Ху из, герр Шмайссер?

Часть первая. Теодор Бергман и Луис Шмайссер

В чём не ошибается история, так это в том, что Хуго Шмайссер действительно был «потомственным» оружейником. Его отец Луис Шмайссер, по воспоминаниям современников, был человеком скромным, доброжелательным и даже сердечным. Стремление к обогащению не было его самоцелью. Как любого творческого человека, его больше интересовала практическая реализация своих творческих идей. Для этих целей он организовал свою мастерскую. Но каким бы гениальным не было изобретение, оно так и останется на бумаге и не принесет славы своему автору, пока не выйдет массовым тиражом на рынок. А для этого нужны не только производственные мощности и оборотные средства, нужны инженеры и технологи для разработки оснастки, техпроцессов. Нужны коммерсанты. В общем, если у конструктора есть предпринимательская жилка, способная не только изобретать, но и организовывать производство, то тогда и появляются фирмы, имеющие торговую марку изобретателя — Маузеры, Вальтеры. Но если нет, то нужно хотя бы уметь договориться с такими людьми, как Теодор Бергман. В этом случае конструктор получит возможность увидеть свое произведение на прилавках, но под торговой маркой той фирмы, которая его произвела. Именно таким было взаимодействие двух знаменитых для своего времени людей, но инсинуации вокруг фамилии «Шмайссер» начинаются именно с их взаимоотношений. Вот типичная картина:

«В 1902-1903 годах отец и сын Шмайссеры разрабатывают удачный самозарядный пистолет «Марс»… Этот пистолет получил патент по фамилии владельца фирмы — Бергмана, что, в свою очередь, обескураживает его реального создателя Луиса Шмайссера, но сделать он так и нечего не сможет, Бергман дает понять, что он всего лишь наемный работник, хоть и из числа незаменимых. Именно в это время Хуго понимает как жадно, цинично и самое главное без особых угрызений совести Бергман присваивал себе чужие изобретения, зарабатывая себе имя чужим трудом. Несмотря на то, что образцы оружия, разработанного Луисом Шмайссером, принимались на вооружение в Дании, Бельгии и Испании, он сам официально его разработчиком не считался и практически не был никому известен, оставаясь в тени «великого Бергмана». Это сильно затрагивало самолюбие Шмайссера-старшего, и в 1905 году Луис окончательно разрывает все деловые отношения со своим работодателем и покидает город Зуль, передав техническое руководство оружейной фабрикой своему сыну, числившемуся оружейным техником. Бергман не возражает».


Я понимаю, хочется возвысить Шмайссеров, этих пролетариев умственного труда, но зачем походя марать достойного человека, называя его действия жадными, циничными и бессовестными? Теодор Бергман был известным предпринимателем. Его талант заключался в первую очередь в том, что он умел определять передовые направления в машиностроении, умел подобрать кадры и, самое главное, организовать производство в новых, еще только осваиваемых областях. Одним из первых Бергман освоил производство пневматического оружия и даже сам был его конструктором. Организовал производство первых торговых автоматов. В 1894 году осваивает производство первых «самодвижущихся экипажей», занимается производством гоночных автомобилей и авиамоторов. На родине его называют четвертым номером в немецкой автоиндустрии. Освоив автомобилестроение, Теодор Бергман увлекается новой идеей — автоматическим оружием. Он продает своё автопроизводство, которое через некоторое время становится известно под маркой «Бенц» и начинает вплотную заниматься автоматическими пистолетами.

В отличие от нынешних «эффективных менеджеров», умеющих с равным успехом рулить торговой сетью и министерством обороны, Теодор Бергман не только держал в руках оружие, но и сам занимался конструированием, был превосходным инженером, прекрасно и досконально разбирался в той области машиностроения, в которой ему приходилось работать. Ну, а к кому лучше всего применить эпитеты «жадность», «нахрапистость» и «циничность», мы скоро узнаем.

В 1884 году Бергман вместе с Луисом Шмайссером приступают к разработке автоматического оружия. В 1887 году Бергман открывает оружейный филиал своей компании в Зуле и назначает его техническим директором Луиса Шмайссера. В 1891 году семейство Шмайссеров постигает несчастье — умирает жена Луиса. Дети остаются без матери, а ребенок, лишенный материнской ласки и внимания отца, занятого производством, вырастает, как правило, эгоистичным. Становясь взрослыми, такие люди продолжают страдать из-за отсутствия к ним внимания со стороны окружающих.

Часть вторая. О патентах

Есть патенты и есть патенты. Патент имеет смысл, если его невозможно обойти другим инженерным решением, или такой обход существенно дороже. Например, отверстие у острия иголки в швейной машине Зингера, или отверстие в лезвии складного ножа Spyderco. Но когда получают патент на расположение возвратной пружины под стволом, если ее можно разместить и над, и за, и вокруг ствола, то это не патент. Это тщеславие, а автор патента — патентный тролль.

Программа Андрея Малахова «Пусть говорят» многое потеряла из-за несвоевременной кончины Луиса Шмайсера и Теодора Бергмана. История о том, как проклятый капиталист Бергман щемит талант непризнанного гения, приписывая себе все его изобретения, а бедный Луис Шмайссер весь в слезах уходит работать и изобретать на другую фирму, наверняка вошел бы в сокровищницу его сюжетов. Обратимся лучше к двум аргументам и двум фактам.

Аргумент первый: если Бергман что-то и патентовал из изобретений, сделанных лично Луисом Шмайссером, то цена этих патентов была нулевая. Откровенно провальная модель пистолета 1894/96 года. Это оружие проектировалось без представления о физике процесса в автоматике со свободным затвором, поэтому было ненадежным и неудобным. Другие модели были надежнее, но большими тиражами похвастаться не могли. Более успешная модель «Марс» принимала участие в конкурсе на поставку в кайзеровскую армию в период с 1902 по 1904 года, но проиграла Люгеру. Как инженеры, Бергман и Шмайссер не могли не понимать, что модели Браунинга, Маузера, Люгера имеют гораздо лучшие перспективы на рынке, чем разработки Шмайссера. Слабым утешением был заказ на опытную партию «Марсов» из Испании. Но тут Бергмана постиг еще один удар. Он заключил договор на производство пистолетов с субподрядчиком, который через некоторое время его банально «кинул», после чего Бергман продал лицензию на производство «Марсов» бельгийцам и на этом решил пока завязать с пистолетами.

Бергману не привыкать. А каково Шмайссеру? Десять лет работы, и всё коту под хвост? Правда, есть еще пулемет, над которым Шмайссер с Бергманом работают с 1901 года. Но конструктору уже 57 лет. Для начала двадцатого века это — срок. Его самый способный сын Хуго, уже достаточно зрелый и самостоятельный инженер, готовый взять на себя ответственность за разработки нового оружия. Поэтому вполне логично, что Луис Шмайссер отправился дорабатывать пенсионный стаж во Франкфурт, где ему предоставили возможность продолжать заниматься пистолетами, а его место занял сын.

Аргумент второй: итак, Бергман «жадно и цинично…» Надо полагать, на фирме «Рейнметалл» с Луисом Шмайссером обходились по-другому. Но, тем не менее, пистолеты Шмайссера благополучно патентовались и выпускались, но теперь уже под торговой маркой Дрейзе. Кстати, такие же далекие от технического совершенства, но с гораздо более ощутимым коммерческим успехом.

Факт первый (на уровне слухов). Говорят, ко всему еще сын Бергмана по уши влюбляется в дочь Шмайссера, а Бергман отказывает ему в кумовстве. Шмайссер расстроился и ушел от Бергмана. Не знаю, свечку не держал. Но во всяком случае, аргумент более весомый, чем обида за приписывание патентов.

Факт второй. Луис Шмайссер уезжает в город Эрфурт на фирму «Рейнметалл». Его семья остается в Зуле, и техническим директором у Бергмана становится сын Шмайссера Хуго, занимающийся разработками, которые начал его отец. Папа освободил место сыну и сохранил техническую преемственность на предприятии. Бергман выпускал оружие под своей торговой маркой. И все были счастливы.







