На uCrazy 9 лет 7 месяцев
Бой в Жёлтом море 28 июля 1904 г. Часть 14. Немножко альтернативы
Разумеется, это уже альтернативная история и всех, кого коробит данное словосочетание, я прошу воздержаться от дальнейшего чтения. Потому что ниже мы попытаемся найти ответы на вопросы о том, что могло бы произойти, если:
1) В.К. Витгефт принял предложение Матусевича и по выходу эскадры в море отправил тихоходные «Полтава» и «Севастополь» к Бицзыво, а сам пошел бы на прорыв только с четырьмя наиболее быстроходными броненосцами.
2) После 1-о фазы, когда В.К. Витгефт отделил от эскадры «Полтаву» и «Севастополь» и отправил их в Порт-Артур или нейтральные порты, а сам развил полный ход и пошел бы на прорыв с остальной эскадрой.
3) В.К. Витгефт во 2-ой фазе сражения энергичным маневром сблизился с догоняющими его японцами на пистолетный выстрел, и быть может, устроить свалку с их 1-ым боевым отрядом.
Кроме того, в данной статье мы попробуем определить наилучший способ использования 1-ой Тихоокеанской эскадры в том ее состоянии, в каковом она пребывала 28 июля 1904 г.
Общеизвестно, что эскадренная скорость русских броненосцев уступала таковой у японцев. Главной причиной к тому были два «тихохода» - «Севастополь» и «Полтава», едва способные давать 12-13 узлов постоянно, в то время как остальные четыре броненосца В.К. Витгефта по этому параметру примерно соответствовали японским кораблям 1-го боевого отряда. И потому не приходится удивляться, что ряд офицеров 1-ой Тихоокеанской эскадры и многие аналитики поздних времен полагали необходимым разделение эскадры на «быстроходный» и «тихоходный» отряды, что должно было увеличить шансы на прорыв «быстроходного» крыла во Владивосток. Но так ли это на самом деле?
Рассмотрим первый вариант. Русская эскадра в полном составе выходит в море, но затем разделяется. На прорыв идут только быстроходные корабли, а «Севастополь» и «Полтава» вместе с канонерками и той частью миноносцев 2-го отряда, которая способна была идти в бой, отправляются на «штурм» места японской высадки в Бицзыво. Защита Бицзыво для японцев приоритетна, но если главные силы Хэйхатиро Того сперва атакуют «тихоходный» русский отряд и разобьют его, то догнать главные силы русских они уже не успеют.
Этот вариант, безусловно, интересен, но, увы, вряд ли имел какие-то надежды на успех. Русские полностью упустили господство на море и даже не контролировали внешний рейд, так что японцы узнавали о выходе эскадры раньше, чем броненосцы Порт-Артура приходили в движение - по густому дыму из труб, возникавшему в момент подготовки котлов «к походу и бою», что делалось еще когда корабль стоял на якоре. Кроме того, Хэйхатиро Того располагал множеством крейсеров, миноносцев и прочих кораблей, способных обеспечивать разведку и не приходится сомневаться, что к моменту выхода русской эскадры на внешний рейд за ней наблюдали с множества кораблей и со всех сторон. Именно так все и происходило во время выхода русских на прорыв 28 июля 1904 г. С учетом того, что корабли Объединенного флота располагали весьма надежными радиостанциями о любых действиях русских Хэйхатиро Того узнавал едва ли не в тот самый момент, когда эти действия были предприняты.
Интересно, что при отправке «тихоходного» отряда в Бицзыво В.К. Витгефту ни в коей мере не следовало препятствовать японской разведке – наоборот! Х. Того обязательно должен был получить информацию о том, что русская эскадра разделилась, иначе вся затея теряла смысл – для того, чтобы японцы «клюнули» на приманку они должны были о ней знать. В случае, если бы Х. Того по каким-то причинам вместо того, чтобы «ловить» «Севастополь» с «Полтавой», пошел бы на перехват быстроходного крыла, то он имел отличные шансы разгромить «Цесаревич», «Ретвизан», «Победу» и «Пересвет». В таком случае никакого прорыва во Владивосток не состоялось бы, и атака Бицзыво (пусть даже успешная) стала крайне слабым утешением для русских.
Таким образом, воспрепятствовать японской разведке было невозможно, да и ненужно, но… поставим себя на место Х. Того. Вот перед ним на столе радиограмма о том, что русские разделили свою эскадру на 2 отряда с указанием состава этих отрядов и их курсов. Что мешало японскому командующему разделить теперь собственные силы так, чтобы оставить отряд достаточной численности на защиту Бицзыво, а с остальными кораблями ринуться вдогон за «быстроходным крылом» русской эскадры?
На пути «Севастополя» и «Полтавы» к Бицзыво утром 28 июля находились корабли 5-ого боевого отряда, но не только они – неподалеку от Артура располагались «Мацусима» и «Хасидате», чуть дальше (у Дальнего) «Чийода» и «Чин-Иен», а непосредственное прикрытие Бицзыво осуществляли «Асама», «Ицукусима» и «Идзуми». Этого, конечно, было бы недостаточно, чтобы остановить два старых, но крепких русских броненосца, но кто помешал бы Хэйхатиро Того усилить эти корабли одним из своих броненосцев – тем же «Фудзи»? В таком случае для противодействия русскому отряду у японцев было бы 1 относительно современный и один старый броненосцы («Фудзи» и «Чин-Иен») современный броненосный крейсер («Асама») и 5 старых бронепалубных крейсеров (хотя, строго говоря, «Чийода» формально мог считаться броненосным, т.к. имел бронепояс), не считая прочих кораблей. Кроме того, Хэйхатиро Того мог направить к Бицзыво еще и «Якумо» - хотя он и находился у Порт-Артура, но вполне мог догнать «Севастополь» и «Полтаву» и вступить в бой, когда последние начнут сражение с «Фудзи». Этих сил было бы вполне достаточно для того, чтобы не допустить русский отряд к Бицзыво.
При этом, для того чтобы догнать главные силы русских, у японского командующего все еще оставалось три броненосца и два броненосных крейсера («Касуга» и «Ниссин»). С учетом фактических результатов сражения 28 июля 1904 г этих кораблей на «Цесаревич», «Ретвизан», «Победу» и «Пересвет» хватило бы с лихвой.
Ни в каком случае нельзя забывать, что с уходом «Севастополя» и «Полтавы» русская эскадра значительно теряла в своей боевой мощи, так как именно на этих кораблях служили лучшие артиллеристы эскадры. Именно эти корабли показали наилучшие результаты на стрельбах 1903 г, причем по сумме набранных баллов они превзошли следующий после них «Ретвизан» в 1,65-1,85 раз, при том что «Пересвет» и «Победа» оказались еще хуже «Ретвизана». Что же до «Цесаревича», то этот броненосец пришел в Порт-Артур в самый последний момент перед войной, когда прочие корабли эскадры встали в резерв, так что до начала войны он не мог иметь сколько-нибудь серьезной тренировки. Да и после ее начала торпедное попадание и длительный ремонт не позволили проводить полноценное обучение комендоров, почему многие на эскадре считали его экипаж наихудшим по подготовке в сравнении с прочими броненосцами.
