На uCrazy 13 лет 3 месяца
Почему в Германии отмена крепостного права вызвала прогресс, а в России – нет
Россия и Германия избавились от крепостного права примерно в одинаковое время. Обе страны тогда находились на периферии европейского развития. Но в отличие от России, Германия смогла получить прогресс, избавившись от крепостничества. В России помещики прожрали выкупные за землю, а немецкие – создали крупные хозяйства, создав капитализм на селе.
В 1992 году МГУ подготовил тематический сборник статей «Великие реформы в России 1856-1874», в котором была помещена статья американскою исследователя, профессора Университета штата Айова Стивена Хока «Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России 1857-1861». В ней Хок с экономической точки зрения показал, почему отмена крепостничества в России почти ничего не дала для развития капитализма в России.
Хок обращает внимание на следующее: «Недооцененной оказалась роль кризиса банковской системы, который стал бичом реформы. Именно он определил условия освобождения и ослабил, таким образом, последующее экономическое развитие страны».
Осуществление реформы в период тяжелейшего финансового кризиса в России не могло не наложить отпечаток на условия освобождения крестьян в целом и особенно выкупной операции, и более того – на последующее развитие российской экономики, прежде всего, аграрной
«В 1859 году, – отмечал Хок, – когда правительственные чиновники начали разработку законодательства по крестьянской реформе, они оказались перед лицом кризиса: растущий государственный долг, инфляция, отрицательный платежный баланс, неблагоприятный климат для внешних займов, невозможность восстановить обратимость рубля и, наконец, крах государственных кредитных учреждений. В этих условиях и готовилась реформа». И далее: «Банковский кризис сделал необходимой резкую перестановку в приоритетах финансовой политики правительства. Это не позволило ему субсидировать приобретение крестьянами земли в собственность, как было сделано в Пруссии и Австрии. Это на многие годы обременило крестьян высокими процентами на их выкупные долги, существенно увеличившими ежегодные выкупные платежи. Это оказалось на руку тем, кто стремился свести к минимуму размеры крестьянских земельных наделов. Это стало дополнительным аргументом в пользу того, что выкуп должен быть постепенным, а не единовременным и обязательным. Это сделало необходимым ограничить обращение кредитных бумаг, выпущенных для для помещиков, в ущерб их держателей».
Любопытно наблюдение С. Хока относительно состава Банковской и Финансовой Комиссий, которые и проводили земельную реформу: «Хотя этих людей историки часто называют просвещёнными бюрократами, они имели узкий взгляд на вещи, рассматривая решение проблем, стоящих перед Россией, преимущественно через фискальные рамки. Они были захвачены идеей железных дорог и в не меньшей степени враждебны к помещичьей расточительности, которую они презирали. Все они выступали за налоговую реформу и упорно противостояли дефицитному бюджетному финансированию».
Финансовая комиссия пришла к выводу о необходимости долгосрочных актов, прежде всего, выпуска бессрочных облигаций, что являлось одной из попыток «перестроить структуру банковского долга». Эта новация вызвала крайнее беспокойство помещиков, стремившихся вернуть банковские вклады.
И 16 апреля 1859 года под вполне благовидным, и более того – рациональным предлогом издается Указ о прекращении выдачи ссуд под залог населённых имений. Формально Указ означал запоздалое осуществление давно назревшего перехода к капиталистическому принципу оценки помещичьей земли при её банковском залоге. В действительности его значение выходило далеко за рамки указанной в документе цели. К примеру, отказ от принятия банками в залог помещичьих имений означал сохранение столь необходимых в условиях кризиса финансовых средств в руках казны.
Отклики в дворянской среде на издание Указа 1859 года весьма показательны. А. И. Кошелев, крупный либеральный деятель славянофильского толка, в изданной в 1864 году работе «О нашем денежном кризисе» писал: «Нуждаться в деньгах, быть в крайности – естественно человеку, у которого нет никаких капиталов; но прискорбно, крайне тяжело быть без гроша человеку, имеющему их в изобилии; а между тем, в этом положении находятся теперь девять десятых из людей богатых. Сколько лиц, пользующихся общим доверием, нуждаются в деньгах и не могут их получить в ссуду потому только, что ссудные кассы все закрыты…»
П. А. Зайончковский, многие годы возглавлявший научное направление по изучению крестьянской реформы, назвал цифру финансового выигрыша государства – 700 млн. рублей, то есть именно государство оказалось в финансовом выигрыше от Реформы. А проигравшими оказались и помещики, и крестьяне.
