Трагическая история: страна, потерявшая практически всё мужское население за одну войну

Парагвай второй половины 19 века – это одна из самых развитых стран Южной Америки. Семимильными шагами развивается промышленность. Именно в Парагвае был основан первый в Латинской Америке чугунолитейный завод в Ибикуи: доменная печь, работающая на дровах, могла выплавлять тонну металла в день!

Не отстаёт и сельское хозяйство. Сельскохозяйственная собственность находится в руках крупных землевладельцев и мелких фермеров, которые занимаются выращиванием хлопка – нового «белого золота».

Реализуются амбициозные инфраструктурные проекты. Одним из первых Парагвай внедрил телеграф, который бы в диковинку даже в некоторых странах Европы.

В 1856 году была открыта первая железная дорога в Южной Америке, связавшая столицу страны Асунсьон и Парагуари. Хоть рельсы и импортируются, вагоны полностью производятся внутри страны.


В том же году был спущен на воду первый в Южной Америке пароход со стальным корпусом «Ипора».

Правительство стимулирует получению образования, поэтому в стране относительно высокий уровень грамотности. В 1862 году в начальных школах Парагвая обучалось почти 25 000 учеников.

Правление династии диктаторов Лопесов обеспечивает стране стабильность и относительное процветание. Парагвай поддерживает сбалансированные отношения со своими соседями – Бразильской империей и Аргентиной.

Казалось бы – живи да радуйся на зависть соседям. Но есть одна загвоздка. А заключается она в географии.


У Парагвая нет выхода к океану. А если нет выхода к океану, то проблематично сбывать свои товары. Чтобы достичь побережья, парагвайским судам необходимо было пройти вниз по рекам Парана и Уругвай, достичь эстуария Ла-Плата, и лишь затем выйти в океан. Однако сопредельные страны легко могли перекрыть речное сообщение. Как молодая нация должна добиться выхода к океану? Правильно – взяться за меч!

В 1862 году правителем Парагвая становится Франсиско Солано. Амбициозный политик решил во что бы то ни стало прорубить путь до океана.


Была значительно усилена армия и увеличены мощности оборонных заводов, что превратило Парагвай в первую военную державу Южной Америки.

Формальным поводом к войне стало нападение Бразилии на Уругвай в 1864 году. Парагвай вступился за уругвайцев, объявив войну Бразилии. Но чтобы помощь уругвайцам, парагвайцам надо было пересечь территорию Аргентины. Аргентинцы отказались пропускать войска Парагвая, поэтому парагвайцы объявили войну аргентинцам. Но парагвайцы потеряли много времени. В Уругвае свергли дружественные Парагваю силы, а новое правительство объявило войну… Правильно – Парагваю!


В общем, парагвайские дипломаты прое... «пролюбили все полимеры». Страна внезапно оказалась вовлечена в войну сразу против трёх государств Южной Америки.

У некоторых читателей к этому моменту может возникнуть образ этакого злобного агрессора, который решил решил расширить «жизненное пространство» за счёт соседей. Но не спешите с выводами. Парагвай, конечно, напросился сам. Однако Бразилия и Аргентина тоже облизывались на парагвайские земли. Пограничные конфликты (см. карту выше) достались этим странам в наследство от испанцев и португальцев. Войну они восприняли как отличный шанс решить территориальные споры.

Но парагвайцы и не думали падать духом. Их армия была сильней и больше всех армий Тройственного союза. Поэтому поначалу парагвайцам сопутствовала удача.


Они добились оперативных успехов в бразильских провинциях Мату-Гросу, Риу-Гранди-ду-Сул и аргентинской Корриентес. Парагвайские корабли одержали ряд тактических побед в бассейне Ла-Платы. Однако парагвайский блицкриг не удался. Оперативные успехи не переросли в стратегические. А поражение в Битве при Риачуэло во многом предопределило исход войны.

Тройственный союз оправился от неудач, консолидировался, провёл мобилизацию. Война приняла затяжной характер, где все козыри были у стран Тройственного союза, потому что они обладали куда большими людскими и материальными ресурсами, чем Парагвай.

С 1886 года война переместилась на парагвайскую территорию. Союзники наступали по течению реки Парагвай, методично проламывая оборонительные линии противника.


Парагвайцы, надо отдать им должное, дрались отчаянно. Но им сперва никак не хотела улыбаться военная удача, а потом, когда парагвайские командиры приноровились бить своих латиноамериканских «братушек», у них не было уже ресурсов, чтобы переломить ход войны в свою пользу.

Конфликт принял ожесточённейший характер. В первой латиноамериканской мясорубке гибли тысячи солдат с обеих сторон. К пленным зачастую относились очень жестоко: пытали, морили голодом или просто убивали. Некоторых бедолаг и вовсе продали в рабство. Как это часто бывает, война сопровождалась вспышками массовых болезней. От лихорадки и эпидемии холеры погибло больше солдат, чем от боевых действий.


Противники не щадили мирное население. Уничтожались целые селения и небольшие городки. Особенно в этом усердствовали войска Тройственного союза. Их действия в отношении гражданского населения по современным меркам можно трактовать как самый настоящий геноцид.

Если Тройственный союз мог относительно безболезненно перенести высокие потери, то для маленького Парагвая возместить убыль людей уже очень скоро было почти некем. В последнем крупном сражении – Битве при Акоста-Нью – более половины всего парагвайского воинства состояло из детей и подростков, некоторым из которых было всего лишь 9 лет.


После Битвы при Акоста-Нью для Парагвая всё было кончено. Но президент Лопес продолжал оказывать ожесточённое сопротивление. Его немногочисленная армия, в значительной части состоявшая из детей, продолжала драться с оккупантами в горах на северо-востоке от павшего Асунсьона. Война продлилась ещё год, прежде чем Лопес и его единомышленники были убиты.


Потери маленького Парагвая были чудовищными. До войны в стране жило около 1,3 млн человек, а после окончания кровавой мясорубки – 221 000. Из них лишь 28 000 были мужчинами. Таким образом погибло около 90% всего мужского населения Парагвая. Если вычесть из этого числа стариков, то демографическая картина приобретёт совсем уж апокалиптический характер. Дела обстояли настолько скверно, что новым властям пришлось узаконить многожёнство.

Потери Тройственного союза тоже были большими. Они лишились около 70 000 человек. Но эти потери не идут ни в какое сравнение с парагвайскими.

Парагвай лишился огромных территорий. Промышленность и сельское хозяйство были разгромлены.


Опустевшие земли за бесценок скупили иностранцы. Парагвай фактически лишился суверенитета, на его территории надолго прописались бразильские войска.

Даже после десятков лет мирной жизни Парагвай не смог оправиться от чудовищных последствий войны. Ныне это захудалая латиноамериканская страна, которая давным-давно ни на что не претендует и лишена всяких амбиций.