Рихард Зорге (Richard Sorge)

После демобилизации Зорге поступил в Гамбургский Университет на факультет политологии. Где успешно защитил докторскую диссертацию. В 1919 году Рихард Зорге познакомился с немецкими коммунистами и вступил в Компартию Германии в том же году. Ему довелось воевать против Франции, а затем против России. На восточном фронте Рихард получает три ранения, последнее из которых в 1918 г. делает его хромым на всю жизнь — одна нога становится короче на 2,5 см. В госпитале молодой Зорге знакомится с трудами Маркса, и это определяет всю его дальнейшую судьбу — он становится убежденным сторонником коммунистического движения. В ходе активной партийной деятельности он оказался в СССР в 1924 году, где был завербован советской внешней разведкой. Примерно через пять лет по линии Коминтерна Зорге был направлен в Китай, где в его задачу входила организация оперативной разведывательной деятельности и создание сети осведомителей.

В первой половине 1930-х гг. под псевдонимом Рамзай работал в Шанхае (Китай). За годы работы в Китае под видом немецкого журналиста и «истинного арийца», Зорге хорошо зарекомендовал себя в нацистских кругах и в 1933 году вступил в нацистскую партию. Кода Зорге стал видным партийным функционером, Коминтерн направил его в фашистскую Японию, где он работал помощником немецкого посла, генерала Югена Отто.



С вторжением японских войск в 1931 г. в Манчжурию коренным образом изменилось соотношение сил на азиатском континенте. Япония сделала серьезную заявку на статус азиатской супердержавы. Поэтому интересы советских разведчиков переключаются на Страну Восходящего солнца. Глава разведуправления Я.К. Берзин отзывает Зорге из Китая и в 1933 г. дает ему новое задание — установить, есть ли принципиальная возможность организации советской резидентуры в Японии. До этого ни одному советскому разведчику закрепиться здесь не удавалось.

Сначала Зорге отказывается, так как считает, что с его европейской внешностью ему не удастся ускользнуть от взоров подозрительных японцев. Однако Берзин заявляет, что Зорге как никто другой подходит для выполнения этого рискованнейшего задания, что от него требуется только превратить свой недостаток в достоинство и ни в коем случае не скрывать, что он немец. К тому же профессия журналиста позволяет ему, не вызывая особого подозрения, проявлять интерес к тому, что для других закрыто. Кроме того, Зорге — доктор общественно-политических наук, и ни один из секретных сотрудников советской разведки не может сравниться с ним в доскональном знании экономических проблем. Теперь Зорге требуется вернуться в Германию и установить деловые отношения с редакциями тех газет, которые он намерен представлять в Токио.

Вернувшись из Китая в Германию. наладил связи с военной разведкой и гестапо, вступил в НСДАП. Работал журналистом, а затем был направлен в Токио в качестве корреспондента нескольких газет. Стал ведущим немецким журналистом в Японии, часто публиковался в нацистской прессе. Накануне войны сумел занять пост пресс-атташе германского посольства в Токио. Всесторонне образованный, с прекрасными манерами и знанием многих иностранных языков, Зорге завел широкие связи с немецких кругах, в т.ч. был вхож в высшие круги нацистского посольства. Создал в Японии разветвленную разведывательную коммунистическую организацию.