На одних «отрезках» крестьяне потеряли 5 млн. десятин земли, оставаясь до выкупа, законодательно растянувшегося на 49 лет, «временнообязанными», со статусом «общинных землепользователей». На плечи крестьянства тяжёлой ношей легли выкупные платежи, и более того – все организационные и административные расходы, связанные с проведением реформы. «Царское правительство, – писал С. Хок, – не потратило ни копейки на проведение великой реформы по превращению более 20 млн бывших крепостных крестьян в собственников».
Близкую оценку реформаторской политике правительства Александра II по крестьянскому вопросу приводит историк Л. Г. Захарова: «Остаётся впечатление о приоритете имперских интересов в заботах царя-освободителя. Не «улучшение быта» бывших крепостных, как это официально провозглашалось, а дальнейшее расширение и усиление империи было целью политики Александра II. Иначе нельзя объяснить гот факт, что государство не вложило в крестьянскую реформу ни одного рубля, что при этом более 1/3 бюджета шло на военные расходы, что выкупная операция, разорительная для крестьян, была выгодна для государства».
За 1861-1906 годы правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1,6 млрд. рублей. Что же произошло с владельческим помещичьим хозяйством в результате реформы?
Согласно законодательству, при расчёте с помещиками за переданную крестьянам надельную землю, оцененную в 1218 млн. рублей, государство обязывалось полностью компенсировать эту сумму. Однако помещики получили от правительства 902 млн рублей, то есть 316 млн. были вычтены из оценочной суммы в пользу государства в качестве задолженности помещичьего землевладения земельным банкам и прочим государственным кредитным учреждениям. Но и оставшаяся сумма не была выплачена помещикам реальными деньгами, а пятипроцентными банковскими билетами и выкупными свидетельствами, котировавшимися на бирже в то время значительно ниже их номинальной стоимости.
Вот что записал в «Воспоминаниях», вышедших в 1864 году, князь В. П. Мещерский (внук Н. М. Карамзина): «Тогда начался разгар эпохи выкупных свидетельств… Это была своего рода историческая по интересу минута в жизни нашего большого света. Потом понято было всеми, насколько она была на деле печальная роковая эпоха – потом, когда помочь горю нельзя было, но тогда она была блестящая, эта эпоха выкупных свидетельств. В каждую семью, в каждый дом сваливались с неба крупные тысячные суммы, в виде выкупных свидетельств, сначала котировавшихся на бирже очень низко, чуть ли не на 18% ниже номинальной стоимости, и вот эти-то выкупные продавались и превращались в капиталы, на которые одни бросились в заграничные поездки, а другие стали жить очень роскошно в Петербурге и в Москве. Замечательно было, что только меньшая часть тогда владельцев выкупных, в виду низкой их цены, решилась выжидать повышения цен; большая же часть с изумительною легкостью бросилась их реализовать… На деле, после выкупной операции начался исторический процесс разорения дворянства, все это понимали».
Реформа привела к падению экономического потенциала помещичьего хозяйства, а в последней трети XIX века – к так называемому «оскудению великорусского центра» – главного оплота дворянского землевладения.
В 1881 году правительство вынуждено было пойти на пересмотр законодательства: с 1 января 1883 года вводился обязательный выкуп крестьянских наделов. В том же 1881-м правительством были снижены выкупные платежи в целом на 27% годового оклада для большинства крестьянских дворов и осуществлено специальное снижение для крестьянских хозяйств губерний, пришедших в упадок и запустение (Олонецкая и др.).
Условия реформы 19 февраля 1861 года резко контрастировали с принципами близкого по временным рамкам освобождения крестьян в странах Восточной Европы, где государство приняло на свой счет выплату основной суммы выкупной задолженности крестьянства путём значительных казенных дотаций. Германия, завершив крестьянскую реформу в середине 1850-х годов и избрав, подобно России, «догоняющий» путь развития, рациональным способом осуществила землеустройство крестьян, отделив юнкерскую землю от крестьянской (в отличие от России, сохранившей чересполосицу, отдалённость крестьянских наделов от деревень и т. д.), основала сеть кредитных учреждений и прочих капиталистических структур и создала условия для быстрого роста среднего земледельческого класса типа фермерского. В 1880-х годах по общему экономическому потенциалу экономики Германия оттеснила Англию, заняв первое место в Европе.
В конце XVIII века Германия представляла собой аграрную периферию Западной Европы. В экономическом отношении она значительно отставала не только от Англии, где промышленный переворот начался еще в середине XVIII века, но и от Франции, где в конце XVIII века также сформировались условия для перехода к крупному машинному производству. Запаздывание в экономическом развитии Германии предопределялось множеством причин, но прежде всего господством крепостничества, которое задерживало формирование рынка труда, без чего был невозможен переход к фабричному производству.
