Еда из нефти
Слышите сколько сейчас разговоров о нефти? Дешевеет, дешевеет ! Так это же хорошо. Посмотрите сколько еды дешевой и разной можно из нее наделать! Ведь еще в 1960-х бывший президент советской Академии наук Несмеянов разработал метод получения дрожжей из нефти. Первый его искусственный продукт – белковая «чёрная икра». Сам убеждённый вегетарианец, он предлагал не гнать нефть за границу, а использовать её для прокорма советских людей.
Александр Несмеянов родился в 1899 году. После Февральской революции примкнул к эсерам, после Октябрьской – к её левой фракции, к окончанию Гражданской – перешёл на сторону большевиков. Огромным нравственным потрясением для него стал Большой Голод 1920-22 годов. Несмеянов ездил с продотрядом изымать хлеб у крестьян. Голодные смерти, людоедство, потеря человеческого облика крестьянами потрясли его. Он поклялся самому себе положить жизнь на решение продовольственной проблемы не только в России, но и во всём мире.
Несмеянов благополучно шёл по карьерной лестнице учёного-химика, пережил сталинские чистки, в 1951 году возглавил советскую Академию наук. Однако в 1961 году он крепко поссорился с главой страны Никитой Хрущёвым, и был снят со своего поста.
Одним из главных разногласий с Хрущёвым стало оригинальное видение Несмеяновым методов решения продовольственной проблемы в стране. Если глава советского государства считал, что накормить советских людей может распашка целинных земель, мелиорация, выведение новых сортов растений и пород скота, то учёный – интенсификация химического производства. Химик считал, что ещё бедной, разорённой войной стране потребуются десятки лет на развитие сельского хозяйства, тогда как советский человек хотел много и дёшево есть уже сейчас.
Со второй половины 1950-х под руководством Несмеянова в химических и биологических институтах шла работа по созданию еды из углеводородов.
Этот же научный процесс шёл не только в СССР, но и в других развитых странах. Несмеянов и лауреат Нобелевской премии, англичанин Александр Тодд встретились летом 1955 года на заседании Международного союза по чистой и прикладной химии и в разговоре обнаружили, что оба считают желательной стажировку молодых химиков за границей. Осенью того же года в Англию приехал заместитель председателя советского правительства Алексей Косыгин, посетил Кембридж и выслушал предложение Тодда принять двух стажеров из СССР. В результате осенью 1956 года в Кембридж приехали первые стажёры из СССР – химики Н.Кочетков и Э.Мистрюков.
Интерес Несмеянова к синтезу пищи имел и вторую причину. Ещё до Революции он стал убеждённым вегетарианцем. Задача, которую он хотел решить, – получать пищевой белок, не убивая животных. Татьяна Николаевна, его сестра, вспоминает: «В девять лет Шура отказался есть мясо, а в двенадцать лет стал полным вегетарианцем, отказавшись и от рыбы. В основу легло твёрдое убеждение, что нельзя убивать животных. Это не было никем внушено, и всю свою жизнь он не изменял данному себе однажды в детстве слову».
К 1964 году Несмеяновым был разработан и освоен промышленностью метод приготовления белковой зернистой икры, подобной икре осетровых, на основе белков молока (точнее отходов молочного производства – обрата).
Другое направление – выращивание дрожжей на углеводородах нефти и получение из них пищевого белка. И ещё один путь, чисто химический, – синтез аминокислот, составляющих основу белков. Эти работы проводили в ИНЭОСе (Институт элементоорганических соединений) и в некоторых институтах Ленинграда. К ИНЭОСу даже пристроили специальный корпус для лабораторий по синтезу пищи.
