Где ещё такое увидишь? Только у нас!

А на деле в армиях служат люди. Что у нас, что у них. И людям свойственны более-менее одинаковые свойства. Конечно, на людей влияют и внешние факторы, поэтому они могут вести себя по-разному. Но многие вещи для людей как вида в принципе довольно характерны, вне зависимости от страны происхождения.

Это касается и героизма, хотя в большей степени я бы хотел поговорить о негативных сторонах. Но всё же. Знакомясь с описанием действий итальянских и немецких торпедоносцев в годы ВМВ я живо представлял себе картины из одноименного советского кинофильма. Когда герои, держась из последних сил, на горящем самолете прорываются к кораблям, чтобы сбросить торпеду. Похожие описания, когда торпедоносцы стран Оси прорываются, в том числе к линкорам, и даже попадают в них, но сами гибнут. Встречается и «с горящего самолета всё же сбросили торпеду».

Или «огненный таран», называемый у нас еще «подвиг Гастелло», когда на сбитом самолете летчик выбирает врезаться в технику противника или его живую силу. Оказывается, они совершались и немцами на Восточном фронте. Но это ладно. Героизм, проявляемый противником, был для меня удивителен в основном на контрасте. Интереснее тут со всяким головотяпством.


О, вот тут прям некоторые «певцы» неостановимы в воспевании недостатков РККА. Да чего греха таить, проблем у нас было много. Иное дело, что, когда люди узнают о каких-то проблемах в Красной Армии, они предстают перед ними в вакууме. Если не знать, что происходит в целом в армиях, то можно пребывать в уверенности, что там служат машины. Как часто мне приходилось слышать, мол, «солдат же не может не понимать, что от этого зависит его жизнь, он не будет так (неправильно) делать».

Будет, черт побери. Кто, если не солдат, порой не носит броник или вынимает из него плиты, потому что тяжело? С закономерным результатом при прилете. А ведь, казалось бы, явно от этого зависит его жизнь, да и это не ВОВ, он образованный человек! Да не то, что солдат, и унтера, и офицеры такую дичь творили в ВМВ, что хоть стой, хоть падай. Порой вообще на ровном месте. А порой от безысходности. А порой в слепой уверенности, что прокатит, что «и так сойдет». Как вам, например, случай с немецким командиром танка Тигр, который в июле 43-го на Южном фасе, если я правильно помню, в полосе действий 3-го ТК обрушил 24-тонный мост? А почему он это сделал?

Ну потому, что там же пацаны гибнут, а он тут прохлаждается, я думаю, ход мыслей примерно такой был. В итоге он не стал дожидаться наведения более прочной переправы (а Тигр, я напомню, весил порядка 57-ми тонн), и поехал по 24-тонному мосту для обычных танков. Закономерно провалил его к черту, чем сильно затруднил переправу других частей корпуса. Свидетелями этого события были другие танкисты Тигриного батальона, которые, с их же собственных слов, скрыли этот факт от начальства, сославшись на огонь артиллерии РККА. А выяснилось это уже почти в наше время, когда немецкий историк опрашивал оставшихся в живых ветеранов-тигристов. Они и рассказали, что там реально произошло.

Но это отдельный танкист, а всякие интересные вещи могут творить и более старшие офицеры. Например, исследователь Цеттерлинг приводит данные об атаке немецкого танкового батальона в январе 44-го в Коруснь-Шевченковском сражении. Немцы собрали довольно сильный танковый кулак – примерно 60 боеготовых Пантер. Казалось бы, сейчас как вдарят, и … ничего. По разным причинам им не дали ни пехоты, ни артиллерии, не говоря уж про авиацию. Естественно, атака не дала особого успеха.