Относительно низкие темпы экономического роста обусловливали медленное формирование национального предпринимательства. Обладая монопольным правом на земельную собственность, дворянство занимало все господствующие позиции в государственном аппарате, армии, судебной власти. Немецкая буржуазия практически не имела своих представителей во властных структурах, не была защищена законодательно.
Существенное различие состояло лишь в формах государственного устройства. В отличие от единой Российской империи Германия в середине XIX века являлась раздробленной. Княжества и графства неоднократно пытались объединиться, но без особого успеха. В начале XIX века в результате объединительной деятельности Пруссии количество государств на территории Германии значительно сократилось. После наполеоновских войн, в 1815 году, был подписан акт о создании Германского союза, куда вошли 34 монархии и четыре вольных города. Но этот союз не мог решить проблемы раздробленности. Это явилось объективной причиной, по которой земельная реформа здесь значительно растянулась по времени и не везде проходила одинаково.
На рубеже XVIII-XIX веков в сельском хозяйстве Германии было занято более 70% населения. В земледелии сохранялась устаревшая и неэффективная трёхпольная система. В данном отношении существенных различий с Россией не имелось (с поправкой на то, что удельный вес сельского населения в Российской империи достигал более 90%).
А вот по соотношению удельного веса помещичьего и крестьянского хозяйства в экономиках Германии и России имелись определенные различия.
Основные земельные угодья в Германии были сосредоточены в руках помещиков: 18 тысяч юнкеров (феодалы в восточных и северо-восточных немецких княжествах), имевших в своем распоряжении свыше 600 моргенов (1 морген равнялся примерно 0,26 га) владели примерно 60% земли, а 1,6 млн. мелких собственников (половина из них имела надел от 5 до 20 моргенов, половина – менее 5 моргенов) располагала всего 5% земельных угодий. Остальные 40 тысяч крестьян имели от 20 до 600 моргенов.
Развитие аграрных отношений на западе и юго-западе страны заметно отличалось от тех процессов, которые происходили на востоке. В XVIII веке под влиянием Франции в этих княжествах почти не осталось барщины, а феодалы перевели большую часть крестьян на цензиву. В начале XIX века Германия испытала сильное влияние Великой Французской революции и наполеоновских войн, которые нанесли первый ощутимый удар по феодализму. В соответствии с Люневильским миром (1801) левобережье Рейна отошло к Франции, и здесь были упразднены феодальные привилегии помещиков и крепостные повинности крестьян, распроданы монастырские земли. В середине XIX века здесь сложился район, где преобладали мелкие крестьянские хозяйства.
Реформы, проводимые в Германии «сверху», относились, прежде всего, к восточной и северо-восточной части Германии, где господствовало именно помещичье землевладение.
В России дело обстояло иначе. По причине наличия большого количества удельных и государственных крестьян роль помещичьего хозяйства была отнюдь не ведущей. В 1850-х годах на долю крестьян приходилось 78% всех посевов. В товарном производстве зерна роль помещиков и крестьян была примерно равной (помещики давали чуть больше). Лишь в западных районах страны (Прибалтика, Литва, Западная Белоруссия и Правобережная Украина) ведущую роль играло помещичье хозяйство.
Сходными оказались и поводы, побудившие к началу проведения реформ. После поражения, нанесённого Францией Пруссии в 1806 году, стало ясно, что аграрные реформы неизбежны. В России таким поводом стало поражение в Крымской войне.
В Пруссии отмена личной зависимости крестьян от помещиков началась по эдикту, принятому правительством Г. Штейна в 1807 году. Для наследственных владельцев наделов зависимость отменялась сразу же, а для ненаследственных держателей и для безземельных крестьян – с ноября 1810 года. Вместе с тем крестьяне получали право свободного распоряжения своим имуществом, право вступать в брак без согласия помещика. Крестьяне освобождались от принудительной службы у помещиков в качестве дворовых. Однако по этому закону сохранялись все повинности в пользу юнкеров, связанные с земельными отношениями. Помещикам разрешалось присоединять к своим имениям те крестьянские наделы, которые остались бесхозными во время войны. Кроме того, можно было объединять мелкие участки земли в крупные, и это зачастую использовалось помещиками в целях обезземеливания крестьян.
Отмена крепостной зависимости проходила вместе с процессом выкупа. Так, по Эдикту о регулировании (1811 год), изданному правительством К. Гарденберга, крестьяне получали право выкупать находящиеся в их пользовании земельные участки, но размер выкупных платежей был под силу не каждому хозяйству. Следовало заплатить помещику 25-кратную стоимость годовой ренты или уступить ему от трети (для наследственных держателей) до половины (для ненаследственных держателей) своего земельного надела.