Доктор химических наук Г.Л. Слонимский вспоминал, как проходил этот процесс:
«Впервые я услышал об этой проблеме на заседании учёного совета нашего института, на котором Несмеянов подробно изложил все её аспекты. На мой вопрос, почему А.Н. ничего не сказал о вкусе пищи, он ответил, что вкус не представляет интереса, поскольку легко создаётся смесью четырех компонентов – сладкого, соленого, кислого и горького, например сахара, поваренной соли, какой-либо пищевой кислоты и кофеина или хинина. Я немедленно возразил, заметив, что вкус определяется не только химическим воздействием компонентов пищи на вкусовые рецепторы, но и механическими свойствами пищи, её грубой и тонкой структурой. Один и тот же слоёный торт – в обычном виде и пропущенный через мясорубку – будет разным на вкус. А.Н. сразу же согласился и спросил, кто сможет над этим работать? Я ответил, что поскольку основной проблемой нашей лаборатории является изучение физической структуры и механических свойств полимеров и их растворов, а белки и полисахариды – тоже полимеры, то я готов начать эти исследования.
Через несколько дней после детального обсуждения с А.Н. мы в своей лаборатории поставили первые опыты по формованию из пищевого белка макаронных изделий. Когда я их показал А.Н., он сразу же попробовал, сказал «Ничего» и явно остался доволен результатом.
Еще через несколько дней в разговоре со мной он обронил: «Знаете, если уж вы всерьёз этим занялись, то, мне кажется, следовало бы начать с чего-то такого, что ошеломило бы людей и пробило стену недоверия к искусственной пище!» На мой вопрос, что он имеет в виду, А.Н. мечтательно сказал: «Ну, например, зернистую икру!»
У меня сразу же возникла идея, как формовать икринки, поэтому я ответил, что попробую это сделать. Уже в 1964 году мы в лаборатории сделали первые образцы искусственной зернистой икры из снятого молока. А затем силами института была разработана технология её производства. С тех пор этот дешёвый и вкусный продукт под названием «Белковая зернистая икра» (на основе казеина, белка из разбитых яиц и других пищевых отходов) делают в Москве и других городах. А.Н. был очень доволен, но пожурил меня за то, что в икре содержится желатин, – он был убеждённым вегетарианцем».
Несмеянов попытался ещё и фундаментально, идеологически обосновать производство искусственной пищи. В одной из своих статей он писал:
«Природа не ставила перед собой цель прокормить человека. Некогда солнце зажглось само по себе. Но в отличие от солнца, люцерны и телят у нас есть разум. Мы можем сделать расчёт кормовой цепи и прийти к выводу, что с такой цепью трудно прокормиться как следует. Исправить её надо, улучшить!
При прежнем сельском хозяйстве только одного мальчика из десяти можно кормить телячьими отбивными. На долю остальных – рисовая каша или соевые бобы.
Что мы выиграем?
Надёжность прежде всего. Не бывает неурожаев. Мы выиграли гигиеничность. Синтетическая пища свежее: её не надо долго хранить.
Синтетическую пищу можно точно дозировать, приспосабливать к нуждам среднего человека вообще и данного индивидуума в частности. В продукте медицински установленная пропорция жиров, белков и углеводов, и нет больше толстяков с ожирением сердца, нет болезней желудка и печени. И для больного можно подобрать специальные рационы.
Третья выгода, но не последняя по значению – моральная.
Питаясь мясом, мы вынуждены убивать миллионы быков, баранов, свиней, гусей, уток, кур, приучая тысячи и тысячи людей к хладнокровному кровопролитию, к работе кровавой и грязной. И очень это не вяжется с воспитанием любви к природе, доброты, сердечности. Будет мясо, но без кровопролития – искусственное, из полимеров. Будут животные, но в парках, на воле».
Ещё в одной своей работе, «Искусственная и синтетическая пища» (1969 год), он расписывал, как происходит создание такой пищи:
«В первую очередь надо синтезировать самые дорогие продукты – белковые, в первую очередь замена мяса и молочных продуктов.
В микромире среди водорослей, дрожжей и непатогенных микроорганизмов существуют культуры, являющиеся богатыми источниками полноценных белков. Так, известны дрожжевые культуры очень богатые полноценным белком, но до сих пор не применяющиеся для приготовления продуктов питания. Выращиваются они на дешевом сырье. Такие, например, культуры, как Torula и Candida tropicalis, основой для роста которых служат отходы спиртовой промышленности и жидкие парафины нефти.
