Что принесут нам войны в будущем (Часть 1)

Но как ни ужасны эти конфликты, они не самая большая угроза нашему выживанию как виду. Мы, люди, являемся трусливыми животными. За всё время существования нашего вида мы использовали каждую новую технологию, развитую нами, чтобы повысить разрушительную мощь нашего древнего предрасположения к убийству членов своего собственного вида. От рук и зубов, кромсающих отдельных людей, к скоординированным набегам с дубинами и луками, к генеральным сражениям, длительным осадам, а в эпоху огнестрельного оружия, импульс остался тем же самым, однако поскольку эффективность нашего оружия увеличилась, последствия стали совсем уж кошмарными.
История свидетельствует, что никакой прогресс, который можно применить для убийства других людей, не остаётся неиспользованным. Так как научные знания продолжают расти лавинообразно, то было бы наивно ожидать чего-то другого. Если бы мы нуждались в причинах для противостояния появления войны в нашей жизни, то ограниченность существующих ресурсов и будущий потенциал оружия массового поражения должны были уже давно убедить нас, что настало время раз и навсегда, закончить нашу длинную кровавую историю вражды друг с другом.
Девятнадцатый век находился во власти открытий химии, от красителей до динамита. Двадцатый век принадлежал физике, от субатомных частиц и черных дыр до ядерного оружия. Двадцать первое столетие собирается внести большой вклад в биологию, от нашего растущего понимания генома человека и стволовых клеток до постыдных новых расширенных форм биологической войны. В прошлом каждая ступень использования научного открытия в войне создавала всё более ужасное и разрушительное оружие. Иногда проявлялась временная сдержанность в его применении, как, например, успешный запрет ядовитого газа во время второй мировой войны, однако такие барьеры легко взрываются, чему свидетельствуют, например, преднамеренные бомбежки гражданских лиц в той же самой войне. Люди всегда приспосабливали новые идеи для постройки все более и более страшного оружия и нет никакой причины думать, что этот жизнеспособный творческий импульс исчезнет самостоятельно. Так как оружие со временем становится всё более ужасающим, а - с развитием биологического оружия - все более и более коварным — теперь не достаточно просто ограничить использование той или другой смертельной технологии. В первую очередь, мы должны ограничить условия, которые приводят к войне.

Стало уже почти клише отмечать то, что мы живем во все более и более сложном и взаимозависимом обществе. Однако этот пункт кардинально важен, поскольку мы рассматриваем будущее войны. Наши города однажды были крепостями, окруженными стенами святилищами, где наши предки искали убежища от мародеров. Бросание зажигательных бомб во Второй мировой войны показало новую уязвимость городов, однако даже та ненадежность - ничто по сегодняшним стандартам. Мы живем в гигантских городах, обеспечиваемых перекачиваемой по трубопроводам водой и электричеством, поездами, перемещающимися в туннелях, и автомобилями, стоящими в пробках на приподнятых над уровнем земли шоссе; с оптоволокном, проложенным под тротуаром и воздушным кондиционированием зданий с не открывающимися окнами. Наши новые городские центры уязвимы к терроризму, сама возможность нападения встроена в них. Любой современный город может стать заложником одного единственного бомбера, или опустошен маленькой диверсионной группой, использующих современные научные знания, от взлома компьютерных систем до радиоактивных “грязных бомб” и инфекционной бактериологии. Чтобы понять опасное будущее такого оружия массового поражения, мы бросим сначала быстрый взгляд на его историю.


22 апреля 1915 года, около бельгийского города Ипр немецкая армия предпринимала первую в истории атаку с использованием ядовитого газа. Фриц Габер, позже получивший Нобелевскую премию за свою работу по производству азотных удобрений, трудился дни напролёт, чтобы превратить газообразный хлор в оружие и даже лично контролировал первое его применение. 168 тонн газа, выпущенного в тот день, накрыли шесть километров британских позиций, удушая солдат. (Немецкие командующие, как часто случается с использованием нового оружия, не имели достаточно ресурсов, чтобы воспользоваться преимуществами этого нового оружия). В примере, показывающем различия между отношением к войне мужчин и женщин, жена Габера Клара, бывшая также химиком, просила своего мужа прекратить работу над ядовитым газом. После обеда, который, как считается, был посвящен получению её мужем звания генерала, фрау Габер застрелилась в саду, но Габер, оставив организацию похорон другим, уехал на восточный фронт, чтобы проконтролировать первое применение газа против русских. Тогда у неподготовленных русских погибло 25 000 человек. Одна из наиболее мрачных гримас истории дегуманизации других людей состояла в том, что несмотря на то, что Габер был евреем и был в 1933 году отстранён от руководства институтом кайзера Вильгельма в Берлине (позже он сбежал из нацистской Германии), его изобретение, газ Циклон, использовалось в газовых камерах нацистских концентрационных лагерей для убийства других евреев.