В 1812 году был издан дополнительный указ, по которому безлошадные и однолошадные крестьяне вообще лишались права выкупа земли. Таким образом, земельные угодья юнкеров увеличивались, а большая часть крестьян становились безземельными.
В 1816 году после дополнения Эдикта о регулировании правительственной декларацией положение о безденежном выкупе с уступкой земли помещикам стало применяться только по отношению к крестьянам, имевшим полную упряжку, используемую при обработке полей, а также к тем, кто был занесен в кадастровые книги и принадлежал ко дворам старого происхождения. Низшие категории крестьян (безлошадные, арендаторы, поденщики, огородники), которых было много в прусской деревне, вообще не имели права откупиться от повинностей и получить землю. Кроме того, правительство решило упразднить крестьянскую общину (марку), чтобы помещики могли безбоязненно присваивать общинные угодья и пастбища.
После революции 1848 года в стране произошли изменения. Юнкера, боясь грабежей и разорения своих хозяйств, пошли на ослабление условий выкупа. Так, в 1850 году выкуп был разрешен почти всем категориям крестьян (кроме огородников и батраков). При выкупе назначалась всего лишь 18-кратная денежная рента. Для осуществления выкупных платежей были созданы специальные рентные банки. Объемы выкупных платежей в Пруссии были огромными. Только в областях к востоку от Эльбы крестьяне уплатили помещикам за пятидесятилетний период (до середины 1870-х годов) около 1 млрд. марок. Постепенно аграрные реформы, начавшиеся в Пруссии, охватили и другие немецкие государства – Баварию, Нассау, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт, Баден и др.
Таким образом, различие с Россией состояло в ликвидации общины, а также в более значительном размере земли, который оставался в руках некоторых категорий крестьян (2/3 части всей обрабатываемой земли у наследственных держателей, и половина у ненаследственных держателей). Что касается денежного выкупа земли, то после революции 1848 года эти условия в Германии сильно напоминают условия выкупа в России (почти тот же размер выкупа и использование для выкупных платежей банковской системы).
Исходя из содержания реформ, можно сделать вывод об идентичности их целей. И в России, и в Германии общий смысл реформ сводился: 1) к ликвидации феодальных порядков «сверху», а это означало, что процесс проведения реформ в аграрном секторе был более длительным, и болезненным для крестьян; 2) предполагалось с помощью выкупных платежей извлечь для помещичьего хозяйства денежные средства, позволявшие перестроить это хозяйство, улучшить агротехнику и начать его техническое перевооружение, то есть превратить его в сельскохозяйственное предприятие капиталистического типа.
В итоге аграрных реформ в Германии увеличилось крупное (в основном помещичье) землевладение. К концу 1860-х годов мелкие хозяйства (71,4% всех хозяйств) имели во владении 9% обрабатываемых земель, а средние и крупные хозяйства (28,6%,) – 91% всех угодий. Произошла резкая дифференциация крестьян на зажиточных крепких хозяев (гроссбауэров) и малоземельных крестьян, которые зачастую нанимались батраками в крупные хозяйства. В середине XIX века в Восточной Пруссии помещичьи имения площадью свыше 100 га занимали более трети используемых земель, а в Померании – более половины. Угодья гроссбауэров преобладали на северо-западе страны, а в юго-западных регионах (в бассейне Рейна, Майна, Неккара) более распространенными были мелкие крестьянские хозяйства. Ликвидация общины устранила последние препятствия на пути расслоения крестьянства и обезземеливания мелких хозяйств.
По мере завершения в 1860-1870-х годах аграрных реформ большие изменения произошли в сельском хозяйстве Германии. В середине XIX века значительно повысилась эффективность этого сектора экономики. Юнкерские хозяйства, заменив крепостных крестьян на наёмных работников, резко повысили продуктивность земледелия и животноводства. Сельское хозяйство Германии в условиях благоприятной конъюнктуры на мировом хлебном рынке в 1850-1860-х годах не только обеспечивало внутренний спрос на продовольствие растущего городского населения, но и вывозило его за рубеж.
В 1830-1840-х годах стали внедряться сложные севообороты, травосеяние, плодосменная система, что позволило улучшить качество обработки земель и повысить урожайность сельскохозяйственных культур. Во второй половине XIX века Германия вышла на первое место в мире по производству картофеля и сахарной свёклы. Широкое распространение получила промышленность по переработке свёклы в сахар, а картофеля – в крахмал и спирт. Эта продукция занимала заметное место в немецком экспорте.