Выращивание дрожжей на углеводородах в настоящее время разработано очень хорошо. Получающаяся при этом биомасса содержит около 40% белков. Действие на эту биомассу протеолитических ферментов приводит к гидролизу белковых молекул. Из получаемого таким образом продукта можно выделить сумму хроматографически чистых аминокислот, для чего используется метод вытеснительной ионообменной хроматографии.
Чтобы такие дрожжи использовать в питании человека, из них, разумеется, нужно полностью удалить все примеси, которые могли попасть из культуральной среды, и выделить, а затем очистить наиболее ценные в питательном отношении компоненты. Самой ценной в пищевом отношении составной частью дрожжей является белок, вернее смесь белков, которые могут быть выделены в форме чистых белков или входящих в их состав L-аминокислот.
Для использования непосредственно в пищевых целях выделенных из микробиологического сырья белков надо устранить присущие дрожжам нежелательные факторы (неприятный цвет, запах, посторонний вкус). По своей биологической ценности такие белки могут быть доведены до уровня лучших белков животного происхождения. Удалось, например, показать, что изолированный суммарный белок Micrococcus glutamicus по аминокислотному составу не отличается от белка куриных яиц».
Академик Несмеянов в конце 1960-х подсчитывал, что дрожжевое «мясо», выращенное в прямом смысле слова на нефти, по себестоимости можно довести до 40-60 копеек за килограмм, «сливочное масло» и «сыр» из нефти – около 80 копеек. Эти цены были в 3-4 раза ниже, чем в розничной продаже. Он же перефразировал знаменитую фразу своего коллеги химика Менделеева « Топить печь нефтью – всё равно что топить ассигнациями» – «Продавать нефть за границу – лишать страну продовольствия».
Но идея академика имела обратную сторону, точнее несколько. В случае начала масштабного производства белков из нефти в советской сельском хозяйстве ненужными оказывались бы 70-80% колхозников. Куда их девать? Снова в неподготовленные для этого города несколько десятков миллионов человек?
Сам Несмеянов писал об этом:
«Примерно треть рабочих рук занята у нас в сельском хозяйстве. Прибавьте к ним шофёров и железнодорожников, перевозящих продукты; добавьте рабочих тракторных, комбайновых, автомобильных заводов; добавьте пищевую и консервную промышленность, работников складов. Получится, что не менее половины трудоспособных людей заняты у нас питанием. И мы еще не принимали в счет руки женщины, часа по два в день занятые чисткой картошки, овощей, вознёй с мясом, вареным, жареным, провёрнутым, запечённым.
К чему приложить эти руки, куда пойдут десятки миллионов освободившихся работников? Хотя бы в обслуживание. Удобнее жить, приятнее жить, если много магазинов, а в них много продавцов, если много кино и театров, много прачечных и парикмахерских, много автобусов и троллейбусов, много больниц и много яслей, детских садов и школ.
Когда появятся свободные руки (и головы), появится и свободное время. Это взаимосвязано. Если общество тратит половину труда на добычу пищи, значит, и средний член этого общества тратит на пропитание половину своего рабочего времени (и заработка). Но когда труды на производство пищи сводятся к минимуму, к минимуму сводится время, необходимое для этого производства. Освобождается время.
Для чего? Вот тут и встаёт, уже встала в масштабе страны непростая задача: научить людей использовать время с толком, раскрыть глаза на мир».
Вторая проблема – СССР, начиная с конца 1960-х, срочно нужна была валюта: для закупки станков, ширпотреба и того же продовольствия – зерна. Кстати, Несмеянов не предлагал синтезировать хлеб из нефти (как и вообще – углеводы, а также фрукты и овощи) – их себестоимость была ниже при выращивании на земле, чем в пробирке.
Наконец, верхушка власти считала (видимо, резонно), что советский человек ещё этически не готов есть эрзац вместо настоящих мяса и молочных продуктов, и появление таких «продуктов» он, наоборот, воспринял бы как слабость государства («не может нормально накормить»), а не его научную силу.