Возможно, не совсем правильно будет утверждать, что без «Севастополя» и «Полтавы» броненосный отряд 1-ой Тихоокеанской эскадры терял половину своей боевой мощи, но такая оценка весьма близка к истине. В то же время 1-ый боевой отряд японцев без «Фудзи» и при условии неприсоединения «Якумо» во второй фазе терял от силы четверть участвовавшей в бою артиллерии, которой фактически располагал Х. Того в бою 28 июля 1904 г. Таким образом, последствия разделения 1-ой Тихоокеанской эскадры на 2 отряда, один из которых пошел бы атаковать Бицзыво, могли привести к более тяжелым потерям, нежели понесла 1-ая Тихоокеанская эскадра при фактически осуществленной попытке прорыва всеми силами.
Согласно второму варианту русские корабли идут на прорыв совместно, как это и случилось в сражении 28 июля, но в момент, когда в результате маневров Х.Того японский 1-ый боевой отряд оказывается за кормой 1-ой Тихоокеанской эскадры и дистанция между противниками достигала 10 миль, В.К. Витгефт отдает приказ «Севастополю» и «Полтаве» возвращаться в Порт-Артур, а сам, с остальными кораблями, увеличивает скорость до 15 уз и идет на прорыв.
Это был бы вполне реалистичный вариант, но он обещал успех лишь в случае, если броненосцы В.К. Витгефта способны были длительное время (сутками) поддерживать никак не менее чем пятнадцатиузловую скорость, а японцы не могли идти быстрее. Обычно эскадренная скорость 1-го боевого отряда Х. Того не превышала 14-15 узлов, и, хотя есть упоминания о 16 уз, они достаточно спорны (с русских кораблей трудно оценить скорость с точностью до узла), к тому же можно предположить, что если такая скорость и развивалась, то лишь кратковременно. Соответственно, даже если бы японцы, махнув рукой на «Севастополь» и «Полтаву», ринулись за основными силами В.К. Витгефта, то догнать их они смогли бы разве что самым поздним вечером, и времени на то, чтобы нанести русским кораблям решающие повреждения, у Х. Того просто не осталось бы. После этого 1-ому японскому боевому отряду оставалось только идти к Корейскому проливу, но, если бы русские действительно продемонстрировали способность круглосуточно поддерживать 15 узлов, то не факт, что японцы успели бы перехватить их даже там.
Но могла ли четверка наиболее современных русских броненосцев длительное время поддерживать 15 узлов? Ответить на этот вопрос весьма непросто. По паспортным данным, такая возможность, безусловно, была. Кроме того, известно, что в 1903 г «Пересвет», не слишком утруждая машинные команды и не форсируя машин, в течение 36 часов держал скорость 15,7 узла (гонки броненосцев по маршруту Нагасаки-Порт-Артур). Угля до Владивостока броненосцам вполне могло бы хватить: в 1-ой фазе боя трубы броненосцев не имели слишком серьезных повреждений, которые могли вызвать чрезмерный расход угля. Неизвестно также, чтобы случилось с «Ретвизаном», получившем подводную пробоину незадолго до выхода на прорыв – залатать подобную дыру было невозможно, и корабль пошел в бой с водой внутри корпуса – ее удерживали лишь подкрепленные переборки, но при росте скорости подкрепления вполне могли сдать, вызвав обширные затопления корабля. С другой стороны, по факту боя 28 июля 1904 г ничего подобного не произошло, но ведь и «Ретвизан» 15 узлов в ходе прорыва не развивал. Тем не менее, зная всю историю сражения, ретроспективно можно допустить, что переборки броненосца такую скорость все же выдержали бы.
С известной долей вероятности этот вариант действительно мог привести к прорыву части эскадры во Владивосток. Но ни В.К. Витгефт и никто другой в тот конкретный момент боя 28 июля не могли знать об этом.
С самого выхода эскадры при попытке развить более 13 узлов на броненосцах что-то, да ломалось, отчего приходилось снижать ход и дожидаться, пока «Победа» (один раз) и «Цесаревич» (дважды) исправят поломки и вступят в строй. Для того чтобы поддерживать постоянно столь высокую скорость, требуются хорошо подготовленные кочегары, и они когда-то такими и были, но длительные «каникулы», когда эскадра с ноября 1903 года практически не выходила в море (за исключением периода командования С.О. Макарова), никак не способствовали поддержанию соответствующей квалификации машинных команд. Следует учитывать также и то, что уголь в Порт-Артуре был нехорош и явно хуже того, каким могли располагать (и фактически располагали) японцы. Никто не знал, что случится с «Ретвизаном», если тот пойдет длительное время на 15 узлах. Но самое главное – никто из русских офицеров не имел представления о том, какую максимальную эскадренную скорость может развить японский флот.
Зная историю русско-японской войны на море, мы можем предположить (хотя и не знаем этого наверняка), что японцы вряд ли ходили быстрее 15 узлов. Но моряки 1-ой Тихоокеанской эскадры понимали лишь то, что их уголь хуже по качеству, кочегары – хуже тренированы, а японские корабли, по всей видимости, находятся в лучшем техническом состоянии. Из этого неопровержимо следовало то, что японцы, во всяком случае, смогут идти быстрее русских, и бросать едва ли не на верную гибель два броненосца (тем более – лучших стрелков эскадры) ради того, чтобы оттянуть время возобновления боя, никак не могло считаться хорошей идеей. Таким образом, можно утверждать, что данный вариант, если он и был реалистичен, никак не мог быть признан таковым на основе тех данных, которыми располагали русские офицеры во время боя.
В обсуждениях, посвященных теме боя 28 июля, иногда всплывал и такой план – в промежутке между 1-ой и 2-ой фазами отправить «Полтаву» и «Севастополь» не в Порт-Артур, а в атаку на Бицзыво, и вот тут-то японцам пришлось бы отстать от русской эскадры и броситься защищать место высадки! Увы, как мы уже видели ранее, никто не мешал японцам выделить отряд, достаточный, чтобы парировать эту угрозу – и продолжать преследование русской эскадры превосходящими силами. Более того – достаточно было японскому 1-ому боевому отряду, продолжая преследование основных сил русской эскадры, разойтись с двумя старыми русскими броненосцами на небольшой дистанции на контркурсах, и последние получили бы весьма сильные повреждения, после которых атака Бицзыво стала бы крайне сомнительной. И то сказать – такая атака имела какие-то шансы, если была бы поддержана легкими кораблями, такими как канонерки и миноносцы, а вот что делали бы два поврежденных русских броненосца ночью (раньше до Бицзыво им не дойти) в водах, где находилось множество минных полей и миноносцев противника?
И, наконец, третий вариант. Когда японцы нагнали русскую эскадру (ориентировочно в 16.30) и сражение возобновилось, 1-ый боевой отряд Хэйхатиро Того оказался в весьма невыгодном тактическом положении – он вынужден был нагонять русские корабли, проходя вдоль колонны броненосцев В.К. Витгефта и постепенно сокращая дистанцию, тем самым позволяя русским концентрировать огонь на своих головных. Что произошло бы, если в этот момент русский адмирал повернул бы «все вдруг» или же совершил иной маневр и бросился на японцев на полной скорости?
