не помнишь, что ль?..
Ладно, собираться пора. Нехорошо опаздывать. Особенно, если и делов-то тебе всех – просто вниз спуститься. Человек сам к тебе подъедет. Да еще и на такой тачке.
Чиликин медленно встал и начал, не торопясь, переодеваться.
Ровно через 13 минут он уже стоял у своего подъезда. А еще ровнёхонько через 2 минуты к подъезду по маленькой дорожке уверенно подкатила роскошная черная БМВ с тем самым номером. Сверкающая на солнце, новенькая, с иголочки, семерка. Как с вит-рины.
Да, неплохо маги-целители живут! – завистливо подумал Чиликин, окидывая взглядом дорогой кожаный салон и одновременно обмениваясь приветствиями с сидев-шим за рулем элегантным мужчиной лет сорока. – Очень даже, я бы сказал!.. Весьма и весьма!.. Ладно, будем считать, что не зря вышел. В машине хоть приличной посидел. Напоследок. На дорожку. На посошок.
– Андрей Павлович! – начал тем временем разговор потенциальный маг. – К сожа-лению, я знаю Ваш диагноз. (Интересно, откуда? – вяло усмехнулся про себя Чиликин.) Я, конечно, искренно Вам сочувствую, но что ж поделаешь – жизнь есть жизнь. (А смерть есть смерть, – всё с той же вялой иронией продолжил мысленно фразу Чиликин.) А смерть есть смерть, – вдруг, словно подслушав его мысли, тут же произнес маг. Чиликин вздрогнул и с изумлением уставился на своего собеседника. Что за чертовщина?! –
И поэтому у меня к Вам не совсем обычное предложение. Как раз связанное со смертью, (Что еще? Неужели все-таки органы!? – быстро мелькнуло в голове у Чилики-на.) – мужчина замолчал, внимательно глядя на Чиликина, и после довольно длинной па-узы продолжил. –
Суть моего предложения в следующем. Я предлагаю Вам, – он еще немного по-медлил, – покончить с собой перед телекамерой. Повеситься. Все детали Вашего само-убийства будут полностью и подробно засняты на пленку. От момента приготовления, накидывания на шею петли, до агонии и последующей смерти. За это я заплачу Вам, – мужчина сделал еще одну паузу и наконец, по-прежнему не отрывая взгляда от Чиликина, спокойно закончил, – 100 тысяч евро.
– Что-о-о??!! – даже привстал слегка со своего кожаного кресла Чиликин. – Сколь-ко-сколько?!
– 100 тысяч евро, – так же спокойно повторил мужчина. Чиликин судорожно сглотнул. В ушах стучало. В голове не было ни одной мысли.
– И когда я должен это сделать? – наконец, тоже стараясь говорить по возможно-сти спокойно, поинтересовался он.
– Через неделю, максимум через две. Ну, Вы сами понимаете… – мужчина вырази-тельно взглянул на Чиликина.
– Понимаю, – криво усмехнулся тот. – Клиент должен иметь товарный вид.
– Приятно иметь дело с умным человеком! – усмехнулся в свою очередь и мужчи-на и вдруг совершенно неожиданно добавил. – А знаете, Андрей Павлович, Вы молодец!
Как ни странно, слышать этот комплимент в свой адрес Чиликину было приятно. Он и сам поразился, поймав себя на этой мысли. Странное все же создание человек. Па-радоксальное!
«Правильно, Андрей Павлович! Соглашайся! Вешайся! Ты молодец!» – «Спаси-бо!» – счастливо расцветает застенчивой улыбкой в ответ польщенный донельзя Андрей Павлович.
Ну я и мудак! – удивленно подумал про себя Чиликин. – Дальше некуда.
– Наверное, стоит уточнить технические детали, – доброжелательно улыбнулся Чиликину мужчина. – Про деньги, в частности.
– Да, конечно! – спохватился Чиликин. – Разумеется.
– Значит, в случае Вашего согласия половину суммы я Вам вручаю немедленно, – у Чиликина даже дыхание захватило! – а вторую половину – Вашим родственникам после того, как все закончится. Жене, вероятно? – мужчина вопросительно посмотрел на Чили-кина. Тот от растерянности промолчал. –
В тот же день, – так и не дождавшись ответа, продолжил свои объяснения мужчи-на. – Ну, или, если Вы хотите, можно положить вторую половину в банковскую ячейку, в камеру хранения или еще куда-нибудь, – пожал он плечами. – Ну, в общем, если хотите, можете как-то подстраховаться. Но я Вам, честно говоря, не советую, – мужчина немного помолчал. – В случае расследования всё это могут раскопать, и тогда у Вашей семьи мо-гут возникнуть ненужные проблемы. С властями, я имею в виду, – уточнил он, видя, как вздрогнул Чиликин. – Спрашивать начнут, интересоваться: а что это?.. а откуда?.. Ну, а что Ваша жена будет отвечать? Запутают ее в два счета. Запугают. Кончится всё тем, что вообще деньги отымут. Конфискуют. В пользу государства. До окончания следствия. Ну, Вы знаете, как это у нас бывает! – мужчина сочувственно улыбнулся Чиликину. –
Короче говоря, Андрей Павлович, мой Вам совет. Чем проще – тем лучше! Поэто-му я Вам рекомендую самый простой и надежный вариант. Мне ведь от Вас все равно нужна будет предсмертная записка. Стандартная. Ну, как обычно пишут в таких случаях. «В моей смерти прошу никого не винить». Или что-нибудь в этом роде. Вы отдадите ее жене, а она потом обменяет ее у меня на вторую половину суммы. Уверяю Вас, это будет самое разумное. Так будет лучше для всех нас. Если, конечно, Вы согласны, – мужчина снова замолчал, вопросительно глядя на Чиликина.
– Я согласен, – пропищал тот. Потом откашлялся и повторил уже нормальным го-лосом. – Да, я согласен.
– Хорошо, – мужчина протянул руку, не глядя достал из бардачка пять банковских упаковок по 10 тысяч евро и небрежно протянул их Чиликину. – Ровно 50 тысяч. Можете не пересчитывать.
Чиликин молча принял их дрожащими руками.
– Вот, возьмите, – мужчина протянул Чиликину еще и какой-то пакет, видя, что тому просто некуда положить деньги. Не по карманам же их рассовывать. Чиликин всё так же молча засунул деньги в пакет. – Ладно, Андрей Павлович, мне пора, – мужчина взглянул на свои, совершенно немыслимой красоты часы и слегка поморщился – Я уже опаздываю. В общем, давайте так договоримся. Через неделю я Вам позвоню, и мы уточ-ним детали. Будьте на всякий случай к этому моменту уже готовы. Дела в порядок приве-дите (Чиликин вздрогнул, вспомнив, что именно эту фразу, буквально слово в слово он говорил Диме в больнице полтора часа назад: «дела надо в порядок привести»), ну, и во-обще. Чисто психологически…
– Простите! – решился все-таки Чиликин. – Только поймите меня правильно… – он замялся. – А если я вдруг передумаю? – выпалил наконец Чиликин, собравшись с ду-хом. – Нет, я совсем не собираюсь передумывать! – поспешил пояснить он, хотя собесед-ник его на это его неожиданное заявление абсолютно никоим образом не отреагировал и смотрел на него все так же спокойно и доброжелательно. – Но, видите ли… Я должен все-таки с женой посоветоваться… Вдруг она против будет… (Господи! Что за чушь я несу?! Причем здесь жена?) Ну, или диагноз если не подтвердится… Ну, вдруг! Бывает же!.. – тихо добавил он, чтобы хоть что-то сказать и опустил глаза. Ему было невыразимо стыд-но своей слабости.
«Бывает»!.. Бывает! Всё бывает. И такое бывает, что ничего вообще не бывает. «Вдруг»!.. Ээ-ээх!.. Стыдобища-то!.. прямо, как баба!
– Знаете, Андрей Павлович, давайте так договоримся, – как ни в чем не бывало, сделав вид, что ничего не замечает, мягко улыбнулся Чиликину мужчина. – Неделя – срок более чем достаточный. Чтобы и с женой посоветоваться, и новое обследование пройти. Так что к следующему моему звонку Вы уж, пожалуйста, решите всё для себя окончатель-но. Хорошо? Если передумаете – просто вернете деньги, вот и всё. Только дальше уж же-лательно не затягивать. Ну и не менять, естественно, потом своего решения. Вы и меня поймите, – он печально покачал головой. – Мне же тоже и подготовиться надо: помеще-ние снять, людей, технику… Это же всё затраты. А Вы вдруг потом возьмете и передума-ете! Ну?..
– Да нет, – с тяжелым вздохом пробормотал Чиликин. – Не передумаю я. (Разве что чудо? – тоскливо подумал он. – А-а-а!..) Я не передумаю! – уже решительно повторил он и твердо взглянул в лицо своему собеседнику. Улыбка того, как показалось Чиликину, стала чуть шире. – Можете не сомневаться. Всё, будет именно так, как мы договорились.
– Замечательно! – мужчина протянул Чиликину руку, прощаясь. – Тогда до втор-ника. Я Вам позвоню.
– До вторника, – Чиликин пожал протянутую руку и вылез из машины.



