Рыть могилы я стал еще студентом. Мне нравилось представлять, что я словно супергерой помогающий родственникам умершего...

Рыть могилы я стал еще студентом. Мне нравилось представлять, что я словно супергерой помогающий родственникам умершего обрести свое последнее пристанище. А еще я мог подойти потом на похоронах к толпе людей и начать рассказывать что-то о покойнике, которого я, к слову, совершенно не знал. Что-то хорошее, конечно.

Странная работа, но она мне была по душе, плюс приносила неплохой доход…

Позвонили среди ночи.
— Алло.
— Ямы роешь?
— Рою.
— А язык за зубами держать умеешь?
— Умею.
— Через час у парка за твоей общагой.

Положили трубку. Работу мне всегда искал Серега, но это явно был не он. Как назло мобильник у него оказался отключенным.

Через час, как и условились, к парку подъехал темный мерс. Водитель мигнул фарами. Я подошел. Стекло опустилось и показалась упитанная лысая пачка с трёхдневной щетиной.

— Садись, прокатимся.
— Кто дал мой номер? — спросил я.
— Говорю, в машину садись.
— Да пошел ты. Скажешь Сереге, что я увольняюсь.

Я был не мелким шкетом, а вполне себе спортивным пацаном. Занимался пауэрлифтингом, имел разряд.

— За две ямы получишь косарь зелени, — сказал лысый небритый дядя. — Будешь умницей и через несколько месяцев получишь еще косарь. А там посмотрим, может, мы тебя на работу возьмем.
— Мы — это кто?
— Мы — это надежный и стабильный работодатель. Время идет, пацан, а тебе к утру еще две ямы копать. Думай скорее.
— Не, мужики. Здесь я вам не помощник.

Я развернулся и пошел в сторону общаги. Мерин медленно ехал за мной, затем поравнялся, водитель вновь показался в окне:
— Послушай, пацан, у меня нет времени, чтобы тебя уговаривать. Последний раз говорю. Два косаря получишь сразу.
— Нет.
— Сука, ты заебал. п*здуй в тачку, бл*ть, — на меня был направлен тэтэшник и я машинально поднял руки вверх. — Быстро в машину. Ты тупой нах*й?
— Все-все. Понял.

В тачке меня пристегнули наручниками к поручню справа над головой.
— Ты, пацан, не дергайся. Дело сделаешь, бабки получишь, и мы друг друга не видели.
— У тебя проблема в кадрах что ли? Не можешь найти, кто бы тебе яму вырыл?

Мы проскочили на красный. Он засмеялся.
— Мне тебя рекомендовали как надежного человека.
— Кто рекомендовал?
— Серега, кто ж еще.
— А он где?
— В багажнике.

Повисла тишина.
"Так, значит, — подумал я. — Дело херня. Этот хмырь вальнул Серегу, теперь ему впадло копать яму. И почему-то именно две ямы. Походу все ясно. Одна яма Сереге, другая — мне. Попал я, бляха".

В этот момент в багажнике что-то застучало.
— Ха! Дружок-то твой нервный, как посмотрю.
— И какого хрена он в багажнике?
— Да заебал. Нажрался, гад. Хотя ведь предупреждал про дело его. Это так – для профилактики, чтобы раздолбайство его подлечить
Мерин летел к окраине города и явно не в сторону городского кладбища.
— Куда мы?
— Скоро узнаешь.

Свернули с шоссе и около десяти минут мы неслись по грунтовке вдоль поля. Вдали маячила темная полоса деревьев. Это оказалась небольшая лесная просека, которую удалось проскочить, почти не заметив. Дорога ушла вниз, и еще какое-то время мерин катил по укатанной колее в глубоком овраге. Затем начался крутой подъем, мы выехали среди поля и скоро оказались у старой ржавой изгороди, за которой, покосившись в разные стороны, стояли ряды крестов.
— Приехали. Посиди пока так.

Он вышел и направился к багажнику. Сзади раздался шум.
— Сука, Толстый, какого хера? — знакомый голос Сереги заставил меня улыбнуться.
— За базар свой отвечать научись.
— Я же сказал, что все сделаю.
— Бляха, да ты бухал в баре и продолжал бы это делать, не знай я, где ты обычно тусуешься. Развернись.

Щелкнули наручники.

— А пацана на кой хрен взял? — спросил Серега.
— А копать я, что ли, буду, если ты в говно? Бери лопаты.

Серега поравнялся со мной. Стал немного поодаль, придал своему лицу присущий только ему оттенок невозмутимости и усмехнулся. Он явно не был слишком уж пьян. Так, навеселе.

— Ну, здорова, Саня. Не думал, что тебя сюда притащат.
— Вы так и будете ходить вокруг? — сказал я. — Может кто-то и меня отстегнет?
— А он у тебя с характером. Сейчас.