Массы обезземеленных крестьян хлынули в немецкие города, тем самым создав рынок труда. Юнкера же создали спрос на сельскохозяйственные механизмы, строительные материалы, транспортную инфраструктуру и т.д., переработчики сельхозпродукции – на продукцию машиностроения. Земельная реформа в Германии, в отличие от России, закрутила капитализм.
Хок обращает внимание на следующее: «Недооцененной оказалась роль кризиса банковской системы, который стал бичом реформы. Именно он определил условия освобождения и ослабил, таким образом, последующее экономическое развитие страны».
Осуществление реформы в период тяжелейшего финансового кризиса в России не могло не наложить отпечаток на условия освобождения крестьян в целом и особенно выкупной операции, и более того – на последующее развитие российской экономики, прежде всего, аграрной
«В 1859 году, – отмечал Хок, – когда правительственные чиновники начали разработку законодательства по крестьянской реформе, они оказались перед лицом кризиса: растущий государственный долг, инфляция, отрицательный платежный баланс, неблагоприятный климат для внешних займов, невозможность восстановить обратимость рубля и, наконец, крах государственных кредитных учреждений. В этих условиях и готовилась реформа». И далее: «Банковский кризис сделал необходимой резкую перестановку в приоритетах финансовой политики правительства. Это не позволило ему субсидировать приобретение крестьянами земли в собственность, как было сделано в Пруссии и Австрии. Это на многие годы обременило крестьян высокими процентами на их выкупные долги, существенно увеличившими ежегодные выкупные платежи. Это оказалось на руку тем, кто стремился свести к минимуму размеры крестьянских земельных наделов. Это стало дополнительным аргументом в пользу того, что выкуп должен быть постепенным, а не единовременным и обязательным. Это сделало необходимым ограничить обращение кредитных бумаг, выпущенных для для помещиков, в ущерб их держателей».
Любопытно наблюдение С. Хока относительно состава Банковской и Финансовой Комиссий, которые и проводили земельную реформу: «Хотя этих людей историки часто называют просвещёнными бюрократами, они имели узкий взгляд на вещи, рассматривая решение проблем, стоящих перед Россией, преимущественно через фискальные рамки. Они были захвачены идеей железных дорог и в не меньшей степени враждебны к помещичьей расточительности, которую они презирали. Все они выступали за налоговую реформу и упорно противостояли дефицитному бюджетному финансированию».
Финансовая комиссия пришла к выводу о необходимости долгосрочных актов, прежде всего, выпуска бессрочных облигаций, что являлось одной из попыток «перестроить структуру банковского долга». Эта новация вызвала крайнее беспокойство помещиков, стремившихся вернуть банковские вклады.
И 16 апреля 1859 года под вполне благовидным, и более того – рациональным предлогом издается Указ о прекращении выдачи ссуд под залог населённых имений. Формально Указ означал запоздалое осуществление давно назревшего перехода к капиталистическому принципу оценки помещичьей земли при её банковском залоге. В действительности его значение выходило далеко за рамки указанной в документе цели. К примеру, отказ от принятия банками в залог помещичьих имений означал сохранение столь необходимых в условиях кризиса финансовых средств в руках казны.
Отклики в дворянской среде на издание Указа 1859 года весьма показательны. А. И. Кошелев, крупный либеральный деятель славянофильского толка, в изданной в 1864 году работе «О нашем денежном кризисе» писал: «Нуждаться в деньгах, быть в крайности – естественно человеку, у которого нет никаких капиталов; но прискорбно, крайне тяжело быть без гроша человеку, имеющему их в изобилии; а между тем, в этом положении находятся теперь девять десятых из людей богатых. Сколько лиц, пользующихся общим доверием, нуждаются в деньгах и не могут их получить в ссуду потому только, что ссудные кассы все закрыты…»
П. А. Зайончковский, многие годы возглавлявший научное направление по изучению крестьянской реформы, назвал цифру финансового выигрыша государства – 700 млн. рублей, то есть именно государство оказалось в финансовом выигрыше от Реформы. А проигравшими оказались и помещики, и крестьяне.
На одних «отрезках» крестьяне потеряли 5 млн. десятин земли, оставаясь до выкупа, законодательно растянувшегося на 49 лет, «временнообязанными», со статусом «общинных землепользователей». На плечи крестьянства тяжёлой ношей легли выкупные платежи, и более того – все организационные и административные расходы, связанные с проведением реформы. «Царское правительство, – писал С. Хок, – не потратило ни копейки на проведение великой реформы по превращению более 20 млн бывших крепостных крестьян в собственников».