Тогда немцы решили дать танкистам поддержку артиллерии и авиации. Вот только забыли увязать это с атакой танков – в целом сказать танкистам как им будет оказана поддержка и как долго будет проводиться артподготовка. Поэтому, да, по позициям противника прошлись огнем, вот только танкисты не знали, когда он начнется и закончится. А арт- и авиа-подготовка особенно хороши, когда их результат использован сразу же, пока противник не отошел и пребывает в подавленном состоянии. Если немного опоздать, то эффект уйдет, и атака будет встречена огнем. Это и случилось. Не зная, когда подготовка будет закончена, танкисты слишком поздно пошли в атаку. Противник уже не был подавлен.

Но и это еще не всё. Танкисты должны были провести атаку на высоту, выбить оттуда советские силы и дождаться подхода пехоты. Мало того, что сама по себе задача «выбить силы» с некоей местности для танков не совсем подходящая, потому что они не умеют зачищать местность. Мало того, что атака на оборону противника танками без поддержки пехоты чревата для танков потерями. Так еще и пехота в итоге вообще не подошла. Начало темнеть, и танкисты были вынуждены отойти с занятых позиций – начала подходить советская пехота.

Этот день, по данным Цеттерлинга, стоил батальону 10 танков в безвозврат и еще 34 – в ремонт, правда, часть из них сломались сами (Пантеры в тот период еще были очень ненадежны). Нормально? Я очень сомневаюсь, что это был единственный случай. В целом мне встречались в отчетах второго полугодия 1943-го года и в 1944-м жалобы на то, что пехоты нет, танкистам приходится действовать чуть ли не самим. Но танки без пехоты в бой отправляет только РККА, да, конечно.

Имелись проблемы и у довольно высокого командования – командиров дивизий, например. По данным, приводимым В. Замулиным в его книге о первых днях битвы на Южном фасе Курской дуги, можно сделать вывод о наплевательском отношении командования дивизии «Великая Германия». Да и в целом в 48-м танковом корпусе Вермахта в июне-июле 43-го года, похоже, не всё шло гладко. То «снабжение артиллерии поставлено на самотек», из-за чего она испытывает нехватку снарядов, то видимый на снимках авиаразведки противотанковый ров вдруг оказывается почти сюрпризом для наступающих, то командиры танковых полков (в подчинении дивизии ВГ их было два: свой и пантерный) начинают творить какую-то дичь и исчезать в трех деревнях.


Нет, разумеется, я не считаю, что я бы действовал лучше фон Кнобельсдорфа (командир корпуса) или Вальтера Хёрнляйна (командир панцергренадерской дивизии ВГ), я бы вообще не хотел оказываться на месте немецких военачальников. Не говорю я и о том, что они были в принципе негодные. Однако то, что у нас принято озвучивать как проблемы только РККА, так или иначе встречается и в других армиях. Может быть где-то в меньшей степени, тем не менее армии везде состоят из людей с их слабостями. И это не конец 44-го и не 45-й год.

Кто рассказывает о том, что в Вермахте что-то было невозможно, тот просто не читал их отчетов. А я вот читал их немало. Вечно там тупые командиры, пехотные офицеры ни черта не смыслят в применении танков и могут отправить их ночью прочесывать лес (это касается танковых рот и батальонов, обычно тигриных, приданных пехоте). Атаки без плана, без разведки, а порой и без разведки местности. Местами какое-то полное непонимание того, что вообще положено делать. Никакого «образцового немецкого взаимодействия». Это не значит, разумеется, что его вообще не существовало. Немецкая армия во многом была очень высоко квалифицирована, особенно если не брать последний год войны. Но всё же не надо забывать, что она состояла из людей.

Да, наш враг был силен. Да, во многом по организации, техническому оснащению, подготовке офицеров и личного состава он нас превосходил. Однако посыпать голову пеплом, считая, что всё негативное возможно только для РККА, и удивляться, видя, что происходят в общем-то довольно обычные для армии вещи – это просто глупость. Бои, во многом, несут в себе изрядную долю хаоса, а вовсе не происходят строго по командам некоего кукловода. Просто потому, что в армии служат люди, и их очень много. Управлять ими как роботами не получится.