В 1907 году 19-летний Луис Штанге поступает в ученики Луису Шмайссеру. Посадить дерево, построить дом и вырастить сыновей — это удел каждого мужчины. Иметь собственных учеников — это вершина достижений творческой личности. Но и дается она не каждому. Штанге стал достойным учеником и состоявшимся конструктором и после смерти Луиса Шмайссера, стал его преемником на «Рейнметалле». Таким образом, Луис Шмайссер воспитал двух технических директоров — своего сына, работающего у Бергмана, и Луиса Штанге, работающего на «Рейнметалл», будущего разработчика первого единого пулемета MG-34 и автоматической винтовки FG-42.

Ремарка 2

Через год после рождения Хуго Шмайссера, в немецкой деревне Альтдорф, в семье немецких крестьян Фольмеров родился четвертый ребенок, которого назвали Генрихом. Мальчик вырос, получил образование в ремесленном училище и устроился на работу слесарем-механиком. Четыре года учился в воскресной школе и наконец поступил в конструкторский отдел фирмы по производству станков. Свое первое изобретение он сделал в 1908 году. Это была машинка для разводки пил. Далее патент, своя фирма. К началу Первой мировой войны у Фольмера уже было солидное предприятие, производившее машинки для заточки и разводки пил, детали для пулеметов, пропеллеры для аэропланов. Как видите, перед нами редкий случай, когда конструктор и предприниматель совмещаются в одном лице. Забегая вперед, скажу, что фирма Фольмера существует до сих пор.

Часть третья. Рождение пистолетов-пулеметов

Анализ боевых действий первого года Первой мировой войны заставил напрячься лучшие штабные умы воюющих стран: необходимость создания легкого автоматического оружия под менее мощный, чем винтовочный, патрон, стала очевидной. В России полковник Фёдоров пришел к идее создания ружья-пулемета с винтовочным патроном уменьшенной мощности, которую и реализовал в своем автомате в 1916 году. В Германии и Италии к пониманию необходимости патрона уменьшенной мощности, возможно, пришли позже, а пока решили ограничиться автоматическим огнём пистолетным патроном. Причем итальянцы и немцы подошли к постановке задачи с совершенно разных позиций. В Италии подходили к решению с оборонительной позиции. Майор Абель Ревелли разработал в 1915 году тяжелый двуствольный пулемет под пистолетный патрон для ведения оборонительного огня, который через некоторое время вполне логично трансформировался в первый полноценный пистолет-пулемет Beretta M1918.

А вот немецкие генералы исходили из атакующих позиций. Они реализовали идею малочисленных штурмовых групп для решения парадокса «позиционного тупика». Такие группы должны были начинать атаку с близкой позиции, по аналогии с абордажным боем. А для такого боя лучшим оружием были мушкетоны с раструбом ствола, стреляющие картечью. Это позволяло компенсировать время на точное прицеливание и давало шанс одним выстрелом поразить не одну цель. Но ведь не будешь в начале прогрессивного 20 века штурмовать окопы с мушкетонами. Поэтому начались поиски нового оружия. Очевидным было применение пистолетного патрона, а вот вопрос с оружием возник. У существующих автоматических пистолетов было два недостатка — малый объем магазина и отсутствие автоматического огня. И вот германский генштаб в 1915 году разрабатывает техзадание на оружие, которое по совокупности показателей уже можно было назвать пистолетом-пулеметом.

Я специально решил немного отвлечься от темы, чтобы показать саму эволюцию появления отдельного класса оружия. Как видите, возникновению класса пистолетов-пулеметов предшествовала коллективная мысль и анализ, а не озарение «гениального конструктора» (одиночки). Идея автоматического огня пистолетным патроном родилась вместе с самим пистолетным патроном. Собственно, авторами идеи оружия были безвестные офицеры германского генштаба, сумевшие грамотно и четко, говоря современным языком, «поставить задачу» конструкторам. А грамотно составленное техническое задание или постановка задачи — это наполовину решенная проблема. Задача конструктора — найти оптимальное решение из огромного числа технических, физических технологических и экономических противоречий, возникающих на этапе конструирования оружия.

Над темой нового оружия по техническому заданию германского управления вооружений начали работу: Хуго Шмайссер у Бергмана, Луис Штанге в «Рейнметалле», Андреас Шварцлозе и конструкторы DMW (Люгер). В итоге заказ достался Бергману, и MP-18 получил пальму первенства серийного пистолета-пулемета. Хотя был еще итальянский Beretta M1918, и насчет пальмы первенства можно бы поспорить…

В MP-18 использовалось два патента, оформленных на имя Хуго Шмайссера, но по сути это были перепевки патентов Браунинга — использование возвратной пружины в качестве боевой и использование отдачи для перезарядки оружия. Как и абсолютное большинство изделий машиностроения, MP-18 представлял из себя компиляцию деталей из других конструкций и систем: патрон пистолетный, приклад деревянный, ствол и магазин от Люгера, принцип автоматики — отдача свободного затвора. Даже защитный кожух на стволе был «элегантно» «взаимствован» от пулеметов. И всё! Причем если говорить о «гениальности» конструкции Шмайссера, нельзя не упомянуть отсутствие предохранителя для затвора в переднем положении. Благодаря такому упрощению выстрел из MP-18 можно было произвести методом товарища Сухова. Затвор ставился на предохранитель в заднем (боевом) положении, оформленный в виде фигурного выреза в затворном кожухе знакомого всем по прототипу обычной оконной щеколды.

А что же Штанге? Он не гнался за славой «первого» и спокойно доводил свое изделие до ума. Его MP-19 в итоге был функциональнее MP-18: имел переводчик огня, более надежный предохранитель, откидную крышку затворной коробки. Разумеется, к кормушке успело более простое изделие Хуго Шмайссера. Но все-таки лучшим пистолетом-пулеметом 30-х годов большинство аналитиков считает Steyr-Solothurn S1-100, изготовленный на основе MP-19. Это к сведению любителей мериться рейтингами, первенствами и длиной пиписек.

А теперь давайте сравним Rheinmetall-Borsig MP-19:

и Bergman MP-18 (на фото MP-28):

Было бы удивительно находить между ними много общего, если не знать, что за спинами Луиса Штанге и Хуго Шмайссера маячит тень Луиса Шмайссера!

Мы совсем забыли про Фольмера! В годы Первой мировой войны Генрих Фольмер серьезно стал заниматься оружейной тематикой. Первая его военная разработка — бронежилет — была представлена еще до войны, в 1912 году. Но в 1916 году он представил проект ручного пулемета с магазинным питанием. Эта разработка заинтересовала оружейную комиссию, и Фольмер получил контракт на разработку аналогичного узла питания для пулемётов MG 08 и MG 08/15, а также для крупнокалиберного пулемёта MG 18 TUF. В 1918 году он создал довольно оригинальную разработку — барабанный магазин со шланговым питанием для шмайссеровского MP-18.

Проблему «позиционного тупика» блестяще разрешил русский генерал Алексей Брусилов, и безо всяких пистолетов-пулеметов. Но прежде чем в Компьенском лесу будет объявлена передышка для подведения итогов Первой мировой войны и заложены основы для Второй, давайте констатируем один небольшой факт, который имеет прямое отношение к нашей теме. Чего достигли Хуго Шмайссер и Генрих Фольмер к 1918 году?

К этому времени оба достигли возраста Иисуса Христа, то есть того возраста, когда в полной мере раскрываются творческие способности личности. И в общем-то, мы приходим к выводу, что большим разнообразием творчество Хуго Шмайссера не отличается. Все его разработки относятся к оружию, и большое число работ основано на разработках отца. Появление пистолетов-пулеметов — это дело времени, а не научного предвидения или гениального озарения. А вот творчество Генриха Фольмера просто блещет разнообразием — здесь и оружейная тематика, и сельское хозяйство, и машиностроение. Мало того, Генрих Фольмер создал собственное производство и был совершенно независим от Теодора Бергмана!