3.


Первое, что сделал Чиликин, вернувшись домой, это прошел не раздеваясь на кухню и включил чайник. Потом проследовал с пакетом к себе в комнату и высыпал на кровать деньги. Пять аккуратных пачек в банковских упаковках. Чиликин их даже с наслаждени-ем понюхал, жадно и глубоко вдыхая ни с чем не сравнимый, волнующий запах свежена-печатанных денег. Запах свободы, счастья и благополучия. Запах жизни!
Смерти! – пришло вдруг ему в голову, и он тут же, передернувшись от отвращения, брезгливо отбросил пачки подальше от себя. Ему даже руки пойти помыть захотелось, тщательно, с мылом, настолько явственно почудился ему поползший вдруг по комнате отчетливый, тошнотворный, сладковатый, тлетворный запах. Еле-еле слышный, легкий, но все же ощутимый. Запах склепа. Могилы. Гроба.
Черт! Во нервы-то как разыгрались! – с трудом перевел дыхание Чиликин, посте-пенно успокаиваясь. – Прямо кисейная барышня какая-то! Скоро истерики и обмороки начнутся.
Смотреть на разбросанные по кровати деньги было, тем не менее, неприятно. Как будто это и не деньги были вовсе, а… Чиликин даже не мог понять, что именно они ему напоминали, какие ассоциации вызывали, но что-то, несомненно, зловещее и пугающее, в них было. Привет с того света! Дружески протянутая рука дьявола. Его хищно расто-пыренная пятерня. Приглашение в ад. Пропуск. Входной билет. С последующим уведом-лением о благополучном прибытии. Следующие пять пачек – клиент прибыл.
А ведь я их никогда не увижу, те пять пачек! – сообразил неожиданно Чиликин, и эта простая и очевидная мысль почему-то вдруг потрясла его. – Десять пачек будут озна-чать, что я уже а аду.
А может, в раю? – невесело усмехнулся он. – Да, жди!.. Как же!.. В раю. Размечтался! Самоубийцам рай не светит. Они прямёхонько в ад отправляются. Прямиком в какой-то там круг. Надо будет у Данте потом посмотреть, в какой именно. К чему хоть готовить-ся?!
Да, вообще шутки шутками, а… Неделя, значит… Поня-ятно… Чтой-то я не раду-юсь? А? Так удачно всё с бабками решилось. Прямо как в сказке! А мне чего-то грустно… Хучь плачь.
Насчет бабок, кстати, – покусал нижнюю губу Чиликин, заваривая чай. – Как-то всё это… На удивление легко и просто… Ни тебе никаких расписок, ни х*я… вообще ничего! Вынул просто из бардачка 50 косарей и дал. «Вот Вам, Андрей Павлович, пакет ещё – а то, я вижу, Вам положить некуда!» Чуде-са-а!..
А если я… А чего я? Куда я денусь? Тем более со своей болезнью? Да и зачем?.. Так-то оно так, но все-таки… Разные же люди бывают. Бывают такие идиоты отморожен-ные!.. Скажет: «Не брал я ничего!» – и чего ты с ним будешь делать? Тем более, что он уже одной ногой в могиле стоит, х*й ли ему! По х*ю всё!!
Дать первому встречному, через две минуты разговора, 50 тыщ евро!.. Причем без всяких документов!.. Непонятно!.. Не-по-нятно!.. Ничего непонятно! Понятно только, что ничего непонятно. Ладно, впрочем, какая мне в конце концов разница? Мне-то что? Их проблемы. Может, для них 50 косарей – вообще не деньги? Так… семечки… По х*ю мне всё это! Сами пусть разбираются.
Мне вот что интересно – черт! чай горячий, обжегся! – чего это он мне так много денег-то дал? Причем сразу, сам предложил, не торгуясь! Я бы и за полтинник согласил-ся… Легко! Да за какой там «полтинник»! И за двадцатку бы с радостью, и за десятку. Черту бы душу продал. Заложил. Да и!.. – мысленно махнул рукой Чиликин. – Можно было и еще дешевле меня купить, если постараться. С потрохами. Цена мне – грош. Денег ни копья, семью с х*ем оставляю. С голой жопой. Кормилец, бл*дь, поилец. «Я!..», «Я!..», «Глава семьи!..», «Моя работа!..». «Я», бл*дь!.. «Глава»!.. Головка. От х*я! Тьфу!! – Чили-кин опять в сердцах хлебнул горячего чая и зашипел от боли. – Ну всё, п*здец! Всё нёбо сжёг, – он покатал языком во рту свисавшие сверху клочья нежной кожицы. – Ч-черт! Да, так насчет денег,.. – Чиликин рассеянно пощекотал большим пальцем подбородок. – Чего меня беспокоит-то? Что много дали? Ну, а мне-то что? Много не мало. Действительно ведь дали. Не просто пообещали, не развод какой-то голимый, а правда всё! Правда дали. Вон они в комнате лежат! На кровати валяются. Можно пойти полюбоваться, – при вос-поминании о деньгах Чиликина опять передернуло. – Так что, чего я беспокоюсь? Всё путем. Лучше не бывает! Хуже, впрочем, тоже. А если и бывает, то редко… Ладно, ладно! Хватит кукситься. А заодно хмуриться и злобиться. Как в песне поется. Меня, вон, сам ангел смерти похвалил. На черной БМВ. «Молодцом» назвал. Надо держать марку.
Чиликин допил чай, вымыл чашку и пошел в комнату. Убрал в пакет деньги, лег на кровать, включил телевизор и стал ждать жену. Ему не было скучно. Наоборот! Время текло теперь неправдоподобно быстро. Летело! Стрелой! Безжалостный хронометр внут-ри него неумолимо отсчитывал минуту за минутой, и он постоянно к нему прислушивал-ся. Вот и еще одна прошла… И еще… Черт!!