Несмотря на очевидные ужасы газовой войны, британцы начали в 1916 году своё собственное исследование химических средств. Они проверили около 150 000 составов включая дихлордиэтилсульфид, который они отклонили за недостаточную смертоносность. Немцы не согласились с такой формулировкой и принялись за его производство. Из-за отсутствия первоначальных признаком воздействия жертвы не замечали его, за исключением разве что маслянистого запаха или запаха "горчицы", и таким образом люди подвергавшиеся воздействию "горчичного газа", даже не надевали свои противогазы. И только спустя несколько часов на пораженной коже образуются волдыри, происходит сильный отек слизистой оболочки носоглотки, а легкие заполняются жидкостью. Пораженные солдаты умирают, или выбывают из строя на многие месяцы. Выжившие часто умирали спустя годы или даже несколько десятилетий от лёгочных болезней. Сначала британцы запретили его использование, однако позже они посылали партии этого ядовитого газа своим собственным войскам в британской Индии для использования против афганских племён на северо-западной границе.

К 1918 году одна треть всех снарядов, используемых в первой мировой войне, была заполнена ядовитым газом. В целом, были отравлены 125 000 британских солдат, и 70 000 американцев. За три недели до конца войны британцы обстреляли горчичным газом часть баварского резервного полка. Молодой капрал Адольф Гитлер был ослеплен при нападении — и будет позже утверждать, что восстановление его зрения было сверхъестественным знаком, означавшим, что он должен стать политическим деятелем и спасти "Германию".



Первая атомная бомба была создана в национальной лаборатории Лос-Аламос в Нью-Мексико. Знание, необходимое для создания самого разрушительного оружия в истории человечества, было добыто гениями, это исследование напрягло до предела всю аналитическую мощь их мозгов каменного века. В решении этой задачи столкнулись укоренившиеся человеческие эмоции и блестящая наука.

Главной мотивацией Манхэттенского Проекта стал страх - страх, что нацистская Германия создаст атомную бомбу раньше. Ещё в 30-ых годах Лео Сцилард, венгерский физик теоретик, проживавший в Лондоне, предвидел, что ядерная цепная реакция возможна, и в декабре 1938 года, Отто Ган из Германии провел решающий эксперимент, подтверждающий гипотезу Сциларда. В 1915 году, в чине молодого немецкого офицера Ган помогал выпускать первый газообразный хлор в Ипре, однако когда возникла возможность создания ядерного оружия, у него появились серьезные сомнения - “если бы моя работа привела к созданию ядерного оружия, я бы убил себя”. (Другой физик, Лиза Мейтнер, стала первой, кто понял потенциал расщепления ядра. Прежде чем её изгнали из Германии как еврейку, она работала вместе с Ганом в Берлине. Позже она отказалась от любого участия в развитии американской бомбы). Однако несмотря на то, что в то время фактически каждый физик, который видел потенциал ядерного оружия, отскакивал в ужасе, научных джинов, из которых можно сделать оружие, всегда очень трудно удержать в бутылках в мирное время, а в военное время это вообще невозможно. К тому времени, когда в марте 1939 года Гитлер вторгся в Чехословакию, наука подошла к точке, в которой лучшие физики и в Европе, и в Америке, могли предвидеть что атомная бомба возможна с научной точки зрения. Скоро, многие пришли к выводу, что она просто необходима.

