Ни зрелищ, ни хлеба!

Недавно мне случилось поспорить — увы, я никак не могу победить в себе эту страсть — с неким своим знакомым по прошлой жизни. Этот мой знакомый — как раз из тех несчастных, кого обычно называют хорошими людьми. Такие всеми любимы, поскольку не причиняют окружающим хлопот и неприятностей. Окружающие, искренне считая хлопоты и неприятности злом, а их отсутствие — добром, платят им тем же. Тем самым устанавливается что-то вроде гармонии, во грехе: одни грешники помогают грешить другим, и все вместе, подбадривая и подталкивая друг друга, идут прямиком к вечной погибели, будучи при этом уверены, что пребывают во взаимной любви.

Наш разговор, впрочем, касался дел внешних.

Разумеется, я стараюсь как можно меньше знать об окружающем меня мiре. Христианин не должен интересоваться ничем, кроме спасения души. Мiрскими делами можно интересоваться лишь постольку, поскольку на нём почиет присутствие Божие. Сколько-нибудь пристальный интерес к тому, что происходит вокруг, для христианина допустим только в том случае, если он обитает в православном царстве, среди искренне и глубоко верующих людей. Если же христианин живёт среди язычников или атеистов, то ему зазорно и постыдно даже выходить на улицу: ведь по ней ходят язычники и атеисты, причём ходят гордо и смело, а не стыдясь и крадучись.

Наглый вид безбожника, бесстыдно выставленное лицо его, даже не лицо, нет, свиное рыло — это мерзость, бесконечная мерзость пред Господом. Особенно же ужасна и омерзительна всякая радость безбожников. Даже простая улыбка на лице атеиста, особенно советского — это чудовищное, нестерпимое оскорбление Самого Господа! Потому что атеист радуется не о Боге. Более того, он — что бы не вызвало на его лице улыбку — в глубине души радуется именно тому, что Бога нет или Он бессилен, ибо других радостей у него нет, все радости его противубожеские, ненавистные Богу и ненавидящие его. Ухмыляющийся, довольный безбожник, чему бы он не смеялся, в конечном счёте глумится над Отцом Небесным, творит грех Иуды и Хама одновременно.

Спросим себя: может ли христианин спокойно смотреть на кощунственную радость нечестивца, на ликование злейшего из грешников? Или даже, страшно подумать, сорадоваться ему, соучаствовать в его преступном довольстве? Нет, тысячу раз нет! Спокойно смотреть на то, как оскорбляется гнуснейшей человеческой тварью Сам Творец Неба и Земли — это всё равно, что спокойно стоять у подножия Креста и любоваться крёстными муками Спасителя. Это невозможно, невыносимо.

Да, так! Для христианина грешно даже выходить на улицу, чтобы не сквернить очес видом торжества нечестия — а даже простая вроде бы улыбка на лице прохожего, наверняка ведь атеиста, является грехом, грехом Иуды и Хама. Как пережить это без боли в душе? Ведь всякая радость атеиста, советского нераскаянного атеиста — это бесовская радость, даже если он радуется чему-то, как нам кажется, невинному (скажем, заработку, покупке или просто хорошей погоде). Всякая, всякая радость врага Божия ненавистна Самому Господу — и христианину. Даже если нехристь «просто улыбается солнцу» — это оскорбление Богу и мука верующему человеку. Ибо эта радость пятнает Солнце, божье творение, задуманное, чтобы светить праведным, а не богохульным. И как же, выходит, кощунственна эта невинная вроде бы радость.

Мне на это возразят, что первые христиане жили в языческом окружении и не гнушались его. Ложь! Пока они в нём жили — они им нисколько не интересовались, бежали его, не участвовали в общественной так называемой жизни, и особенно бежали языческих увеселений. Истинная их жизнь проходила в катакомбах, тайно, вне похабного света языческого дня с его грязными, скотскими, языческими радостями. И только после победы христианства, совершённой отнюдь не людьми, но Самим Богом и свидетелями Его — лишь тогда христиане получили право ходить по улицам городов без боли и стыда.

К тому же языческие государства не были прямо богоборческими. Таковым являлось в истории только одно государство, богоубийственная совчина и наследующая ей нынешняя Россия, это бесоблудилище, худшее самого ада.