4.


Через час 42 минуты 23 секунды вернулась из поликлиники жена. Чиликин услышал, как хлопнула входная дверь, и выглянул в коридор.
Да, точно. Господи, что сейчас начнется! – Чиликин поморщился. – Может, не го-ворить? – малодушно подумал он, понимая в то же время прекрасно, что это в данной ситуации совершенно нереально.
Можно, конечно, подождать результатов повторного обследования, но что это даст? Чушь ведь всё это! Лажа. Вероятность ошибки ничтожна. Да вообще ноль! Какая там «ошибка»! И кровь, и на мониторе они что-то там увидели. Углядели. Ладно, коро-че. Чего себя иллюзиями зря тешить. Позориться только. Лицо терять. Не маленький, чай. Не ребенок. Не страус, чтобы голову в песок прятать. Надо смотреть правде в гла-за. Как и подобает!.. Н-да… Подобает, подобает!.. – Чиликин с тоской посмотрел на потолок. Говорить все равно не хотелось. – А то, что я ей потом скажу? – принялся дальше убеждать себя он. – После повторного обследования? Через неделю, когда всё наверняка подтвердится?
«Дорогая! Вот деньги, я завтра повешусь! Не поминай лихом!»? Так, что ли? Надо же всё по-людски всё-таки делать. По-человечески. Заранее хоть сказать. Обсудить. Пообщаться. Да и про деньги, про вторую половину всё объяснить.
Или уж не говорить?!.. А? – лихорадочно заметался в мыслях Чиликин, чутко при-слушиваясь в то же время ко всем, раздающимся из коридора, звукам и шорохам. Сей-час войдет! – Чего тут «объяснять»?! Оставлю лучше письмо подробное, где всё ей распишу. По пунктам! Что и как. Набор инструкций, бл*дь. «Мою посмертную записку отдавай ТОЛЬКО в обмен на…» Ну, и так далее, в том же духе...
Обидится, конечно,.. – тяжело вздохнул про себя Чиликин. – Ну, а мне-то что? – тут же успокоил он сам себя. – Мне это к этому моменту уже всё равно всё будет. До фени. До лампочки! Я к этому моменту уже далеко-о буду!.. На том свете. Какой с меня спрос? – Чиликин всё никак не мог решиться. В волнении он вскочил с постели и при-нялся быстро расхаживать по комнате. – Да и меня же надо понять! – начал оправды-ваться он. – Очень мне приятно последнюю неделю жизни на положении тяжелоболь-ного проводить! Смертника какого-то. Лучше уж оттянуться как следует напоследок! По полной программе. Махнуть, может, куда-нибудь на пару дней! По кабакам побро-дить. Бабки есть…
Да, «есть»! А вдруг?.. – Чиликин на мгновенье остановился. – Да-а!.. – махнул он рукой. – Вдруг, вдруг!.. Если «вдруг», тогда и думать будем. Разберемся! Только не бу-дет ведь никакого «вдруг»! Ясно всё, как белый день. «Вдруг» только п*здецы случа-ются. Вот они-то – пожалуйста! Сплошь и рядом. Глазом моргнуть не успеешь, как он уж, проклятый, тут как тут. Вдруг! А хорошие дела…
Не скажу, короче! – окончательно решил он и сразу же почувствовал невыразимое облегчение. Даже повеселел. Разговоры, бл*дь, все эти!.. Слезы… Уходить надо до-стойно. Без соплей.
– Ты дома? – удивилась жена, входя в комнату. – Ты же на работу, вроде, собирал-ся?
– Завтра пойду, – беспечно ответил Чиликин, привлекая ее к себе. – Иди лучше ко мне…