Для того чтобы попробовать представить себе, к чему привела бы попытка сблизиться с японцами на дистанцию пистолетного выстрела следует попробовать разобраться с эффективностью русского и японского огня на разных этапах сражения. Всего в сражении 28 июля выделяют 2 фазы, примерно равные по времени (вообще говоря, 1-ая фаза длилась дольше, но в ней был перерыв, когда стороны не вели артиллерийский бой – с учетом данного перерыва время огневого воздействия в 1-ой и 2-ой фазе сопоставимо). Но сражение во 2-ой фазе протекало на куда меньшей дистанции, потому что Х. Того «пошел в клинч», чтобы разбить русских до темноты. Поэтому, при прочих равных условиях, следовало ожидать, что в течение 2-ой фазы и японские, и русские броненосцы получат куда большее количество попаданий, чем в первой.
Мы уже писали о результативности огня сторон в первой части сражения: так, японцы добились 19 попаданий крупнокалиберными снарядами, в том числе 18 калибра 305-мм и один 254-мм. Кроме этого, русские корабли получили примерно 16 снарядов иных, более мелких калибров. Во второй фазе количество попаданий в русские броненосцы ожидаемо возросло – они получили 46 крупнокалиберных попаданий (10-12 дм) и 68 попаданий иными калибрами. Таким образом, в результате сокращения дистанции боя с 50-70 кбт в первой фазе до 20-40 кбт во второй фазе эффективность стрельбы японских комендоров крупнокалиберных орудий выросла почти в два с половиной раза, а прочих калибров – более чем четырехкратно!
Увы, русские броненосцы не демонстрируют аналогичного роста эффективности. Если в 1-о фазе в японские корабли попало 8 тяжелых (6 - 305-мм и 2 – 254-мм) и 2 снаряда меньшего калибра, то во второй фазе японские корабли поразили еще 7 тяжелых и 15-16 снарядов меньшего калибра (не считая 2 попаданий с крейсера «Аскольд», сделанных им во время прорыва, т.е. по завершении сражения броненосных отрядов).
Интересно, что потеря строя вскоре после гибели В.К. Витгефта практически никак не сказалась на точности русского огня – из 7 тяжелых снарядов, поразивших японские корабли во 2-ой фазе боя, три нашли свою цель уже после этих прискорбных событий.
И все же, если в ходе первой фазы боя на 1 попадание русского тяжелого снаряда (254-305-мм) приходилось 2,37 японских, то во второй фазе на 1 такое же попадание японцы отвечали уже 6,57 снарядами! Два, в общем-то, случайных попадания русских шестидюймовых снарядов в 1-ой фазе недостаточны для статистики, но во 2-ой фазе японские комендоры средне- и малокалиберной артиллерии обеспечили в 4,25-4,5 раз большее количество попаданий, чем их русские коллеги.
Несмотря на многочисленные свидетельства русских офицеров, что при сокращении дистанции японцы начинали нервничать и стрелять хуже, анализ попаданий сторон ничего такого не подтверждает. С падением расстояния качество японской стрельбы возрастало в разы, а вот тяжелые пушки русских броненосцев таковым похвастаться не могли и даже уменьшили свою результативность (7 попаданий против 8 в 1-ой фазе). В любом случае, на относительно коротких дистанциях 2-ой фазы боя японцы добились 4,5-5 кратного превосходства над русскими кораблями. И это – с учетом тактически проигрышной позиции, в которой длительное время находились японцы! Кроме того, никогда не следует забывать о том, что наиболее тяжелые повреждения броненосцам могли быть причинены только снарядами 254-305-мм калибра, а здесь японцы во 2-ой фазе добились абсолютного превосходства – 46 попаданий против 7.
Таким образом, можно констатировать, что сближение на короткие дистанции вряд ли могло принести русским удачу – с сокращением дистанции превосходство японцев в огневой мощи только росло. А это означало, что попытка сблизиться с японцами никак не могла бы способствовать прорыву эскадры во Владивосток – следовало ожидать куда больших повреждений, чем те, которые броненосцы В.К. Витгефта получили в действительности.
И все же… У русской эскадры во 2-ой фазе боя было одно преимущество. Оно не могло помочь прорваться во Владивосток или выиграть битву, но, по крайней мере, давало некоторые шансы нанести японцам чувствительные потери.
Дело в том, что Хэйхатиро Того предпочел «окружить» русскую эскадру своими крейсерами и миноносцами – отряды этих кораблей действительно стремились расположиться вдалеке вокруг кораблей В.К. Витгефта и в этом был свой резон – никакой самый резкий и неожиданный маневр русских не позволил бы им выйти за пределы видимости японских быстроходных разведчиков. Но такая тактика имела и свои недостатки, заключавшиеся в том, что главные силы японцев не сопровождали ни крейсера, ни миноносцы. А вот у русского командующего, ведущего корабли на прорыв, и крейсера и миноносцы были в наличии, причем - в непосредственной близости.
Попытка сближения броненосцев 1-ой Тихоокеанской эскадры с главными силами Х. Того для артиллерийской дуэли не сулила русским ничего хорошего, но, если бы броненосные эскадры сошлись на 7-10 кабельтов или еще ближе и в этот момент русские крейсера и миноносцы попытались бы атаковать японцев торпедами - это был, пожалуй, единственный шанс. А кроме того…
Частично столь низкую точность стрельбы русских кораблей во 2-ой фазе боя можно объяснить указанием В.К. Витгефта стрелять по «Микасе», отчего последний скрывался среди водных столбов от падений снарядов, и корректировать огонь по нему было чрезвычайно тяжело. Поэтому можно допустить, что если бы русские броненосцы строем фронта ринулись бы на японцев и каждый в этом случае выбирал наилучшую для себя цель, то нашим артиллеристам удалось бы достичь несколько большего числа попаданий, чем это произошло в реальности. Также нельзя исключать, что в течение какого-то времени японцам было бы трудно наводить орудия на двигающиеся контркурсами русские корабли, как это произошло с «Ретвизаном», когда тот ринулся в атаку на японский строй. Японцы действительно хуже стреляли на контркурсах, и это давало дополнительные шансы как броненосцам (не получить чрезмерных повреждений при сближении), так и крейсерам и миноносцам, идущих в торпедную атаку…
Вот только пойти на такие действия В.К. Витгефт никак не мог – ему была поставлена задача прорываться с эскадрой во Владивосток, и он обязан был ее выполнять, а попытка устроить свалку с лихой минной атакой выполнению задачи никак не способствовала – ясно было, что при сближении с японцами эскадра, скорее всего, получит очень тяжелые и препятствующие прорыву повреждения.
Все вышесказанное позволяет определить оптимальную стратегию 1-ой Тихоокеанской эскадры. Она уступала противнику буквально во всем, и даже преимущество в тяжелых орудиях нивелировалось плохой подготовкой комендоров. Но все же у нее было одно-единственное преимущество – судоремонтные мощности Порт-Артура значительно превосходили то, чем располагали японцы на своей летучей базе у островов Элиот, и вот на этом-то преимуществе русские вполне могли попробовать «сыграть».
Предположим, что приказ на прорыв во Владивосток, который получил В.К. Витгефт, был бы составлен примерно так:
1) 1-ая Тихоокеанская эскадра должна выйти в море, а цель ее выхода определится действиями неприятеля.
2) В случае, если по каким-либо причинам эскадра не будет перехвачена основными силами японского флота, она должна следовать во Владивосток.
3) Если главные силы японцев все же навяжут бой, эскадра должна без сожаления отказаться от прорыва во Владивосток и вступить в решительное сражение с японским флотом. В бою задача броненосцев состоит в том, чтобы, выждав удобный момент, сблизиться с неприятелем, или даже вовсе смешать строй, стремясь воспользоваться не только артиллерией, но также торпедами и тараном. Задача крейсеров и миноносцев, укрывшись до срока за броненосцами, в нужное время решительно атаковать вражеские броненосные корабли торпедами.
