Морские волки.

«Как думаешь, нам повезет?» — кричит мне Иан Макалистер. Мы работаем на клочке суши в 13 километрах к западу от Британской Колумбии, на одном из тысячи островов, растянувшихся вдоль изрезанного побережья Канады. Налетевший порыв ветра стремительно уносит мой ответ: «Удачи нам, скорее всего, не видать». Тем временем Макалистер — эколог, фотограф и «повелитель волков» — забирается на одну из выброшенных на берег коряг, прямо на линии прилива. Я следую его примеру. Теперь наши взгляды прикованы к стометровой гряде гравия, соединяющей наш остров с соседним. Поудобнее устроившись на своих бревнах, мы всматриваемся в зеленые с золотистым отливом заросли ситхинской ели, в выброшенные из моря комья водорослей — пузырчатого фукуса и морского взморника. И наконец, вот она — удача!

Из зарослей салала проступает силуэт поджарого волка. Зверь движется к пляжу прямо напротив нас, по пути то и дело тычась мордой в клубки водорослей в поисках пропитания. Вдруг он останавливается и, прижав что-то лапой, начинает грызть. Вскоре рядом появляется волчица. Деловито обнюхав друг друга, оба поворачивают к соединяющей острова косе и направляются к нам.

Обычно, когда речь заходит о волках, воображение рисует их несущимися по тундре в погоне за оленями или поджидающими отбившихся от стаи овечек. Обитающие на материковой части волки и вправду ведут себя именно так. Но населяющие побережье Британской Колумбии хищники отличаются от своих сородичей: многие поколения в жизни не видели ни оленей, ни овец.

…Парочка волков уже преодолела половину соединяющей острова косы. Один из хищников почти совсем седой. «Это альфа-самка», — бросает Макалистер. Шерсть на морде волчицы изрядно потрепана, словно у видавшей виды мягкой детской игрушки. Во взгляде не удается прочесть ни одной эмоции: на тебя уставились не глаза, а две безжизненные пуговицы. Ее спутник — альфа-самец — холеный Адонис волчьего царства: шерсть рыжеватого оттенка, на шее роскошный черный воротник. Вскоре оба они оказываются на нашем пляже. Вдруг самка останавливается.

Очень быстро, что-то прорычав и враждебно фыркнув, она отправляется по своим делам и пропадает из виду. Адонис же, подняв голову, принимает защитную позу, и, словно впиваясь в нас взглядом своих янтарных глаз, направляется в нашу сторону. Медленно, но уверенно, игнорируя Макалистера, он приближается прямиком ко мне.











Познания большинства канадцев об океанском побережье Британской Колумбии весьма скудные. Эту территорию с юга ограничивает остров Ванкувер, с запада — архипелаг Хайда-Гуаи, а на севере рукой подать до юго-восточной оконечности Аляски. Растянувшееся на 400 километров побережье открыто всем штормам и ветрам Тихого океана. Рельеф местности сформировался во времена последнего ледникового периода: глыбы льда изрезали побережье в глубокие фьорды, превратив его в лабиринт из неприступных скал, похожих на пальцы гигантских рук. Его омывают прохладные воды, богатые планктоном.

Благодаря планктону здесь процветает морская фауна: киты, лососевые, морские львы и другие ластоногие, а также множество видов морских птиц. Сушу же облюбовали медведи гризли и барибалы, в том числе представители очень редкого подвида — кермодские медведи с кремовой шерстью. Все побережье — от пляжей до горных вершин Берегового хребта — окутано туманами, здесь произрастают густые хвойные леса. По площади они занимают территорию около 65 тысяч квадратных километров; это один из крупнейших подобных массивов, сохранившихся на планете, — «Дождевой лес Великого Медведя».

Эти волки ищут добычу на пляже: они едят усоногих рачков, слизывают икру сельди, которую рыбы откладывают на водоросли, и пируют, если на берег выбрасывается кит.

В начале 2000-х Иан Макалистер вместе с канадским биологом Полом Пэкетом, к своему удивлению, обнаружили волков, питающихся рыбой прямо на побережье. При поддержке Ассоциации индейцев Канады они привлекли к исследованиям аспиранта Криса Дэримонта, который сосредоточился на изучении центральной части побережья — земли индейского племени хейльтсук. Треть этой территории покрыта водоемами, а остальная часть представляет местность со сложным рельефом, кое-где обрывистым, поросшую ситхинской елью и кедром. Дэримонт и Пэкет решили отойти от традиционного научного подхода, предполагающего забор образцов не только шерсти, но и крови у животных.

«Мы занялись сбором… испражнений, — рассказывает Дэримонт. — Волчьи экскременты и шерсть — настоящий кладезь информации о половой принадлежности, рационе, месте обитания, генетических данных и многом другом». Анальные железы этих животных добавляют специфические жиры в испражнения, что позволяет оставлять «сообщения» другим волкам. Волки испражняются в определенных местах на своих привычных маршрутах; на хорошо проходимых участках, например на пересечении двух волчьих троп, у таких «посланий» вдвое больше шансов «быть прочитанными».