Близкую оценку реформаторской политике правительства Александра II по крестьянскому вопросу приводит историк Л. Г. Захарова: «Остаётся впечатление о приоритете имперских интересов в заботах царя-освободителя. Не «улучшение быта» бывших крепостных, как это официально провозглашалось, а дальнейшее расширение и усиление империи было целью политики Александра II. Иначе нельзя объяснить гот факт, что государство не вложило в крестьянскую реформу ни одного рубля, что при этом более 1/3 бюджета шло на военные расходы, что выкупная операция, разорительная для крестьян, была выгодна для государства».
За 1861-1906 годы правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1,6 млрд. рублей. Что же произошло с владельческим помещичьим хозяйством в результате реформы?
Согласно законодательству, при расчёте с помещиками за переданную крестьянам надельную землю, оцененную в 1218 млн. рублей, государство обязывалось полностью компенсировать эту сумму. Однако помещики получили от правительства 902 млн рублей, то есть 316 млн. были вычтены из оценочной суммы в пользу государства в качестве задолженности помещичьего землевладения земельным банкам и прочим государственным кредитным учреждениям. Но и оставшаяся сумма не была выплачена помещикам реальными деньгами, а пятипроцентными банковскими билетами и выкупными свидетельствами, котировавшимися на бирже в то время значительно ниже их номинальной стоимости.
Вот что записал в «Воспоминаниях», вышедших в 1864 году, князь В. П. Мещерский (внук Н. М. Карамзина): «Тогда начался разгар эпохи выкупных свидетельств… Это была своего рода историческая по интересу минута в жизни нашего большого света. Потом понято было всеми, насколько она была на деле печальная роковая эпоха – потом, когда помочь горю нельзя было, но тогда она была блестящая, эта эпоха выкупных свидетельств. В каждую семью, в каждый дом сваливались с неба крупные тысячные суммы, в виде выкупных свидетельств, сначала котировавшихся на бирже очень низко, чуть ли не на 18% ниже номинальной стоимости, и вот эти-то выкупные продавались и превращались в капиталы, на которые одни бросились в заграничные поездки, а другие стали жить очень роскошно в Петербурге и в Москве. Замечательно было, что только меньшая часть тогда владельцев выкупных, в виду низкой их цены, решилась выжидать повышения цен; большая же часть с изумительною легкостью бросилась их реализовать… На деле, после выкупной операции начался исторический процесс разорения дворянства, все это понимали».
Реформа привела к падению экономического потенциала помещичьего хозяйства, а в последней трети XIX века – к так называемому «оскудению великорусского центра» – главного оплота дворянского землевладения.
В 1881 году правительство вынуждено было пойти на пересмотр законодательства: с 1 января 1883 года вводился обязательный выкуп крестьянских наделов. В том же 1881-м правительством были снижены выкупные платежи в целом на 27% годового оклада для большинства крестьянских дворов и осуществлено специальное снижение для крестьянских хозяйств губерний, пришедших в упадок и запустение (Олонецкая и др.).
Условия реформы 19 февраля 1861 года резко контрастировали с принципами близкого по временным рамкам освобождения крестьян в странах Восточной Европы, где государство приняло на свой счет выплату основной суммы выкупной задолженности крестьянства путём значительных казенных дотаций. Германия, завершив крестьянскую реформу в середине 1850-х годов и избрав, подобно России, «догоняющий» путь развития, рациональным способом осуществила землеустройство крестьян, отделив юнкерскую землю от крестьянской (в отличие от России, сохранившей чересполосицу, отдалённость крестьянских наделов от деревень и т. д.), основала сеть кредитных учреждений и прочих капиталистических структур и создала условия для быстрого роста среднего земледельческого класса типа фермерского. В 1880-х годах по общему экономическому потенциалу экономики Германия оттеснила Англию, заняв первое место в Европе.
В конце XVIII века Германия представляла собой аграрную периферию Западной Европы. В экономическом отношении она значительно отставала не только от Англии, где промышленный переворот начался еще в середине XVIII века, но и от Франции, где в конце XVIII века также сформировались условия для перехода к крупному машинному производству. Запаздывание в экономическом развитии Германии предопределялось множеством причин, но прежде всего господством крепостничества, которое задерживало формирование рынка труда, без чего был невозможен переход к фабричному производству.
Относительно низкие темпы экономического роста обусловливали медленное формирование национального предпринимательства. Обладая монопольным правом на земельную собственность, дворянство занимало все господствующие позиции в государственном аппарате, армии, судебной власти. Немецкая буржуазия практически не имела своих представителей во властных структурах, не была защищена законодательно.