4) После сражения эскадре следует отступить в Порт-Артур и скорейшим образом исправить повреждения, препятствующие прорыву во Владивосток, после чего, не затягивая ни дня, предпринять повторную попытку прорыва. В случае если какой-то корабль получит такие повреждения подводной части, которые нельзя будет исправить без длительного ремонта, то его следует оставить в Порт-Артуре.
5) В открытом бою против всей силы японского флота 1-ая Тихоокеанская эскадра вряд ли найдет достаточно сил, чтобы отбросить врага и проложить дорогу во Владивосток. Но если удастся уничтожить или хотя бы повредить торпедами несколько вражеских кораблей, то они уже не смогут участвовать в бою при повторном выходе.
6) Если же и при повторном выходе враг сможет преградить эскадре дорогу равными или превосходящими силами, то следует вновь, не стремясь пройти во Владивосток, дать ему решительное сражение, после чего отступить в Порт-Артур, а починившись, предпринять новую попытку прорыва.
7) В подобных сражениях мы будем иметь преимущество за счет судоремонтных возможностей Порт-Артура, которые куда как превосходят таковые у японцев на их летучей базе. И пусть даже наши повреждения будут сильнее, но мы сможем возвращать в строй корабли быстрее, чем это доступно японцам, так что, если не с первого, так со второго раза преимущество в больших кораблях может оказаться за нами. Если даже этого не произойдет, то, отчаянно сражаясь, мы, быть может, потопим несколько неприятельских броненосцев или крейсеров и тем, даже ценой собственной гибели, облегчим дело 2-ой Тихоокеанской эскадры, идущей к нам на выручку.
8) Во время выхода брать с собой все миноносцы, способные выйти в море, даже те, которые не смогут идти во Владивосток. Такие миноносцы должны сражаться, поддерживая эскадру, атаковать японские корабли ночью, а затем вернуться в Порт-Артур (В.К. Витгефт брал с собой только те миноносцы, которые могли пройти во Владивосток).
У приведенного выше плана просматривается огромное количество «узких мест» и далеко не факт, что все вышеперечисленное привело бы 1-ую Тихоокеанскую эскадру к какому-то успеху. Но если бы Вильгельм Карлович Витгефт получил подобный приказ, у него попросту не осталось бы выбора. В бою 28 июля 1904 г он оказался в весьма сложном положении именно потому, что ему вменялось в безусловную обязанность прорываться во Владивосток, а отнюдь не вступать в отчаянное сражение (в которое, он и сам ни в каком случае вступать не желал). И потому совершенно понятно, почему перед началом 2-ой фазы он отверг предложения своего штаба вступить в решительный бой: шансы на успех в таком бою были мизерны, зато надежда на последующий прорыв отсутствовала вообще. А с точки зрения выполнения поставленной задачи (прорыв) тактика В.К. Витгефта выглядела оптимальной: пользуясь своим тактическим преимуществом, попытаться выбить головной «Микаса» и продержаться до наступления темноты.
Но вот если бы русский контр-адмирал имел приказ: в случае невозможности уклониться от боя с главными силами неприятеля отказаться от прорыва и дать решительное сражение с последующим отходом в Артур, то отклонить предложения своего штаба он вряд ли смог бы.
И что тогда могло бы произойти?
Вероятнее всего, 1-ая фаза боя протекала бы без изменений – пока японцы «резвились» на 50-70 кбт, сблизиться с ними не представлялось возможным, так что В.К. Витгефту только и оставалось, что идти вперед с расчетом на какую-нибудь японскую ошибку. Но вот затем, если бы после возобновления боя итгефт дал бы полный ход и, слегка разогнавшись, скомандовал «все вдруг», атаковав противника строем фронта, то у Х. Того осталось бы очень мало времени на принятие решения, и далеко не факт, что он выбрал бы единственно верное – поворот «все вдруг» от русской эскадры. И тем более не факт, что даже если бы Хэйхатиро Того принял такое решение, 1-ый боевой отряд успел бы его осуществить.
Просчитать последствия этого маневра очень непросто, и мы не будем расписывать это в деталях, а просто сделаем ряд допущений. Предположим, что русские действовали, как описано выше, и крейсера с миноносцами, улучив момент, смогли атаковать японцев торпедами. Допустим, русским повезло, и самый старый японский броненосец 1-го отряда «Фудзи» получил одно или два торпедных попадания, но не погиб и его удалось дотащить до стоянки у о Эллиот. Предположим также, что из-за огневого воздействия японцев (а количество попаданий в русские броненосцы, очевидно, выросло бы) русские потеряли «Пересвет» (наиболее пострадавший в том бою броненосец), крейсер «Аскольд» и часть миноносцев потопленными. Что дальше?
Русская эскадра возвращается в Порт-Артур, но теперь туда идут все корабли – приказ «ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР повелел следовать во Владивосток» больше не довлеет над командирами, а значит и «Цесаревич», и «Диана», и «Новик», и прочие корабли возвращаются вместе с эскадрой. Как известно, уже 20 августа русские корабли были отремонтированы и технически готовы к новой попытке прорыва.
Конечно, нужно предположить, что 1-ая Тихоокеанская в результате схождения с японским флотом на близкие дистанции претерпит больший ущерб, но если бы эскадра намеревалась срочно выйти в море повторно, то не было бы отправки множества матросов на сушу и они могли своим трудом могли значимо ускорить ремонт. Японская артиллерия не могла помешать русским чиниться – проблемы у русских кораблей начались лишь в ноябре, когда японцы сумели задействовать 280-мм осадную артиллерию, но до этого было еще далеко. Таким образом, ориентировочно 20-го августа русская эскадра могла рискнуть и выйти на повторный прорыв.
В этом случае «Фудзи» уже не смог бы преградить ей дорогу – он либо стоял бы в кессонах у Эллиота, либо находился бы где-то на верфях Курэ, но явно не в строю. А у остальных 3 японских броненосцев в ходе боя 28 июля из штатных 12 305-мм орудий вышло из строя пять (скорее всего, от разрывов собственных снарядов внутри ствола). Так что останавливать 5 русских броненосцев (за минусом «Пересвета») им пришлось бы, имея всего лишь 7 пушек такого калибра. При всем уважении к мастерству японских артиллеристов, крайне сомнительно, чтобы такими силами они смогли бы нанести решающие повреждения русским кораблям и остановить их прорыв во Владивосток.
Кроме всего вышеперечисленного, напрашивается и еще кое-что, а именно – понимая, что часть русских кораблей (такие, как «Севастополь» и «Полтава»), скорее всего, не смогут достигнуть Владивостока по причине нехватки угля, можно было бы попытаться заранее привести в нейтральный порт (да тот же Циндао) несколько угольщиков под нейтральными флагами с тем, чтобы после боя иметь возможность пополнить запасы угля.
Разумеется, все вышеизложенное вовсе не выглядит панацеей от всех бед – те же японские миноносцы и многочисленные минные поля на внешнем рейде Артура в любой момент могли «скорректировать» состав русской эскадры. И все же… пожалуй, только решительный бой с японским флотом, быстрая починка кораблей в Артуре и выход на повторный прорыв давали 1-ой Тихоокеанской эскадре наибольшие шансов прорваться хотя бы частью сил во Владивосток, причинив при этом максимум неприятностей Объединенному флоту.