Проекты академика Несмеянова так и остались на уровне лабораторных разработок. Хотя в конце 1970-х, при обострении продовольственной проблемы, он предложил новую идею – получать белок из водорослей (хлореллы и пр.) Но в январе 1980 года Несмеянов умер, а кроме него не нашлось больше научных авторитетов, чей административный вес мог бы продавить даже опытное производство эрзацев.
Несмеянов благополучно шёл по карьерной лестнице учёного-химика, пережил сталинские чистки, в 1951 году возглавил советскую Академию наук. Однако в 1961 году он крепко поссорился с главой страны Никитой Хрущёвым, и был снят со своего поста.
Одним из главных разногласий с Хрущёвым стало оригинальное видение Несмеяновым методов решения продовольственной проблемы в стране. Если глава советского государства считал, что накормить советских людей может распашка целинных земель, мелиорация, выведение новых сортов растений и пород скота, то учёный – интенсификация химического производства. Химик считал, что ещё бедной, разорённой войной стране потребуются десятки лет на развитие сельского хозяйства, тогда как советский человек хотел много и дёшево есть уже сейчас.
Со второй половины 1950-х под руководством Несмеянова в химических и биологических институтах шла работа по созданию еды из углеводородов.
Этот же научный процесс шёл не только в СССР, но и в других развитых странах. Несмеянов и лауреат Нобелевской премии, англичанин Александр Тодд встретились летом 1955 года на заседании Международного союза по чистой и прикладной химии и в разговоре обнаружили, что оба считают желательной стажировку молодых химиков за границей. Осенью того же года в Англию приехал заместитель председателя советского правительства Алексей Косыгин, посетил Кембридж и выслушал предложение Тодда принять двух стажеров из СССР. В результате осенью 1956 года в Кембридж приехали первые стажёры из СССР – химики Н.Кочетков и Э.Мистрюков.
Интерес Несмеянова к синтезу пищи имел и вторую причину. Ещё до Революции он стал убеждённым вегетарианцем. Задача, которую он хотел решить, – получать пищевой белок, не убивая животных. Татьяна Николаевна, его сестра, вспоминает: «В девять лет Шура отказался есть мясо, а в двенадцать лет стал полным вегетарианцем, отказавшись и от рыбы. В основу легло твёрдое убеждение, что нельзя убивать животных. Это не было никем внушено, и всю свою жизнь он не изменял данному себе однажды в детстве слову».
К 1964 году Несмеяновым был разработан и освоен промышленностью метод приготовления белковой зернистой икры, подобной икре осетровых, на основе белков молока (точнее отходов молочного производства – обрата).
Другое направление – выращивание дрожжей на углеводородах нефти и получение из них пищевого белка. И ещё один путь, чисто химический, – синтез аминокислот, составляющих основу белков. Эти работы проводили в ИНЭОСе (Институт элементоорганических соединений) и в некоторых институтах Ленинграда. К ИНЭОСу даже пристроили специальный корпус для лабораторий по синтезу пищи.
Доктор химических наук Г.Л. Слонимский вспоминал, как проходил этот процесс:
«Впервые я услышал об этой проблеме на заседании учёного совета нашего института, на котором Несмеянов подробно изложил все её аспекты. На мой вопрос, почему А.Н. ничего не сказал о вкусе пищи, он ответил, что вкус не представляет интереса, поскольку легко создаётся смесью четырех компонентов – сладкого, соленого, кислого и горького, например сахара, поваренной соли, какой-либо пищевой кислоты и кофеина или хинина. Я немедленно возразил, заметив, что вкус определяется не только химическим воздействием компонентов пищи на вкусовые рецепторы, но и механическими свойствами пищи, её грубой и тонкой структурой. Один и тот же слоёный торт – в обычном виде и пропущенный через мясорубку – будет разным на вкус. А.Н. сразу же согласился и спросил, кто сможет над этим работать? Я ответил, что поскольку основной проблемой нашей лаборатории является изучение физической структуры и механических свойств полимеров и их растворов, а белки и полисахариды – тоже полимеры, то я готов начать эти исследования.
