Бизнес и рэкет в 90-е: как создавалась коммерция с нуля

Государственная система с её планами, отделом сбыта и распределением трещала по швам. Заводы вставали, столовые пустели, а в подвалах жилых домов уже шуршали первые «малые предприятия»: кто-то ксерокопировал документы за деньги, кто-то шил куртки-«косухи», кто-то точил запчасти «налево».
На улицах выросли ларьки — будки из профиля и оргстекла, раскрашенные под «Мальборо» и «Спрайт». Вокруг рынков — целые города из контейнеров. Там и началась экономика наличных: быстро, в руку и без чеков.

Ваучерная азбука и экономика «на коленке»

Приватизация принесла слово «ваучер» — бумажку с портретом мальчика, которую кто-то махнул на бутылку, а кто-то — на пакет акций завода. На киосках висели объявления: «Поможем оформить», «Куплю ваши ваучеры». Появились риелторы — сначала полулегальные «менялы квартир», а потом целые конторы без сайтов, но с модными вывесками.
Юридические правила только писались; договоры набирали на «Ятрань», печать покупали на «Горбушке». Печатей было две: «для клиента» и «на всякий случай».

Лёгкие деньги на длинных сумках: феномен челнока

Знак эпохи — клетчатая сумка на молнии. «Шоп-туры» в Лалели (Стамбул), Гданьск, Жешув, в приграничный Суйфэньхэ. Ночью — автобус, утром — рынок, к вечеру — обратно. В сумках — пуховики, дублёнки «аляска», кроссовки с тремя полосками, игрушки, фены и блендеры.
Маржа держалась на дефиците. Китайское пальто за $15 продавалось на морозном рынке за $60, и никого не смущало, что подклад «кричит». Чуть успешнее — торговые точки: контейнер + продавец + охранник = «малый бизнес». Самые проворные переросли в бутиковые сети — они и пережили эпоху.

«Новые русские» и культура наличности

Малиновый пиджак, золотая цепь, ключи от «девятки», первый «кирпич» Motorola — карикатура, за которой стояла реальная культура наличности. День шёл через «чёрную кассу», чемодан — лучше сейфа, конверт — лучше счёта. Бухгалтерия держалась на «тетрадке» и друге-аудиторе. Главный вопрос на любой сделке: «А кто вас крышует?»

Жильё как бизнес и как риск

К началу 90-х приватизация квартир открыла рынок, о котором советские люди не мечтали. Появились честные посредники и «чёрные риелторы». Первые — за комиссию сводили стороны и следили за документами; вторые — искали уязвимых: одиноких, пьющих, неопытных.
Выражение «отжать квартиру» родилось не в газетах. Нотариусы, ЖЭКи, милиция — все учились на ходу. Ошибка стоила дома.

Услуги, которых не было вчера

По стране расползлись видеопрокаты (пленки на «пятёрках», дублированные «голосом из подвала»), компьютерные клубы, копи-центры, фото-на-документы-за-5-минут, лотки с прессой и семечками.
Ночная экономика — караоке, казино «для своих», бары «до последнего клиента». Вокруг — тени: администратор, «охранник», «решала». Всё это называли одним словом — коммерция.

Банки-однодневки и «МММ-логика»

Потребность в деньгах родила банки-однодневки и пирамиды. Реклама обещала «в два раза больше к весне», обманывала ласково и массово. Люди, уставшие от обесцененных вкладов, несли последние сбережения, чтобы «не быть лохом и успеть».
Закон догонял практику. Популярные «Сберкнижки» уступили место челночным кассам, «общакам», взаимозачётам. Деньги были, доверия — нет.

Бартер, взаимозачёт и «валюта вместо доверия»

Рубль штормило, поэтому бартер стал нормой: стройматериалы за бензин, мебель за услуги, партия телевизоров за долговую расписку. Появились денежные суррогаты, векселя предприятий, «купоны» регионов.
Если уж платить — то в долларах. Откладывали в «зелени», считали в «единицах», а курс узнавали у валютчиков у метро. На переговорах эти люди были важнее любого юриста.

Почему без «крыши» нельзя

Государство слабое, суды медлительны, милиция бедна — на рынке возник псевдоинститут защиты: рэкет. Он оформился в простую формулу: «Платишь нам — мы отвечаем за твой товар, торговую точку и за то, чтобы к тебе не пришли другие».
«Ставка» зависела от оборота и наглости. Ларёк — одно, оптовка — другое. И да, торговые центры часто рождались как «общее дело» коммерсантов и «людей в кожаных куртках».

Как это работало на земле

Схема выглядела «солидно»: визит, визитка, разговор «по-мужски». Могли «помочь выбить долг» и провести «переговоры». Отказывались редко — сигналы были наглядными: сгоревший киоск, разбитая витрина, «случайный» наезд.
Параллельно развивались ЧОПы и «службы безопасности» при фирмах — полулегальный способ превратить «силовой блок» в строку затрат. К концу десятилетия многие «братки» перекрасились в охранный бизнес, ушли в коллекторство и «безопасность».

Милиция, договорённости и границы

Внутри милиции тоже спорили: «крышуй» или «лови». Кто-то брал «за лояльность», кто-то действительно ломал ОПГ, кто-то «делал вид». Линия фронта проходила через рынки, парковки, грузовые дворы.
К середине 90-х крупные группировки делили города на «районы ответственности», договаривались между собой, устраивали «стрелки». Это была неправовая, но понятная система — потому и работала.

Истории из прилавка: как делали день сделки

— «Контейнер на строительном рынке». Трое друзей скидываются на аренду. Договор на неделю — дальше «посмотрим». Наценка — 80–120%. В костах: хозяин места, «смотрящий» за рядом, «бумажка» местному участковому, перевозка товара. Прибыль делят вечером, наличные — в коробке из-под обуви.
— «Шоп-тур в Турцию». Ночной перелёт, Лалели встречает русскими вывесками «Опт/Розница». Торг жёсткий, выбор — скорость или качество. Привоз домой — растаможки как таковой нет, зато на вокзале «встречают люди». Часть товара «на общак», остальное — на ряды.
— «Ресторан». Бывшая столовая становится «кафе». Повару платят в конверте, официанткам — чаевыми. Каждую пятницу у барной стойки — переговоры. «Служба безопасности» — из знакомых спортсменов. Касса — две: для налоговой и «живая».
— «Риелторская». Два телефона, один факс, папка с объектами. Комиссия — 5–10%, никаких CRM. Проверка прав — «на глаз» и «через знакомых». Сделки по кухням, деньги — в пакетах. Доверие — личное, риски — всеобщие.

Дефолт-98 как холодный душ

Августовский обвал стал честным зеркалом эпохи: слишком много «быстрых схем», слишком мало институтов. Рухнули «бумажные» банки, сдулся импорт, очередь выстроилась к обменникам. Но именно после 98-го малый бизнес начал перестраиваться в «долгую»: считать издержки, оформлять документы, заводить бухучёт.

Нормализация нулевых

К концу 90-х заработали полноценные налоговые режимы (УСН, ЕНВД), новые кодексы, арбитраж, появился институт аренды с договорами и безопасные расчёты через банк. «Крыша» всё ещё случалась, но всё чаще её заменяли юристы, ЧОПы и страхование.
Челноки превратились в импортёров, ларьки — в сетевые магазины, «однодневки» — в белые фирмы, а «малиновые пиджаки» растворились в серых костюмах.