Первыми начались немецкие разработки бомбы, они была возглавлены Вернером Гейзенбергом, известным по его “принципу неопределённости” из квантовой физики. Германия так и не смогла создать свою атомную бомбу, существуют даже некоторые противоречивые доказательства, показывающие что Гайзенберг и другие немецкие физики преднамеренно тормозили проект. Правда это или нет, это уже не имело значения - Сцилард был убеждён, что нацисты делают успехи в своём проекте, и что только американцы могут обойти их в ядерной гонке. Он написал письмо с предупреждением, и передал его через Альберта Эйнштейна президенту Рузвельту. Вскоре последовал Манхэттанский Проект.

США испытало свое первое атомное оружие в пустыне Нью-Мексико 7 мая 1945 в 2:41 — в тот же день, когда союзники принимали безоговорочную капитуляцию нацистской Германии. Однако всё ещё бушевала война с Японией, и новый американский президент, Гарри Труман, боролся с мощью, которой он теперь обладал. “Даже если японцы - дикари, безжалостные, беспощадные и фанатичные, мы, как мировой лидер... не можем сбросить эту ужасную бомбу на старую столицу [Киото], - доверился он своему дневнику. - Цель будет просто военной, и мы предупредим их заранее, прося, чтобы японцы сдались”. Фактически, Япония почти сдалась, и это, возможно окончательно произошло бы, если бы американцы пообещали, что Император останется на своем троне. Однако Союзники настаивали на безоговорочной капитуляции и японцы отказались. 6 августа в 8:16 утра устройство, начинённое ураном-235, под названием Малыш было сброшено на Хиросиму; бомба из плутония, “Толстяк”, была сброшена на Нагасаки два дня спустя. 2 сентября 1945 года, японцы формально сдались. Джин был выпущен из бутылки.

В течение многих месяцев после конца войны, венгр Эдвард Теллер, входивший в команду, работавшую над американской атомной бомбой, работал на водородной бомбой - еще более мощным оружием. В Советском Союзе Сталин разрешил работу над атомной бомбой уже в 1942 году. Русским первоначально помог лендлиз урана и других материалов из США, а также секреты Манхэттанского проекта, выданные физиком Клаусом Фуксом, придерживавшимся левых взглядов. Говорят, что его предательство продвинуло советскую работу на восемнадцать месяцев, а захваченные немецкие ученые придали дополнительное ускорение после войны. Однако Россия взорвала свою первую атомную бомбу только спустя четыре года после американцев. У британцев своя атомная бомба появилась к 1953 году, у французов к 1960 году, а у китайцев в 1964 году. Израиль никогда не подтверждал своего членство, но, как считают многие, он вступил в члены ядерного клуба в конце 1970-ых годов.



Индейцы племени Шошоне из Невады, перед сражением убивали овцу, заливали её кровь в длинную кишку, и закапывали в землю, где кровь ферментировалась, а затем смачивали военные стрелы этим микробным зельем. Это гарантирует серьезную инфекцию и вероятно смерть после поверхностного ранения такой стрелой. 3 400-летняя глиняная табличка, найденная в современной Турции, несет клинообразную надпись с интригующей фразой, “страна, которая найдёт их, должна принять этот злой мор”. Молекулярный биолог Сиро Тревизанто (Siro Trevisanato) из Онтарио, Канада, предполагает, что это может быть ссылкой на болезнь, названную туляремия, которая заражает овец, ослов, кроликов, и людей, и что это – первый зарегистрированный эпизод биологической войны в истории. Туляремия - очень заразная болезнь, приводящая к болезненной смерти от лихорадки, язв кожи и пневмонии. Она была причина серьезных эпидемий в ранних цивилизациях, простирающихся от современного Кипра до Ирака, и исторический доклад предполагает, что заразных овец и ослов гнали в расположение противника, чтобы распространить инфекцию. Во время французо-индейской войны (1754-1763), британцы, вероятно, давали враждебным индийским племенам одеяла, зараженные оспой. Очевидно то, что как только вы дегуманизировали своего врага, совсем не имеет значения как вы убиваете его. Однако биологические средства представляют особенно коварную и опасную форму оружия массового поражения. Они могут испытывать недостаток в непосредственных ужасных эффектах химических средств или явной разрушительной мощи атомной бомбы. Однако в глобальном масштабе они являются скрытыми и потенциально смертельными, и при эпидемии они почти не поддаются контролю.

