В пионерском лагере (меня улыбнуло)

Короче, приехали мы, ходим бродим. Все дети как заводные огурцы носятся туда-сюда. Все друг друга знают. Все в кружках каких-то сраных состоят и главное, жрут че-то постоянно. Постоянно че-то за щекой хомячат, как будто им человеки-нивидимки писюка в рот пихают.

Ну и *** с ними. Мы с Жеганом побродили несколько дней. Потом тоже пошли в кружок записываться. Решили в авиамодельный. Там всякие у**анцы модельки самолетов клеили и ****или потом на них счастливо. Мы записались. Вожатый долго копался в закромах, потом выдал нам модельку - самую ***вую. Все клеили истребители да вертолеты, а нам дали пластмассовый обрубок с короткими крыльями как у курицы.

- Че это за аэровафлю ты нам дал? - спросил Жеган у вожатого.
- Это грузо-пассажирский самолет, на нем во время Великой Отечественной войны летчики совершали ночные бомбардировочные вылеты. - с умным видом сказал вожатый.
- Слышь, а на *** ты его нам то дал? Дай нам че-нибудь реальное склеить! Штурмовик или ракету. Не хотим мы эту ночную вафлю собирать.
- Начните с этой. Данная модель - наиболее простая для склеивания. Для новичков - самый раз.
- Какие мы тебе новички?! Ты знаешь сколько мы самолетов и прочей ***ни переделали?
До ***! Одних наших моделек хватит чтобы ***ть весь мир к **еням разнести. Новичков нашел ***.

После такой нашей искренней тирады, вожатый, Димой его звали, крепко задумался. Че то попотел в очки, поковырял в носу. Потом наконец разродился:
- Ладно ребята, я вам поверю под честное пионерское. Вот вам, - тут он опять нырнул в закрома, долго че-то там шуршал. Вылез держа в руках неибательски здоровую коробку.
- Вот вам ребята модель штурмовика Ил-10. Только очень вас прошу - не испортите ее. Она у нас единственная.
- Не ссы! Через неделю все будет готова. От настоящего не отличишь! - успокоили мы Диму и по****овали клеить модель.

Тут я должен вам признаться что мы все на****или этому олуху. Ничего и никогда мы не клеили. Я клей один раз в руках держал, кодга мы его нюхали у Сутулого дома. Но ***, решили мы, если всякие очкастые говножоры могут клеить, то хуле ж нам не смочь.
Так мы подумали и раскрыли коробку с самолетом. От увиденного наш боевой пыл слегка обмяк.
- **ать! - сказал я.
- **ать! - эхом откликнулся Жеган.

Такого количества всякой ***ни мы и представить себе не могли. Вся коробка была до отказа забита пластмассовыми детальками, причем ни одна из них даже отдаленно не походила на самолет.
- Может, они не то в коробку положили? - спросил Жеган.
- Или сразу несколько самолетов запихнули.

Повтыкав еще немного вы эту больную фантазию из пластмассы, названную Ил-10, мы решили обратиться за помощью. После обеда поймали очкарика из кружка.
- Слышь, ты клеить самолеты умеешь? - спросил я обосравшегося от страха конструктора.
- Умею, - проблеял обсос.
- Тогда поможешь нам склеить штурмовик, - сказал Жеган.
- Или мы тебе ласты склеим, понял? - добавил я.

Очкарик нам помог. Он живо раскидал по кучкам детальки гундося под нос какую-то ***ню:
- Это фюзеляж, это крылья. Шасси, подкрылки…
- Слышь, подкрылки - ***лки, когда клеить начнем?!
- Сейчас. Главное - последовательность. Собираем фюзеляж, потом крылья, хвост. В общем, от крупного к малому.
- От крупного к малому! **еныть! Жеган - давай сами соберем эту ***ню.
- Давай. Обсос, - обратился я к очкарику, - будь рядом если мы че не так сфизюляжем.