1) В.К. Витгефт принял предложение Матусевича и по выходу эскадры в море отправил тихоходные «Полтава» и «Севастополь» к Бицзыво, а сам пошел бы на прорыв только с четырьмя наиболее быстроходными броненосцами.
2) После 1-о фазы, когда В.К. Витгефт отделил от эскадры «Полтаву» и «Севастополь» и отправил их в Порт-Артур или нейтральные порты, а сам развил полный ход и пошел бы на прорыв с остальной эскадрой.
3) В.К. Витгефт во 2-ой фазе сражения энергичным маневром сблизился с догоняющими его японцами на пистолетный выстрел, и быть может, устроить свалку с их 1-ым боевым отрядом.
Кроме того, в данной статье мы попробуем определить наилучший способ использования 1-ой Тихоокеанской эскадры в том ее состоянии, в каковом она пребывала 28 июля 1904 г.
Общеизвестно, что эскадренная скорость русских броненосцев уступала таковой у японцев. Главной причиной к тому были два «тихохода» - «Севастополь» и «Полтава», едва способные давать 12-13 узлов постоянно, в то время как остальные четыре броненосца В.К. Витгефта по этому параметру примерно соответствовали японским кораблям 1-го боевого отряда. И потому не приходится удивляться, что ряд офицеров 1-ой Тихоокеанской эскадры и многие аналитики поздних времен полагали необходимым разделение эскадры на «быстроходный» и «тихоходный» отряды, что должно было увеличить шансы на прорыв «быстроходного» крыла во Владивосток. Но так ли это на самом деле?
Рассмотрим первый вариант. Русская эскадра в полном составе выходит в море, но затем разделяется. На прорыв идут только быстроходные корабли, а «Севастополь» и «Полтава» вместе с канонерками и той частью миноносцев 2-го отряда, которая способна была идти в бой, отправляются на «штурм» места японской высадки в Бицзыво. Защита Бицзыво для японцев приоритетна, но если главные силы Хэйхатиро Того сперва атакуют «тихоходный» русский отряд и разобьют его, то догнать главные силы русских они уже не успеют.
Этот вариант, безусловно, интересен, но, увы, вряд ли имел какие-то надежды на успех. Русские полностью упустили господство на море и даже не контролировали внешний рейд, так что японцы узнавали о выходе эскадры раньше, чем броненосцы Порт-Артура приходили в движение - по густому дыму из труб, возникавшему в момент подготовки котлов «к походу и бою», что делалось еще когда корабль стоял на якоре. Кроме того, Хэйхатиро Того располагал множеством крейсеров, миноносцев и прочих кораблей, способных обеспечивать разведку и не приходится сомневаться, что к моменту выхода русской эскадры на внешний рейд за ней наблюдали с множества кораблей и со всех сторон. Именно так все и происходило во время выхода русских на прорыв 28 июля 1904 г. С учетом того, что корабли Объединенного флота располагали весьма надежными радиостанциями о любых действиях русских Хэйхатиро Того узнавал едва ли не в тот самый момент, когда эти действия были предприняты.
Интересно, что при отправке «тихоходного» отряда в Бицзыво В.К. Витгефту ни в коей мере не следовало препятствовать японской разведке – наоборот! Х. Того обязательно должен был получить информацию о том, что русская эскадра разделилась, иначе вся затея теряла смысл – для того, чтобы японцы «клюнули» на приманку они должны были о ней знать. В случае, если бы Х. Того по каким-то причинам вместо того, чтобы «ловить» «Севастополь» с «Полтавой», пошел бы на перехват быстроходного крыла, то он имел отличные шансы разгромить «Цесаревич», «Ретвизан», «Победу» и «Пересвет». В таком случае никакого прорыва во Владивосток не состоялось бы, и атака Бицзыво (пусть даже успешная) стала крайне слабым утешением для русских.
Таким образом, воспрепятствовать японской разведке было невозможно, да и ненужно, но… поставим себя на место Х. Того. Вот перед ним на столе радиограмма о том, что русские разделили свою эскадру на 2 отряда с указанием состава этих отрядов и их курсов. Что мешало японскому командующему разделить теперь собственные силы так, чтобы оставить отряд достаточной численности на защиту Бицзыво, а с остальными кораблями ринуться вдогон за «быстроходным крылом» русской эскадры?
На пути «Севастополя» и «Полтавы» к Бицзыво утром 28 июля находились корабли 5-ого боевого отряда, но не только они – неподалеку от Артура располагались «Мацусима» и «Хасидате», чуть дальше (у Дальнего) «Чийода» и «Чин-Иен», а непосредственное прикрытие Бицзыво осуществляли «Асама», «Ицукусима» и «Идзуми». Этого, конечно, было бы недостаточно, чтобы остановить два старых, но крепких русских броненосца, но кто помешал бы Хэйхатиро Того усилить эти корабли одним из своих броненосцев – тем же «Фудзи»? В таком случае для противодействия русскому отряду у японцев было бы 1 относительно современный и один старый броненосцы («Фудзи» и «Чин-Иен») современный броненосный крейсер («Асама») и 5 старых бронепалубных крейсеров (хотя, строго говоря, «Чийода» формально мог считаться броненосным, т.к. имел бронепояс), не считая прочих кораблей. Кроме того, Хэйхатиро Того мог направить к Бицзыво еще и «Якумо» - хотя он и находился у Порт-Артура, но вполне мог догнать «Севастополь» и «Полтаву» и вступить в бой, когда последние начнут сражение с «Фудзи». Этих сил было бы вполне достаточно для того, чтобы не допустить русский отряд к Бицзыво.
При этом, для того чтобы догнать главные силы русских, у японского командующего все еще оставалось три броненосца и два броненосных крейсера («Касуга» и «Ниссин»). С учетом фактических результатов сражения 28 июля 1904 г этих кораблей на «Цесаревич», «Ретвизан», «Победу» и «Пересвет» хватило бы с лихвой.
Ни в каком случае нельзя забывать, что с уходом «Севастополя» и «Полтавы» русская эскадра значительно теряла в своей боевой мощи, так как именно на этих кораблях служили лучшие артиллеристы эскадры. Именно эти корабли показали наилучшие результаты на стрельбах 1903 г, причем по сумме набранных баллов они превзошли следующий после них «Ретвизан» в 1,65-1,85 раз, при том что «Пересвет» и «Победа» оказались еще хуже «Ретвизана». Что же до «Цесаревича», то этот броненосец пришел в Порт-Артур в самый последний момент перед войной, когда прочие корабли эскадры встали в резерв, так что до начала войны он не мог иметь сколько-нибудь серьезной тренировки. Да и после ее начала торпедное попадание и длительный ремонт не позволили проводить полноценное обучение комендоров, почему многие на эскадре считали его экипаж наихудшим по подготовке в сравнении с прочими броненосцами.
Возможно, не совсем правильно будет утверждать, что без «Севастополя» и «Полтавы» броненосный отряд 1-ой Тихоокеанской эскадры терял половину своей боевой мощи, но такая оценка весьма близка к истине. В то же время 1-ый боевой отряд японцев без «Фудзи» и при условии неприсоединения «Якумо» во второй фазе терял от силы четверть участвовавшей в бою артиллерии, которой фактически располагал Х. Того в бою 28 июля 1904 г. Таким образом, последствия разделения 1-ой Тихоокеанской эскадры на 2 отряда, один из которых пошел бы атаковать Бицзыво, могли привести к более тяжелым потерям, нежели понесла 1-ая Тихоокеанская эскадра при фактически осуществленной попытке прорыва всеми силами.
