Первые американские броненосцы: устройство и тактика

Тактика применения броненосцев

Появление нового оружия морской войны потребовало понимания его возможностей и правильной тактики использования. Никаких теоретических наработок ни у одной из сторон не существовало. Первый же бой на Хэмптонском рейде определил мизерные дистанции боя (от 50 до 100 м), но даже на таком расстоянии пушки, мало изменившиеся со времён наполеоновских войн, с трудом пробивали защиту из обычного железа толщиной от 25 до 350 мм. Сблизившись как можно сильнее, броненосцы обменивались выстрелами, причём мониторы давали один залп примерно в семь минут, а броненосцы южан – один залп в пятнадцать минут. Даже при бое на столь незначительных дистанциях точность ведения огня в среднем не превышала 5%.

Полноразмерная реплика броненосца «Монитор» у входа в Морской музей в Ньюпорт-Ньюс

Обычная практика была такова: орудие наводилось по горизонтали и вертикали на требуемый угол, после чего артиллерист осуществлял выстрел в тот момент, когда линия прицеливания совпадала с мишенью. Сложность заключалась в осуществлении выстрела именно в этот момент, а не мгновением раньше или позже, и именно здесь крылся источник наибольших погрешностей. Ошибка в десятую долю секунды на корабле, раскачивающемся с амплитудой в десять градусов, означала, что снаряд пройдет на 30 футов выше или ниже цели, находящейся на расстоянии 1000 ярдов. Скорость реакции артиллеристов колебалась от четырех до восьми десятых секунды и могла меняться в зависимости от их самочувствия и эмоционального состояния. Каждый артиллерист должен был бесконечно тренироваться в стрельбе именно в тот момент, когда три точки – прорезь целика, мушка и мишень – окажутся на одной линии. Некоторые могли достичь совершенства после долгих тренировок, но общим было мнение, что хорошими артиллеристами рождаются, а не становятся. Даже после всех возможных тренировок погрешности были столь велики, что считалось невозможным вести эффективный огонь с дистанции более 1000 ярдов.

Модели броненосцев «Монитор» и «Вирджиния» в одном масштабе

Тщательная наводка и корректирование стрельбы считались необходимыми и для того, чтобы избежать бесполезной траты драгоценных боеприпасов, особенно бронебойных снарядов и ядер. Высокая стоимость и сложность изготовления снарядов заставляли вести тщательный учет и стараться использовать их наверняка. Чтобы увеличить энергию бронебойного снаряда, следовало использовать двойной, а иногда и тройной заряд пороха (по сравнению с безопасным).

Новинкой морской артиллерии для обеих сторон стало ограниченное использование нарезных орудий и снарядов вместо привычных круглых ядер и гладкоствольных пушек. Однако несовершенство технологий делало нарезные пушки опасными, так как, несмотря на все преимущества в точности, дальности и проникающей силе снаряда, они могли взорваться в любую минуту.

Таранные атаки стали попыткой преодолеть почти тупиковую ситуацию, когда для вывода из строя броненосца требовался концентрированный огонь в течение длительного времени. Таран позволял быстро отправить противника на дно, но низкие скорости и плохая манёвренность осложняли задачу определения траектории для выхода в атаку. Против таранных ударов мониторы Союза были защищены размещением главного бортового бронепояса на некотором расстоянии от корпуса, а южане удлиняли нижнюю кромку своих наклонных казематов, и она уходила под воду, образуя своеобразный «горбыль». Продолжением тактики таранного удара стало размещение в носовой части корабля выступавших вперёд шестов, на которых крепились мины. При контакте с корпусом противника мина взрывалась, и от этого уже не мог спасти никакой горбыль.

Модель броненосца южан «Теннесси» показывает внутреннее устройство каземата

Как показали многократные опыты, таран – это оружие, которое очень трудно использовать. Чтобы применить его, нужно было подойди к неприятелю вплотную. Если же паровые машины врага не имели повреждений, и он не был стеснен в движениях, то это становилось весьма непростой задачей. При таране же быстродвижущегося корабля атакующему грозила опасность сильно пострадать – оказаться протараненным самому или взорванным своей шестовой миной.