_______________________________________
___________________________________

На следующий день, часов в 11, когда Чиликин еще лежал в постели и задумчиво курил, пуская дым в потолок, входная дверь хлопнула, и через секунду буквально в комнату ворвалась зареванная жена.
– Почему ты мне вчера ничего не сказал!? – с порога закричала она.
Чиликин от неожиданности даже сигарету изо рта в кровать выронил и сразу же с проклятиями начал ее искать.
– Что не сказал? – наконец смог произнести он, снова закурив и обреченно про се-бя вздохнув. Он уже знал «что».
– Про свой вчерашний диагноз, – опять заплакала жена. – Что у тебя вчера обна-ружили?
– Почему, почему!.. – смущенно забормотал Чиликин. Как тут объяснишь? Поче-му?.. Потому. Кончается на «у». – Не точно же еще! – наконец нашелся он. – Решил под-тверждения подождать. Когда повторные анализы сдам. Чего тебя раньше времени беспо-коить? Я же знаю, ты волноваться будешь, переживать… – попытался он слегка подоль-ститься к жене. – А может, не подтвердится еще ничего… (Да, как же! – тоскливо усмех-нулся он про себя.)
– А про деньги почему ничего не сказал? Про самоубийство это? – опять спросила жена.
– Что-о-о??!! – Чиликин от изумления привстал и снова выронил сигарету. – Что? – повторил он через мгновенье, когда стряхнул ее на пол и затушил в пепельнице. – От-куда ты знаешь?
– Так, значит, это правда? – в голос зарыдала жена.
– Да подожди ты! – в нетерпении прикрикнул на нее Чиликин. – Говори толком. Откуда ты можешь это знать? И про диагноз, кстати, тоже? Тебе что, из больницы, что ли, звонили? (Откуда у них может быть мой телефон? – тут же сообразил он.)
– Нет, не из больницы, – всхлипнула жена, осторожно промакивая глаза платком.
– Так откуда ты знаешь? – Чиликин сел на кровать. – Кто тебе сказал?
– Ну, этот… – жена судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться, – мужчина… ко-торый вчера с тобой встречался… И деньги тебе дал… Я у Веры сидела…
Чиликин в полном ошеломлении смотрел на жену, не веря собственным ушам.
– Он что, позвонил твоей подруге? – недоверчиво переспросил он. – А откуда?..
Чиликин хотел спросить: «А откуда он телефон узнал?», но понял, что спрашивать бесполезно. Она-то чего знает? Откуда,.. откуда?.. От верблюда! Судя по всему, орга-низация, с которой он вчера столкнулся, была гораздо более серьезная, чем он понача-лу подумал. Да он, собственно, и не думал еще вообще на эту тему. Некогда было. Да и не до того. А если бы подумал хоть немного, – и сам бы мог догадаться. Когда речь о таких бабках идет!.. В общем, суду всё ясно. Откуда у него телефон.
Неясно только, какого х*я он ей позвонил? Что это вообще за бл*дство!! Хотя бы предупредил. Как это: взять,.. ничего не сказав,.. позвонить?.. просто поставить меня перед фактом… Вообще п*здец!! Вот возьму, и не повешусь ни х*я! Нет, ну, наглость просто неописуемая! Да и зачем??!! Зачем???!!! Мы же договорились обо всём?! Жену-то зачем трогать?
– Что он тебе сказал? – набросился Чиликин на всё еще всхлипывающую жену. – Повтори мне всё как можно точнее, слово в слово.
– Ну, он спросил сначала, знаю ли я, какой тебе диагноз вчера поставили? – зале-петала испуганная жена, глядя на Чиликина широко открытыми глазами. – Я сказала, что нет. Ты же мне ничего не сказал.
– Так,.. – подбодрил ее Чиликин. – Дальше.
– Ну, он сказал тогда, – жена опять заплакала, – что рак печени-и-и!..
– Да не реви ты! – с досадой сказал Чиликин. – Говори, чего дальше было.
– Дальше он сказал про то, что он тебе предложил заработать денег, и ты согласил-ся.
– Как именно, он сказал? А, ну да… – Чиликин вспомнил начало их разговора. – Подожди, подожди! – вдруг сообразил он. – Он тебе это что, всё прямо по телефону гово-рил?
– Нет, – опять всхлипнула жена, – в машине этой черной…
– (бл*дь! – выругался про себя Чиликин.) Так вы встречались, значит? – еле сдер-живаясь и стараясь изо всех сил говорить спокойно, терпеливо переспросил он.
– Ну да, – как нечто, само собой разумеющееся, подтвердила жена. – Он прямо к веркиному дому на машине своей подъехал. Верка там, наверное, обалдела! – вдруг с чи-сто женской непоследовательностью, ехидно добавила она.
Чиликин стиснул зубы и на секунду закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.
– Юль! – преувеличенно-спокойно начал он. – Ты мне можешь подробно всё рас-сказать? Как всё было? От начала до конца? Можешь?! Неужели это так трудно??!!! – со-рвавшись, закричал он, не в силах больше сдерживаться.
(Нет, ну правду говорят: все бабы дуры, – с ожесточением подумал он. – Дуры! ду-ры!! дуры!!! Тупорылые, безмозглые курицы! У нее муж через неделю вешается, а она ему про свою подругу-Верку впаривает! Такую же дурищу набитую, как и она сама. Да по х*ю мне, обалдела она там от чего-то сил нет!! По х*ю!!!)
– Но я же тебе уже всё рассказала! – обиделась наконец и жена, окончательно пере-став плакать.
– А теперь расскажи мне всё снова и с самого начала, – настойчиво повторил Чи-ликин. – Ты сидела у Верки, он туда позвонил… И что?
– Ну, и подозвал меня…
– Как? Просто по имени? Просто «Юлю»? Или, может, по имени-отчеству? По фа-милии? – сразу же настырно перебил Чиликин.
– Да я откуда знаю?! – в голосе жены послышались легкие нотки раздражения. Она явно не понимала, чего он от нее хочет, и к чему вообще весь этот допрос? Ну, подозвали и подозвали! По имени,.. не по имени!.. Да какая разница! Вот пристал, как банный лист! – Верка сказала: «тебя» – ну, я и подошла. Взяла трубку.
– Ну, хорошо! – не отставал Чиликин. – Ты взяла трубку. И что он тебе сказал?
– Ну, что? – совсем уже раздраженно пожала плечами жена. – «Здравствуйте, Юлия Владимировна! (Ага! Значит все-таки по имени-отчеству, – с удовлетворением от-метил для себя Чиликин, решив больше по возможности не перебивать и не переспраши-вать. А то поссоримся еще напоследок, чего доброго!) Я по поводу диагноза Вашего му-жа. Его вчерашнего обследования. Нам с Вами надо срочно встретиться, – жена остано-вилась, припоминая. Чиликин ждал. – Я тут рядом, выходите через 5 минут, я у подъезда буду стоять». И номер машины продиктовал..