Очень скоро Зорге завоевал авторитет высококлассного журналиста-аналитика, недаром его статьи печатают самые солидные издания Германии, в частности крупнейшая «Франкфуртер цайтунг». Постепенно Зорге начинает создавать агентурную сеть. В его группу входит радист Бруно Вендт (псевдоним Бернгард), член КПГ, окончивший в Москве курсы радистов; гражданин Югославии, корреспондент французского журнала «Ви» Бранко Вукелич, завербованный советской разведкой в Париже, и художник-японец Иотоку Мияги, долгое время проживший в США, вступивший там в коммунистическую партию и вернувшийся в Японию по настоянию русских агентов. Позже Зорге подключает к работе японского журналиста Ходзуми Одзаки, ставшего одним из важнейших источников информации для Рамзая. Другим ценным источником является недавно назначенный в Токио германский военный атташе Эйген Отт, с которым Зорге удается завязать дружеские отношения. Чтобы завоевать доверие Отта, Зорге, прекрасно разбирающийся в сложившейся на Дальнем Востоке ситуации, снабжает его информацией о вооруженных силах и военной промышленности Японии. В результате докладные записки Отта приобретают несвойственную им ранее аналитическую глубину и производят хорошее впечатление на берлинское начальство. Зорге становится желанным гостем в доме Отта, который в прямом смысле стал «находкой для шпиона» из-за своей особенности обсуждать с друзьями дела служебного характера. Зорге же был благодарным слушателем и компетентным советчиком.



В 1935 г. Зорге по вызову начальства кружным путем через Нью-Йорк добирается до Москвы и получает нового начальника Четвертого управления Урицкого очередное задание — выяснить способна ли Япония по своим материальным и людским ресурсам напасть на СССР. Тогда же было решено заменить радиста. Новым радистом Зорге стал Макс Клаузен, знакомый Рихарда еще по Шанхаю.

Примечательно, что шифр, используемый Клаузеном, не удается расшифровать ни японским, ни западным дешифровщикам. В качестве ключа Зорге со свойственным ему остроумием решил применять статистические ежегодники рейха, позволяющие варьировать шифр до бесконечности. Кроме того, информация по конспиративным каналам передается в Центр на микропленках. Особо важные снимки, например военных объектов или образцов вооружения, с помощью специальной аппаратуры уменьшали до размеров точки, которую специальным составом приклеивали в конце строки письма самого обычного содержания.

Операция «Просо» обходилась советской разведке всего в 40 тыс. долларов, сумму весьма незначительную для группы Зорге, состоящей из 25 человек, действующей в таком дорогом городе как Токио. Все они жили преимущественно на доходы от своей легальной деятельности. Это относится, прежде всего, к Клаузену и Мияги, гравюры которого пользовались постоянным спросом. Вукелич зарабатывал не только как фотограф, но и как токийский представитель французского телеграфного агентства Гавас. Это открывало перед ним двери многих закрытых учреждений.

В феврале 1936 г. политическая ситуация в Японии резко обострилась в результате неудавшегося военного переворота, устроенного группой офицеров с целью смещения правительства адмирала Окады. Зорге, пытаясь по своим каналам выяснить подоплеку и последствия этого неудавшегося заговора, приходит к выводу, что факт вооруженного выступления Японии против СССР будет зависеть от того, какая из группировок придет к власти. Этот аналитический материал советский резидент направляет не только в Москву, но и Берлин стараниями Отта, уже привыкшего к помощи Зорге. Как и следовало ожидать, доклад Зорге получает в канцелярии рейха высокую оценку. В результате Эйген Отт назначается послом Японии.



Ситуация в самом Токио день ото дня обостряется. Страну захлестывает очередная волна шпиономании. Правительство проводит «дни» и даже «недели» борьбы со шпионажем, со страниц газет, экранов кинотеатров и по радио звучат призывы усилить бдительность, а витрины магазинов украшают изображения вражеских агентов, которые, разумеется, не похожи на японцев. Людям Зорге приходится вести себя крайне осторожно. Не обходится и без курьеза, который, правда, мог привести к провалу всей агентуры. На этот раз сплоховал сам Зорге: после вечеринки в отеле «Империал» — излюбленном месте встречи всех иностранцев в Токио — Зорге, будучи в изрядном подпитии, садится в свой мотоцикл «цундап» и вихрем несется к себе на квартиру. На повороте ему не удается удержать руль, и он врезается в стену прямо возле будки полицейского у входа в американское посольство. В результате аварии у Зорге сильное сотрясение мозга и сломана челюсть. К счастью его быстро доставляют в госпиталь св. Луки. Превозмогая невыносимую боль, он повторяет: «Позовите Клаузена:» Одна мысль о том, что кто-то может заглянуть в его карман и обнаружить несколько исписанных по-английски листков, заставляет его удерживать остатки сознания. Только после прихода Клаузена, когда Зорге удалось прошептать ему на ухо несколько слов, он впадает в забытье и его отвозят в операционную.