И началась кропотливая работа. Жеган ***ачил корпус и хвост, я готовил крылья, наклеивая на них всякую мелкую ***ню. Время от времени мы звали очкарика, который вносил поправки в нашу конструкцию.

Наконец, штурмовик был готов. Несмотря на наши старания и помощь очкарика, самолет не выглядел новым. Да и на штурмовик с картинки не очень походил. Жеган, перепутал крылья и они торчали задом наперед, а я отломал лопасти у пропеллера и не туда приклеил пулемет. В общем, такой самолет ни *** бы не понравился вожатому. Надо было че-то срочно придумать. И мы придумали.

- Слушай Вован, а давай он у нас летающим будет?
- Как мы его летающим сделаем? Моторчик штоли запихнем?
- На ***? А слепни на что? Давай его на слепнях запустим!

Идея мне понравилась. Мы уже делали так в деревне - поймаешь слепня, привяжешь его ниткой за бошку и отпускаешь. Он летит в о***вании и за собой нитку тянет. Здоровые быки могли всю катушку размотать. Самолет, конечно, тяжелей катушки весил. Но, решили мы, штук пятьдесят слепней поднимут его в небо.

Целый день мы как подорванные ловили слепней и шмелей-беложопиков. Потом каждому привязали к бошке белую нитку, второй конец которой закрепили к самолету. Чтобы не допустить фальш-старта и преждевременного износа "двигателей", привязанных насекомых мы аккуратно запихивали в спичечные коробки.

Наконец, все слепни и шмели заняли свои боевые места. Расфасованные по спичечным коробкам они нетерпеливо жужжали, рвясь в небо. Мы позвали на старт двух обсосов- асисстентов и с их помощью открыли все коробки одновременно.
- Взлет! - скомандовал Жеган.

Тупые насекомые однако не поняли нашего приказа. Часть из них осталось на аэродроме, тупо бродя вокруг коробка. Многие взлетели, но в разные стороны, путаясь в нитках. Через несколько минут обессиленные слепни попадали на землю. Только пару шмелей че-то жужжала в воздухе, не в силах сдвинуть штурмовик с места.

- Фиаско! - грустно промолвил один из обсосов.
- Че?! - не понял Жеган.
- Я имею ввиду - полная катастрофа.

Да уж. Катастрофа была просто ****ец какая. Мы сидели с Жеганом за сортиром, курили и с отвращением смотрели на наш штурмовик.

- Ну че, Вован? Давай его сожгем что ли. А вожатому скажем, мол с****или?
- Или у задротов отобрать?
- Не получится - наш один такой. Да и стуканут они.
Че делать ***ть? Че ***ть делать? Вдруг на плечо Жегана упал крупная лепеха птичьего говна.
- ***к! - удивился Жеган.
- Как ***ть бомбардировщик!
- или как штурмовик.

Епты - птицы! Нам надо использовать в качестве двигателя птицу. И ****ец - победа.
А птиц то мы умели ловить. Через пару часов поймали галчонка. Мелкого, но шустрого.
Привязали ему к ноге кусок деревяшки - штурмовиком решили пока не рисковать, мало ли куда этот мудак полетит, - и отпустили. Галчонок повизжал мальца, поо***вал немного и полетел. Деревяшка привязанная веревкой к его ноге, взлетела с небольшим разгоном следом.

- О***нно! - констатировали мы. Правда, веревка отвязалась и прыткий галчонок съ**ался, но поймать еще одну птицу было не сложно.

На следующий день, мы решили показать наше чудо кружку. Дима, узнав что мы собираемся поднять готовый штурмовик в небо, очень обрадовался и позвал еще всяких обсосов из разных отрядов, и до кучи директора.

Директор был мудак и нас недолюбливал, считая что ошибкой было нас пускать в его образцовый лагерь. Ну и *** с ним - с этим директором. Точнее - с ним ****ец какая история приключилась под конец смены, но об этом в другой раз.

