Воспитание через ремень: «Меня били, но вырос нормальным»

Дальше пишет аноним:
Мой отец бил меня всё детство. Он не был буйным пьяницей или асоциальным элементом. Просто считал, что так правильно. Только лет в пятнадцать я набралась смелости спросить: «Почему?» Ведь мне сложно представить, чтобы ребёнок мог совершить что-то такое, за что человек, в разы больше и сильнее его, начал бы его бить.

Отец сказал: «Да тебя убить мало. А я тебя так, просто учу». В тот день я принесла тройку по физике за триместр — три четвёрки, одна тройка и остальные пятёрки. Отец сказал: «Неси ремень».

Раньше я послушно приносила этот треклятый ремень, но в тот день сказала: «НЕТ. Тебя что, на работе избивают за ошибки или недостаточное усердие?»

В тот день отец избил меня с особым рвением. До черноты. «Чтобы знала, как рот на отца открывать».

Я всегда боялась его. Только боялась. Не любила. Но, разумеется, изображала «правильное поведение любящей дочери». А как иначе? Ведь любимой присказкой у него было: «Надо бы начать лупить тебя по субботам, чтобы не испортилась».

До двадцати четырёх лет, пока я жила в его доме (ну вы же знаете эту фразу: «Пока ты живёшь в моем доме!!!»), я боялась приходить домой по субботам. С учёбы. С работы. Я верила, была уверена, что рано или поздно он начнёт меня бить.

Почему я об этом вспомнила сейчас? В сорок пять лет? Я взрослая тётя. У меня есть любящий муж и двое детей. Хорошая работа. Я давно помогаю родителям деньгами.

А месяц назад отца разбил инсульт. Мать начала активную деятельность: «Приедь, помоги, разгребём комнату. Надо же тебе где-то жить. Ты же не будешь через полгорода каждый день ездить».

Да, они решили, что я брошу свою семью и перееду обратно к родителям, чтобы мыть и кормить с ложки частично парализованного отца. Мать ведь тоже «не молодая и тягать его не сможет».

Я сказала, что оплачу ему дом престарелых. Это всё, что я могу для него сделать.

Две недели мы ругались. Точнее, она звонила и кричала. А я слушала, спрашивала, есть ли у неё что-то сказать по существу. Нет? И вешала трубку.

Фразы «Как ты отцу в глаза будешь смотреть, неблагодарная?» и «Вот бы посмотреть, как тебя твои дети сдадут в богадельню!» звучали особенно часто. Пишу это, а у меня бровь начала дёргаться. Вернулся нервный тик.

«Тебя поили, кормили, выучили!» Я росла в девяностые. Кормил нас огород, на котором я впахивала, как проклятая, всё детство наравне со взрослыми. Лечение последствий (больной позвоночник и проблемы «по-женски») до сих пор обходится мне в изрядные суммы.

Училась я на бюджете.

Что дали мне родители? Экзистенциальный ужас перед мужчинами. Я люблю мужа, и мой муж добрый, нежный человек. Но он не знает, что я вздрагиваю каждый раз, когда он повышает голос. Не на меня, а просто. Уронил что-то и выругался. А я подскакиваю на месте и жду, что меня сейчас начнут бить. Шарю глазами по комнате и в голове проносится: «Что я сделала не так? Туалетную бумагу не той стороной повесила? Пол не подмела? Грязную ложку на столе оставила? Крошки от хлеба?»

Это длится считанные секунды. Просто рефлекс. Но это со мной навсегда. И не помогает ни психотерапия, ни таблетки.

Сегодня сотрудники дома престарелых сообщили мне, что забрали отца из больницы. Его перевезла коммерческая скорая помощь. Моё присутствие не потребовалось. Я настроила в приложении банка автоматическую оплату.

Мать звонила. Кричала что-то в духе: «Меня тоже сдашь? Вот попроси у меня что-нибудь! Чтоб я ещё хоть раз тебе с детьми помогла!!»

Нервно смеюсь. Они мне, в общем-то, и не помогали. Требовали внуков? Да. Чтобы как у всех. Сидели с ними? Нет. Иногда брали их себе в гости, когда дети уже ходили в школу и не нуждались в присмотре.

Что я чувствую? Стыд. Я чувствую себя плохой дочерью. И стыд за то, что взрослая, устроившаяся в жизни женщина всё ещё боится отца, хотя тот не то что ударить не сможет — он сам даже ложку не поднимает. Но я в ужасе от нереалистичной мысли, что однажды он приедет ко мне.

И боль. Потому что я очень люблю папу. Такого, знаете, абстрактного папу. С картинки. Который подкидывает в небо. Ведёт тебя за руку в школу. Дует на разбитые коленки. Говорит: «Не реви, разберёмся», когда ты приходишь к нему со своими проблемами.

Папу, которого у меня никогда не было.

Если вы сейчас воспитываете ребёнка и руководствуетесь принципом: «Меня били, и ничего — я нормальным вырос», — нет. Вы не выросли нормальным. Вы стали либо таким же чудовищем, как мой отец. Либо таким же сломленным ничтожеством, как я.