– Так ты ему что, даже адрес не диктовала? – удивленно уточнил Чиликин. – Он сам знал, куда подъехать?
– Ну да, – наморщила лоб жена. – Кажется, не диктовала. Да я и сама его не знаю!
– (Так-так-так! – подумал Чиликин. Он и сам не знал, почему он всё это так дотош-но выспрашивает, но чувствовал, что это важно. – Так это, значит, он и мой адрес вчера наверняка знал. А меня просто так спросил. Чтобы не пугать сразу. Не спугнуть! Поня-ятненько…) Ну, хорошо. И дальше чего было? Ты села в машину, и что он тебе сказал?
– Ну, вот и сказал… – на глазах у жены появились слезы. – И про диагноз твой… И про договоренность вашу… – она опять заплакала. – Как ты мог на такое согласиться? – сквозь слезы еле выговорила она. – Это же какой грех! Самоубийство!
– Ладно, грех… – смущенно пробормотал Чиликин. (Сам знаю! А х*й ли делать?! «Грех»!.. А семью оставлять без денег – не грех?!) – Юль! – чуть помолчав, осторожно сказал он. – Ты же знаешь нашу ситуацию. Денег нет. Как ты жить будешь? Да еще с ре-бенком!? Святым духом, что ли, питаться? Я хочу, чтобы мой ребенок вырос нормаль-ным, здоровым… Чтобы жил не хуже других. Чтобы у тебя было всё хорошо. Так что… куда деваться? Грех, не грех… Выбирать не приходится!.. (А лучше было бы, если бы ты на панель пошла? – хотел добавить он, но удержался. – «Грех»!..)
Жена, не отвечая, заплакала еще сильнее. Чиликин дрожащими руками закурил кое-как сигарету и уставился в одну точку. Мыслей в голове не было. На душе было бес-конечно-тоскливо и грустно.
Вот один день и прошел… – внезапно с ясностью осознал он. – Всего шесть оста-лось… «Легче гусиного пуха улетает жизнь…» «А счетчик щелк да щелк, да всё одно – в конце пути придется рассчитаться!» Придется!.. Рассчитаемся, раз придется… Придется, так придется.
– А он тебе не сказал, кстати, зачем он вообще тебе всё это рассказал? Не объяс-нил? – все же спросил на всякий случай Чиликин, хотя и не надеялся услышать в ответ ничего нового.
Жена некоторое время молчала, всхлипывая, потом, шмыгая носом, прерываю-щимся голосом с трудом ответила: «Сказал, что, когда речь идет о таких деньгах, никаких неожиданностей быть не может. И он должен быть уверен, что все заинтересованные ли-ца в курсе, – голос жены прервался. – Так он сказал», – после паузы добавила она.
(Вот сволочь! – злобно выругался про себя Чиликин. – Тварь бессердечная!! А хотя, чего я его ругаю? – тут же спохватился он. – Для него ведь это просто дело. Он бабками своими рискует. Да и вообще он со мной совершенно по-джентльменски себя ведет. Грех жало-ваться. Никаких расписок. Деньги вперед. Всё! Чего я от него еще хочу-то? Сочувствия? Пожалуйста! Но за дополнительную плату. Вешайтесь не за сотку, а за тридцатку – так вообще рыдать над вашим телом буду! Навзрыд! Могу до, могу после – как договоримся. Да-с.
Бизнес есть бизнес. Это всего лишь деньги. Ничего личного. Как, впрочем, и лиш-него. Всё лишнее – только за дополнительную плату! Да-с.
Юля тоже хороша! Целый час ее раскалывал, пока хоть что-то путное наконец узнал. Хотя, чего с нее взять! Женщина…. Одни бигуди в голове.
Впрочем, да и сам-то я!.. Тоже тот еще молодец! Среди овец. Накинулся на нее, как коршун. Целое расследование затеял. Что да как?! «Слово в слово!» А чего в итоге выяс-нил? Такого уж важного? Что Волга впадает в Каспийское море? Что им не нужны неожиданности, и они хотят подстраховаться и быть уверенными, что жена в курсе и не возражает? В суд на них потом не подаст и заяву ментам не кинет? Так это и так ясно бы-ло. С самого начала. Мог бы и сам все это сообразить, своим жалким умишком дойти. Пинкертон хренов! Шерлок, бл*дь, Холмс.)
– Так он тебе что, действительно 50 тысяч евро дал? – услышал вдруг Чиликин во-прос своей жены и, глубоко задумавшись, уйдя с головой в свои невеселые мысли, не по-нял даже сразу, о чем, собственно, идет речь.
– Что? – переспросил он.
– Я говорю: он тебе правда 50 тысяч евро уже дал? – повторила свой вопрос жена.
– Да, – нехотя признал Чиликин. Он достал пакет и высыпал деньги на кровать. – Вот они.
Жена зачарованно уставилась на валявшиеся на кровати пачки. Такого количества денег она никогда в жизни не видела. Потом робко взяла одну пачку и нерешительно повертела ее в руках.
– Здесь действительно 50 тысяч? – тихо спросила она.
– Да, – подтвердил Чиликин. – В каждой пачке ровно по 10 тысяч. Видишь, сотен-ные купюры, по 100 евро. В пачке 100 штук. Сто по сто – десять тысяч.
– Да-а… – так же тихо протянула жена, рассматривая пачку. – Каждая такая бу-мажка – целых 100 евро! А их тут целая пачка. Раз! – 100 евро! еще – раз! – еще 100 евро! С ума можно сойти!
– Можно, можно!.. – пробормотал Чиликин, убирая деньги.
Жена проводила их долгим взглядом. Потом посмотрела на мужа.
– Так ты действительно хочешь это сделать? – совсем уже еле слышно прошептала она. Глаза у нее опять предательски заблестели. – А как же я?
– Юль, ну, давай не будем! – Чиликину и так было невыразимо тоскливо. – Ну, че-го воду в ступе толочь? Ты взрослый человек, всё прекрасно понимаешь. Если у меня рак, мне жить от силы полгода. Ты же знаешь, у меня родители от рака умерли, я все это сам видел. Собственными глазами. Как это бывает. Да плюс еще щас лекарства, уход понадо-бятся… А где у нас деньги? А так хоть семье что-то оставлю! Ребенку,.. – Чиликин почув-ствовал, как к горлу подкатывает ком. – Ладно, давай не будем больше об этом! – с тру-дом справившись с собой, негромко попросил он. – Хорошо?
– Но это же грех страшный! – жена смотрела на него с ужасом, широко раскрыты-ми глазами. – Я не смогу жить, зная, что ты из-за меня…
– Перестань! – страдая, перебил ее Чиликин. – И не вини себя ни в чем. Считай, что я из-за ребенка делаю. И давай закончим, а? Мне и без того тяжело… Честное слово!..