Часть четвертая. Как братья Шмайссеры провели рейдерский захват фирмы герра Хэнеля

Первая мировая война закончилась. В далеком алтайском краю, в семье русского крестьянина Тимофея Александровича Калашникова родился 17-й ребенок, которого назвали Мишей, а на военную промышленность Германии опустился огромный медный таз. Потеряв военные контракты, Фольмер занимается всем, что хоть как-то может принести доход. Он занимается машинами для выпуска цепей, фрезерными станками, замками, свечами зажигания и даже мотоплугом. В 1923 году он создает машину для заточки пил, которую назвал «заточным автоматом». Одним словом крутился как мог, поднимал свое дело, зарабатывая и давая заработать другим. Причем работает не только как конструктор, но и как организатор производства. И так до 1929 года, года великой депрессии, поставившей на грань банкротства сотни тысяч предприятий по всему миру.

А чем в это время был занят Шмайссер? По условиям Версальского договора, фирме Бергмана было разрешено выпускать только полицейское оружие. И то в перспективе. В этих условиях, глава фирмы договаривается о лицензионном производстве MP-18 со швейцарской фирмой SIG. И тут следует с виду абсолютно необъяснимый поступок Шмайссера. Он вдруг заявляет, что раз в MP-18 используется два его патента, то Бергман без его согласия не имеет права вести переговоры о производстве со сторонней фирмой. На месте Бергмана, я бы послал Шмайссера подальше возмутился. Но, судя по всему, Шмайссеру просто нужен был повод чтобы уйти. А нужен ли Шмайссер Бергману, если ему запрещено выпускать оружие? Если бы Шмайссер крутился как Фольмер со своими пилами, станками, свечами зажигания, еще куда ни шло. Но у Шмайссера ничего кроме оружия не получается! «Вот и расстались», как пел Боярский.

Шмайссер договаривается с бельгийской фирмой Pieper о лицензионном производстве MP-18 и начинает свой самостоятельный путь. Но у людей, знакомых с делом, сразу возникает вопрос. Невозможно просто продать или получить право на производство. Для производства нужна документация, которая по закону находится на фирме Бергмана и является его собственностью. Размеры деталей, расчеты допусков, режимов обработки, марки сталей. Шмайссер не имея технического образования не мог полностью и по памяти воспроизвести всю конструкторскую и технологическую документацию на оружие, чтобы начать его производство в Бельгии. Кто сказал «украл»?

Ничего странного в том, что конструктор хочет создать фирму со своим именем. Но фирмы с торговой маркой «Шмайссер» на первых порах так и не возникло. Хотя была создана фирма «Industriewerk Auhammer Koch & Co» (Аухаммер Кох). Собственно Кох в этой компании был фабрикантом, то есть человеком ответственным за дело, бизнес. Ну а Co это разумеется два брата — конструктор Хуго и коммерсант Ханс. Как мы уже говорили, ничего кроме оружия из головы Шмайссера не выходило даже на голодный желудок. В 1920 году им был запатентован жилетный пистолетик калибра 6,35мм (тоже с использованием отцовского прототипа). Казалось бы — фабрикант, конструктор и коммерсант — идеальный набор по распределению ролей. Бери кредиты, закупай оборудование, нанимай рабочих, производи продукцию, продавай, возвращай кредиты. Но не получилось. У Фольмера получилось, а у Шмайссеров нет. Способностей для организации собственного производства этих пистолетов у братьев явно не хватало. И тут на сцене возникает Герберг Хэнель.

Несколько слов о герре Хэнеле и его фирме, основанной в 1840 году. Фирма была так же оружейная и страдала из-за Версальского договора наравне со всеми. Внук основателя фирмы Герберг Хэнель был моложе Хуго Шмайссера на 7 лет. Помимо мягкости характера, видимо, отличался отсутствием технической жилки. К рассматриваемому времени фирма Хэнеля осталась без своего главного конструктора и технического директора, поэтому интересы сторон совпали и 11 марта 1921 года договор был заключен. По этому договору Хэнель получал исключительное право на производство карманных пистолетов Шмайссеров, но при этом не имел права производить оружие других марок. Хм.

Карманные пистолеты не выручали фирму Хэнеля. Производство другой продукции — велосипедов, охотничьих и пневматических ружей не находило спроса и было хуже чему конкурентов. Фирма уверено шла к банкротству. И в 1925 году братьями Шмайссерами был осуществлен типичный рейдерский захват фирмы герра Хэнеля. Вот как это происходило.

Как уже говорилось, на фирме Хэнеля не было технического директора. По нашим понятиям, это главный инженер предприятия. Хуго Шмайссер, имеющий опыт технического директора на фирме Бергмана подходил для этой роли как Ли Якокка для Крайслера, то есть идеально. Вот только в отличие от американского менеджера, установившего себе зарплату в один доллар, пока Крайсллер был на грани банкротства, Шмайссеры не стали стесняться. Хуго занял место технического директора, Ханс уселся в кресло коммерческого. Зарплату себе они установили вровень с герром Хэнелем по 900 золотых марок. Кроме того братья получили:

•отчисления за патенты,
•1/6 долю в капитале фирмы Хэнеля (каждый) и, соответственно, долю в прибыли после выплаты отчислений за патенты
•обязательство поддерживать финансово ту самую фирму Шмайссеров «Industriewerk Auhammer Koch & Co»,
•и самое главное, Шмайссеры получили генеральную доверенность на совершение всех действий от лица фирмы не имея на эту фирму никаких прав и ничем за нее не отвечая! Даже своими патентами, которые были зарегистрированы на новую фирму по производству автомобилей(!) «Братья Шмайссер». Почему не на «Аухаммер Кох»? Да потому, что она была уже доведена славными братьями до банкротства.

Я далек от мысли, что герра Хэнеля пытали утюгом или паяльником. Говорят его сестры со слезами на глазах умаляли не соглашаться со Шмайссерами на таких условиях… Ну как? «… и самое главное без особых угрызений совести».

А в это время. Луис Штанге и некоторые другие конструкторы передали права на свои патенты в Рейнтметалл. И не жалели. Штанге, например, на проценты купил себе три дома. И еще земельный участок. Под помидоры.

Ну а что получил герр Хэнель? О! Он получил нечто большее чем право на патенты Шмайссера. Он получил надежду. Надежду на то, что рано или поздно бывший технический директор Бергмана изобретет что-то такое, что найдет спрос и не даст его фирме исчезнуть окончательно.

Часть пятая. Как Шмайссер начинал становиться знаменитым

Техническая справка о жилетном пистолете Шмайссера.

В 1905-1906 годах отец всех автоматических пистолетов и систем оружейной автоматики Джон Мозес Браунинг разработал форм-фактор для малогабаритных карманных пистолетов в лице модели M1906:


С тех пор только ленивый не копировал этот форм-фактор и не пытался внести свой вклад внутрь этого маленького устройства. Менялись расположения пружин, предохранителей, устройства прицела, порядок разборки — с отверткой и без. На все эти вариации получены тонны патентов в разных странах мира.

Не миновала чаша сия и отца и сына Шмайссеров. Папа изменил конструкцию, запатентовал (как водится) и выдал модель Дрейзе M1908. При этом природная скромность не позволила ему писать на заборе «Патент Шмайссер», хотя имел полное право и патент на свое имя:



Сыновья не стали скромничать. Они умудрились внести в это маленькое пространство изменений аж на четыре немецких патента, о чем не преминули уведомить пользователей соответствующей надписью:


Это нормальный эволюционный процесс, когда конструктор, используя модель другого конструктора в качестве прототипа, вносит свои изменения.В конце концов, только потребитель может дать оценку тем решениям, которые он воплотил в металле. Иногда это приносит отличные результаты, как это было с пистолетом Борхарда-Люгера. Но иногда, когда, конструкция уже доведена до совершенства, это превращается в потуги потешить собственное тщеславие «изобретателей» поставив свое имя на изделии, которое и без них уже имеет определенную славу и успех. Это примерно тоже самое, что происходит сейчас с АК-12 , Печенегом, ВС-121. Но у братьев была еще одна цель. Вот так скромно в массовое сознание потребителей начало входить слово Шмайссер. В самом деле, приходишь в магазин и говоришь:

- Гебен зи мир битте аутоматик-пистоле калибер зекс кома фюнф унд драйссих варенцайхнен Хэнель. Их мёхте ди кэтце майне тёща эршиссен…
Долго и нудно. То ли дело:
- Зи хабен «майссер»? Их мёхте шиссен… Данке шён!