Существенное различие состояло лишь в формах государственного устройства. В отличие от единой Российской империи Германия в середине XIX века являлась раздробленной. Княжества и графства неоднократно пытались объединиться, но без особого успеха. В начале XIX века в результате объединительной деятельности Пруссии количество государств на территории Германии значительно сократилось. После наполеоновских войн, в 1815 году, был подписан акт о создании Германского союза, куда вошли 34 монархии и четыре вольных города. Но этот союз не мог решить проблемы раздробленности. Это явилось объективной причиной, по которой земельная реформа здесь значительно растянулась по времени и не везде проходила одинаково.
На рубеже XVIII-XIX веков в сельском хозяйстве Германии было занято более 70% населения. В земледелии сохранялась устаревшая и неэффективная трёхпольная система. В данном отношении существенных различий с Россией не имелось (с поправкой на то, что удельный вес сельского населения в Российской империи достигал более 90%).
А вот по соотношению удельного веса помещичьего и крестьянского хозяйства в экономиках Германии и России имелись определенные различия.
Основные земельные угодья в Германии были сосредоточены в руках помещиков: 18 тысяч юнкеров (феодалы в восточных и северо-восточных немецких княжествах), имевших в своем распоряжении свыше 600 моргенов (1 морген равнялся примерно 0,26 га) владели примерно 60% земли, а 1,6 млн. мелких собственников (половина из них имела надел от 5 до 20 моргенов, половина – менее 5 моргенов) располагала всего 5% земельных угодий. Остальные 40 тысяч крестьян имели от 20 до 600 моргенов.
Развитие аграрных отношений на западе и юго-западе страны заметно отличалось от тех процессов, которые происходили на востоке. В XVIII веке под влиянием Франции в этих княжествах почти не осталось барщины, а феодалы перевели большую часть крестьян на цензиву. В начале XIX века Германия испытала сильное влияние Великой Французской революции и наполеоновских войн, которые нанесли первый ощутимый удар по феодализму. В соответствии с Люневильским миром (1801) левобережье Рейна отошло к Франции, и здесь были упразднены феодальные привилегии помещиков и крепостные повинности крестьян, распроданы монастырские земли. В середине XIX века здесь сложился район, где преобладали мелкие крестьянские хозяйства.
Реформы, проводимые в Германии «сверху», относились, прежде всего, к восточной и северо-восточной части Германии, где господствовало именно помещичье землевладение.
В России дело обстояло иначе. По причине наличия большого количества удельных и государственных крестьян роль помещичьего хозяйства была отнюдь не ведущей. В 1850-х годах на долю крестьян приходилось 78% всех посевов. В товарном производстве зерна роль помещиков и крестьян была примерно равной (помещики давали чуть больше). Лишь в западных районах страны (Прибалтика, Литва, Западная Белоруссия и Правобережная Украина) ведущую роль играло помещичье хозяйство.
Сходными оказались и поводы, побудившие к началу проведения реформ. После поражения, нанесённого Францией Пруссии в 1806 году, стало ясно, что аграрные реформы неизбежны. В России таким поводом стало поражение в Крымской войне.
В Пруссии отмена личной зависимости крестьян от помещиков началась по эдикту, принятому правительством Г. Штейна в 1807 году. Для наследственных владельцев наделов зависимость отменялась сразу же, а для ненаследственных держателей и для безземельных крестьян – с ноября 1810 года. Вместе с тем крестьяне получали право свободного распоряжения своим имуществом, право вступать в брак без согласия помещика. Крестьяне освобождались от принудительной службы у помещиков в качестве дворовых. Однако по этому закону сохранялись все повинности в пользу юнкеров, связанные с земельными отношениями. Помещикам разрешалось присоединять к своим имениям те крестьянские наделы, которые остались бесхозными во время войны. Кроме того, можно было объединять мелкие участки земли в крупные, и это зачастую использовалось помещиками в целях обезземеливания крестьян.
Отмена крепостной зависимости проходила вместе с процессом выкупа. Так, по Эдикту о регулировании (1811 год), изданному правительством К. Гарденберга, крестьяне получали право выкупать находящиеся в их пользовании земельные участки, но размер выкупных платежей был под силу не каждому хозяйству. Следовало заплатить помещику 25-кратную стоимость годовой ренты или уступить ему от трети (для наследственных держателей) до половины (для ненаследственных держателей) своего земельного надела.
В 1812 году был издан дополнительный указ, по которому безлошадные и однолошадные крестьяне вообще лишались права выкупа земли. Таким образом, земельные угодья юнкеров увеличивались, а большая часть крестьян становились безземельными.