5.

Последующие шесть дней пролетели для Чиликина как один миг. День,.. второй,.. третий… Кажется, только вчера был вторник, и вот он уже опять! Уж с самого утра Чили-кин чувствовал себя не в своей тарелке. Жена куда-то умчалась, по каким-то своим делам (Чиликин, честно говоря, слегка слукавил, сказав ей, что позвонить ему должны только завтра, в среду), и он сидел один на кухне, беспрерывно курил, бездумно смотрел в окно и ждал звонка. Вот сейчас!.. Вот сейчас!..
В глубине души он все-таки никак не мог до конца поверить в реальность проис-ходящего. Ну, как это так – он не сегодня-завтра должен умереть? Что это значит?
Меня не будет, что ли, больше вообще? Как это? Никогда?.. Мир, солнце, земля, вода, деревья, небо, ветер, птицы, люди вокруг – всё это останется, а меня не будет? Во-обще!? Никогда-никогда?.. Не может этого быть!!
Чиликин представил себе, как он вешается. Встает на стул,.. одевает на шею верев-ку,.. чуть-чуть ее затягивает… Потом резкое, короткое движение ногами – и!.. Бр-р!..
Чиликин вспомнил, как он читал где-то, что какой-то врач ставил на себе экспе-рименты. Вешался, а ассистент в последний момент вынимал его из петли. Врача интере-совало, что испытывает повесившийся. И как, в частности, люди умудряются повеситься порой даже лежа, на спинке кровати? Казалось бы, инстинкт самосохранения должен включиться в последний момент и заставить человека вылезти из петли, когда он начнет задыхаться. Тем более, что это в данном случае вроде бы так просто?! Однако не тут-то было! По словам врача, как только петля затягивается, человек уже не в силах даже поше-велиться. То ли аорта там какая-то на шее сразу пережимается, то ли еще что, но факт остается фактом. Человеком мгновенно овладевает чудовищная слабость, тело становится как ватное, а всё существо его захлестывает волна совершенно непереносимого, смер-тельного ужаса.
Чиликин словно наяву увидел, как равнодушные санитары вынимают его мертво-го, посиневшего из петли, небрежно кладут на носилки и везут в морг. Там догола разде-вают, прикрепляют к ноге бирку и швыряют на цинковый стол. А рядом стоят такие же точно столы и на них тоже лежат такие же точно голые тела. Мужские и женские. Безоб-разные пожелтевшие трупы каких-то отвратительных голых сморщенных старух, бомжей, алкоголиков и пр. и пр.
Как его потом катят на колесиках на вскрытие, распиливают грудную клетку, че-реп, копаются во внутренностях… Затем опять зашивают…
А он всё это время безучастно и равнодушно лежит, и всё это и чувствует, и не чувствует. Пошевелиться он не может, боли тоже нет, тело словно уже и не его, но какие-то ощущения в нем все-таки еще остались. Он нечто вроде одушевленного камня или куска сырого мяса. Безучастного к тому, что с ним делают, но все-таки всё это каким-то образом ощущающего.
Затем его снова одевают, кладут в гроб и везут на кладбище. Закрывают гроб крышкой, забивают гвоздями и опускают в сырую и холодную могилу. Закидывают свер-ху землей и уходят. Навсегда.
А он остается лежать под землей, в этом узком, тесном, душном гробу, где нет воз-духа, невозможно вздохнуть, невозможно ни пошевелиться, ни перевернуться. Придав-ленный сверху тяжелым, плотным и толстым слоем земли… Глубоко под землей… В гро-бу…
Громко зазвонил телефон. Чиликин вздрогнул и, не успев даже ничего понять, быстро схватил трубку.
– Да!
– Андрей Павлович? – услышал он знакомый неторопливый голос.
– Да, это я.
– Здравствуйте. Нам надо срочно встретиться. (Чиликин почувствовал, что внутри у него всё оборвалось.)
– Здравствуйте. Когда? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Лучше прямо сейчас. Скажем, через 10 минут на прежнем месте. Вас устроит?
– Да, вполне, – Чиликин запнулся. – А… потом мы?..
– Я Вас не задержу, Андрей Павлович. Буквально на полчаса.
– Хорошо, – с неописуемым облегчением выдохнул Чиликин. Фу-у-у!.. У него словно камень с души свалился. Значит, не сегодня. Уу-уу-ух!.. Ну, естественно! Мы же договорились: неделя-две. Значит, неделю-то еще уж точно можно будет выторговать. А там посмотрим. Чего сейчас загадывать? Чего об этом вообще думать!? Неделя – это целая вечность.
– И деньги с собой, пожалуйста, захватите, – вдруг услышал он. – Ну, что я Вам в прошлый раз давал.
– Простите?.. – начал было Чиликин.
– Андрей Павлович! Я Вам все при встрече объясню! – сразу же оборвал его собе-седник. – Выходите, на месте все обсудим, – в трубке раздались короткие гудки.
Все хорошее настроение Чиликина мгновенно бесследно улетучилось. Господи! Что еще случилось?! Он передумал?.. Почему?..
Чиликин быстро оделся, схватил пакет с деньгами и выбежал из подъезда. Ровно в назначенное время, минута в минуту, к подъезду подъехала знакомая БМВ. Чиликин лишний раз на нее невольно полюбовался, прежде чем залезть внутрь. Краса-авица!..
Сколько, интересно, людей ради нее повесились? Ради того, чтобы сидящий рядом с непроницаемым видом мужчина смог ее купить? 10?.. 20?.. 100?.. Чиликин поежился. Мужчина, казалось, почувствовал его настроение и еле заметно усмехнулся. Затем внима-тельно посмотрел Чиликину прямо в глаза и после паузы сказал:
– Поздравляю Вас, Андрей Павлович! Вы здоровы. Ваш диагноз оказался ошибоч-ным.
– Что? – даже не понял сначала Чиликин. Об этом варианте он вообще даже как-то не думал. – Что Вы сказали!!?? – чуть не закричал он буквально через секунду. – Откуда Вы знаете?!
– Ну, Вы же сдавали повторные анализы, – невозмутимо пояснил мужчина, с лю-бопытством глядя на Чиликина. – Сегодня утром результаты их стали известны.
– А?.. А, ну да. Понятно… А почему же первый раз?.. – чуть помолчав, спросил Чиликин.
Он еще никак не мог осмыслить до конца услышанное. Как это «здоров»? Всё кончилось? Весь этот кошмар. Так просто?
– У Вас есть одна очень редкая особенность организма. Это ввело врачей в заблуж-дение, – спокойно объяснил мужчина, всё так же проницательно глядя на Чиликина. Ка-залось, он видел его насквозь. Чиликин молчал, не зная, что сказать. – Андрей Павлович! – после паузы всё так же спокойно продолжил собеседник. – Как Вы сами понимаете, наша договоренность теперь автоматически теряет силу. Впрочем, если Вы хотите… – вдруг неожиданно пошутил он и усмехнулся.
– Нет-нет! – охотно подхватил его шутливый тон Чиликин и тоже широко улыб-нулся. – Боже упаси! Вот Ваши деньги! Всё, как договаривались.
– Прекрасно! – мужчина взял у Чиликина пакет с деньгами и небрежно сунул его в бардачок, даже не разворачивая. – Теперь еще одно, Андрей Павлович! – Чиликин смот-рел на своего собеседника, всё так же радостно осклабившись. – Прочтите, пожалуйста, вот это, – мужчина протянул Чиликину какой-то сложенный вчетверо листок.
– Что это? – автоматически спросил Чиликин, разворачивая листок и быстро про-бегая его глазами. – Что это? – повторил он дрожащим голосом через мгновенье, подняв глаза. Улыбка так и застыла на его лице, как приклеенная.
– Читайте сами! – пожал плечами его собеседник.
Чиликин еще раз прочел. Сначала быстро, а потом всё медленнее и медленнее,.. останавливаясь,.. словно спотыкаясь,.. на каждом… слове…