Именно поэтому так духовно тяжело пребывать среди радующихся советских людей — если, конечно, советских и послесоветских можно назвать людьми. Худшие за всю историю человеческую, преступные, трижды, четырежды преступные советские иуды, богоотступники и христопродавцы, оставили потомство ещё тысячекратно худшее, чудовищное, даже внечеловеческое: ибо дети, рождённые в столь страшном грехе, как советчина, не имели ни единого шанса на обретение человеческого облика. Нельзя даже сказать, что советские имеют душу. То есть, конечно, и советский имеет в себе некое духовное начало — как гадаринская свинья имеет в себе беса. Бесовский дух + свиная плоть = советский человек, всякий советский, и всякий рождённый от советского! Вот простая формула, которой следует руководствоваться всякому, в ком не угас стыд, ужасный стыд за себя, за ужас своего рождения в совчине.

Конечно, покаяние не закрыто и для советских чудовищ — как не закрыто оно и для бесов. Я сам советский, я несу на себе все эти ужасные клейма своего происхождения, и считаю себя худшим, несчастнейшим из людей, потому что нет, не было и не будет большего несчастья, чем родиться преступником из преступников, в богопреступной совчине. Я уповаю лишь на то, что Бог, попустивший такое крайнее падение человечества, как СССР и нынешняя Россия (которая в своём богопротивлении, кажется, превзошла уже всё мыслимое), не оставит меня хотя бы ради моего ужаса и моего отвращения к тому греху, из которого я сам состою, плотски и духовно. Может быть, я не мерзок Господу хотя бы тем, что я мерзок сам себе — уповаю только на это.

Я знаю, что недостоин даже жизни. Самая жизнь советского бесочеловека — противоестественна, потому что соединение такой души с таким телом (а плоть советских несёт на себе отпечаток грехов плоти, страшных, неискупимых грехов, которые совершали их преступные родители) само по себе противоречит естеству. Жизнь, сама жизнь советского существа, сам тот факт, что он ходит и дышит, ест и пьёт (не говоря о большем) — извращение, оскорбление естества Вселенной. Для советского естественна и заслужена только смерть, как физическая, первая, так и вторая, духовная. Ибо даже ад слишком чист для советских богоубийц и выбл*дков их!

Итак, христианин должен бежать всякой «жизни», и уж тем более жизни общественной. При этом в христианском государстве возможна христианская общественная жизнь и освящённые Богом радости, в которых христианин может участвовать. Но только в нём. Иначе же — только катакомбы, материальные или духовные!

Ещё раз проверим себя. Мы увидели, что всякая радость безбожника — это скверна и мерзость. Но не будем торопиться с выводами. Не всякое горе безбожника само по себе благодатно! Как ни странно, оно может повредить. Душа безбожника, если горе недостаточно сильно и крепко, только озлобляется от страданий. Зная в глубине души, что страдания причиняются Господом, которого он преступно отверг — он ненавидит Господа ещё сильнее, ещё упрямее противится Его воле. Что не ломает душу, то делает её сильнее, и это верно даже относительно чёрной бесовской души советского богоборца. И даже предельные муки и смерть в них — ещё не всегда ломают его до конца, ещё не всегда обращают его к Господу.

Поэтому не стоит преждевременно обольщаться, видя страдания советского выродка: может быть, он только укрепится от них. Спроси себя сначала, достаточны ли они. Увы, чаще всего — совершенно недостаточны. И поэтому горести безбожников не всегда должны радовать нас: иногда они служат противобожескому.

Да, всё это так, это по истине так! Но всё-таки трудно сдержать радость, когда публично, прилюдно наказывается грех. И не просто наказывается, а отнимается грех у грешников, особенно тот грех, которым они особенно наслаждались, особенно радовались ему. Если же грех состоял не в чём-нибудь, а в прямом и открытом поругании Господа — в таком случае радость верующих законна и оправдана полностью. Бог силён! — вот в чём наше упование. И когда Он показует свою силу на плоти и душе богоборцев — как легко, как радостно становится на душе! Не бойтесь такой радости — это чистая радость.

