Как всё устроено: Инструктор в автошколе

Почему на наших дорогах так много ослов? Я нескромно могу сказать, что проблема прежде всего в инструкторах.
Большая часть пришли в автошколы
15−20 лет назад, после развала Союза образовывалось много частных школ или приватизировались учебные комбинаты.
А в России в это время как раз был разгар бандитизма и агрессивная атмосфера повсюду, в том числе на дорогах.
Те люди, которые начали свою работу в автошколе в то время,вынуждены были учить людей противостоянию, самозащите, ответной агрессии.
Времена сменились, а автоинструкторы остались прежними.
Что касается девушек, тут ещё одна причина — многие не доучиваются в автошколе, и их начинают обучать мужья.
А у мужа «широкая шея», и его девиз на дороге: не обращай внимания, ни о ком не думай, ты главная.




В автошколе, где я работаю, полуторачасовое занятие стоит порядка 500 рублей.
А теперь вдумайтесь: прокат коньков стоит 400−500 рублей за час.
Но тут лезвие и ботинки, а у нас целый автомобиль, да ещё преподаватель в придачу.
Частные автоинструкторы, конечно, зарабатывают значительно
больше: 1 200−1 500 рублей за урок, в зависимости от задачи.
Но чтобы работать частником, надо самостоятельно оборудовать автомобиль
дублёрами органов управления, поставить его на учёт, получить удостоверение автоинструктора.
Я совмещаю работу в автошколе с частными уроками, и хочу заметить, что, по сути, качество урока
за 1 500 и за 500 рублей не отличается,
ведь человек не виноват, что пришёл в автошколу, где дешёвые уроки. Кстати, уходить совсем на вольные хлеба я не хочу.
Частный рынок не даёт стабильности: сегодня некуда девать учеников, а завтра никого нет.
Плюс никогда не знаешь, сколько уроков возьмёт человек.
В автошколе ученик в большинстве случаев пройдёт целую программу, подготовится к экзамену.
А тут нужно удерживать учеников, предлагать скидку, торговаться, заниматься маркетингом, но тогда творчество,
которое привлекает меня в профессии, уйдёт на второй план.




Моё убеждение, что хороший автоинструктор получится из водителя, который проехал
не менее 500 тысяч километров без единой аварии.
Если где-то в ямку попал — это не считается, главное, без серьёзных ДТП.
То есть автоинструктор — человек, который сам не допускает ошибок за рулём.
Когда я пришёл в инструкторы, у меня пробег составлял один миллион триста тысяч.
Я двадцать три года за рулём, семь из них работаю в автошколе.
И конечно, нужно обладать природным стержнем педагогики.
Меня часто спрашивают, как хватает терпения. Я отвечаю, что не в терпении дело.
Я ничего не терплю, я леплю. Скульптор ведь, когда лепит, получает удовольствие.
Если у ученика что-то не получается, я тоже получаю удовольствие,
ведь есть к чему стремиться. Мне нравится, что люди будут помнить обо мне,
что ко мне приходят все разные, а уходят одинаковые:
я передаю свой стиль вождения. Было несколько случаев, когда в Москве на дорогах
мне встречались мои ученики. Они меня узнавали, и я их,
по стилю вождения. Но я суеверный, не считаю, сколько у меня было учеников, это плохая примета.




Не знаю, чем это объяснить, но иногда идут учиться мужчины средних лет, иногда молодые люди.
Сейчас стало больше женщин 30−40 лет,
в прошлом году было много молодых ребят до 25. Обучать легче женщин.
На генетическом уровне у женщины заложено воспринимать мужчину
как авторитетный источник информации, поэтому она очень внимательно слушает.
А мужчина соревнователен по своей сути, он пытается противостоять и
не сделает так, как я его прошу, пока не обожжётся. Женщин-автоинструкторов, кстати,
мало, и тут я должен сказать немного обидную вещь:
так уже повелось, что мужчине больше подвластен автомобиль. Посмотрите, только в каждом
сотом автобусе в России за рулём окажется женщина.
Хотя в Австралии, например, есть даже женщины-дальнобойщицы.
Часто встречаются капризные ученики, которые, скажем, категорически не хотят учиться на
машине российского производства. Но это заблуждение:
для человека, умеющего ездить, вообще не должна иметь значения марка автомобиля.
Моя «Лада-Калина», например, в управлении намного легче,
чем ряд её одноклассников. Многое зависит не от марки машины, а от того, как установлено сиденье,
как вы сели на него, как отрегулирована рулевая колонка, как выставлено давление в шинах.
Упругость педалей — это вообще свойство, связанное не с маркой автомобиля, а с маркой производителя сцепления.