Обратите внимание на созвучие «шмайссер» , «шиссен (стрелять)», «шён (прекрасно, хорошо, красиво)». Коротко и понятно о чем речь. Учитесь маркетологи:



Нехилый закос под изделие уже получившее в гражданском обиходе название «карманный браунинг».
Возможно, в таком подходе есть рациональное зерно, где-то на грани морали. Но вот за такой фокус Хэнель имел полное право заехать Шмайссеру канделябром:



По неписанным правилам этикета, на верхней части накладки рукоятки помещалась эмблема торговой марки предприятия выпустившего пистолет. Даже Браунинг не посягнул на святое и на его модели в этом месте красовался товарный знак бельгийской FN. Надпись SCHMEISSER на рукоятке не говорила ни о чем, Такой торговой марки не было.





появился более современый везель HS, который в подсозании уже начинает резонировать не с HAENEL SUHL, а с Hugo Schmeisser. Да, вот так, очень скромно.

Техническая справка о магазине к Парабеллуму с патентом Шмайссера.

Эту справку я даю для того, чтобы облегчить труд любознательных, которые после прочтения статьи начнут гуглить по ключу «patent schmeisser». К своему удивлению они наткнутся вот на это:



В конце тридцатых годов на магазинах полицейских Парабеллумов появилась надпись «SCHMEISSER PATENT». Но какое отношение имеют Шмайссер и Хэнель к Парабеллуму, который к тому времени выпускает фирма Маузер? А очень просто. Среди немецких предприятий была очень широко развита кооперация. Допустим тот же Stg-44 производили Хэнель, Штайр, ЭРМА и Зауэр. Так что магазин для Парабеллума мог производиться и у Хенеля и у кого другого. Вопрос о патенте. Запросто складывается впечатление, что патент на магазин к Парабеллуму принадлежит Шмайссеру. На самом деле, патент выдан всего лишь на способ изготовления магазина из цельно-полой трубки, вместо двух штампованных половинок. В Советском Союзе на такое «изобретение» могли оформить разве что рацпредложение без экономического эффекта. Если на оружии ставить упоминания о всех таких «патентах», то на нем бы живого места не осталось. Но цель достигнута. В подсознание пользователей Парабеллумов входит фамилия Шмайссер.

Ну что отдохнули?

В 1925 году Шмайссер делает то, что до него сделал Луис Штанге в MP-19 — возможность ведения одиночного огня плюс ряд небольших изменений. Получилось MP-28, на ствольной муфте которого, опять же красовалась надпись о патенте Шмайссера. В этом же году Генрих Фольмер заложил еще один кирпичик в будущую бессмертную славу Шмайссера — пистолет-пулемет VMP. Но наступил кризис — мировой экономический 1929 года. Предприятия Фольмера и Хэнеля, разделили бремя кризиса вместе со всем германским народом. На фирме Фольмера осталось 20 человек. А братьям Шмайссерам чтобы свести концы пришлось даже заложить дом. Герра Хэнеля конечно, не свой же.

Часть шестая. Шмайссер становится нацистом вступает в ряды НСДАП

Как конструктор, Шмайссер был просто конструктор. Как организатор — хм… А вот в умении использовать связи, приспосабливаться ему было не отказать.

В день международной солидарности трудящихся 1933 года Герберт Хэнель и Хуго Шмайссер вступили в ряды НСДАП. Очевидно, что решение это было вызвано не тем, что наши герои разделяли идеи нацизма, а тем что для решения своих финансовых вопросов в будущем можно будет рассчитывать на административный ресурс. Nil novi sub luna! Членство в партии было подкреплено личным знакомством с Эрнстом Удеттом. В 1941 году, герой первой мировой войны, пристрастившийся к наркотикам покончит жизнь самоубийством, предварительно натворив делов в программе развития люфтваффе. А пока лучший друг Германа Геринга часто гостит в охотничьих угодьях Шмайссеров (откуда?!), где удовлетворяет свои охотничьи и другие страсти.

Тут-то Шмайсссерам, как говорится, и поперло. Посыпались заказы, появились деньги. Первым делом нужно было выручать братца Отто, который еле сводил концы на своей фирме в Гамбурге. Для этого фирма Хэнеля покупала его продукцию себе в убыток. Потом братья решили проявить свои замечательные деловые и организаторские способности. Они организовали филиал фирмы Хэнеля по производству авиационных пулеметов. Согласие самого Хэнеля на создание этого филиала было, видимо, тоже получено с помощью паяльника, так как Герр Хэнель, был против и видимо видел убыточность этого предприятия. В дальнейшем так и оказалось. В 1941 году этот завод передали в управление другой фирме, но братья успели на его средства отстроить в своих охотничьих угодьях (откуда?!) домик для приема гостей. Говорят, что среди них бывал и сам Герман Геринг.

Несмотря на все старания братьев, фирма Хэнеля приносила прибыль. А прозорливость со вступлением наших героев в НСДАП оправдалась скорым выходом Германии из оков Версальского договора. Сотни немецких военных конструкторов получили, наконец, возможность легально заниматься любимым делом.

Часть седьмая. Предвоенная страда

К великому удовольствию немецких промышленников и военных специалистов в июле 1936 года в Испании случается гражданская война. Обе воюющие стороны с интересом осваивают оружие поставляемое со всего мира. Немецкие пистолет-пулеметы Бергмана, Шмайссера, Штанге и Фольмера старательно работают по обе стороны фронта, а немецкие военные аналитики собирают материал по их использованию. Во время первой мировой из-за ограниченности моделей и быстрого окончания войны практического использования пистолет-пулеметов было мало для серьезного исследования. Теперь предоставилась возможность «протестировать девайсы» в различных условиях реального боя, а не только в составе «штурмовых групп». Оказалось, что деревянный приклад страшно не удобен в танке или (броне)машине, эргономика — отстой, рукоять затвора не перекидывается, оружие не сбалансировано, и вообще, тактический обвес крепить не за что, так как отсутствует планка Пикатинни.

Генрих Фольмер не остался в стороне от военного мейнстрима и тоже включился в гонку вооружений. Результатом его творческого союза с Бертольдом Гейпелем стало замечательное для своего времени изделие MP-40. Что бы не говорили про MP-18, что это «первый серийный пистолет-пулемет », с инженерной точки зрения, это был тот же деревянный приклад, автоматика на свободном затворе, разве что сбоку бантик магазин. В танк с таким не залезешь, с парашютом прыгать не удобно.

А вот MP-40 имел замечательные инженерные решения. Подствольный крюк, магазин снизу, складной приклад, применение алюминия и пластмассы, холодная(!) штамповка. И самое главное — телескопический кожух возвратной пружины.



На этом кожухе просто необходимо остановиться. Это как раз тот образец решения технической проблемы, которое делает оружие знаменитым и приносит славу конструктору. Проблема существовавших на тот момент пистолетов-пулеметов была в излишне высоком темпе стрельбы, характерном для оружия с автоматикой свободного затвора. Для снижения темпа применялось очевидное решение — увеличение массы затвора (700 грамм у MP-18) и увеличение длины хода подвижных частей. Телескопический кожух Фольмера надежно защищал возвратную пружину от грязи и, кроме того, работал в качестве буфера для снижения темпа стрельбы до 350-400 выст/мин. Знаменитый чавкающий звук MP-40 это как раз работа фольмеровского «телескопа».

