Как новогодняя елка прижилась в России

Некоторые исследователи считают, что рождественская ель — напоминание о райском древе, где разыгрывалась история Адама и Евы. В соответствии с этой идеей традиционные елочные украшения, стеклянные шары, символизируют плоды райского древа.

По другой версии, обычай ставить и наряжать елку — это отголосок Йоля, древнего германского праздника в ночь зимнего солнцестояния. На Йоль полагалось украшать, а затем торжественно сжигать полено, как правило, дубовое или ясеневое. (И дуб, и ясень почитались как священные деревья.) Символами Йоля служили также падуб, остролист и плющ — ими украшали дома снаружи и внутри, стебли пшеницы и ветви вечнозеленых растений — из них плели корзины, в которых разносили подарки: яблоки и гвоздику.




Дети и йольское полено. Иллюстрация из книги «Aunt Louisa’s London toy books: the alphabet of games and sports» («Лондонские книжки-игрушки тетушки Луизы: алфавит игр и спортивных состязаний»). Лондон, 1870.



Кому и когда впервые пришла в голову мысль принести елку в дом перед Рождеством, точно не известно. Споры об этом далеко не так невинны, как могло бы показаться. Совсем недавно, в 2009—2010 годах между Латвией и Эстонией, выяснявшими, где елка появилась раньше — в Риге в XVI веке или в Таллине в XII столетии, дело едва не дошло до дипломатического конфликта.

Есть также сведения, что в том же XVI веке рождественский праздник с елкой устроил у себя в доме в саксонском городе Айслебене религиозный реформатор Мартин Лютер. Легенда о нем гласит, что однажды, идя в ночь на Рождество по лесу, он увидел, как на верхушку ели упала звезда.






Украшенную фруктами и пряниками елку аскетичные лютеране не считали излишеством. К XVIII веку рождественское дерево стало привычным явлением во многих германских землях. Где-то елку подвешивали к потолку макушкой вниз — так она олицетворяла лестницу, спущенную людям с небес. Где-то маленьких елочек наряжали столько же, сколько было членов семьи и гостей, которых полагалось поздравить и одарить.

В Германии же — гораздо позднее, когда к концу XIX века оскудели ее леса, — изобрели первые искусственные елки. Их делали из гусиных перьев, которые красили в зеленый цвет.






Немецкие принцы и принцессы, сочетавшиеся браком с иноземными августейшими особами или сами садившиеся на трон, банкиры, торговцы, учителя и ремесленники принесли рождественскую елку в другие страны Европы.

При британском дворе первую елку нарядили еще в 1760 году, в 1819-м лесная красавица стала частью придворного праздника в Будапеште, в 1820-м — в Праге.

В середине XIX века с рождественской елью познакомились Соединенные Штаты, и обязаны этим американцы, опять же, переселенцам из Германии.

Роберт Данкан. «Рождественская елка».




В декабре 1699 года Петр I специальным указом ввел в России юлианский календарь и повелел перенести встречу Нового года с 1 сентября на 1 января. В указе содержались предписания, как именно верноподданным следует веселиться. Новый год надлежало праздновать с фейерверками и обильным угощением. Москвичам, жителям тогдашней столицы, рекомендовалось украшать хвойными деревьями и ветвями: елью, сосной, можжевельником.




Праздничная елка по-настоящему прижилась в России только ближе к середине XIX столетия, хотя уже в начале века была частой гостьей в домах петербургских немцев. Коренному же населению пример подали монархи.






Первая елка в императорском дворце была поставлена 24 декабря 1817 года, в сочельник, по приказу великой княгини Александры Федоровны, супруги будущего императора Николая I. Новшество домашнего обихода высочайших особ постепенно переняла знать. Поначалу елки почти не украшались. На ветвях укрепляли свечи, которые зажигали дважды: в сочельник и на само Рождество. Под деревце, чаще всего небольшое, стоящее на столе, клали подарки для членов семьи.