Как правило, обучение проходит на собственной машине инструктора. Редко бывает, что школа имеет свой автопарк.
Самое лучшее время для обучения — утро с 9:30 до 12 часов, после у инструктора заканчиваются силы.
Это вообще похоже на спортивную подготовку: тренер по футболу или по борьбе не может говорить шёпотом.
Бывают очень эмоциональные моменты, когда приходится крикнуть «беги»,
«бей» или «выжимай сцепление». И строгость обязательно должна быть.
Я заранее предупреждаю, чтобы не пугать, что у меня грубый голос.
Но в какой-то момент я должен умолкнуть. Нужно давать «ездовым» — мы так называем учеников,
которым уже можно выезжать в город, — больше свободы самовыражения, не принося в жертву безопасность, разумеется.




Упражнения, которые сдают в ГИБДД и отрабатывают на площадке с автоинструктором, придуманы не зря.
«Змейка», «горка», «въезд в бокс» предназначены для выработки утончённой работы левой ноги с педалью сцепления,
чувства взаимосвязи руля и хода самой машины.
Когда я смотрю художественный фильм, я сразу вижу, умеет актёр водить машину или, условно говоря, был вызван инструктор,
который показал ему, как выехать из арки.
Площадка нужна для выработки у водителя общего внимания, то есть человек не должен быть сосредоточен только на движении,
конусах и палочках, он должен достигнуть стадии, когда при вождении автомобиля сможет посмотреть на дисплей своего телефона,
подмигнуть девушке, опустить солнечный козырёк, поправить чёлку. Но программа, которая существует сегодня в России, примитивна.
Сдать экзамен ещё не значит быть готовым сеть за руль. Это всё равно что сдать собачий вальс на фортепиано в классе консерватории.
Упражнения не такие уж сложные.
И одно дело научить человека попадать между палочками на автомашине, а другое — научить его управлять.





Автомобиль — интимная зона, когда люди находятся друг от друга на расстоянии менее метра.
Но личные отношения с учеником — это нарушение
неписаного профессионального кодекса и вся педагогическая деятельность насмарку, так как нарушается субординация.
Я никогда не перехожу на ты со своими учениками, и меня в 39 лет называют только по имени и отчеству.
Да, у большинства инструкторов жены — бывшие ученицы. Но это не значит, что роман начинался в процессе обучения, это потом уже, когда
были получены права. Сидение в интимной зоне с опозданием, но всё-таки часто приводит к романтическим отношениям.
Ученицы пристают довольно часто, но я как инструктор должен уметь сдерживать атаку. Например, я одной ученице говорю:
«Мария, я пока беру вас за руку, чтобы направить руль, потом я этого делать не буду». «Как жаль», — томно произнесла она.
Моя работа включает касание руками каких-либо частей тела ученика. Например, когда нужно удержать, докрутить руль.
Какое-то время назад я пришёл к способу помогать подруливать, держа ученика за запястье.
Самое страшное на дороге, когда ученик начинает тормозить, причём буквально,
то есть сильно жать на тормоз. Тогда приходится убирать ногу, подводя свою руку под бедро ученика.
Но и тут я стараюсь соблюсти приличия и делать это не ладонью, а тыльной стороной руки.
Не знаю, что она чувствует при этом, но я стараюсь ни о чём не думать.
В этот момент для меня не важно, мужчина это или женщина, для меня это просто ученик.