Толстый отстегнул браслеты. Я потер онемевшие запястья.
— На заднем сиденье еще один фонарь, — сказал он мне. — Вперед, гробокопатели. Времени не так много. Ты помнишь место? — обратился он к Сереге.
— Четвертый ряд. Одиннадцатая могила с этой стороны изгороди.
— Так мы теперь не копаем свежие могилы, а раскапываем старые? — спросил я Серегу.
— Послушай, Саня, тебя вообще здесь не должно быть. Ну, раз уж ты спросил. То да — иногда приходится и раскапывать. И более того, сейчас это придется делать тебе.
— И тебе, — сказал Толстый.
— Ну и мне, раз уж я расп*здяй.

Мы втроем зашли на кладбище. Серега начал отсчитывать ряды, а мы с Толстым шли немного позади него.
— Тэкс, нам сюда.

Кладбище было очень старым, давно заброшенным, могилы поросли сорняками, а некоторые и вовсе утратили все свои обычные атрибуты.

— Луганов Василий Петрович, старый ты хер, — пошутил Серега. — Кто ж знал, что нам придется опять потревожить твой вечный сон. Держите, Александр, — он протянул мне лопату.

Толстый в это время уселся на чудом сохранившуюся скамейку у соседней могилы. Он закурил. Мы с Серегой разместили фонари так, чтобы хорошо был виден периметр работы. Не долго думая, я копнул поглубже и вскоре с головой ушел в привычный ритм.

— Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, — засмеялся Толстый.
— Между прочим, я десантник, — ответил ему Серега, тяжело дыша.

Я молча копал, а спустя минут сорок раздался глухой удар лопаты о дерево.
— Бинго! — сказал Серега.

Толстый подошел поближе. Мы начали расчищать находку. Обычный деревянный ящик, размером с чемодан.
— А гроб где? — спросил я.
— Ниже. И поверь: там нихера интересного.
— Что в ящике?
— Тащите его сюда, — услышали мы голос Толстого, но потом он вдруг спрыгнул к нам и отключил фонари. — Тише, бляха. Мы здесь не одни.

Мы замерли. Ничего.

— Может, показалось? — спросил Серега. — На это кладбище давно никто не заходит. Собака, видимо.
— Это была не собака, — ответил Толстый и высунул голову из могилы. — Забирайте ящик и валим отсюда.
— А вторая могила? — прошептал Серега. — Без нее нет смысла.
— Она далеко?
— Двадцать третий ряд. Восьмая.

В десяти метрах от себя мы услышали шорох. Все трое стояли не двигаясь. Опять стало тихо.
— Хватайте лопаты и быст… Сука-а-а! — вырвалось у Сереги. Он взял лопату и начал суматошно что-то лупасить у себя под ногами.

Мы с Толстым выскочили и помогли ему выбраться.

— Пацаны, отвечаю, меня только что кто-то укусил за ногу.

Я посветил внутрь ямы. Пусто, лишь утоптанная ногами земля и только. Потом я направил луч на ногу Сереги. Он приподнял штанину, и мы увидели, что из его икры оторван кусок плоти. Нога сильно кровоточила.

— п*здец, — выругался Толстый.

Серега снял кофту, оторвал от нее рукав и туго завязал рану.
— Идем, — сказал он. — Придется и тебе покопать, Толстый. А ты, Саня, х*ярь, как только можешь. Ящик раскопаем — и нужно отсюда убираться. Мне в больницу надо.

Фонари мы выключили, стараясь двигаться в темноте по возможности тише.
— Что в этих ящиках? — спросил я.
— Там по пять килограммов кокса, — ответил, кряхтя от боли Серега. — Не спрашивай, как я его получил. Случайно. Толстый нашел клиентов на покупку десяти кило, вот мы и приехали их забрать. А закопал я их в разных местах на всякий случай. Про яйца в разных корзинах слышал?

Толстый молчал. Он, видимо, нервничал.

— Что-то здесь не так, — проговорил он.
— Григорьев Степан, отчества не видно, — указал Серега на могилу. – Здесь еще пять. Давай, Саня. А ты чего стал? — спросил он у Толстого.
— Ну-ка расскажи еще раз, как ты нашел это кладбище? — спросил тот сердито, хватая лопату и оглядываясь по сторонам.

Серега закурил, скривился от боли и присел на ящик.
— Проезжал мимо опустевшей деревни. Подумал, лучше места не найти. Вот и все. Я ж с кладбищами всю жизнь имею дело и могу точно сказать, куда люди приходят, а куда нет. Хотя, если по-честному вы бы тоже сразу поняли, что тут место глухое: просто вы не видели его днем.

Мы стали копать.
— Что же тебя укусило тогда? — спросил Толстый во время перекура.
— Та ничего, — он натянуто хмыкнул. — Просто зацепился за край гроба, наверное. Он в той могиле у самого ящика лежал. Нога провалилась вот я ее и разодрал походу, — он нагнулся и, скривившись, потрогал лодыжку. — Нужно в больницу, иначе занесу заразу.
— Тихо, — сказал я. — Слышите?