Для чего нужно было снижение темпа стрельбы? Во-первых, снижение массы затвора. Во-вторых, ствол стал меньше нагреваться при стрельбе. Массу металла от кожуха ствола, переместили на ствол. Оружие стало более устойчивым при стрельбе, так как после выстрела успевало вернуться на линию прицеливания. Кроме того, появилась возможность вести одиночный огонь безо всякого переключателя. Вот прекрасный образец настоящего решения, когда изменение одной детали влияет на изменение конструкции в целом! Вот это действительно патент. Обойти такое решение практически невозможно. Любое другое решение будет либо сложнее либо дороже. В качестве примера можно привести финский Suomi. Вернее само решение подтормаживания затвора за счет эффекта вакуумного торможения.

Заказчиком MP-40 было бронетанковое управление. Но замечательные характеристики этого оружия привели в восторг всё армейское руководство и MP-40 начал поступать в другие рода войск.

Хуго Шмайссер не устоял перед соблазном выжать из пистолетного патрона и своего MP-28 максимум. Он удлиняет ствол, переносит горловину магазина вниз, и самое главное, скромно и элегантно «взаимствует» у Фольмера его возвратную пружину в телескопическом кожухе. Изделие получило название MK-36.



Далее опытной партии из нескольких штук этих карабинов дело не пошло. Но! Шмайссер не был бы Шмайссером, если бы на ствольной коробке не красовалась надпись «SYSTEM SCHMEISSER PATENT». Собственно патент, по видимому, касался переводчика огня. И ни слова о Фольмере!

Часть восьмая. MP-40 становится «Шмайссером»

В 1940 году фирма ERMA (патентообладатель на MP-40) не справлялась с объемом производства и часть заказа на MP-40 производилась на фирме герра Хэнеля (братьев Шмайссеров). В благодарность за это, Шмайссер создает MP-41. В этом аппарате легко узнавался все тот же MP-40 но без подствольного крюка и вместо складного приклада был приделан массивный деревянный. Но, самое главное, на ствольной коробке крупными буквами красовалась та же надпись:






Эта невинная шутка стала предметом судебного разбирательства между ERMA и HAENEL. В самом деле, то что от патента Шмайссера в MP-41 стоит только переключатель режима огня, это Бог с ним. Вот только ради вежливости хотя бы стоило упомянуть и Фольмера. Шмайссер дело в суде проиграл, но разрешение на пружины получил. Еще бы — у него в бане сам Герман Геринг парился. Оружие было выпущено небольшим тиражом и разошлось по рукам охранников из SS, балканских партизан и тонких ценителей оружейной экзотики — румын. Но дело, ради которого все это затевалось было сделано. Ни Фольмер ни Гайпель, как-то особо не озадачивались проблемой бессмертности своих имен, к тому же на военной продукции было запрещено использовать любую маркировку, в том числе и патентную, кроме марки оружия, заводского номера и условного кода завода производителя.

Зато имя Шмайссера уже было на слуху за счет упоминания на ствольных коробках полицейских MP-18 и MP-28, карманных пистолетах, магазинах «Парабеллумов» и пневматическом оружии выпускаемом на HAENEL. Никаким особым качеством это оружие не отличалось и не выделялось среди прочих других, кроме упоминания о патенте, о сути которого абсолютное большинство не знало да и знать не хотело. Начало выпуска MP-41 совпало с началом массового выпуска MP-40, причем на фирме Хэнеля, видимо, за счет сокращения выпуска MP-40. Осталась самая малость. На одном предприятии выпускаются два внешне сходных изделия, причем одно абсолютно обезличено, на другом на самом видном месте имеется упоминание о патенте Шмайссера. Произошло то, что должно было произойти. Длинное название «машиненпистоле» или «кугельшпиц» заменилось коротким и смачным «шмайссер».

Часть восьмая. Как однин «гениальный» конструктор попал в дурацкую ситуацию, и что это стоило немецким солдатам на восточном фронте

О «слабости» подающей пружины в магазинах MP-40 знают пожалуй все, кто более-менее интересуется историей немецкого оружия. На самом деле история гораздо интереснее. В этом магазине применен метод перестройки двухрядной подачи патронов к подающему окну в один ряд. По совершенно правильному замыслу конструктора, такая перестройка сокращает длину выдвижения патрона на пути от магазина в патронник. При двухрядной подаче, требуется дополнительное расстояние от магазина к патроннику, чтобы перевести патрон на ось подачи. В условиях германского орднунга и образцово-показательных военных компаний в Европе, никаких претензий к работе магазина и оружия не возникало. Тылы обеспечивали войска зимней и летней оружейной смазкой. Солдаты после боев писали письма домой жене и детям, и сидя в благоустроенных палатках и землянках аккуратно чистили и смазывали свои «машиненпистоли» и «машиненгеверы» и патроны к ним.

В условиях варварской России по неволе становишься варваром. Разгром немцев под Москвой усугублялся отказом оружия из-за того, что во время не завезли зимнюю смазку, пришлось ночью согревать оружие нагретыми кирпичами. Летом магазины «машиненпистолей» стали выдавать фокусы. Выглядело это так. Первый выстрел производился, а на втором затвор пролетал над патроном и упирался в казенный срез. Очередной патрон не поднимался из магазина и не вставал на линию досылания.

Немецкие солдаты стали массово бросать свои «шмайссеры» и охотиться за советскими ППШ (это юмор, парафраз про то как американские солдаты массово бросали свои M16). Ситуация достигла такого накала, что изучением вопроса поручили заняться доктор-инженеру Карлу Майеру из команды MAUSER. Его научные выводы были неутешительны. Клин патронов в магазине обусловлен конструкцией магазина. На отрезке перестроения двух рядов патронов в один возникает клин из-за возрастающей силы трения в случае попадания в магазин пыли. Аккуратная смазка патронов, как ни странно, только помогала возникновению дефекта.
Решение этой проблемы — полное уничтожение грязи и пыли в отдельно взятой стране не представлялось возможным. А доктор-инженеру Майеру осталось только констатировать: «К сожалению, конструктор, введя изменения в устройство магазина (всего лишь перестроение патронов на центральную линию досылания), попал в дурацкую ситуацию, которая вдобавок поздно проявилась». Знал бы доктор-инженер какой такой конструктор попал в дурацкую ситуацию:



Ремарка 3. Под скромное обаяние немецкого гения попал, к сожалению, и Георгий Семёнович Шпагин. В коробчатом магазине ППШ-41 также применялось перестроение патронов на центральную линию. Но конструктор от Бога Алексей Иванович Судаев исправил эту ошибку и снабдил лучший пистолет-пулемет второй мировой войны обычным двухрядным магазином.

Ремарка 4. За годы войны было выпущено около 12 миллионов магазинов по патенту Шмайссера. Если с магазина по пфеннигу, сколько это по нынешнему курсу?

Можно курить и оправиться.

Часть девятая. Начинается самое интересное

Театр начинается с вешалки, оружие начинается с патрона. Эту простую истину забывает или не знает большинство «историков» типа А. Ручко.

История германского штурмгевера началась в 1923 году с выпуска меморандума немецкой инспекции по делам вооружений, в котором были сформулированы требования к новому патрону и оружию под него. Идея промежуточного патрона обсуждалась задолго до появления патрона для штурмгевера. Пожалуй, впервые она была публично озвучена полковником В. Г. Федоровым и даже частично реализована. Но настоящая работа началась в Германии в 30-е годы.



После проведения научно-исследовательских работ было решено остановиться на патроне 7,75х39,5, который разработал Густав Геншов из GECO, а Генрих Фольмер изготовил под него автоматический карабин. Патрон GECO очень похож на будущий советский 7,62×39, что дает злым фантазерам считать, будто советский патрон был «слизан» с немецкого. Это, конечно, вымысел. В Советском Союзе проводились самостоятельные работы, в том числе и с другими калибрами, и то, что принят был именно этот патрон, говорит лишь о том, что немцы были правы в расчетах на патрон фирмы GECO. А фантазерам остается лишь утереться тем, что работы по промежуточному патрону в СССР начались с того, что эти работы начались в Германии. При этом часто забывают, что Германия имела фору по отработке патрона в мирное время. А СССР был вынужден заниматься этим в военное время, и никакой надежды на то, что новому патрону придется воевать с Германией, не было!