Расписка

Я, Чиликина Юлия Владимировна, разрешаю использовать труп моего мужа, Чи-ликина Андрея Павловича, в качестве объекта для сексуальных действий (некрофилия), а также разрешаю видеосъемки этих действий, за 20 (двадцать) тысяч евро.

Число. Подпись.

Десять тысяч евро получены.
Число. Подпись.

– Что это значит? – наконец с трудом выдавил из себя он, медленно снова подняв глаза на сидевшего рядом с ним человека.
– Ну, Вы же сами видите!.. – опять чуть заметно пожал плечами тот. – Расписка Вашей жены.
– Что такое «некрофилия»? – тяжело спросил Чиликин, хотя прекрасно это знал.
– Совокупление с трупом, – невозмутимо пояснил ему его собеседник. – Но Вы же и сами Андрей Павлович, это знаете. Зачем спрашиваете?
– Она что, мой труп продала, что ли? Чтобы его трахали потом перед камерой? Ко-гда я повешусь? – в голове Чииликина всё это просто не укладывалось.
Это же вообще дикость какая-то! «Некрофилия»!.. Да Юлька и слов-то таких не знает! Она и не слышала о таком никогда, наверное!.. Да к тому же, она верующая в конце концов! Если самоубийство грех, то это-то что? Это не грех даже, а!.. Слов та-ких нет в человеческом языке!! Это за гранью уже не то что морали, а… Надругатель-ство над трупом мужа… Бред! Бредни!! Бред, бред, бред! Чушь!!!
– Вас, наверное, удивляет, Андрей Павлович, зачем я Вам это показываю? – веж-ливо поинтересовался мужчина.
– Да!! – Чиликин соображал с трудом. В голове у него царил полный кавардак. Беспорядочно мелькали лишь отдельные обрывки каких-то бессвязных мыслей. Рак,.. смерть,.. деньги,.. ребенок,.. некрофилия,.. деньги… Деньги,.. деньги,.. деньги… Слишком много событий сразу на него обрушилось. Новостей. Выздоровление чудесное,.. потом вдруг эта расписка… – Удивляет! А действительно, зачем? – он напряженно замер, ожи-дая ответа и впившись глазами в своего собеседника. Может, это все же шутка какая-то идиотская? Розыгрыш? Понарошку?
– Затем, что Юлия Владимировна, судя по всему, деньги возвращать не собирается, – любезно разъяснил мужчина. – Поэтому я вынужден обратиться по этому вопросу непо-средственно к Вам.
– Какому вопросу? – тупо переспросил Чиликин. Он вообще уже почти ничего не понимал и не воспринимал. Лоб горел, в висках стучало, мир вокруг слегка покачивался, колыхался и куда-то плыл,.. плыл,.. плыл... Куда-то далеко-далеко… В какие-то волшеб-ные, неведомые дали… В сказочную страну Оз. Туда, где порхают над цветками феи, где нет ни рака, ни некрофилии, ни денег; ни предательства. Где обо всем этом можно за-быть. Навечно. Навсегда! Забыть!! Забыть!.. Забыть!!! «Говорят, что где-то есть острова, / Где растет на берегу забудь-трава…»
Лучше бы я умер, – с тоской подумал он.
Мужчина чуть более внимательно посмотрел на Чиликина и с каким-то даже со-чувствием терпеливо повторил:
– По вопросу денег. Ваша жена получила от меня 10 тысяч евро – видите, внизу ее расписка! – а возвращать их сейчас, судя по всему, не хочет. Или не может, – добавил он, чуть помедлив.
– Почему не хочет? – огромным усилием воли заставил себя сосредоточиться Чи-ликин. – Или, Вы говорите, не может. Что значит: не может? Почему?
– Ну, я полагаю, что она просто уже потратила часть денег! – улыбнулся мужчина. – Вы же понимаете – женщина…
– Как это «потратила»!? Она что, не понимала, что, возможно, возвращать придет-ся?.. Нет, погодите! – очнулся Чиликин. – К деньгам мы еще вернемся. Всё я Вам, разуме-ется, отдам, не волнуйтесь! – в глазах у собеседника что-то мелькнуло. Вероятно, послед-нее замечание Чиликина его слегка позабавило. – Не о том сейчас речь. А когда Вы ей это предложение сделали? Ну, насчет меня… – Чиликин запнулся, с трудом подбирая слова. – Моего тела?.. Что, неужели сразу при встрече? Когда диагноз мой сообщили?
– Нет, ну что Вы! – удивился мужчина и даже головой укоризненно покачал. – Конечно, не сразу. Через день.
– И что, так просто позвонили и?..
– И предложил сначала встретиться, – мужчина смотрел на Чиликина, как на не-понятливого ребенка, – сказав, что надо обсудить кое-какие финансовые вопросы. Пре-дупредив, чтобы Вам она только ничего не говорила.
– И она согласилась? – с горечью спросил Чиликин.
– Конечно, согласилась! – мужчина с любопытством разглядывал Чиликина. – Ра-зумеется, Андрей Павлович, она согласилась. Как и любая женщина бы на ее месте. Лю-бая дочь Евы. (Сукин сын! – невольно выругался про себя Чиликин. – «Конечно!»… «Ра-зумеется!»... Это же моя жена, между прочим!..)
– А потом?
– А потом мы встретились! – мужчина опять ясно улыбнулся, безмятежно глядя Чиликину прямо в глаза. – Я ей объяснил, что я от нее хочу, и дал время подумать. Ска-зал, что позвоню через день. Надо признать, что первая реакция Юлии Владимировны на мое предложение была очень и очень бурная и крайне болезненная, но,.. как видите… – мужчина развел руками. – Время и здравый смысл…