В середине июня 1938 г. происходит событие, едва не приведшее к провалу всей системы советской разведки. В тот день границу Маньчжурии переходит начальник управления НКВД по Дальнему Востоку комиссар госбезопасности 3-го ранга Генрих Люшков. По воле случая в это же время границу намеревается пересечь корреспондент «Ангрифа» — одной из наиболее известных нацистских газет — Ивар Лисснер. Японские пограничники просят его перевести показания Люшкова. В ходе допроса выясняется, что Люшков спасается от новой волны сталинских чисток, жертвами которой уже стали Березин и Урицкий. Из Токио за ним присылают самолет и помещают в одно из тщательно охраняемых зданий военного министерства. Он сообщает настолько ценные сведения, что новый германский военный атташе подполковник Шолл, которого японский генеральный штаб регулярно снабжает всей необходимой информацией, даже предлагает Канарису прислать в Токио одного из своих сотрудников. Разумеется, Зорге узнает об этом одним из первых, причем от самого Шолла, который доверяет Зорге так же, как и его предшественник.

Для немцев и японцев показания Люшкова не имеют цены. Его сведения о частях дальневосточной армии отличаются точностью и компетентностью. В надежде заслужить доверие новых хозяев он рассказывает все, что знает. Еще никогда Японии и Германии не удавалось столь близко подойти к святая святых советской разведке. Через подполковника Шолла Зорге удается получить и переснять стостраничный меморандум, составленный на основе показаний генерала Люшкова. Курьер Зорге переправляет микропленки в Москву. Это позволило советскому командованию в счтанные дни заменить все кодовые таблицы, по которым осуществлялась шифрованная связь, и тем самым предотвратить возможность утечки секретной информации.

В середине 1938 г. Зорге удается подобраться и к новому главе японского правительства принцу Коноэ. Его секретарем становится Одзаки Усиба, бывший одноклассник принца и : лучший агент Зорге. Полтора года, вплоть до ухода принца в отставку, Одзаки будет информировать Москву обо всем, что делается и задумывается японскими политиками и военными. Позже Одзаки займет пост начальника исследовательского отдела в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги. От него будут поступать сведения не только о передвижении частей Квантунской армии, но и о готовящихся диверсиях и засылке агентов.

Великолепный лингвист и журналист Вукелич; художник-искусствовед Мияги; моряк торгового флота, одаренный инженер-самоучка Клаузен — это были люди убежденные, преданные общему делу, бескорыстные, самоотверженные.Поначалу в токийской Ассоциации журналистов Рихарда встретили сдержанно (здесь остерегались немецких журналистов), но постепенно лед растаял. Его статьи, насыщенные познавательным материалом, размышлениями о судьбе Японии, содержавшие четкие политические выводы, заметили сразу же не только в Германии, но и в других странах.

Зорге использовал около 160 источников разведывательной информации. Среди них: премьер-министр, министры, генералы, крупные промышленники. Зорге сумел настолько войти в доверие к немецкому послу в Японии Эйгену Отто, что тот даже просил его редактировать посольские донесения из Токио в Берлин. Он стал пресс-атташе этого посольства и самым близким другом и советником германского посла. Вступил в нацистскую партию.

В своей работе Рамзай (таким псевдонимом подписывал Зорге свои донесения) и его помощники никогда не прибегали к насилию, шантажу, подкупу, диверсиям, террору и другим нечестным приемам. Успех деятельности группы обеспечивала новаторская технология добычи и обработки разведывательной информации, которую придумал Зорге. Схема была такова: добыть сведения, проверить и перепроверить их, проанализировать, убедиться в достоверности и уж потом сообщать в Москву. Еще в июле 1940 года, за пять месяцев до утверждения Гитлером «Плана Барбаросса»—директивы о молниеносной войне против СССР — Зорге передавал сообщения ! о подготовке нацистской агрессии.