Вернемся к Фольмеру и его карабину M35.



Нужно сказать, что сколь не прозорлив оказался немецкий заказчик в определении требований к новому оружию, идиотов в управлении по делам вооружений тоже хватало. Существовал запрет на оружие с газоотводной автоматикой через боковое отверстие в стволе. Что служило этому причиной, остается только догадываться. Мне видится, что проблема была в повышенном риске загрязнения газоотвода продуктами сгорания пороха и ослаблением газового давления в стволе. Фольмер применил решение, найденное когда-то Дж. Браунингом. Автоматика работала следующим образом: после вылета пули из ствола газы давили на надульник, который двигался вперед и через тягу вдоль ствола передавал поступательный импульс в затворную группу. Что там дальше происходило, имеет две версии. По одной, поступательный импульс инвертировался в обратный и открывал поворотный затвор. По другой, этот импульс только освобождал сцепление между стволом и затвором и далее затвор уже отлетал под действием силы отдачи.

В 1939 году, после успешных испытаний, армия отказывается и от патрона GECO, и от автомата Фольмера. Но за год до этого (!) управление вооружений подписывает договор с фирмой POLTE на новый патрон, а с фирмой герра Хэнеля на оружие под него. Ребята из фирмы POLTE не стали особо заморачиваться с расчетами и испытаниями. Взяли обычный маузеровский патрон, укоротили гильзу, всыпали пистолетный порох и облегчили пулю. Получился тот самый курц, который некоторые фантазеры теперь именуют «прародителем» всех промежуточных патронов. А на деле получилось то, что и ожидалось, когда работу делают дилетанты. Пуля получила плохую баллистику. Требования заказчика об установке прицельной планки на штурмгевере с разметкой 50 метров говорят только о низкой ее настильности, причем на самых боевых дистанциях — до 350 метров.

Европейское цивилизованное общество теряется в догадках: почему выбор пал именно на этот патрон и на фирму Хэнеля? Почему Вальтер получил контракт на разработку оружия под курц только через два года после того, как над этой темой уже поработал Шмайссер? Почему, наконец, управление вооружений перестало бояться боковых отверстий для газоотвода? Пусть теряется! Они до сих пор уверены, что важные решения принимаются в рабочих кабинетах. Но мы-то знаем, что если у нас есть уютный охотничий домик, то с его помощью можно повлиять на ход истории гораздо эффективнее, чем из кабинетов управления по делам вооружений.

Часть десятая. Что получилось у Шмайссера?

У Шмайссера получился тяжелый пистолет-пулемет, хотя и названный «машиненкарабином» Mkb-42(H). Стрельба велась по-прежнему с открытого затвора. Даже постановка на предохранитель осуществлялась по старому «шпингалетному» способу, известному со времен MP-18. Ударниковый механизм спуска, а в качестве возвратной пружины использовалось изобретение герра Фольмера — его «телескоп». Иначе было просто невозможно уложиться в требуемый заказчиком темп стрельбы — 350-400 выстрелов в минуту. Зато в автоматике появился прогресс: вместо отдачи свободного затвора стала, наконец, применяться газоотводная автоматика и запирание затвора его перекосом.



Первые образцы штурмгеверов были выполнены напильником. Дальше все штампованные узлы проектировались и выпускались на фирме Мерц-Верке.

По результатам испытаний совместно с образцами Вальтера штурмгевер был переработан кардинально.

Первым делом потребовали заменить ударниковый УСМ на курковый. Это привело к отказу от стрельбы с открытого затвора. А это даже не доработка образца, это введение совершенно другого механизма, который прямым указом заказчика был «элегантно» «взаимствован» у Вальтера. Шпингалетный предохранитель был заменен, наконец, на флажковый. Таким образом, в переработанном варианте «штурмгевера» от первоначального замысла остался только газоотвод и принцип запирания. В таком виде аппарат стал называться MP-43.

В апреле 1943 года, когда первая партия штурмгеверов пошла в войска на испытания, это были все те же Mkb-42(H). Возможно, просто не успели изготовить опытную партию. Правда, вместо телескопов Фольмера там уже стояли обычные пружины от MP-43. Заказчик решил поднять темп до 600 выстрелов в минуту, а длинный ход затворной рамы способствовал снижению темпа стрельбы до приемлемого. К вящему облегчению Шмайссера.

Ремарка 5. В «исследованиях» истории штурмгевера часто приводится факт, что Гитлер был против принятия его на вооружение. Скорее всего, это одна из собак, которых вешали на фюрера его оставшиеся в живых сообщники и до сих пор вешают современные историки, пытаясь выбелить очевидные провалы в принятии военных и технических решений.

Вопрос о принятии на вооружение нового образца личного стрелкового оружия с новым патроном требует решения гораздо более сложного, чем даже с новым образцом танка. Такие мероприятия возможны только в мирное время или в крайнем случае не тогда, когда твоя армия отступает и в деле военной логистики начинает хозяйничать фактор хаоса.

До Сталинграда необходимости в перевооружении немецкой армии на штурмгеверы с новым патроном не было! В самом деле, почти четыре года прошло с того момента, как фирмам HAENEL и POLTE был отдан контракт на разработку нового оружия. Скорее всего, этот контракт носил исследовательский и опытно-конструкторский характер. А вот 1942 год, когда в советские войска началась массовая поставка ППШ, а позже ППС, и миф о непобедимости немецких войск развеялся, заставил шевелиться аналитические умы вермахта в поисках «вундерваффе».

А пока военная промышленность Германии достигает своего пика. К концу войны на предприятии Хэнеля нещадно эксплуатируется более тысячи иностранных «специалистов», включая более 400 граждан Советского Союза. Интересно, сколько среди них было конструкторов и технологов?

Дойка Хэнеля идет ударными темпами. Доля братьев в прибыли в несколько раз превышает долю настоящего владельца. В августе 1943 года герр Хэнель заболевает, да так тяжело, что полностью отходит от дел фирмы. То ли заболевание было несерьезным, то ли симуляция отличная, но герр Хэнель пережил их всех, скончавшись только в 1983 году. Должность технического директора занимает инженер Штюмпель. А Шмайссер? Согласно исходнику информации (А.Кулинский), Шмайсер занимался как Цезарь двумя делами сразу, занимался конструированием и руководством HAENEL одновременно. Обратите внимание, в это время идет трансформация Mkb42 в MP-43. То есть кардинально меняется конструкция, а соответственно производственная оснастка. Что-то мне мало верится, что самый богатый человек Зуля (к тому времени богаче Хэнеля) занимается внедрением УСМ Вальтера в штурмгевер.

Далее — небольшая хроника

В ноябре 1943 года наркомат обороны СССР объявляет конкурс на новое оружие под промежуточный патрон по заданным баллистическим характеристикам, без прямого указания калибра. Рассматривались и испытывались калибры 7.62, 6.5 и 5.6. После отработки более трехсот вариантов остановились на том варианте 7.62, который сейчас известен. Причём отказ от других калибров был вызван тем, что с меньшими калибрами не возможно было удовлетворить требования заказчика.

25 апреля 1944 года штурмгевер, наконец, официально поступает на вооружение в немецкую армию. А уже в мае советские конструкторы Судаев, Дегтярев, Симонов, Токарев, Коровин и Кузмищев представляют свои первые образцы автоматов под советский промежуточный патрон.

Июль-август 1944-го. Второй тур, к которому присоединяются Шпагин и Булкин.

Декабрь 1944-го. Сержант советской армии Михаил Калашников приступает к работе над карабином под этот же патрон. Конструкторское решение в узле запирания этого карабина легло в основу будущей славы автомата Калашникова. Именно тогда — в конце 1944 года!