Павильон Екатерингофского вокзала в Петербурге в 1852 году стал первым общественным зданием, где под Рождество появилась елка. Крупное, почти упирающееся в потолок макушкой дерево, увешанное украшениями из цветной бумаги, положило начало традиции публичных елок, распространившейся на театры, дворянские, офицерские и купеческие клубы и собрания.

Упрочившаяся мода на елки дала толчок фантазии коммерсантов. В конце 1840-х — начале 1850-х годов возле Гостиного двора в Петербурге появились елочные базары. Солидные горожане с ребяческим азартом соревновались, у кого елка больше, гуще, затейливее наряжена. Над украшением не обязательно было ломать голову самому: швейцарские кондитеры продавали елки с готовым декором. Это стоило дорого, хотя и сущие копейки по сравнению с елочным убранством в некоторых богатых домах, где на зеленых ветвях развешивали бриллиантовые колье.

В последних десятилетиях XIX века арсенал украшений пополнился игрушками промышленного производства. Выбор был широк: стеклянные шары, объемные клееные фигурки из картона, съедобные миниатюрные зверюшки из сахара и миндаля, гирлянды, хлопушки и бенгальские огни, «золотой» и «серебряный» дождь.

Православные священники безуспешно, но упорно протестовали против елки как светского и даже «языческого» обычая. Они не могли знать, что пройдет не так уж много времени, и именно рождественскую елку объявят символом «религиозного дурмана».








В 1917 году большинству семей стало не до елок. Но это не помешало издательству «Парус» накануне 1918-го выпустить подарочную детскую книгу «Елка». В роскошный альбом, оформленный А. Н. Бенуа, вошли стихи и рассказы Корнея Чуковского, Саши Черного, Брюсова и курировавшего издание Максима Горького. Новая власть считала елку вполне уместным праздничным атрибутом для жителей послереволюционного Петрограда.






«Комсомольские елки» устраивались еще в середине 20-х годов. Гонения на разукрашенное дерево, по сути, начались только в 1929-м, когда в партийной прессе официально осудили празднование Рождества. А вместе с ним, как «поповский обычай», — и рождественскую елку, якобы отравляющую детей «религиозным ядом».

Теперь елку если и приносили в дом, то тайно, ставя там, где ее нельзя было увидеть ни с порога, ни в окно. В окна специально с этой целью заглядывали бдительные добровольцы, патрулировавшие улицы с середины декабря.

Елка была «реабилитирована» в 1935 году после краткого обмена репликами между Сталиным и украинским партийным сановником П. П. Постышевым. «А не вернуть ли детям елку?» — спросил Постышев. Сталин идею одобрил, и его собеседник выступил в газете «Правда» с заметкой, где укорял «”левых” загибщиков», ославивших «детское развлечение как буржуазную затею». Публикация появилась утром 28 декабря — и всего за несколько дней по всей стране были организованы праздничные мероприятия с елками и налажено производство елочных украшений.

Советская елка никоим образом не должна была ассоциироваться с Рождеством. Украшения отражали дух времени. Голубую рождественскую звезду о семи лучах заменила красная пятиконечная. На елку вешали миниатюрные самолеты и автомобили. Крошечные пионеры, трактористы, представители народов советских республик соседствовали с героями сказок и фигурками животных. В конце 30-х компанию пополнили новые персонажи: Дед Мороз и Снегурочка.

В 1937-м были выпущены стеклянные шары с портретами Сталина, Ленина и членов Политбюро, но это начинание быстро сочли сомнительным с политической точки зрения.








В декабре 1996 года впервые с дореволюционных времен гигантская елка была установлена на Соборной площади Кремля. С 2001-го по 2004 год роль новогоднего символа выполняло искусственное дерево, но с 2005-го на площади снова красуется живая ель. Ее заранее отбирают в Подмосковье по определенным критериям: дереву должно быть не меньше ста лет, и оно должно достигать примерно 30 метров в высоту. Победительницу определяет конкурс среди лесничеств. На Красной площади, где сотни москвичей и туристов встречают Новый год, в последние годы наряжают огромную искусственную ель.