Странный, едва уловимый, шум окружал нас. Мы выкопали уже прилично земли и ящик, по словам Сереги, должен был быть где-то рядом.

— На что похоже? — спросил я.
— На кипишь здоровенных тараканов где-то под землей и на… ломающиеся доски? — сглотнул Толстый. — Та ну нах*й. Валим.

В этот момент что-то мертвой хваткой ухватило меня за голень. Я крикнул, а Толстый засветил фонарем. За ногу меня держала полуразложившаяся рука, торчащая из-под земли. Я ощущал, что мою ногу используют словно рычаг, чтобы выбраться.

— Руби ее! — закричал Толстый. Я так и поступил: что было мочи съездил по кисти лопатой, но она, к моему удивлению, не отвалилась, а просто исчезла в земле.
— Что за нах*й, мать его?! — крикнул я, и в считанные секунды мы выскочили из вырытой ямы.

Тут-то на Серегу и набросилась эта хрень. Он заорал и начал вертеться на месте словно юла. А Толстый в тупую светил на него фонарем, не в силах ничего предпринять. Какой-то скелет с остатками военного мундира и висящим разлагающимся мясом вцепился ему в горло. Я оглянулся и охренел. Нас окружали! Еще несколько мгновений — и мы будем в плотном кольце этой нежити, лезущей из-под земли. В вырытой же нами яме тем временем что-то явно собиралось наружу.

— Чувак, нам нужно валить, — сказал я. — Скорее.

Серега упал на землю и стал биться в агонии. Трупак, что накинулся на него, собирался сделать то же самое и с Толстым, но тот наконец-то очнулся и пальнул в него несколько раз из тэтэшника.

Стали убегать, петляя мимо могил. Руки одна за другой пробивались из-под земли, пытаясь ухватить нас или опрокинуть. Мы перескочили через изгородь, словно спортсмены, преодолевающие барьеры на олимпиадах. Толстый, несмотря на то, что был гораздо крупнее меня, бежал как *баный гепард к своему мерсу и, думаю, он бы в тупую бросил меня здесь.
— Стой! — крикнул я ему. — Стой, бл*ть!

После слова «блять» уже у автомобиля Толстый наконец остановился.
— Смотри! — сказал я ему, направив фонарь в сторону кладбища.

Толпа трупачей разного пошиба и масти столпилась у ржавой изгороди не в силах ее преодолеть. Даже в том месте, где была дырка вместо калитки, стояло, по меньшей мере, полтора десятка нежити и не могло покинуть пределы кладбища.

— Они не выходят дальше ограды. Так что не парься, — сказал я, подходя к машине. — Что с Серегой делать будем?
— В смысле? Ты разве не видел, что он походу того…
— Может и так, но бросать его там не стоит. Может, дождемся рассвета и заберем тело?
— Может, может. х*ежит! Я валю отсюда, а ты оставайся если дебил.
— Значит ты мудак, Толстый, но ты ж вроде не мудак? Разве нет? Плюс там остался кокс, а без него, насколько я понимаю, мне не видать моих бабок. И тебе походу тоже.

Он бесился, пытаясь совладать со своим страхом.
— Садись.

Толстый включил зажигание и подъехал на мерине поближе к изгороди, освещая ее светом фар.
— Это п*здец, чувак, — сказал он. — Видел когда-нибудь нечто подобное?

Толпа зомби топталась на месте, выставляя вперед руки, некоторые просто пытались перегрызть металл, и даже если им удавалось его сломать или выгнуть, то ничего не выходило. Кто-то явно начертил вокруг этого места незримый магический круг.

— Чтоб я сдох, — сказал я. — Смотри, чувак. Немного правее, у калитки. Видишь?

Толстый видел. Склонив башку набок там стоял Серега с молочными зрачками и огромной раной на шее.
— Нашел, бл*ть, укромное местечко.

Перед самым рассветом трупаки стали расходится, и только Серега все стоял и стоял у изгороди, не понимая, что происходит. В конце концов и он ушел.

Мы взяли лопаты, вышли из машины и вновь направились к могиле номер восемь, что в двадцать третьем ряду.

К нашему удивлению труп Сереги лежал возле ящика. Весь посиневший, с резкими признаками очень скорого разложения, будто прошло уже несколько недель.

— А если он очнется? — спросил Толстый.
— Стереги его. А я найду ящик.

Буквально после нескольких ударов лопатой я наткнулся на кокс.

Серегу мы сбросили в ту же яму и прикопали, хорошенько все утрамбовав.

С Толстым дел я больше не имел. Говорят, его пристрелили на какой-то стрелке.

Иногда я приезжаю к тому кладбищу. Брожу среди могил. Бывает, даже рассказываю Сереге кой-какие новости.

Жаль, здесь некому рассказать, что он все же был хорошим малым, хоть иногда и расп*здяем.


© Большой Проигрыватель