Январь 1945-го. Автомат Судаева поступает на полигонные испытания в войска.

Май 1945 года. Победа! Зуль временно находится в зоне американской оккупации. Американские чекисты ведут обработку всех светлых немецких голов, которые могут потрудиться на благо американского рейха. И такие головы нашлись. Например, Вернер фон Браун, который буквально спас Америку от космического позора. Если бы не он, сбылось бы пророчество Никиты Хрущева о том, что первым человеком на Луне будет, несомненно, советский человек. Отпрессовав Шмайссера по полной, американские чекисты пришли к тому же выводу, что и ижевские чекисты много позже — «герр Шмайссер никакой ценности не представляет». Штурмгевер американцев тоже не впечатлил. Ресурс — 5000 выстрелов, тяжелый вес, большой габарит, УСМ неразборный, длинными очередями не постреляешь, штампованное железо выглядит ненадежно. Общий вердикт — «оружие до первой поломки». Вот отрывок из заключения департамента вооружения США 1945 года:

«Тем не менее, при попытке создать массовыми методами лёгкое и точное оружие, обладающее существенной огневой мощью, немцы столкнулись с проблемами, которые серьёзно ограничили эффективность штурмовой винтовки Sturmgewehr. Дешёвые штампованные детали, из которых она в большой степени состоит, легко подвергаются деформации и сколам, что приводит к частым заклиниваниям. Несмотря на заявленную возможность вести огонь в автоматическом и полуавтоматическом режимах, винтовка не выдерживает продолжительного огня в автоматическом режиме, что вынудило руководство немецкой армии выпустить официальные директивы, предписывающие войскам использовать её только в полуавтоматическом режиме. В исключительных случаях солдатам разрешено вести огонь в полностью автоматическом режиме короткими очередями по 2-3 выстрела. Возможностью повторного использования деталей с исправных винтовок пренебрегли (не было обеспечено взаимозаменяемости. — Прим. автора), а общая конструкция намекала на то, что в случае невозможности использовать оружие по назначению солдат должен был просто выбросить его. За возможность вести огонь в автоматическом режиме отвечает существенная часть веса оружия, который достигает 12 фунтов с полным магазином. Поскольку этой возможностью нельзя воспользоваться в полной мере, этот дополнительный вес ставит Sturmgewehr в невыгодное положение в сравнении с армейским карабином США, который почти на 50% легче. Ствольная коробка, рамка, газовая камера, кожух и визирная рамка сделаны из штампованной стали. Поскольку спусковой механизм полностью собран на заклёпках, он является неразборным; если требуется ремонт, он заменяется целиком. Только поршень штока, затвор, ударник, ствол, газовый цилиндр, гайка на стволе и магазин обрабатываются на станке. Приклад изготовлен из дешёвой, грубо обработанной древесины и в процессе ремонта создает сложности по сравнению с автоматами со складным прикладом».

Американцев нельзя обвинить в том, что они проглядели что-то прогрессивное в штурмгевере. Для нации, история становления которой связана с развитием стрелкового оружия, а культура оружия является ее неотъемлемым признаком, это было бы по крайней мере неуважительно. Для советских же конструкторов и военных работало положение, сформулированное «крестным отцом» М. Т. Калашникова — академиком А. А. Благонравовым: «Не обладающее полной надёжностью в бою оружие не пользуется признанием в войсках при любых, каких угодно положительных качествах, и не должно быть допущено к эксплуатации».

Ремарка 6. Немного о ресурсе. Отвергнутый вермахтом Фольмеровский M35 имел настрел на испытаниях 18 000 выстрелов. Некоторые образцы советского ДП-27 доводили до 100 000 выстрелов. Заявленный ресурс автомата и пулеметов Калашникова — 25 000 выстрелов.

Октябрь 45-го. Наркомат обороны СССР, не удовлетворенный испытаниями автомата Судаева, объявляет второй конкурс, к которому присоединяется Михаил Калашников. А потерявшие свои капиталы буржуи Шмайссеры начинают приспосабливаться к суровым реалиям социализма. Странно, но после национализации фирмы Хэнеля пост коммерческого директора остался за Хансом Шмайссером. Почему Хуго не вернулся на пост технического директора или, на худой конец, простого конструктора, а оказался в комиссии по отбору немецких технологий для использования в СССР? Ответ для меня очевиден, но я напишу об этом в эпилоге. Целый год комиссия в лице Карла Барнитцке и Хуго Шмайссера отбирала кандидатов на этап в Россию.

Наконец, в октябре 1946 года в Ижевске поселилось несколько семей немецких специалистов. Шмайссер еще распаковывал чемоданы в Ижевске и получал пропуск на Ижмаш, а в Коврове, куда был направлен Калашников, уже изготавливали первую партию первых АК-46. Испытания АК-46 проводились летом 1947. После этих испытаний произошла знаменитая «перекомпоновка» автомата в АК-47, позволившая выиграть конкурс. Если как следует накуриться, то при желании можно каким-то концом притянуть к этой перекомпоновке Шмайссера с «рядом его советов». Правда, для этой версии пришлось бы транспортировать Шмайссера в Ковров или везти АК-46 в Ижевск, а доктору Рёшу разбираться с Дмитрием Ширяевым. Оба друг друга стоят, ну и бог с ними. История этой перекомпоновки достаточно детально описана в воспоминаниях непосредственных участников тех событий. Шмайссера там нет.

Март 1948 года. Калашников в Ижевске. На бывшей оружейной фабрике Березина, а в то время ижевского мотозавода, изготавливается опытная партия АК для участия в войсковых испытаниях. За короткий срок, пока идет изготовление опытной партии автоматов, Михаил Тимофеевич успевает создать в железе еще один карабин и пистолет.



Февраль 1949 года. Автомат Калашникова принят на вооружение Советской Армией. А его конструктор окончательно поселяется в Ижевске и начинает работу на Ижмаше по подготовке массового производства. Наступил, наконец, тот момент, когда Шмайссер должен был бежать за пивом для Калашникова. Но этого не произошло.

Эпилог

Что ты делаешь в Ижевске, старый и больной Хуго Шмайссер? Как ты вообще сюда попал? Ведь совсем недавно в своих охотничьих угодьях ты принимал высокопоставленных нацистских и военных шишек для того, чтобы получить выгодные контракты. Не известно, чем ты больше занимался, конструированием или плетением интриг против своих конкурентов из Вальтера и Маузера.

Какой черт дернул тебя связаться с советской технической комиссией? Ведь ты бы мог работать простым конструктором. Твой брат Ханс остался на своем месте, несмотря на национализацию фирмы Хэнеля. Ты мог бы заниматься своим любимым делом — конструированием спортивного и охотничьего оружия, и никакой Бергман был бы тебе по прежнему не указ. Но однажды ты сделал расчетливый шаг, полагаясь на свою интуицию, вступил в ряды нацистов — и не прогадал. Скорее всего, ты надеялся на сотрудничество с «советскими оккупантами», которое в дальнейшем принесет дивиденды. Или, может, испугался, что тебе предъявят счёт за твоё нацистское прошлое и эксплуатацию тех несчастных рабов из Европы и России, которые создавали твоё финансовое благополучие? Но на этот раз интуиция подвела, и вот теперь ты вынужден жить далеко от родины и смотреть в глаза тех людей — своих соотечественников, которые попали сюда не без твоей помощи. Кстати, почему нет среди них твоего вечного соперника Генриха Фольмера? Он теперь крутится как волчок, поднимает свою фирму с колен. Рассчитывается с работниками велосипедными покрышками и разрабатывает сложные бартерные схемы для снабжения своего предприятия сырьем. Совсем как в Советском Союзе много лет спустя…

В Германии умер сын. Страдает больная жена. От тоски и неизвестности того, что ждет в будущем, накатывают нехорошие мыли. Отвлечься от них помогает чтение технических журналов и прогулки с дочерью одного из коллег по несчастью в окрестностях Ижевска. Всю жизнь ты конструировал только то, что хотел. Конструировать по заданию других оказалось не по силам. Русские не получили от тебя того, на что рассчитывали. Как оказалось, MP-40 совершенно ошибочно называют «шмайссером», и никакого отношения к этому оружию ты не имеешь. «Штурмгевер» они изучили, и он их совершенно не интересует. Говорят, на заводе готовятся к производству нового русского «штурмгевера» под промежуточный патрон, который изобрел сержант-танкист. Любопытно было бы посмотреть.