Однако эти ценные сведения, как ни странно, оставались без внимания и отправлялись в архив. Были вдвое сокращены и без того скромные денежные ассигнования на работу токийской резидентуры.

Вот что вспоминал его ближайший помощник — радист Макс Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до нападения Германии на СССР сообщали, что у границы Советского Союза сосредоточено по меньшей мере 150 дивизий и что война начнется в середине июня. Мы получили странную радиограмму, в которой говорилось, что возможность нападения представляется Центру невероятной. Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался, и воскликнул: «Это уж слишком!». Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если своевременно не подготовится к отражению удара».

Нельзя исключить, что у Зорге возникали мысли о том, что и ему не избежать трагической судьбы многих советских разведчиков, безжалостно расстрелянных или брошенных на длительные сроки в лагеря, если бы он вернулся в Советский Союз.

Но Рамзай продолжал честно выполнять свой долг. Информация Зорге, поступавшая после начала Великой Отечественной войны, немедленно шла в ход. Сообщение о том, что Япония не вступит в войну против Советского Союза, сыграло немалую (если не решающую) роль в принятии Сталиным решения перебросить свежие, хорошо обученные дивизии с Дальнего Востока и Сибири под Москву. В середине 1941 года Зорге сумел добыть сведения исключительной важности: Япония сосредоточивала силы для войны на Тихом океане и готовила нападение на американскую базу Пёрл-Харбор.

Однако советский Центр по неясным причинам эту информацию до американских коллег не довел.

За годы работы Рамзай показал себя непревзойденным мастером конспирации. Его организации удалось почти восемь лет избегать разоблачения, несмотря на слежку, которую японская контрразведка установила за ним и его сотрудниками.



В сентябре 1939 г. войска Гитлера вторгаются в Польшу. Все дипломатические службы рейха активизируют свою работу. Отт предлагает своему другу Зорге стать сотрудником посольства. Однако журналист в свойственной ему шутливой манере отказывается от столь лестного предложения и лишь выражает готовность и дальше в частном порядке исполнять обязанности секретаря посла Отта и снабжать сотрудников посольства всей получаемой информацией. Именно так говорится в подписанном им и Оттом договоре. Кроме этого, Зорге соглашается издавать ежедневный бюллетень, предназначенный для двухтысячной немецкой колонии в Токио. Новая обязанность хотя и обременительна, но дает доступ к самым свежим радиограммам из Берлина.

В мае 1941 года Зорге узнает о планах нападения Германии на Советский Союз. Он сообщает в Москву даже точную дату вторжения: 22 июня. Как известно, для Сталина это было всего лишь сообщение очередного «паникера». Он не поверил Зорге.

Получив ценную разведывательную информацию. Зорге один из первых сообщил в Москву данные о составе нацистских сил вторжения, дате нападения на СССР, общую схему военного плана вермахта. Однако эти данные были настолько детальны и, кроме того, не совпадали с уверенностью И.В. Сталина в том, что А. Гитлер не нападет на СССР, что им не придали значения, посчитав даже, что Зорге двойной агент.

Между Москвой и Зорге начинают портиться отношения. Кремль не устраивает слишком самостоятельная манера поведения резидента, его независимый образ жизни и зачастую пренебрежение первейшими правилами конспирации. Так, он практически никогда не проверяет своих агентов, и вопреки настойчивым предупреждениям Центра, забывает уничтожать секретные материалы. Зорге даже не замечает, что Клаузен хранит у себя копии всех радиограмм и, кроме того, подробно описывает в своем дневнике деятельность их группы. Чрезмерное пристрастие Зорге к женщинам и многочисленные романы, в том числе с женой Отта, не могут не настораживать чекистское руководство в Москве. Позже в полицейских протоколах нашли многочисленные записи о выходках Зорге в нетрезвом состоянии. Напившись, он обычно садится на мотоцикл и с бешеной скоростью мчится куда глаза глядят. И самое удивительное, что он даже в компании высокопоставленных сотрудников германского посольства никогда не скрывал своих симпатий к Сталину и Советскому Союзу. Все это пока сходило с рук везучему Зорге. Пока не вмешался господин Случай.