Именно такую радость я испытал, когда этот мой приятель пожаловался мне на так называемые «преследования» телеканала, тешившего зрителей кощунственными мультфильмами, порочащими Христа и святых, оскорбляющими Веру — какой-то «Южный Парк». Мультфильм запретили, а телеканал то ли закрыли, то ли он под судом — в общем, у них большие проблемы, из которых они, будем надеяться, не выпутаются.

Я, честно говоря, не имею понятия, что это был за мультфильм, что там конкретно показывали и в чём именно перешли грань. Мне, как верующему, это совершенно безразлично. Главное, что кощунники и атеисты этот мультфильм любили, жадно ждали новых и новых серий, новых потех, и тут их желания вдруг ущемили, да так, что они взвыли от негодования.

О, все совчинные любители покощунничать, поглумиться, потешить в себе беса, и воспитать в бесовстве своих детишек-бесеняток, подняли жалобный вой! Они ведь так радовались поруганию святых и Самого Христа, а тут их мерзкую игрушку раз — и отняли, раз — и сломали!

И самое чудесное тут вот что. Как я понял, всё это совершила над телеканалом отнюдь не Церковь Христова, не ненавидимая ими «РПЦ МП», как любят говорить и писать те, кто пограмотнее. Нет, Господь не дал им даже такого утешения, как права злобствовать на Церковь святых и ненавидеть достойных пред Господом. Нет, умерщвление гадкого зрелища совершено руками какой-то протестантской секты. Те самые протестанты, которых наши безверующие и атеисты так любят приводить в пример православным, приводить как образец терпимости (ко греху, конечно!) и некоей духовной опрятности (то есть умения прикрывать, припудривать ужас греха, делать его как бы ручным). Так вот, эти самые любимчики совчинных богоборцев — вот они-то и отняли у них их радость, которой враги Господа так тетешкались, отняли, и настояли на своём! Они, они, а не «толстые попы в рясах», которых кощунникам так легко, так приятно ненавидеть!

Я представляю себе, как же завыли все эти проклятые «телезрители», как больно защемилось их изнеженное грехом чувство собственного достоинства, как унижены они были! Именно унижены: они ведь были так уверены, что уж на что-что, а на зрелище (кощунственное, разумеется, другие зрелища их не интересуют) они имеют полное и неотъемлемое право, которое у них нельзя отнять, совсем никак нельзя — и вдруг раз, и отняли, отняли! И они ничего, ничегошеньки не могут — даже тешить себя ненавистью к Святой Церкви! Ибо не она, не она, не какие-нибудь там «общественные попы», но Сам Господь, воспользовавшись ничтожным орудием (как пользуются грязной хворостиной, чтобы вытянуть вдоль хребта шелудивого пса — и потом брезгливо выбросить эту хворостину и вытереть руки) — наказал, ущемил, сделал больно миллионам телезрителей, этим хохочущим, гыкающим совкобесам!

Всё это я высказал своему бывшему приятелю. Конечно, он был расстроен и наговорил мне глупых дерзостей. Но даже это не уменьшило моей радости.

Более того, я сказал ему — это только начало. Господь отнял у вас греховное зрелище, это знамение. Скоро у вас отнимутся и другие радости, уже более материальные.

Удивительно, но эти слова, сказанные в запальчивости, оправдались. Прошло совсем немного времени, и грянул экономический кризис, который, несомненно, приведёт к новым мукам, новым страданиям безбожного народа, миллион раз заслуженным и долгожданным!

Я уже говорил: язычники всегда настаивают на двух правах: праве на хлеб и праве на зрелища. Хлеба и зрелищ! — кричали языческие толпы, смакуя пытки и казни святых и заедая это печёным хлебом, пия вино, роскошествуя. То же происходит в современных кинотеатрах, где обжиирающиеся вкусным попкорном и кока-колой люди смотрят кощунственные фиьлмы, в том числе и о Христе, выставляющие Его на посмешище, ругающиеся над Господом. Хлеба и зрелищ! — вот чего хотят современные язычники, безбожники, атеисты всех мастей. Хлеба и зрелищ! — вот чего хотят все народы, забывшие Бога (а всякий народ, поскольку он «народ», «этнос», уже тем самым забыл Бога, проклинает его, и является мерзостью в очах Господа).

Итак, Хлеба и зрелищ! Эти два права языческое сознание считает неотъемлемыми, основными. Это право на еду, то есть на жизнь телесную, и на зрелища, то есть на заменитель жизни душевной.