Перед началом боя командование определяло общую задачу для корабля или эскадры. К месту сражения корабли двигались в кильватерной колонне – при таком построении было легко менять курс и перестраиваться, сохранять свои места и пользоваться бортовыми орудиями, не боясь попасть в собственные корабли. Необходимость в сигналах была невелика, что являлось важным преимуществом при управлении броненосцами, на верхней палубе которых во время боя никого нет.

Буквально через несколько минут после начала боя капитаны сами определяли для себя цели и направление движения – каждый корабль маневрировал в одиночку. Во многом это объясняется тотальным количественным превосходством Союза в броненосцах – разрабатывать какую-либо особую тактику северянам было незачем. Борьба с неподвижными береговыми укреплениями Конфедерации не требовала ухищрений, кроме того, на реках попросту не хватало места для сложного маневрирования или сохранения строя.

Дешевая мина, изготовленная из обычной деревянной бочки,
могла в одночасье уничтожить дорогостоящий броненосец

Отдельно стоит упомянуть важную роль первых, ещё совсем простых и ненадёжных морских мин. Железный или деревянный контейнер, цепь и решётка в роли якоря составляли внешние элементы смертоносного оружия, а заряд пороха – его «начинку». Детонатором служила стеклянная капсула с особым химическим веществом, при повреждении приводившая к взрыву, либо электрические провода, протянутые до гальванического элемента питания, расположенного на берегу. Стоило корпусу мины проржаветь или получить иное повреждение, как она становилась бесполезной. Тем не менее, 100% боевых потерь мониторов северян приходятся именно на мины.

Устройство броненосцев

Во второй половине XIX века происходило становление индустриального общества и рост колониальных империй. В этих условиях господство на море стало решающим фактором, а борьба за него вышла на новый уровень благодаря паровым бронированным кораблям. Фактически кораблестроение было наиболее наукоёмкой и передовой отраслью того времени, вбиравшей в себя тогдашние технологические достижения. Эпохой броненосцев принято называть период с 1855 по 1905 год.

К моменту появления первых броненосцев все элементы, определявшие их особенности, были в той или иной степени опробованы. Паровая машина использовалась на деревянных парусных кораблях в качестве вспомогательного механизма на случай штиля. Винт упростил конструкцию и повысил коэффициент полезного действия парового двигателя. Пушки, стрелявшие разрывными и зажигательными бомбами, уже уничтожили турецкую эскадру при Синопе. Технический прогресс позволил наладить производство в рамках существовавших технологий и быстрое освоение новых типов кораблей. Пожалуй, новинкой являлась лишь железная броня, предназначенная для защиты от зажигательных и разрывных снарядов.

Даже лучшая в мире британская 6-дюймовая броня не могла
устоять против мощи огромных бронебойных снарядов
американских 15-дюймовых пушек Дальгрена

К 1862 году уже имелся вполне успешный опыт строительства железных клепаных корабельных корпусов – например, английского броненосного фрегата «Уорриор». Железный корпус обеспечивал большую конструктивную прочность, меньший вес и самое важное – возможность придать обводам корпуса большую остроту, что обеспечивало выигрыш в скорости. Однако железо стоило значительно дороже привычного дерева, кроме того, ощущался недостаток квалифицированных специалистов для работы с новым материалом. Тем не менее, первый же броненосец северян «Монитор» был полностью железным, что отчасти объясняло низкую скорость его постройки. Последовавшие за ним броненосцы имели деревянные корпуса и железную обшивку – большие запасы дерева, отработанные технологии постройки и наличие квалифицированных плотников позволяли строить такие корабли быстро и относительно дешево. Сложности в сочетании дерева и железа заключались в неоднородной прочности конструкции, ее склонности к вибрациям и повышенной пожарной опасности.