– А через день вы опять встретились и передали ей деньги, – закончил за него Чи-ликин. Мужчина с улыбкой кивнул. – А расписочку-то зачем взяли? – поинтересовался Чиликин. – Это же ведь просто филькина грамота. Юридической-то силы она всё равно никакой не имеет.
– Обычная перестраховка, – усмехнулся мужчина. – Во-первых, чисто психологи-ческий эффект – вряд ли Ваша жена такой уж знаток законов, а во-вторых, и практически она всё же не совсем бесполезна. Не думаю, что женщина, написавшая такую бумагу, осмелится куда-нибудь потом обратиться. Да и вообще она язык за зубами держать будет. Всё же подобного рода поступки обществом пока не совсем … одобряются. Скорее, наоборот…
– Поня-ятно… – медленно протянул Чиликин.
Ему действительно стало все понятно. До такой степени понятно, что хоть снова в петлю! Собирайся. Только теперь уже за бесплатно.
И она, значит?.. Все эти дни?.. Сочувствовала мне,.. жалела,.. плакала,.. утешала,.. слова любви шептала, самые нежные на свете!.. близка со мной была!!.. − труп мой про-дав «для сексуальных действий» и шмоток на эти деньги понакупив?
Мужчина молчал, выжидающе глядя на Чиликина.
– Ах, да! Деньги! – опомнился тот. – Так Вы говорите, она теперь Вам деньги не возвращает?
– Именно так, Андрей Павлович!.. – мужчина скорбно покивал головой. – К сожа-лению, именно так…
– И что, просто отказывается? – не поверил Чиликин. – Что хоть она говорит?
– Юлия Владимировна ничего мне не говорит, – мужчина театрально вздохнул. – Она от меня просто-напросто скрывается. Сегодня мы должны были встретиться, но она на встречу не явилась. И дома ее нет. А у меня, знаете, нет ни времени, ни охоты за ней по всей Москве гоняться. Я человек занятой.
– Да, конечно, – вежливо сказал Чиликин и улыбнулся какой-то застывшей, дере-вянной улыбкой. – Я всё понимаю. Я, естественно, верну Вам все деньги. Сколько Вы можете подождать? Ну, Вы понимаете сложившуюся ситуацию?..
– Да, конечно,.. – мужчина опять вздохнул и что-то быстро прикинул в уме. – Не-деля Вас устроит? – вопросительно посмотрел он на Чиликина.
– Да, вполне, – механически ответил тот. (А где я их возьму? – мелькнуло в то же время у него в голове. – Целых 10 тысяч евро!?) Если у меня всё же возникнут проблемы, мы ведь сможем возобновить наш контракт? – с удивившим его самого спокойствием по-интересовался Чиликин.
– Разумеется, Андрей Павлович, разумеется… – понимающе ухмыльнулся мужчи-на. – Конечно. В любой момент…
– Только знаете… – Чиликин немного помедлил, глядя прямо в глаза своему со-беседнику. – Я бы не хотел, чтобы мой труп потом насиловали перед камерой. Даже если моя жена снова не будет против.
Сидящий рядом мужчина тоже некоторое время молча смотрел Чиликину прямо в глаза, и наконец медленно сказал:
– Хорошо, Андрей Павлович. Это я Вам обещаю…
_______________________________________
___________________________________

Чиликин проводил взглядом отъезжавшую черную БМВ и достал сигареты. По-смотрел на небо, на людей на улице, на спешащие куда-то машины… Самому ему спе-шить было некуда… О том, чтобы возвращаться домой, не могло быть и речи. Сама мысль, что он снова увидит эту женщину, услышит ее голос, вызывала у него дрожь отвращения. Он закурил и неторопливо двинулся в сторону метро. В голове назойливо крутились короткие обрывки какой-то полузабытой песенки: «Говорят, что где-то есть острова… Что где-то есть острова… Где-то есть острова… Острова… Острова… Ост-рова…»
_______________________________________
___________________________________
_______________________________________
___________________________________



И спросил у Люцифера Его Сын:
– Чем плохи заповеди Христа? Разве они не добры и не справедливы?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Это заповеди хозяина своим рабам. Будьте добры друг к другу, не ссорьтесь, со-блюдайте правила общежития. «Возлюби ближнего своего», «не убий», «не укради»…
Все это правильно, но ради чего? Какова конечная цель? Цели нет. Это просто инструкции стаду не толкаться и не ссориться. Цель есть только у хозяина. У рабов, у стада своих собственных целей нет и быть не может.
Единственная «цель» рабов – не создавать хозяину лишних хлопот.
И снова спросил у Люцифера Его Сын:
– А каковы Твои заповеди?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Будьте свободными! Оставайтесь всегда самими собой! Будьте всегда людьми!
Это – высшая цель. Это – главное!
И ради этого главного можно пойти на все. И на убийство, и на ложь. Можно убить охранника, чтобы бежать из плена, и можно обмануть врага, чтобы спасти свою семью, своих детей, близких, свою Родину, свой народ.
И снова спросил у Люцифера Его Сын:
– Так значит, цель оправдывает средства?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Свобода не нуждается в оправданиях.