Между тем Господь отказал Адаму и в том, и в другом. У человека нет никаких прав перед Господом, вообще никаких и ни на что. Всякое требование «прав» есть дерзость, кощунство, если только это не требование прав Господних, права на спасение, прав Церкви. Все остальные права человеческие есть оскорбление Господу и должны быть вменены в осуждение грешному и преступному роду людскому. Но в особенности кощунным, преступным являются требования «прав экономических» — то есть права на хлеб — и «культурных», то есть права на зрелища. Эти два «права» Господь ненавидит особенно. И особенно мерзостными в очах его являются народы и государства, пытающиеся утвердить эти два права.

Проклятая совчина была мерзка во всём, не только в своём прямом безбожии, но и в тех вещах, в которых многие видят достоинства. Например, она утвердила право на хлеб — то есть отсутствие голода и безработицы. Да, это было, и это ужасно, трижды ужасно! Совчина продемонстрировала, какой может быть устроена жизнь без Бога и без страха Божьего. И соблазнились многие.

Запад, в свою очередь, утвердил право людей на зрелища — любые зрелища, самые мерзкие, кощунные. Сюда же относится и так называемая «свобода слова», то есть право на слова, которые тоже являются частью зрелища. Бесконечный ужас шоу-бизнеса, сводящегося к порнографии, к обнажению самого нечистого, что только есть — женского тела… «Цивилизация зрелищ» не менее, чем «цивилизация хлеба», достойна геенны. И если Господь сперва сокрушил совчину, то только по причине крайнего богопротвления и богоотрицания, заложенного в самых её основах. Но, достаточно покарав и унизив совков, Он непременно обратит Своё взор на богоборный, блудолюбивый Запад, со всеми его благами. И лишь вид ползающих по земле тварей, возомнивших о себе, насытит Его сердце — и, может быть, он смилостивится над остатками растленного рода людского, как смилостивился над Ноем и семейством его, хотя и в нём был корень греха.

Но нам, богоборному народу, кризис положен первому! Сейчас у наших блудолюбцев, возомнивших себя людьми, имеющими какие-то «права», будет отниматься всё. Сперва отнимутся «потребительские кредиты», корзины, полные еды и фруктов, жирно блестящие иномарки, на которые пересели ничтожества, о себе возомнившие. Всё это будет отобрано: всех этих человечков лишат их преступных доходов, кредиты не будут выплачены, иномарки и ипотечные квартиры отберут за долги, и всё лживое благополучие их утечёт, как песок сквозь пальцы. И никому не нужна будет эта проклятая нефть — все будут драться из-за последней горсти зерна и последнего глотка воды.

Но и это только начало! Потом придёт нужда, а за ней — и настоящий голод, когда единственное, что производит эта проклятая земля (то есть нефть) станет дешевле воды. И тогда нефть проклянут, и торговавшх ею тоже. Надеюсь, наших нефтяных богачей будут топить в бочках с нефтью. Это долгая казнь: нефть залепляет рот, кожу, ноздри — медленно умерщвляя. И это будет только началом их мук — за гробом они получат воздаяние тысячекратно худшее… Так непременно и будет, потому что кризис охватит весь этот растленный мiр, задыхающийся от наглого жира, от похоти и жратвы, от слюны и спермы, спермы и слюны.

Мiр созрел для великого наказания от Господа. Наказания настоящего, сильного, больного. Боль, боль, боль, целом море боли, оно уже поджидает нас, это море боли. Потому что за голодом следует бунт, за бунтом следует погром, насилие, кровь, смерть. Много, много, много смертей.

Вместо спермы и слюны, которые вы источаете, прольются слёзы и кровь. Ваши слёзы и ваша кровь, вы, потребители, возомнившие о себе, и вы, кощунники, потомки совчинных богопротивленцев!

Верю, что запрет «Южного Парка» был первым знамением от Господа, которому вы не вняли. Не будет вам зрелищ, проклятые и дети проклятых. А потом — не будет вам не только зрелищ, но и хлеба. Потом — не будет безопасности, потом и самая жизнь отнимется у вас.

А совсем потом — вам будет даровано много, много огня, которого хватит на всю вечность.