Хуго Шмайссер умер, так и не увидев этого советского «штурмгевера». Автомат Калашникова был широко представлен мировому сообществу в Венгрии только через три года после его смерти. Поэтому он никак не мог ответить на вопрос: «Имеете ли Вы, герр Шмайссер, отношение к автомату Калашникова?» Вряд ли и американцы знали что-то об АК-47 до венгерских событий. Даже если и знали, то их интерес был только теоретический. По настоящему он проявился только во Вьетнаме, но после того, как он попал им в руки, у них остался только один вопрос: «Ху из, мистер Калашников?» Так что фраза про «несколько советов» целиком на совести тех, кто ее сочинил, как и байка про английский вертолет, который якобы должен был похитить Шмайссера из ГДР. Всё, что нужно было узнать от Шмайссера, можно было получить в ГДР безо всякого похищения. Рассказывать ему действительно было нечего. О том, как он регулярно отчитывался перед советским особистом о настроениях и разговорах между немецкими специалистами? Это никому не интересно. Личные дела секретных сотрудников КГБ никогда не будут рассекречены, поэтому документальных подтверждений этому никто никогда не увидит. Но и предположение о сотрудничестве Шмайссера с КГБ не беспочвенное. Среди немецких колонистов должен был находиться осведомитель, на которого заводилось дело и по которому регулярно писались справки и отчеты. Так было положено, и отрицать это бессмысленно. Шмайссер, который лично помогал отбирать «командированных» в Ижевск, в характере которого на первом месте отнюдь не открытость и дружелюбие, подходил на эту роль больше других.

И всё же: чем занимались немецкие конструкторы оружейники на Ижмаше? Нам страшно интересно. Разрабатывали оружие и, возможно, оснастку и оборудование для производства. Где-то в архивах пылятся чертежи, на которых стоят подписи Хуго Шмайссера, Вернера Грюнера. Не видел, но могу поверить, что это так. Вот только есть вопросы.

Первый: Шмайссер, не имея техобразования, не умел чертить и делать расчеты, а работал, как и большинство конструкторов, от эскизов, оставляя эту работу профессиональным чертежникам.

Второй: система немецкой конструкторской документации не соответствует советской. Таблицы допусков и посадок тоже. Различаются стандарты на сталь, качество обработки поверхностей, технологии покрытия, режимы обработки.

Третий: чтобы работа конструктора имела хоть какой-то смысл, по чертежам или эскизам должны были изготавливать детали, что-то из этих деталей собирать, испытывать, вносить изменения в документацию. Для этого недостаточно конструкторских чертежей, тут нужны и технологи, и слесари, которые могут по документации, отличной от привычной советской, что-то выпилить, выточить или отфрезеровать. Даже культура производства может стать серьезным препятствием в работе. Поэтому, скорее всего, что-то делали, что-то чертили. Но больше всего мне нравится цитата «историка» И. Кобзева: «Немецкие оружейники привезли из Германии в конструкторское бюро Калашникова великолепную бумагу и прочие принадлежности для работы. Но их чертежами, похожими на произведение искусства, покрывали станки. Шмайссер не мог выдержать такого зрелища и заболел». Вот такая печалька. Я плакаль.

Поколение Шмайссеров закончилось, прямых родственников не осталось. Патентное «наследие» Луиса, Ханса и Хуго Шмайссеров осталось пылиться в архивах.

Заключение

После войны остатки штурмгеверов расползлись по странам и континентам, их можно было увидеть у немецких полицейских и югославских парашютистов-десантников. Не пропадать же добру.

Автомат Калашникова не интересовал Запад даже после венгерских событий. В самом деле, баллистические характеристики оружия можно было восстановить по стреляным гильзам, или можно было даже украсть автомат. Главное достоинство АК — его потрясающая надежность — стала известно только после его реальных боевых применений в джунглях Вьетнама.

Шло время. АК стал распространяться по всему миру. А вот этого Силы Зла уже не могли простить, потому что такое распространение посягало на мифическую основу этого зла о том, что «все самое лучшее у них». Миллиарды долларов уплывали из оружейного бизнеса.

Наступили новые времена. Вместе со свободой информации пришла свобода пяти «С»: сенсаций, секса, скандалов, страха и словоблудия.

На волне мировой известности автомата Калашникова всплыла мумия Хуго Шмайссера. Его надменная физиономия стала всплывать при любом упоминании АК на просторах Интернета.

Появление публикаций «историков» типа А. Ручко, А. Коробейникова, И. Кобзева, «эксперта» А. Колмыкова и других можно объяснить психиатрическим термином «синдром Носова и Фоменко». Но есть личности, которым это выгодно и в финансовом плане.

Немецкий «историк творческого наследия великого конструктора Хуго Шмайссера» доктор Вернер Рёш. Коммерческие успехи «историка», видимо, не превзошли способностей братьев Шмайссеров. Так, его фирма «Schmeisser Suhl GmbH» не имеет даже своего сайта, а в Интернете была обнаружена только попытка создать на Украине совместное производство газовых пистолетов. Зато основатели компании «Schmeisser GmbH» Томас Хофф и Андреас Шумахер трудятся серьезно. На «творческое наследие» им глубоко наплевать. Выпускают они, разумеется, не штурмгеверы, а по отверточной технологии различные вариации американской AR-15. А вот устроить подлянку в духе самого «великого» Шмайссера — это запросто. Концерн «Калашников» имеет в качестве делового партнера (дилера) фирму «Waffen Schumacher GmbH». Учредителем этой фирмы является тот самый Андреас Шумахер, учредитель «Schmeisser GmbH». Так вот, до недавнего времени ссылка на «Waffen Schumacher GmbH» с сайта «Калашникова» вела прямым ходом на «Schmeisser GmbH», которая по сути является прямым конкурентом концерна! Списывать это безобразие на чью-то ошибку — вершина инфантильности.

Под ногами валяется бренд, усмешкой судьбы созданный трудом другого человека. Осталось сочинить миф о якобы причастности к самому знаменитому автомату в мире и придать ему вид научного исследования.

Вот таким Рёшам и Шумахерам прямая выгода поддерживать симулякр «великого» оружейника Хьюго Шмайссера, члена Эн-Эс-Дэ-А-Пэ с одна тысяча девятьсот тридцать третьего года.



1. Александр Кулинский. Шмайссеры, судьбы и оружие. Калашников. №7-8/2003.
2. Илья Шайдуров. Швабский Характер. Мастерружьё. №9/2012 (186).
3. Илья Шайдуров. Теодор Бергман и его оружие. Мастерружьё. №8-9/2009 (150-151).
4. Илья Шайдуров. Хуго Шмайссер в Ижевске, или Конец одного мифа. Мастерружьё. №11-12/2009 (152-153).
5. Илья Шайдуров. Неизвестный и знаменитый Луис Штанге. Мастерружьё. №12/2010 (165).
6. Сергей Монетчиков. «Чудо-оружие» Третьего рейха. Братишка. №1-2/2008.
7. Серия солдат на фронте №49. Sturmgewer 44 — оружие германской пехоты.
8. Майк Ингрем. Пистолет-пулемет MP-40.
9. А. А. Малимон. Отечественные автоматы (записки испытателя-оружейника).
10. Калашников М.Т. Записки конструктора-оружейника.
11. Болотин Д.Н. История советского стрелкового оружия и патронов.
12. Chris McNab, German automatic rifles 1941-1945, 2005.
13. Хуго Шмайссер: от Бергмана до Калашникова