Юнкерс гранатой.

В тот день, 29 августа 1941 года, войска 22-й армии генерал-майора Юшкевича, отходя от взятого немцами Торопца, переправлялись через реку Торопу, надеясь организовать на ней новый рубеж обороны. Фрицы же, чтобы этому воспрепятствовать, предприняли бомбардировку нашей переправы. Пикирующие бомбардировщики Ju-87R, образовав в воздухе кольцо, по очереди переходили в пике. При этом Штуки жутко завывали своими сиренами, расположенными на обтекателях шасси. Правда, бомбили они недостаточно точно, и в мостик никак попасть не могли. Выходя из пике, Юнкерсы проносились на бреющем полёте как раз над расположением штаба нашего 62-го стрелкового корпуса, и, постреливая из пулемётов, заставляли бойцов и командиров падать на дно окопа.

Красноармеец Григорий Жидовский, служивший при этом штабе, уже несколько раз просил перевести его на передовую, но просьбу его никак не удовлетворяли, мотивируя это тем, что пожилой сорокалетний боец-очкарик не окажет существенного влияния на ход боевых действий, а при штабе он куда полезнее. Дело в том, что боец до армии преподавал немецкий язык в средней школе города Серго Ворошиловградской области (ныне – город Стаханов в ЛНР), и всякий раз, когда в штаб корпуса доставляли пленных, Жидовского привлекали в качестве переводчика, а потому и не спешили отпускать в окопы. С очередным отказом в своей просьбе он вышел из штабного блиндажа, когда над его головой пролетел очередной Юнкерс. С досады боец вскинул винтовку и три раза выстрелил вдогонку Юнкерсу. Пули из СВТ не причинили самолёту никакого вреда, и тот как ни в чём не бывало продолжил полёт. Со стороны моста уже приближался другой отбомбившийся Юнкерс. «Гранатой бы его», – подумал боец, и беспомощно повертел в руках вынутую из-за пояса РГД-33. И тут Жидовский вспомнил легенду того народа, от имени которого произошла его фамилия – легенду про Давида и Голиафа. Отцепив брезентовый ремень от своей самозарядной винтовки, боец сварганил импровизированную пращу: привязал к ремню гранату и запульнул её вместе с ремнём в нос приближающемуся Юнкерсу, за штурвалом которого сидел командир второй авиагруппы первой эскадры пикирующих бомбардировщиков гауптман Антон Кайль.




30-летний капитан Антон Кайль был опытным пилотом Люфтваффе. В немецкой авиации он служил со дня её восстановления, а на Штуках летал со дня их принятия на вооружение.
3 июля 1940 г. 33 Ju-87B из III./StG51 во главе с Кайлем атаковали гавань Портленда. В течение 8 минут 5582-тонный корабль ПВО «Фойлебэнк» («Foylebank») получил 22 прямых попадания, в результате чего погибли 176 человек из его экипажа. Кроме того, группой был потоплен буксир «Силвердайл» («Silverdial») и повреждено еще 8 других судов. 9 июля 1940 г. III./StG51 преобразована в II./StG1 и Антон Кайль назначен ее командиром.
20 июля 1940 г. пилоты II./StG1 во главе с Кайлем потопили в Ла-Манше транспорт «Палборо» («Pulborough») и тяжело повредили эсминец «Бразен» (Brazen). 19 августа 1940 года за успешные действия своей группы хауптманн Кайль был награжден Рыцарским Крестом.
В войну с нами Кайль вступил также весьма успешно. Если его коллега Гельмут Малке, командовавший в той же эскадре третьей авиагруппой, был трижды сбит за первые три недели войны, то Кайлю первоначально везло – ни зенитные снаряды, ни пули ШКАСов, ни разу не принудили его ни к покиданию самолёта, ни к вынужденной посадке.
В тот день он во главе группы вылетел с аэродрома Докудово, расположенного в 30 км западнее города Борисов. Отбомбившись в очередной раз, он пролетал над русскими окопами, когда снизу в него полетел непонятный хвостатый предмет.




Брезентовый ремень намотался на винт, а висящая на нём граната сдетонировала. Взрыв оторвал винту одну из трёх лопастей, но 1200-сильный двигатель Jumo-211Da продолжал крутить разбалансированный винт. Возникшие резонансные колебания стали разрушать планёр самолёта, и Юнкерс рассыпался в воздухе. Даже если бы Кайль успел воспользоваться парашютом, высоты для его раскрытия ему бы всё равно не хватило.
После этого случая Жидовский надеялся, что теперь уж его точно переведут в боевое подразделение, но командир корпуса генерал-майор Карманов так и не отпустил своего внештатного переводчика. Оба они – и генерал Иван Петрович Карманов, и красноармеец Григорий Осипович Жидовский пропали без вести в октябре 41-го.