(Академик Несмеянов (справа) дегустирует искусственную чёрную икру)
Через несколько дней после детального обсуждения с А.Н. мы в своей лаборатории поставили первые опыты по формованию из пищевого белка макаронных изделий. Когда я их показал А.Н., он сразу же попробовал, сказал «Ничего» и явно остался доволен результатом.
Еще через несколько дней в разговоре со мной он обронил: «Знаете, если уж вы всерьёз этим занялись, то, мне кажется, следовало бы начать с чего-то такого, что ошеломило бы людей и пробило стену недоверия к искусственной пище!» На мой вопрос, что он имеет в виду, А.Н. мечтательно сказал: «Ну, например, зернистую икру!»
У меня сразу же возникла идея, как формовать икринки, поэтому я ответил, что попробую это сделать. Уже в 1964 году мы в лаборатории сделали первые образцы искусственной зернистой икры из снятого молока. А затем силами института была разработана технология её производства. С тех пор этот дешёвый и вкусный продукт под названием «Белковая зернистая икра» (на основе казеина, белка из разбитых яиц и других пищевых отходов) делают в Москве и других городах. А.Н. был очень доволен, но пожурил меня за то, что в икре содержится желатин, – он был убеждённым вегетарианцем».
Несмеянов попытался ещё и фундаментально, идеологически обосновать производство искусственной пищи. В одной из своих статей он писал:
«Природа не ставила перед собой цель прокормить человека. Некогда солнце зажглось само по себе. Но в отличие от солнца, люцерны и телят у нас есть разум. Мы можем сделать расчёт кормовой цепи и прийти к выводу, что с такой цепью трудно прокормиться как следует. Исправить её надо, улучшить!
При прежнем сельском хозяйстве только одного мальчика из десяти можно кормить телячьими отбивными. На долю остальных – рисовая каша или соевые бобы.
Что мы выиграем?
Надёжность прежде всего. Не бывает неурожаев. Мы выиграли гигиеничность. Синтетическая пища свежее: её не надо долго хранить.
Синтетическую пищу можно точно дозировать, приспосабливать к нуждам среднего человека вообще и данного индивидуума в частности. В продукте медицински установленная пропорция жиров, белков и углеводов, и нет больше толстяков с ожирением сердца, нет болезней желудка и печени. И для больного можно подобрать специальные рационы.
Третья выгода, но не последняя по значению – моральная.
Питаясь мясом, мы вынуждены убивать миллионы быков, баранов, свиней, гусей, уток, кур, приучая тысячи и тысячи людей к хладнокровному кровопролитию, к работе кровавой и грязной. И очень это не вяжется с воспитанием любви к природе, доброты, сердечности. Будет мясо, но без кровопролития – искусственное, из полимеров. Будут животные, но в парках, на воле».
Ещё в одной своей работе, «Искусственная и синтетическая пища» (1969 год), он расписывал, как происходит создание такой пищи:
«В первую очередь надо синтезировать самые дорогие продукты – белковые, в первую очередь замена мяса и молочных продуктов.
В микромире среди водорослей, дрожжей и непатогенных микроорганизмов существуют культуры, являющиеся богатыми источниками полноценных белков. Так, известны дрожжевые культуры очень богатые полноценным белком, но до сих пор не применяющиеся для приготовления продуктов питания. Выращиваются они на дешевом сырье. Такие, например, культуры, как Torula и Candida tropicalis, основой для роста которых служат отходы спиртовой промышленности и жидкие парафины нефти.
Выращивание дрожжей на углеводородах в настоящее время разработано очень хорошо. Получающаяся при этом биомасса содержит около 40% белков. Действие на эту биомассу протеолитических ферментов приводит к гидролизу белковых молекул. Из получаемого таким образом продукта можно выделить сумму хроматографически чистых аминокислот, для чего используется метод вытеснительной ионообменной хроматографии.