На Юге отсутствие развитой промышленности не позволяло строить боевые корабли с железными корпусами – исключением являлся лишь броненосец «Атланта», перестроенный из английского железного парохода.

Разрез реконструкции брони и деревянной подложки броненосца «Вирджиния»

Характер ведения боевых действий на мелководье и реках требовал небольшой осадки (от 3 до 4 м), что повлекло за собой пренебрежение к мореходности броненосцев. Лишь северные «Галена» и «Нью-Айронсайд», а также «Стоунволл» конфедератов могут считаться вполне мореходными кораблями. Хотя длина корпуса кораблей редко превышала 70 м, на полную циркуляцию затрачивалось от 15 минут у северян до 40 минут – у кораблей Конфедерации.

Водоизмещение южных броненосцев варьировалось от 500 до 1000 т, северных – от 1000 до 2100 т, хотя так называемый мореходный монитор крейсерского типа «Диктатор» имел водоизмещение 4438 т, а в постройке находились двухбашенные мониторы типа «Каламацу» с водоизмещением в 5660 т.

Корабли противников отличались друг от друга и расположением артиллерии. За исключением двух броненосных фрегатов, все остальные броненосцы Союза были мониторами с расположением спаренных пушек в одной или двух бронированных вращающихся башнях. Такое размещение давало почти круговой радиус обстрела и позволяло хорошо защитить артиллерию вертикальной бронёй. Для вращения башен требовались вспомогательные гидравлические и паровые механизмы, что делало этот тип корабля недоступным для южан ввиду их слабой промышленности. Поэтому броненосцы Конфедерации несли свою артиллерию в наклонных бронированных казематах. Наклон стенки каземата приводил к рикошетам вражеских снарядов и обеспечивал лучшую устойчивость брони к повреждениям. Малые углы ведения огня каждой из пушек требовали размещения в каземате большего количества орудий, чтобы обеспечить круговой обстрел.

Наглядный макет устройства башни федерального броненосца «Монитор»

Броненосцы Союза и Конфедерации были вооружены пушками одинаковых систем (Дальгрена, Брука и Парротта) калибрами от 6 до 15 дюймов, причём северяне отдавали предпочтение крупнокалиберным дульнозарядным гладкоствольным пушкам системы Дальгрена, а южане – нарезным шести- и семидюймовым дульнозарядным пушкам Брука.

Из бомбических пушек стреляли тремя видами боеприпасов (не считая картечи) – сплошными ядрами (solid shot), бомбами (shell) и пустотелыми ядрами (hollow shot). Пушки стреляли пустотелыми ядрами или бомбами, снаряженными порохом. Оба типа боеприпаса имели одинаковый вес, чтобы канониры в горячке сражения не перепутали пороховые заряды. При этом пустотелые ядра не были пустыми бомбами, а являлись отдельным типом боеприпаса.

Бомбы для бомбических пушек представляли собой полые чугунные оболочки, заполненные чёрным порохом. Они имели дистанционный взрыватель в виде деревянного (позднее – медного) запала со специальной огнепроводной вставкой. Бомбы хранили пустыми и снаряжали перед боем, либо заранее снаряжали и хранили вместе с установленным взрывателем. Бомбу снаряжали, вставляя запал, который укорачивали до определённой длины, соответствовавшей предполагаемой дальности выстрела, сверяясь при этом со специальной таблицей. Впрочем, такая «настройка» была очень грубой и делалась «с запасом». Обычно бомбы пробивали небронированный борт корабля и взрывались уже внутри. Бомбы с контактным взрывателем распространения не получили, поскольку артиллеристы боялись их случайного срабатывания до или во время выстрела.