Короче - этот мудак Дима созвал весь лагерь к обеду. Типа торжественный запуск легендарного самолета.
Мы с утра самого носились по территории лагеря в поисках подходящей птицы, но как назло ничего не попадалось. Все съ**нули суки. Пришлось ловить неэстетичную ворону.

- Ладно, Вован. Ворона, так ворона - сильней полетит.

Мы крепко привязали к ногам птицы веревку с самолетом. Самой вороне заклеили клюв, чтобы она своим карканьем не портила праздник и покрасили тварь в голубой цвет - чтобы сливалась с небом и не отвлекала внимание восторженных обсосов от парящего штурмовика.

И вот торжественный момент старта. Куча мудаков собралась на линейке. Я вышел на сцену с самолетом, прикрывая его рукой - очень уж он у**ищно выглядел, а Жеган чуть вдалеке за щитами с бодрыми пионерами притаился с вороной.

Еще минуты три Дима толкал какую-то шнягу про подвиги и прочую ***ню, потом он замолк и отошел.

- Раз, - скомандовал я, - два, три, - на счет пять Жеган подбросил вверх ворону.

Все замерли, уставившись на штурмовик. Ворона, сука ***ть, немного помахала крыльями, при этом самолет развернуло и он немного протащился по "взлетке".
Потом эта тупая тварь решила узнать, что ей мешает лететь, кроме склеенного **ла и привязанной веревки. Увидев самолет, она рухнула рядом с ним и немного пошаро**ясь вокруг, несколько раз **нула по клювом по корпусу. Все в о***вании уставились на покрашенную ворону. Глупое животное, меж тем, вошло в азарт и довольно быстро раздолбала штурмовик, потом насрала рядом и съ**нула шурша голубыми крыльями и унося с собой остатки Ил-10.

В абсолютной тишине, наконец раздался голос директора:
- Изверги. Просто живодеры - хуже фашистов!

Нам дали ****ы, отчитали перед всем лагерем и запретили до конца смены ходить купаться и посещать дискотеки. Естественно, что о карьере авиамоделистов тоже пришлось забыть. В общем, полный ****ец - натуральный концлагерь. К тому же еще и директор постоянно сука следил за нами.
- Чтобы вы еще кого не замучили! - говорил он при этом.

Но ***, до конца смены мы в лагере так и не продержались. Причем ****ец устроили по полной. Но об этом в другой раз...

В общем, нас *** прижали конкретно. Мы с Жеганом стали типа изгоями и никто с нами не водился. Хуле - сам директор сказал, что мы изверги и хуже фашистов. К тому же сразу после этого события последовали еще два инцидента, окончательно поставившие нас вне закона.
Во-первых, голубая ворона вскоре сдохла. Ее вонючий труп был найден мелкими обсосами - октябрятами в бассейне. Естественно, ее смерть записали на наш счет. Как будто бы ни *** не было понятно, что с переклеенным **лом и покрашенным туловищем, вороне не долго оставалось жить.

Второе происшествие было хуже. В субботу мы с Жеганом все-таки проникли на дискотеку в клуб. И там, подкупив сигаретой диск-жокея, попросили поставить нашу кассетку.
- Поставь Славик пару песенок, че тебе жалко ***?

Славик был сцыкуном, но жадным. Поэтому он согласился поставить только одну песню за три сигареты. Поскольку сигареты мы с****или у него же, то нам было не жалко. А песней мы надеялись вернуть себе уважение в лагере.
Тогда все обсосы слушали какую-то ***ню. Всякое диско, Пугачеву и прочую блевотню. Некоторые, типа продвинутые кексы слушали брейк-музыку и танцевали под нее. Дергались как кубики-рубики и делали глупые **альники - типа изображали из себя роботов.
Мы решили показать этим мудакам настоящий музон - хеви металл. Была у нас кассетка с Эксептом, вот ее то мы и решили поставить.