10 лет работы, 4800 километров пути, 7000 образцов, масса шуток об экскрементах — и вот, отмытые, пропаренные под давлением, разложенные по баночкам и аккуратно помеченные, образцы наконец-то начали приносить долгожданную информацию.

Волки помогают друг другу воспитывать потомство — няньки приглядывают за молодняком в отведенных местах. Родители обеспечивают волчатам пропитание, пока те не вырастут, чтобы охотиться вместе со стаей. Рацион береговых волков на 90 процентов обеспечен дарами моря. Фото: Пол Никлен

Во-первых, результаты анализа подтвердили, что попавшие под наблюдение волки едят лососевых, особенно в путину. Во время нереста рыба составляет до 25% рациона хищников. Дальнейшее изучение образцов дало еще больше удивительных сведений. Дэримонт и Пэкет предполагали, что волки, обитающие в прибрежной зоне, ничем не отличаются от своих собратьев, просто мигрируют между островами и материковой частью в поисках добычи. Однако данные говорили об обратном: береговые волки могут на протяжении всей жизни оставаться на дальних островах, в стороне от нерестовых маршрутов лососевых. Эта популяция довольно замкнутая — спаривания чаще происходят внутри сообщества, а не с чужаками. Основной способ добычи пропитания у этих волков — прочесывание пляжа: они едят усоногих рачков, слизывают икру сельди, которую рыба откладывает на водоросли, заплывают в океан, ловко взбираясь на выпирающие из воды скалы, чтобы внезапно наброситься на греющихся там тюленей, и устраивают настоящее пиршество, если вдруг на берег выбрасывается кит.

Наибольшее восхищение вызывает бесстрашие, с которым хищники пускаются вплавь. Зачастую они преодолевают расстояния в несколько километров. В 1996 году волки появились на островах Дандас, на 13 километров удаленных от ближайшей земли.

Пэкет утверждает, что береговые волки — вовсе не аномалия, а отголоски прошлого. «Похоже, что они когда-то обитали и вдоль побережья, находящегося южнее штата Вашингтон, но люди их полностью истребили», — говорит Пол. В Британской Колумбии нет никаких ограничений на отстрел волков, однако обширные лесные массивы, практически без дорог, низкая заселенность территории и ее принадлежность Ассоциации индейцев Канады, казалось бы, должны сделать жизнь береговых хищников сладкой и безмятежной. Но, к сожалению, будущее местных волков отнюдь не безоблачно.

В стадии проектирования находится новый трубопровод Northern Gateway: две трубы, протянувшись через Береговой хребет, должны соединить нефтяные месторождения провинции Альберта с портовым терминалом на ее северном побережье.

Когда система выйдет на полную мощность, танкеры начнут сновать между островами. Одновременно идет проектирование многочисленных портов для отгрузки сжиженного природного газа с канадских газовых месторождений, а это означает, что в здешних водах танкеров будет еще больше. И это далеко не безопасно. Первый тревожный звоночек прозвенел в далеком 1989 году: судно Exxon Valdez потерпело крушение в проливе принца Вильгельма, разлившаяся нефть вызвала экологическую катастрофу.

Проявив невиданную для них сплоченность, племена индейцев Канады в прошлом году единым фронтом выступили против строительства нефтепровода. Но хватит ли им сил противостоять натиску нефтяных гигантов?

…Волк-самец подкрадывается все ближе. Я бросаю взгляд на Макалистера: взял ли он с собой перцовый баллончик? Похоже, нет. Я пытаюсь припомнить все, что знаю о волках. Можно ли смотреть им в глаза? Адонис, как я называю его про себя, уже совсем рядом — нас разделяют какие-то шесть метров.

И тут вдруг из валяющихся коряг прямо передо мной вырастает еще один волк — копия моего визави, только помоложе. Он резко тыкается в Адониса носом, радостно повизгивая, чтобы продемонстрировать особую симпатию. Еще на миг старший волк задерживает свой взгляд на мне, а затем поворачивается к молодому отпрыску, чтобы его поприветствовать. Формальности позади, и вот волчонок уже вальяжно бредет к воде и плюхается на песок. Пока я отвлеклась на мальца, его папаша оказался слева от меня, с подветренной стороны.Я затаила дыхание, а он, понюхав воздух, вдруг полностью потерял ко мне интерес, спустился на пляж, лег рядом со своим отпрыском и стал задумчиво смотреть в даль — в серые воды Тихого океана, дающего пропитание ему и его стае.

Пол Никлен

Пол Никлен часто публикует свои фотографии на страницах National Geographic. Его привлекают истории о взаимоотношениях внутри нетронутых экосистем и о жизни морских обитателей — особенно в Заполярье.

Волков сложно фотографировать?

— Вопреки нашим представлениям, волки невероятно застенчивы. Я мог целый день провести у реки, так никого и не засняв, а на ночевке в том же месте слышать, как волки ловят рыбу. За три месяца работы я фотографировал всего три дня.