Согласно второму варианту русские корабли идут на прорыв совместно, как это и случилось в сражении 28 июля, но в момент, когда в результате маневров Х.Того японский 1-ый боевой отряд оказывается за кормой 1-ой Тихоокеанской эскадры и дистанция между противниками достигала 10 миль, В.К. Витгефт отдает приказ «Севастополю» и «Полтаве» возвращаться в Порт-Артур, а сам, с остальными кораблями, увеличивает скорость до 15 уз и идет на прорыв.
Это был бы вполне реалистичный вариант, но он обещал успех лишь в случае, если броненосцы В.К. Витгефта способны были длительное время (сутками) поддерживать никак не менее чем пятнадцатиузловую скорость, а японцы не могли идти быстрее. Обычно эскадренная скорость 1-го боевого отряда Х. Того не превышала 14-15 узлов, и, хотя есть упоминания о 16 уз, они достаточно спорны (с русских кораблей трудно оценить скорость с точностью до узла), к тому же можно предположить, что если такая скорость и развивалась, то лишь кратковременно. Соответственно, даже если бы японцы, махнув рукой на «Севастополь» и «Полтаву», ринулись за основными силами В.К. Витгефта, то догнать их они смогли бы разве что самым поздним вечером, и времени на то, чтобы нанести русским кораблям решающие повреждения, у Х. Того просто не осталось бы. После этого 1-ому японскому боевому отряду оставалось только идти к Корейскому проливу, но, если бы русские действительно продемонстрировали способность круглосуточно поддерживать 15 узлов, то не факт, что японцы успели бы перехватить их даже там.
Но могла ли четверка наиболее современных русских броненосцев длительное время поддерживать 15 узлов? Ответить на этот вопрос весьма непросто. По паспортным данным, такая возможность, безусловно, была. Кроме того, известно, что в 1903 г «Пересвет», не слишком утруждая машинные команды и не форсируя машин, в течение 36 часов держал скорость 15,7 узла (гонки броненосцев по маршруту Нагасаки-Порт-Артур). Угля до Владивостока броненосцам вполне могло бы хватить: в 1-ой фазе боя трубы броненосцев не имели слишком серьезных повреждений, которые могли вызвать чрезмерный расход угля. Неизвестно также, чтобы случилось с «Ретвизаном», получившем подводную пробоину незадолго до выхода на прорыв – залатать подобную дыру было невозможно, и корабль пошел в бой с водой внутри корпуса – ее удерживали лишь подкрепленные переборки, но при росте скорости подкрепления вполне могли сдать, вызвав обширные затопления корабля. С другой стороны, по факту боя 28 июля 1904 г ничего подобного не произошло, но ведь и «Ретвизан» 15 узлов в ходе прорыва не развивал. Тем не менее, зная всю историю сражения, ретроспективно можно допустить, что переборки броненосца такую скорость все же выдержали бы.
С известной долей вероятности этот вариант действительно мог привести к прорыву части эскадры во Владивосток. Но ни В.К. Витгефт и никто другой в тот конкретный момент боя 28 июля не могли знать об этом.
С самого выхода эскадры при попытке развить более 13 узлов на броненосцах что-то, да ломалось, отчего приходилось снижать ход и дожидаться, пока «Победа» (один раз) и «Цесаревич» (дважды) исправят поломки и вступят в строй. Для того чтобы поддерживать постоянно столь высокую скорость, требуются хорошо подготовленные кочегары, и они когда-то такими и были, но длительные «каникулы», когда эскадра с ноября 1903 года практически не выходила в море (за исключением периода командования С.О. Макарова), никак не способствовали поддержанию соответствующей квалификации машинных команд. Следует учитывать также и то, что уголь в Порт-Артуре был нехорош и явно хуже того, каким могли располагать (и фактически располагали) японцы. Никто не знал, что случится с «Ретвизаном», если тот пойдет длительное время на 15 узлах. Но самое главное – никто из русских офицеров не имел представления о том, какую максимальную эскадренную скорость может развить японский флот.
Зная историю русско-японской войны на море, мы можем предположить (хотя и не знаем этого наверняка), что японцы вряд ли ходили быстрее 15 узлов. Но моряки 1-ой Тихоокеанской эскадры понимали лишь то, что их уголь хуже по качеству, кочегары – хуже тренированы, а японские корабли, по всей видимости, находятся в лучшем техническом состоянии. Из этого неопровержимо следовало то, что японцы, во всяком случае, смогут идти быстрее русских, и бросать едва ли не на верную гибель два броненосца (тем более – лучших стрелков эскадры) ради того, чтобы оттянуть время возобновления боя, никак не могло считаться хорошей идеей. Таким образом, можно утверждать, что данный вариант, если он и был реалистичен, никак не мог быть признан таковым на основе тех данных, которыми располагали русские офицеры во время боя.
В обсуждениях, посвященных теме боя 28 июля, иногда всплывал и такой план – в промежутке между 1-ой и 2-ой фазами отправить «Полтаву» и «Севастополь» не в Порт-Артур, а в атаку на Бицзыво, и вот тут-то японцам пришлось бы отстать от русской эскадры и броситься защищать место высадки! Увы, как мы уже видели ранее, никто не мешал японцам выделить отряд, достаточный, чтобы парировать эту угрозу – и продолжать преследование русской эскадры превосходящими силами. Более того – достаточно было японскому 1-ому боевому отряду, продолжая преследование основных сил русской эскадры, разойтись с двумя старыми русскими броненосцами на небольшой дистанции на контркурсах, и последние получили бы весьма сильные повреждения, после которых атака Бицзыво стала бы крайне сомнительной. И то сказать – такая атака имела какие-то шансы, если была бы поддержана легкими кораблями, такими как канонерки и миноносцы, а вот что делали бы два поврежденных русских броненосца ночью (раньше до Бицзыво им не дойти) в водах, где находилось множество минных полей и миноносцев противника?
И, наконец, третий вариант. Когда японцы нагнали русскую эскадру (ориентировочно в 16.30) и сражение возобновилось, 1-ый боевой отряд Хэйхатиро Того оказался в весьма невыгодном тактическом положении – он вынужден был нагонять русские корабли, проходя вдоль колонны броненосцев В.К. Витгефта и постепенно сокращая дистанцию, тем самым позволяя русским концентрировать огонь на своих головных. Что произошло бы, если в этот момент русский адмирал повернул бы «все вдруг» или же совершил иной маневр и бросился на японцев на полной скорости?
Для того чтобы попробовать представить себе, к чему привела бы попытка сблизиться с японцами на дистанцию пистолетного выстрела следует попробовать разобраться с эффективностью русского и японского огня на разных этапах сражения. Всего в сражении 28 июля выделяют 2 фазы, примерно равные по времени (вообще говоря, 1-ая фаза длилась дольше, но в ней был перерыв, когда стороны не вели артиллерийский бой – с учетом данного перерыва время огневого воздействия в 1-ой и 2-ой фазе сопоставимо). Но сражение во 2-ой фазе протекало на куда меньшей дистанции, потому что Х. Того «пошел в клинч», чтобы разбить русских до темноты. Поэтому, при прочих равных условиях, следовало ожидать, что в течение 2-ой фазы и японские, и русские броненосцы получат куда большее количество попаданий, чем в первой.