Нарезная дульнозарядная 6,4-дюймовая пушка Брука на низком
деревянном станке. Самое опасное орудие, которым мог
вооружаться броненосец

Нарезные пушки стреляли конусообразными сплошными или разрывными снарядами большей пробивной силы. Лучшее качество дымного пороха у северян давало им ещё одно преимущество над южанами, которым не хватало пороха вообще и качественного в частности. Статистика, собранная конфедератами за время войны, показала, что примерная вероятность взрыва пушки Уитворта или Блэкли при выстреле составляла 0,4–0,5%. Отчет северян 1865 года содержит информацию о том, что одна из испытуемых 100-фунтовых пушек Парротта взорвалась после 514-ти выстрелов, одно 150-фунтовое орудие разорвалось после 660 выстрелов, ещё два – после 88-ми и 215-ти выстрелов, а средняя вероятность взрыва при выстреле составила 0,3%.

Другим оружием броненосца стал таран, впервые применённый «Вирджинией» в бою на Хэмптонском рейде. Железная броня определила эффективную дистанцию ведения огня в 50–100 м и, чтобы уничтожить броненосец противника, требовался концентрированный огонь по одной цели в течение 30–40 минут. В таких условиях таран, который одним удачным ударом мог решить исход боя, приобрел особую важность. Ещё одним новым оружием, призванным нейтрализовать броневую защиту, стали мины, начинённые взрывчаткой и укрепленные на шестах в носовой части броненосца. После подведения мины под корпус атакуемого корабля срабатывал контактный стеклянный взрыватель, либо заряд детонировали вручную посредством электрического заряда и воспламенения.

Масштабная (3/8) ходовая реплика броненосной канонерки южан «Албемарл»

Броневую защиту мониторов Союза обеспечивали дюймовые листы катаного железа – несколько слоев, из которых набиралась броня необходимой толщины: борт – 100–150 мм; башня – 250–300 мм; рубка – 200–300 мм; палуба – 12–40 мм. При равной толщине такая броня уступала по прочности сплошным пластинам европейской выделки, однако имелась возможность набрать большую толщину брони, чем позволяли тогдашние технологии проката сплошного железного листа (127 мм). Южные броненосцы несли на себе импровизированную броню, состоявшую из нижнего продольного и верхнего поперечного слоёв железнодорожных рельсов толщиной в 101 мм, расплющенных методом ковки. Подобная броня не могла устоять перед гладкоствольными 11- и 15-дюймовыми пушками Дальгрена на дистанции менее 50 м. В то же время, и слоёная броня мониторов не выдерживала снарядов, выпущенных из 7-, 8- и 9-дюймовых нарезных пушек южан.

Еще одной постоянной проблемой броненосцев Конфедерации были паровые машины. Не имея возможности строить новые, южане снимали изношенные паровые машины с гражданских судов. Такое решение не позволяло развивать скорости более 5–7 узлов, в то время как новые паровые машины северян, построенные специально для конкретных кораблей, обеспечивали их броненосцам скорость в 7–11 узлов. Небольшие запасы угля не позволяли броненосцам совершать длительных переходов, что не было критичным для действий в прибрежной зоне.

В целом, за время войны броненосцы обеих сторон прошли путь от экспериментального и довольно неуклюжего оружия до главного аргумента противостояния на море. Даже в условиях нехватки практически всех необходимых ресурсов южане сумели выработать самобытный и вполне жизнеспособный тип казематной броненосной лодки. Современные американские историки характеризуют программу строительства конфедеративного флота очень уместной поговоркой: «На день опоздали, и доллара не хватило». В тех же случаях, когда южане не «опаздывали», и всего «хватало», их броненосцы становились весомым фактором боевых действий. Северяне сделали ставку на развитие мониторов – самого сложного и дорогого из доступных им типов броненосцев. Отчасти это было обусловлено громким успехом первого детища инженера Эрикссона на Хэмптонском рейде, отчасти – угрозой вмешательства в войну европейских держав. Тихоходные мониторы не вполне подходили для блокадной службы, плохо проявили себя в противостоянии с фортами и батареями, зато могли успешно воевать с любыми вражескими кораблями – от канонерок южан до французских или британских батарейных броненосцев.