В октябре 1941 г. агентами японской разведки по подозрению в принадлежности к коммунистической партии был арестован один из подчиненных Одзаки. На допросах он среди прочих знакомых шефа назвал художника Мияги, обыск у которого позволил обнаружить целый ряд компрометирующих его материалов. Арест самого Ходзуми Одзаки не заставил себя ждать.

Далее последовали аресты всей группы: сначала Клаузена и Вукелича, затем самого Зорге. Это произошло 17 октября 1941 г. До сих пор остаются невыясненными все обстоятельства провала группы Зорге. 18 октября 1941 года Зорге был арестован японской полицией.



Арест Рихарда Зорге вызывает переполох в германском посольстве. Отт, понимая, что дружба с человеком, оказавшимся агентом вражеской разведки, полностью компрометирует его, прилагает все усилия, чтобы замять эту историю. Он пытается убедить Берлин, что Зорге стал жертвой интриг японской полиции. Как ни странно, это ему почти удается, несмотря на обличающие Зорге показания членов его группы. И только когда в дело вмешивается резидент абвера на Дальнем Востоке Ивар Лисснер, следствие по делу Зорге получает однозначную оценку: Зорге — агент Москвы.

Отту приходится уйти в отставку и поставить крест на дипломатической карьере.

Трагедия Зорге состояла в том, что его героическая работа и поступающие от него сведения не использовались нашим командованием. Исключительно важные данные о предстоящем нападении Японии на США, о неприсоединении Японии к германской агрессии против СССР в сентябре — октябре 1941 года так и осели в наших архивах. А дивизии с Дальнего Востока перебросили под Москву в октябре 1941 года лишь потому, что у Сталина не имелось других готовых к боям резервных боевых соединений. Если же информация Зорге при этом и учитывалась, то не играла существенной роли в принимаемом решении. Сообщения о том, что японцы не намерены воевать с нами, регулярно поступали с 1941 по 1945 год от наших проверенных агентов, занимавших должности советника японского посольства в Москве и начальника службы жандармерии Квантунской армии, который передавал нам документальные данные о дислокации японских соединений в Маньчжурии. Кроме всего прочего, нам удалось расшифровать переписку японского посольства в Москве с Токио, из которой следовало, что вторжение в СССР в октябре 1941 года Японией не планировалось.

Поведение Зорге на следствии после его ареста японскими властями вызвало серьезное раздражение в Москве. Он нарушил главную установку советской разведки: никогда не признавать шпионажа в какой-либо форме в пользу Советского Союза. Хотя практика обмена арестованными агентами и разведчиками в 30-х годах являлась очень ограниченной, тем не менее изредка на нее шли. Поляки, например, освободили нашего нелегала Федичкина в 1930 году, американцы - резидента НКВД в Нью-Йорке Овакимяна в сентябре 1941 года. Руководство Разведупра ввиду признаний Зорге ни перед кем не ставило вопроса о его возможном обмене.

Сразу же после ареста Зорге в России была арестована его жена, она была сослана в район Красноярска, где погибла в 1943 году.

Следствие по делу Рамзая тянулось почти два года. Несмотря на требования немецкого правительства выдать Зорге и его радиста Клаузена, японцы этого не сделали. Они предпочли сами провести расследование, и 29 сентября 1943 года Токийский суд вынес советскому разведчику смертный приговор. Но еще целый год Зорге находился в тюрьме в ожидании казни.

Во время следствия и на суде он неоднократно заявлял, что не признает себя виновным. «Ни один из японских законов нами нарушен не был. Я уже объяснял мотивы своих поступков. Они являются логичным следствием всей моей жизни. Вы хотите доказать, что вся моя жизнь стояла и стоит вне закона. Какого закона?