Мы уже писали о результативности огня сторон в первой части сражения: так, японцы добились 19 попаданий крупнокалиберными снарядами, в том числе 18 калибра 305-мм и один 254-мм. Кроме этого, русские корабли получили примерно 16 снарядов иных, более мелких калибров. Во второй фазе количество попаданий в русские броненосцы ожидаемо возросло – они получили 46 крупнокалиберных попаданий (10-12 дм) и 68 попаданий иными калибрами. Таким образом, в результате сокращения дистанции боя с 50-70 кбт в первой фазе до 20-40 кбт во второй фазе эффективность стрельбы японских комендоров крупнокалиберных орудий выросла почти в два с половиной раза, а прочих калибров – более чем четырехкратно!
Увы, русские броненосцы не демонстрируют аналогичного роста эффективности. Если в 1-о фазе в японские корабли попало 8 тяжелых (6 - 305-мм и 2 – 254-мм) и 2 снаряда меньшего калибра, то во второй фазе японские корабли поразили еще 7 тяжелых и 15-16 снарядов меньшего калибра (не считая 2 попаданий с крейсера «Аскольд», сделанных им во время прорыва, т.е. по завершении сражения броненосных отрядов).
Интересно, что потеря строя вскоре после гибели В.К. Витгефта практически никак не сказалась на точности русского огня – из 7 тяжелых снарядов, поразивших японские корабли во 2-ой фазе боя, три нашли свою цель уже после этих прискорбных событий.
И все же, если в ходе первой фазы боя на 1 попадание русского тяжелого снаряда (254-305-мм) приходилось 2,37 японских, то во второй фазе на 1 такое же попадание японцы отвечали уже 6,57 снарядами! Два, в общем-то, случайных попадания русских шестидюймовых снарядов в 1-ой фазе недостаточны для статистики, но во 2-ой фазе японские комендоры средне- и малокалиберной артиллерии обеспечили в 4,25-4,5 раз большее количество попаданий, чем их русские коллеги.
Несмотря на многочисленные свидетельства русских офицеров, что при сокращении дистанции японцы начинали нервничать и стрелять хуже, анализ попаданий сторон ничего такого не подтверждает. С падением расстояния качество японской стрельбы возрастало в разы, а вот тяжелые пушки русских броненосцев таковым похвастаться не могли и даже уменьшили свою результативность (7 попаданий против 8 в 1-ой фазе). В любом случае, на относительно коротких дистанциях 2-ой фазы боя японцы добились 4,5-5 кратного превосходства над русскими кораблями. И это – с учетом тактически проигрышной позиции, в которой длительное время находились японцы! Кроме того, никогда не следует забывать о том, что наиболее тяжелые повреждения броненосцам могли быть причинены только снарядами 254-305-мм калибра, а здесь японцы во 2-ой фазе добились абсолютного превосходства – 46 попаданий против 7.
Пробоина под правым 152-мм орудием эскадренного
броненосца "Пересвет", полученная в
ходе боя в Желтом море
броненосца "Пересвет", полученная в
ходе боя в Желтом море
Таким образом, можно констатировать, что сближение на короткие дистанции вряд ли могло принести русским удачу – с сокращением дистанции превосходство японцев в огневой мощи только росло. А это означало, что попытка сблизиться с японцами никак не могла бы способствовать прорыву эскадры во Владивосток – следовало ожидать куда больших повреждений, чем те, которые броненосцы В.К. Витгефта получили в действительности.
И все же… У русской эскадры во 2-ой фазе боя было одно преимущество. Оно не могло помочь прорваться во Владивосток или выиграть битву, но, по крайней мере, давало некоторые шансы нанести японцам чувствительные потери.
Дело в том, что Хэйхатиро Того предпочел «окружить» русскую эскадру своими крейсерами и миноносцами – отряды этих кораблей действительно стремились расположиться вдалеке вокруг кораблей В.К. Витгефта и в этом был свой резон – никакой самый резкий и неожиданный маневр русских не позволил бы им выйти за пределы видимости японских быстроходных разведчиков. Но такая тактика имела и свои недостатки, заключавшиеся в том, что главные силы японцев не сопровождали ни крейсера, ни миноносцы. А вот у русского командующего, ведущего корабли на прорыв, и крейсера и миноносцы были в наличии, причем - в непосредственной близости.
Попытка сближения броненосцев 1-ой Тихоокеанской эскадры с главными силами Х. Того для артиллерийской дуэли не сулила русским ничего хорошего, но, если бы броненосные эскадры сошлись на 7-10 кабельтов или еще ближе и в этот момент русские крейсера и миноносцы попытались бы атаковать японцев торпедами - это был, пожалуй, единственный шанс. А кроме того…
Частично столь низкую точность стрельбы русских кораблей во 2-ой фазе боя можно объяснить указанием В.К. Витгефта стрелять по «Микасе», отчего последний скрывался среди водных столбов от падений снарядов, и корректировать огонь по нему было чрезвычайно тяжело. Поэтому можно допустить, что если бы русские броненосцы строем фронта ринулись бы на японцев и каждый в этом случае выбирал наилучшую для себя цель, то нашим артиллеристам удалось бы достичь несколько большего числа попаданий, чем это произошло в реальности. Также нельзя исключать, что в течение какого-то времени японцам было бы трудно наводить орудия на двигающиеся контркурсами русские корабли, как это произошло с «Ретвизаном», когда тот ринулся в атаку на японский строй. Японцы действительно хуже стреляли на контркурсах, и это давало дополнительные шансы как броненосцам (не получить чрезмерных повреждений при сближении), так и крейсерам и миноносцам, идущих в торпедную атаку…
Вот только пойти на такие действия В.К. Витгефт никак не мог – ему была поставлена задача прорываться с эскадрой во Владивосток, и он обязан был ее выполнять, а попытка устроить свалку с лихой минной атакой выполнению задачи никак не способствовала – ясно было, что при сближении с японцами эскадра, скорее всего, получит очень тяжелые и препятствующие прорыву повреждения.
Все вышесказанное позволяет определить оптимальную стратегию 1-ой Тихоокеанской эскадры. Она уступала противнику буквально во всем, и даже преимущество в тяжелых орудиях нивелировалось плохой подготовкой комендоров. Но все же у нее было одно-единственное преимущество – судоремонтные мощности Порт-Артура значительно превосходили то, чем располагали японцы на своей летучей базе у островов Элиот, и вот на этом-то преимуществе русские вполне могли попробовать «сыграть».
Предположим, что приказ на прорыв во Владивосток, который получил В.К. Витгефт, был бы составлен примерно так:
1) 1-ая Тихоокеанская эскадра должна выйти в море, а цель ее выхода определится действиями неприятеля.
2) В случае, если по каким-либо причинам эскадра не будет перехвачена основными силами японского флота, она должна следовать во Владивосток.
3) Если главные силы японцев все же навяжут бой, эскадра должна без сожаления отказаться от прорыва во Владивосток и вступить в решительное сражение с японским флотом. В бою задача броненосцев состоит в том, чтобы, выждав удобный момент, сблизиться с неприятелем, или даже вовсе смешать строй, стремясь воспользоваться не только артиллерией, но также торпедами и тараном. Задача крейсеров и миноносцев, укрывшись до срока за броненосцами, в нужное время решительно атаковать вражеские броненосные корабли торпедами.