Чтобы такие дрожжи использовать в питании человека, из них, разумеется, нужно полностью удалить все примеси, которые могли попасть из культуральной среды, и выделить, а затем очистить наиболее ценные в питательном отношении компоненты. Самой ценной в пищевом отношении составной частью дрожжей является белок, вернее смесь белков, которые могут быть выделены в форме чистых белков или входящих в их состав L-аминокислот.
Для использования непосредственно в пищевых целях выделенных из микробиологического сырья белков надо устранить присущие дрожжам нежелательные факторы (неприятный цвет, запах, посторонний вкус). По своей биологической ценности такие белки могут быть доведены до уровня лучших белков животного происхождения. Удалось, например, показать, что изолированный суммарный белок Micrococcus glutamicus по аминокислотному составу не отличается от белка куриных яиц».
Академик Несмеянов в конце 1960-х подсчитывал, что дрожжевое «мясо», выращенное в прямом смысле слова на нефти, по себестоимости можно довести до 40-60 копеек за килограмм, «сливочное масло» и «сыр» из нефти – около 80 копеек. Эти цены были в 3-4 раза ниже, чем в розничной продаже. Он же перефразировал знаменитую фразу своего коллеги химика Менделеева « Топить печь нефтью – всё равно что топить ассигнациями» – «Продавать нефть за границу – лишать страну продовольствия».
Но идея академика имела обратную сторону, точнее несколько. В случае начала масштабного производства белков из нефти в советской сельском хозяйстве ненужными оказывались бы 70-80% колхозников. Куда их девать? Снова в неподготовленные для этого города несколько десятков миллионов человек?
Сам Несмеянов писал об этом:
«Примерно треть рабочих рук занята у нас в сельском хозяйстве. Прибавьте к ним шофёров и железнодорожников, перевозящих продукты; добавьте рабочих тракторных, комбайновых, автомобильных заводов; добавьте пищевую и консервную промышленность, работников складов. Получится, что не менее половины трудоспособных людей заняты у нас питанием. И мы еще не принимали в счет руки женщины, часа по два в день занятые чисткой картошки, овощей, вознёй с мясом, вареным, жареным, провёрнутым, запечённым.
К чему приложить эти руки, куда пойдут десятки миллионов освободившихся работников? Хотя бы в обслуживание. Удобнее жить, приятнее жить, если много магазинов, а в них много продавцов, если много кино и театров, много прачечных и парикмахерских, много автобусов и троллейбусов, много больниц и много яслей, детских садов и школ.
Когда появятся свободные руки (и головы), появится и свободное время. Это взаимосвязано. Если общество тратит половину труда на добычу пищи, значит, и средний член этого общества тратит на пропитание половину своего рабочего времени (и заработка). Но когда труды на производство пищи сводятся к минимуму, к минимуму сводится время, необходимое для этого производства. Освобождается время.
Для чего? Вот тут и встаёт, уже встала в масштабе страны непростая задача: научить людей использовать время с толком, раскрыть глаза на мир».
Вторая проблема – СССР, начиная с конца 1960-х, срочно нужна была валюта: для закупки станков, ширпотреба и того же продовольствия – зерна. Кстати, Несмеянов не предлагал синтезировать хлеб из нефти (как и вообще – углеводы, а также фрукты и овощи) – их себестоимость была ниже при выращивании на земле, чем в пробирке.
Наконец, верхушка власти считала (видимо, резонно), что советский человек ещё этически не готов есть эрзац вместо настоящих мяса и молочных продуктов, и появление таких «продуктов» он, наоборот, воспринял бы как слабость государства («не может нормально накормить»), а не его научную силу.
Проекты академика Несмеянова так и остались на уровне лабораторных разработок. Хотя в конце 1970-х, при обострении продовольственной проблемы, он предложил новую идею – получать белок из водорослей (хлореллы и пр.) Но в январе 1980 года Несмеянов умер, а кроме него не нашлось больше научных авторитетов, чей административный вес мог бы продавить даже опытное производство эрзацев.
Комментарии5