Октябрьская революция указала мне путь, которым должно идти международное рабочее движение. Я тогда принял решение поддерживать мировое коммунистическое движение не только теоретически и идеологически, но и действенно, практически в нем участвовать».

Памятник Рихарду Зорге в Москве рядом со станцией метро Полежаевская

Суд над членами группы Рамзая состоялся в мае 1943 г. К тому времени Мияги уже не было в живых. Вукелича постигла та же участь через полтора года после суда, приговорившего его к пожизненному заключению. Клаузен, более посвятивший японцев в деятельность группы Рамзая и приговоренный к пожизненному заключению, будет освобожден американцами в 1945 г.

После суда Зорге подал апелляцию в Верховный суд, но ее довольно скоро отклонили. Ему симпатизировал японский переводчик, приставленный официально во время суда (Зорге скрывал, что знает японский язык), и сообщал последние новости. 7 ноября 1944 года около 10 часов утра за ним пришли.

Вошедший в камеру начальник тюрьмы Ичидзима сказал: «Сегодня ваш праздник. Надеюсь, вы умрете спокойно», — и затем спросил, не хочет ли Зорге добавить что-либо к своему завещанию.

«Вы правы, господин начальник тюрьмы: сегодня у меня праздник. Великий праздник — двадцать седьмая годовщина Октябрьской социалистической революции.»

Согласно ритуалу, при казни присутствовал буддийский священник. Он должен был прочитать молитву у тюремного алтаря. Но, повернувшись к священнику, Зорге учтиво произнес:

«Я благодарю вас за вашу любезность. Ваши услуги не понадобятся. Я готов».

Зорге провели через тюремный двор к железобетонной камере, где происходили казни. Он встал на крышку люка и сам надел на шею петлю.

Бесстрастный медицинский протокол, составленный тюремным врачом, зафиксировал такую подробность: после того как Зорге сняли с виселицы, сердце его билось еще 8 минут. Впоследствии сотрудники тюрьмы Сугамо рассказывали, что Рихард Зорге встретил смерть исключительно мужественно с гордо поднятой головой. Последними словами Рихарда Зорге перед казнью были: «Да здравствует Советский Союз, да здравствует Красная Армия!» , хотя навряд ли это кто то сможет подтвердить.

Могила Рихарда Зорге в Токио

В СССР о Зорге узнали только в 1964 г. после посмертного присвоения ему звания Героя Советского Союза. В честь его названы улицы, корабли и школы. В СССР и ГДР были выпущены марки с его изображением. Это явилось первым официальным признанием Кремля в том, что он прибегал к шпионажу. Что же касается роли Зорге в переброске Сталиным войск с дальнего Востока на оборону Москвы, о которой до сих пор спорят военные историки, то она отнюдь не была решающей. Анализ обстановки в мире позволил Сталину уже в июне 1941 г. сделать вывод о том, что война между США и Японией неизбежна, а военный потенциал японской армии не позволит ей вести войну на два фронта.

При жизни Зорге опубликовал три книги: Роза Люксембург. Накопление капитала. Популярное изложение Р. И. Зорге. Харьков: 1924; И. К. Зорге. План Даусэа и его последствия. Гамбург: 1925 (нем.); Р. Зонтер (Зорге). Новый немецкий империализм. Л., 1928.

Последние исследования, проведённые историком Владимиром Михайловичем Чунихиным в 2009 году, обнаруживают что многие значимые, общепринятые факты биографии и деятельности Зорге, не соответствуют действительности.

В августе 1951 года делом Рихарда Зорге занимался Конгресс США. В ходе слушания неоднократно предпринимались попытки доказать, что советская военная разведка, в том числе в лице нелегальной резидентуры «Рамзай», стремилась направить агрессивные действия Японии против Соединённых Штатов Америки.

О Зорге снято два фильм: французский «Кто вы, доктор Зорге?» (1961) и германо-японский «Шпион Зорге» (2003). В честь Рихарда Зорге в России названы корабли, улицы и школы.

ТУТ МОЖНО прочитать эту книгу