4) После сражения эскадре следует отступить в Порт-Артур и скорейшим образом исправить повреждения, препятствующие прорыву во Владивосток, после чего, не затягивая ни дня, предпринять повторную попытку прорыва. В случае если какой-то корабль получит такие повреждения подводной части, которые нельзя будет исправить без длительного ремонта, то его следует оставить в Порт-Артуре.
5) В открытом бою против всей силы японского флота 1-ая Тихоокеанская эскадра вряд ли найдет достаточно сил, чтобы отбросить врага и проложить дорогу во Владивосток. Но если удастся уничтожить или хотя бы повредить торпедами несколько вражеских кораблей, то они уже не смогут участвовать в бою при повторном выходе.
6) Если же и при повторном выходе враг сможет преградить эскадре дорогу равными или превосходящими силами, то следует вновь, не стремясь пройти во Владивосток, дать ему решительное сражение, после чего отступить в Порт-Артур, а починившись, предпринять новую попытку прорыва.
7) В подобных сражениях мы будем иметь преимущество за счет судоремонтных возможностей Порт-Артура, которые куда как превосходят таковые у японцев на их летучей базе. И пусть даже наши повреждения будут сильнее, но мы сможем возвращать в строй корабли быстрее, чем это доступно японцам, так что, если не с первого, так со второго раза преимущество в больших кораблях может оказаться за нами. Если даже этого не произойдет, то, отчаянно сражаясь, мы, быть может, потопим несколько неприятельских броненосцев или крейсеров и тем, даже ценой собственной гибели, облегчим дело 2-ой Тихоокеанской эскадры, идущей к нам на выручку.
8) Во время выхода брать с собой все миноносцы, способные выйти в море, даже те, которые не смогут идти во Владивосток. Такие миноносцы должны сражаться, поддерживая эскадру, атаковать японские корабли ночью, а затем вернуться в Порт-Артур (В.К. Витгефт брал с собой только те миноносцы, которые могли пройти во Владивосток).
У приведенного выше плана просматривается огромное количество «узких мест» и далеко не факт, что все вышеперечисленное привело бы 1-ую Тихоокеанскую эскадру к какому-то успеху. Но если бы Вильгельм Карлович Витгефт получил подобный приказ, у него попросту не осталось бы выбора. В бою 28 июля 1904 г он оказался в весьма сложном положении именно потому, что ему вменялось в безусловную обязанность прорываться во Владивосток, а отнюдь не вступать в отчаянное сражение (в которое, он и сам ни в каком случае вступать не желал). И потому совершенно понятно, почему перед началом 2-ой фазы он отверг предложения своего штаба вступить в решительный бой: шансы на успех в таком бою были мизерны, зато надежда на последующий прорыв отсутствовала вообще. А с точки зрения выполнения поставленной задачи (прорыв) тактика В.К. Витгефта выглядела оптимальной: пользуясь своим тактическим преимуществом, попытаться выбить головной «Микаса» и продержаться до наступления темноты.
Но вот если бы русский контр-адмирал имел приказ: в случае невозможности уклониться от боя с главными силами неприятеля отказаться от прорыва и дать решительное сражение с последующим отходом в Артур, то отклонить предложения своего штаба он вряд ли смог бы.
И что тогда могло бы произойти?
Вероятнее всего, 1-ая фаза боя протекала бы без изменений – пока японцы «резвились» на 50-70 кбт, сблизиться с ними не представлялось возможным, так что В.К. Витгефту только и оставалось, что идти вперед с расчетом на какую-нибудь японскую ошибку. Но вот затем, если бы после возобновления боя итгефт дал бы полный ход и, слегка разогнавшись, скомандовал «все вдруг», атаковав противника строем фронта, то у Х. Того осталось бы очень мало времени на принятие решения, и далеко не факт, что он выбрал бы единственно верное – поворот «все вдруг» от русской эскадры. И тем более не факт, что даже если бы Хэйхатиро Того принял такое решение, 1-ый боевой отряд успел бы его осуществить.
Просчитать последствия этого маневра очень непросто, и мы не будем расписывать это в деталях, а просто сделаем ряд допущений. Предположим, что русские действовали, как описано выше, и крейсера с миноносцами, улучив момент, смогли атаковать японцев торпедами. Допустим, русским повезло, и самый старый японский броненосец 1-го отряда «Фудзи» получил одно или два торпедных попадания, но не погиб и его удалось дотащить до стоянки у о Эллиот. Предположим также, что из-за огневого воздействия японцев (а количество попаданий в русские броненосцы, очевидно, выросло бы) русские потеряли «Пересвет» (наиболее пострадавший в том бою броненосец), крейсер «Аскольд» и часть миноносцев потопленными. Что дальше?
Русская эскадра возвращается в Порт-Артур, но теперь туда идут все корабли – приказ «ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР повелел следовать во Владивосток» больше не довлеет над командирами, а значит и «Цесаревич», и «Диана», и «Новик», и прочие корабли возвращаются вместе с эскадрой. Как известно, уже 20 августа русские корабли были отремонтированы и технически готовы к новой попытке прорыва.
Конечно, нужно предположить, что 1-ая Тихоокеанская в результате схождения с японским флотом на близкие дистанции претерпит больший ущерб, но если бы эскадра намеревалась срочно выйти в море повторно, то не было бы отправки множества матросов на сушу и они могли своим трудом могли значимо ускорить ремонт. Японская артиллерия не могла помешать русским чиниться – проблемы у русских кораблей начались лишь в ноябре, когда японцы сумели задействовать 280-мм осадную артиллерию, но до этого было еще далеко. Таким образом, ориентировочно 20-го августа русская эскадра могла рискнуть и выйти на повторный прорыв.
В этом случае «Фудзи» уже не смог бы преградить ей дорогу – он либо стоял бы в кессонах у Эллиота, либо находился бы где-то на верфях Курэ, но явно не в строю. А у остальных 3 японских броненосцев в ходе боя 28 июля из штатных 12 305-мм орудий вышло из строя пять (скорее всего, от разрывов собственных снарядов внутри ствола). Так что останавливать 5 русских броненосцев (за минусом «Пересвета») им пришлось бы, имея всего лишь 7 пушек такого калибра. При всем уважении к мастерству японских артиллеристов, крайне сомнительно, чтобы такими силами они смогли бы нанести решающие повреждения русским кораблям и остановить их прорыв во Владивосток.
Кроме всего вышеперечисленного, напрашивается и еще кое-что, а именно – понимая, что часть русских кораблей (такие, как «Севастополь» и «Полтава»), скорее всего, не смогут достигнуть Владивостока по причине нехватки угля, можно было бы попытаться заранее привести в нейтральный порт (да тот же Циндао) несколько угольщиков под нейтральными флагами с тем, чтобы после боя иметь возможность пополнить запасы угля.
Разумеется, все вышеизложенное вовсе не выглядит панацеей от всех бед – те же японские миноносцы и многочисленные минные поля на внешнем рейде Артура в любой момент могли «скорректировать» состав русской эскадры. И все же… пожалуй, только решительный бой с японским флотом, быстрая починка кораблей в Артуре и выход на повторный прорыв давали 1-ой Тихоокеанской эскадре наибольшие шансов прорваться хотя бы частью сил во Владивосток, причинив при этом максимум неприятностей Объединенному флоту.
КОНЕЦ
Комментарии1