Через пять минут в клубе, где толпа потных пионеров топталась под негритянские частушки от бони-эм, наступила тишина. Это мудак Славик поставил нашу кассету не той стороной. Мокрые от духоты и возбуждения задроты подняли свист и требовали возобновить дискач. Славик немного потупил и, наконец, поставил. В динамики ударила железная кувалда и хриплый голос визгливо захрюкал на английском языке. Все пионеры в о***вании застыли, потому что никто из них, понятное дело, не знал, как надо танцевать под хеви - металл. Зато знали мы.

Подвывая в такт песни, мы с Жеганом выскочили на площадку и, схватив себя одной рукой за яйца, а другую выставив в сторону - типа гитары в руках держим, мы начали трясти своими тыквами. Так мы оттрясли два куплета, потом начался запил - это забойное соло на гитаре - мы повалились на пол и как кобры стали извиваться и шевелить пальцами рук, перебирая невидимые струны. Немного поелозив по полу, я уже собрался было подняться для финального забоя, как вдруг музыка че-то резко оборвалась. О***вшие обсосы пялившееся на нас расступились и в образовавшемся проходе объявился директор.
- Это провокация? - сухо спросил он нас.
- Не, это Эксепт. Тяжелый рок.
- Да уж урок тяжелый придется извлечь. Я вам запретил появляться на дискотеке. А вы мало того что проникли сюда, так еще и набрались наглости ставить нацистские марши!
- Какие еще марши? Товарищ директор…
- Марш! - завизжал директор и, схватив нас за воротники рубашек поволок к выходу.
Упираясь, мы тащились за ним, запоминая ехидные рожи обсосов. Сочтемся, ***, у**ки!

Директор на следующий день опять перед всеми нас обосрал, назвав нас фашиствующими молодчиками, слушающих милитаристскую музыку. Потом он еще долго размахивал дохлой вороной, называл нас в который раз живодерами, че-то тер про каких-то бианки и прочую лабуду. В конце предложил выгнать нас на *** из лагеря, и до кучи из пионеров. Брызжа слюной, он вопил тряся в нашу сторону мертвой птицей:
- Неужели ради этих мерзавцев Павлик Морозов, Марат Козей и остальные герои проливали свою кровь?! Достойны ли эти два эгоиста и живодера, - тут он посмотрел на ворону, стараясь найти подтверждения своих слов и продолжил, - носить частички Красного Знамени на своих не мытых шеях?!

Все напряженно тупили. Потому как по большому счету всем было насрать - оставят нас или не оставят нас. Все хотели жрать и купаться.
Директор еще немного прогнал, потом видимо устав, спросил мнение отряда. Из разноголосого мычания стало понятно что, дескать, хоть мы и полны*****асы, но отряд за нас в ответе, потому что *** "один за всех и все за одного" и короче - нас взяли на поруки. На том и разошлись.

Прошло две недели. Мы продолжали тупить с Жеганом и развлекались как могли. Купаться нас не пускали, на дискач тоже. В наряды ставили на кухню - говно какое-то чистить и мыть всякий шлак. В общем, на неинтересную работу. Зато следить за нами перестали. Все решили, что мы осознали низость своего поведения и типа раскаиваемся и плачем по ночам. Кто-то слышал даже, как Жеган всхлипывал.

На самом деле он тогда не всхлипывал, а сморкался. Мы тогда всю ночь собирали сопли в пакет. Тупые овцы из соседней палаты за ночь до этого перемазали нас зубной пастой - это такое пионерское развлечение, считается о***нно весело измазать пионера пастой. Нам это не показалось веселым и мы решили в отместку измазать их соплями и насцать в ботинки.

Но - это все семечки. Наша главная мечта была теперь отомстить суке директору. Причем не просто насрать ему в компот или стекло в кабинете разбить, а отомстить по-настоящему - чтобы ***ть весь этот **анный лагерь о***л. А настоящая месть, как известно, требует серьезного подхода и сильной выдержки. Потому мы решили не распылять силы, не палиться зазря и полностью сосредоточились на директоре.