В 1816 году после дополнения Эдикта о регулировании правительственной декларацией положение о безденежном выкупе с уступкой земли помещикам стало применяться только по отношению к крестьянам, имевшим полную упряжку, используемую при обработке полей, а также к тем, кто был занесен в кадастровые книги и принадлежал ко дворам старого происхождения. Низшие категории крестьян (безлошадные, арендаторы, поденщики, огородники), которых было много в прусской деревне, вообще не имели права откупиться от повинностей и получить землю. Кроме того, правительство решило упразднить крестьянскую общину (марку), чтобы помещики могли безбоязненно присваивать общинные угодья и пастбища.
После революции 1848 года в стране произошли изменения. Юнкера, боясь грабежей и разорения своих хозяйств, пошли на ослабление условий выкупа. Так, в 1850 году выкуп был разрешен почти всем категориям крестьян (кроме огородников и батраков). При выкупе назначалась всего лишь 18-кратная денежная рента. Для осуществления выкупных платежей были созданы специальные рентные банки. Объемы выкупных платежей в Пруссии были огромными. Только в областях к востоку от Эльбы крестьяне уплатили помещикам за пятидесятилетний период (до середины 1870-х годов) около 1 млрд. марок. Постепенно аграрные реформы, начавшиеся в Пруссии, охватили и другие немецкие государства – Баварию, Нассау, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт, Баден и др.
Таким образом, различие с Россией состояло в ликвидации общины, а также в более значительном размере земли, который оставался в руках некоторых категорий крестьян (2/3 части всей обрабатываемой земли у наследственных держателей, и половина у ненаследственных держателей). Что касается денежного выкупа земли, то после революции 1848 года эти условия в Германии сильно напоминают условия выкупа в России (почти тот же размер выкупа и использование для выкупных платежей банковской системы).
Исходя из содержания реформ, можно сделать вывод об идентичности их целей. И в России, и в Германии общий смысл реформ сводился: 1) к ликвидации феодальных порядков «сверху», а это означало, что процесс проведения реформ в аграрном секторе был более длительным, и болезненным для крестьян; 2) предполагалось с помощью выкупных платежей извлечь для помещичьего хозяйства денежные средства, позволявшие перестроить это хозяйство, улучшить агротехнику и начать его техническое перевооружение, то есть превратить его в сельскохозяйственное предприятие капиталистического типа.
В итоге аграрных реформ в Германии увеличилось крупное (в основном помещичье) землевладение. К концу 1860-х годов мелкие хозяйства (71,4% всех хозяйств) имели во владении 9% обрабатываемых земель, а средние и крупные хозяйства (28,6%,) – 91% всех угодий. Произошла резкая дифференциация крестьян на зажиточных крепких хозяев (гроссбауэров) и малоземельных крестьян, которые зачастую нанимались батраками в крупные хозяйства. В середине XIX века в Восточной Пруссии помещичьи имения площадью свыше 100 га занимали более трети используемых земель, а в Померании – более половины. Угодья гроссбауэров преобладали на северо-западе страны, а в юго-западных регионах (в бассейне Рейна, Майна, Неккара) более распространенными были мелкие крестьянские хозяйства. Ликвидация общины устранила последние препятствия на пути расслоения крестьянства и обезземеливания мелких хозяйств.
По мере завершения в 1860-1870-х годах аграрных реформ большие изменения произошли в сельском хозяйстве Германии. В середине XIX века значительно повысилась эффективность этого сектора экономики. Юнкерские хозяйства, заменив крепостных крестьян на наёмных работников, резко повысили продуктивность земледелия и животноводства. Сельское хозяйство Германии в условиях благоприятной конъюнктуры на мировом хлебном рынке в 1850-1860-х годах не только обеспечивало внутренний спрос на продовольствие растущего городского населения, но и вывозило его за рубеж.
В 1830-1840-х годах стали внедряться сложные севообороты, травосеяние, плодосменная система, что позволило улучшить качество обработки земель и повысить урожайность сельскохозяйственных культур. Во второй половине XIX века Германия вышла на первое место в мире по производству картофеля и сахарной свёклы. Широкое распространение получила промышленность по переработке свёклы в сахар, а картофеля – в крахмал и спирт. Эта продукция занимала заметное место в немецком экспорте.
Массы обезземеленных крестьян хлынули в немецкие города, тем самым создав рынок труда. Юнкера же создали спрос на сельскохозяйственные механизмы, строительные материалы, транспортную инфраструктуру и т.д., переработчики сельхозпродукции – на продукцию машиностроения. Земельная реформа в Германии, в отличие от России, закрутила капитализм.
Комментарии4