Кстати, это спасло тупых пионерок - мы не стали их мазать соплями, а только двум самым **нутым кобылам на****или на **альники. Только эти дуры так и не поняли чем это у них **ла с утра измазаны были. Решили что зубной пастой. Одним словом - дуры конченные, стоило ради этого ****ить полночи.

Итак, мы решили отомстить. Для начала установили слежку за директором. Когда приходит, куда уходит, че делает и все такое прочее. Как два ловких сыщика мы целыми днями сидели в кустах, наблюдая за маршрутами директора. И вот, проклюнулось интересное явление - каждый день это*****ас заходил в подсобное помещение продовольственного склада. Заходил ненадолго - всего на минуту, а потом довольный ****овал дальше. В подсобке этой трудилась баба Нюра - старая корова, помощница повара. Она там целыми днями сидела и че-то там колдовала над хавчиком.
- Че он там у нее делает? - спросил меня Жеган.
- Не знаю. Не **ет же он ее. Небось, хавчик в одинаре точит.
- На *** ему в сарае хавчик точить? Может, он че-то ныкает там?

Мы удвоили наши наблюдения за подсобкой. Однажды, нам удалось подобраться близко к окну в тот момент, когда директор только зашел туда. Жеган подсадил меня и я, прижимаясь ухом к стеклу, вслушался. Раздался голос бабы Нюры:
- Сергей Алексеевич, сегодня только до двенадцати.
- Но ты ведь знаешь… а впрочем, ладно.. - че там дальше прогундел директор я не разобрал.

Мы решили, что раз старуха сказала что сегодня только до двенадцати, а на часах, когда Алексеич заходил в подсобку было уже за час дня, значит, она имела ввиду полночь.
- *** братан! Че надо этом*****у в полночь от старухи?! - спросил Жеган.
- Не знаю. Сегодня посмотрим. Наверное, он реально че-то с****ить собрался. Мы его раскусим, и нам орден дадут.

Ближе к двенадцати, мы ловко соскочили с кроватей, подложив под простыни покрывала и чемоданы - как будто бы это мы и есть, и на цыпочках подкрались к подсобке. В ней горел свет. Мы затаились и принялись ждать. Через несколько минут на дорожке появился директор. Он торопливо шел, держа руки в карманах штанов и воровато озираясь (точно сука, с****ить народного хозяйства собрался!). Подойдя к подсобке, он едва слышно поскребся в дверь. Та открылась, и директор проскользнул внутрь. Дверь тотчас закрылась обратно. Минут двадцать мы сидели, напряженно вслушиваясь и пытаясь разобрать звуки, доносившееся из здания. Но стены были толстые, и ничего разобрать было невозможно. В окошко же заглядывать ссали - при свете лампочки нас могли пропалить. Но спустя несколько минут свет вдруг погас, я мигом вскарабкался Жегану на плечи и осторожно заглянул в окошко.

**аный в рот! Это ужас что я там увидел, а увидел я все хорошо - в противоположное окно бил фонарь, освещая все помещение. Как мы раньше то оконце не приметили - *** его знает.
Вот что я там увидел - в дальнем углу большого помещения, заваленного всяким хламом, на картонных ящиках с наброшенными поверх одеялами, в раскоряку стояла баба Нюра и держала за рога козу. Директор наш стоял сзади бедного животного, и своим мелким кривым стручком обмотанным изолентой, долбил ее в очко! При каждом тычке баба Нюра глупо улыбалась и затыкала козе пасть, а Алексеевич деловито поправлял очки и продолжал долбление.

Еще немного поглядев на это рвотное зрелище, я слез на землю и сказал Жегану что необходимо съ**ывать.
- Ну че там, Вован?! - спросил кореш, когда мы отбежали к сортиру.
- Этот извращенец трахает козу.
- Старуху?!
- Да нет - настоящую козу, с рогами которая. Я чуть не сблеванул. Мало того что он ее **ет так он еще член изолентой обернул.
- Так вот куда вся изоляшка пропала. Ууу сука ***ть! А нас еще живодерами обозвал! Че будем делать?
- Как чего - мстить. Надо только решить как.

В течение последующих нескольких дней мы продолжали следить за директором и за бабой Нюрой. Днем они пересекались только не минутку. По ночам же продолжали свои скотские оргии, причем кувыркались не только с козой, но и с курицей и со свинками и даже друг с другом.

Во время наших наблюдений мы заметили, что баба Нюра не любит жаб. Точнее даже - ненавидит. Как-то раз мы работали у нее в подсобке (спецом туда напросились, чтобы подготовить себе наблюдательный пост) и она, услыхав кваканье, как-то резко так напряглась.
- Это что же - лягушка?
- Не. Это жаба квакает.
- Жаба?! Я ненавижу жаб. Уберите это мерзкое животное, а то мне дурно сделается.

Во *** дурная! До чего же все бабы тупые - жаб боятся. Относя животное к пруду, Жегана вдруг осенило:
- Вован, а давай во время **ли им жабу подкинем?
- На ***, - не понял я.
- Как это на ***? Старуха как увидит жабу обосрется от страха и побежит голой на улицу. А там мы еще жаб разбросаем. Она завизжит, сбежится народ и пропалит директора!
- А если он в этот момент не ее, а козу будет драть?
- Ну так еще лучше! Все увидят, кто на самом деле в лагере живодер.
- Че-то как то все это стремно. А вдруг не завизжит? Или народ не сбежится?
- Да не сцы - завизжит, - Жеган так уверенно говорил, что я согласился.

План мести был готов. Вся операция получила кодовое название - "ночь квакающих жаб". Для ее успешного осуществления мы два дня вокруг дальнего пруда отлавливали отборных жаб и ныкали их по трехлитровым банкам, взятых из подсобки. Чтобы твари не сдохли раньше времени, мы кормили их комарами. Комаров было до *** - всю смену идиоты из нашего отряда ***рили этих насекомых, складывая тушки в полиэтиленовые пакеты. Какой-то весельчак сказал им, что за килограмм убитых комаров дают кучу денег. Вот они и хлопали в ладоши целыми днями.

Насобирав штук двести рептилий, в основном жаб, хотя были и лягушки мы решили что этого хватит. Точнее я так решил. Жеган же для очистки совести до вечера охотился за скользкими тварями.
Ночью мы открыли наши банки и разбросали животных вокруг подсобки, чтобы бабка точно хоть одну увидела.
Сами же пробрались внутрь - местечко мы там себе до этого оборудовали.

Оргия как раз только начиналась, баба Нюра ввела упирающуюся козу. Они погасили свет, опрокинули по стакашке самогона и принялись **аться. Мы терпеливо ждали наиболее удобного случая чтобы начать операцию.

И вот он наступил. В тот момент, когда Алексеич опять намотал себе на *** изоляшку и принялся долбить козу, а старуха визгливо посмеиваясь держала животное за рога, Жеган метнул в них огромной жирной жабой.

Жеган был отличный метатель: тварь упала аккурат на спину козе прямо перед **лом бабы Нюры. От удара, возмущенная жаба громко квакнула и уставилась на старуху. Та чутка повтыкала в изумлении на рептилию, а потом, распахнув свою немытую пасть, истошно закричала. Я и не знал что можно так громко орать - у нас перепонки чуть не полопались - это ****ец просто как она заорала. Директор, коза и жаба онемели от ужаса и застыли как статуи. Потом жаба первой очухалась и попыталась свалить, но не успела - баба Нюра размазала ее кулаком по козьей спине и, не переставая истошно орать, бросилась на улицу. Там она тут же подскользнулась на очередной жабе и **нулась бошкой об землю. На этом крик прекратился и наступила тишина, прерываемая редким кваканием.