И Япония, и США работали над биологическими средствами во время второй мировой войны, а японцы применяли бактерии сибирской язвы и чумы против китайцев. Американские исследования продолжились после войны вплоть до 1969 года, когда президент Ричард Никсон отказался “от использования смертельных биологических средств, оружия, и других методов биологической войны”. США в одностороннем порядке уничтожили все запасы своих биологических средств, смелый шаг, который привел в 1972 году к конвенции о запрещении применения БО. Однако хотя соглашение и было ратифицировано 140 нациями, его сложно было реализовать в жизнь, и через год после её ратификации Советский Союз начал самую крупную в истории программу по разработке биологических средств. Владимир Пасечник, перешедший в 1994 году на сторону США, сообщил о работе над программой в Ленинграде 400 исследователей около 6 000 профессионалов по всей стране, занятых изготовлением огромных объёмов сибирской язвы и оспы. Ирак также проигнорировал соглашение 1972 года и в 1990 году, непосредственно перед тем, как началась первая война в Заливе, фабрика к югу от Багдада произвела 5 400 литров ботулического токсина. У сил коалиции на то время существовал недостаток вакцины для защиты своих солдат, и госсекретарь США Джеймс Бейкер использовал дипломатические каналы, чтобы предупредить Саддама Хуссейна, что США ответит ядерным ударом, если Ирак применит биологические средства. Ко времени второй войны в заливе программа Хуссейна по созданию биологических средств была закрыта.

Микробиологическая война особенно отвратительна. Существует три уровня на которых она может вестись, при этом каждый последующий уровень вызывает больше беспокойства, чем предыдущий. Первый уровень - бактерии, например, сибирской язвы, которые очень устойчивы и могут быть распылены или распространены среди людей. У пораженного человека начинается неопределенная лихорадка и усталость, которая похожа на начало простого гриппа, а оставаясь невылеченной, приводит к фатальной пневмонии. Жертва сибирской язвы, однако, не может заразить другого человека. Второй уровень - инфекционный агент, такой как оспа, может использоваться, чтобы начать эпидемию. Третий уровень - может быть генетически спроектирована новая и ужасная болезнь, которая не только заражает, но также избегает обнаружения и сопротивляется лечению нашим текущим арсеналом вакцин и антибиотиков. Этот заключительный сценарий является самым пугающим из всех.

Если что-нибудь можно расценивать как чудо современной медицины, то это - использование в 1960-ых и 1970-ых годах всемирной организации здравоохранения прививок, чтобы уничтожить оспу. Последний случай этого древнего убийцы миллионов был идентифицирован в октябре 1977 года в Сомали. Однако этот факт нашего медицинского триумфа над оспой делает её особенно разрушительным оружием. Вирус является очень заразным; он вызывает серьезную, болезненную болезнь с высоким уровнем смертности; и, в отличие например от ВИЧ, является весьма живучим, он может сохранятся в окружающей среде на протяжении многих месяцев или лет. В отличие от большинства вирусных заболеваний, оспу можно остановить прививкой сразу после заражения. Однако, такая прививка должна быть сделана в течение первых сорока восьми часов после заражения, а крупномасштабное прививание от оспы было остановлена тридцать лет назад. Нападение с использованием оспы сегодня может убить миллионы. Но даже если бы вспышка болезни была быстро ликвидирована, то она всё равно привела бы нацию к стагнации и была бы чрезвычайно пугающей и болезненной.

Как предполагалось, все образцы оспы были разрушены, за исключением двух партий. Одна хранится в американском центре по контролю и профилактике заболеваний в Атланте, Джорджия, а другая в государственном научном центре вирусологии и биотехнологии «Вектор» в новосибирской области. Однако, возможно, что некие тайные запасы были сохранены Россией, Ираком, Израилем, или некоторыми другими странами, и вскоре после теракта в Нью Йорке, всемирная организация здравоохранения решила отложить разрушение последних российских и американских образцов на случай, если они будут необходимы, чтобы предоставить научную информацию, для противостояния нападению биотеррористов в будущем.

Многие другие поксвирусы и инфекционные агенты по своей природе могут потенциально использоваться как оружие. Но создание франкенштейноподобных новых микробов - несёт еще больший страх. Смертельный вирус может быть собран случайно, как это случилось в Австралии в 2000 году, когда эксперимент, по стерилизации грызунов-вредителей закончился неудачно. Неумышленно созданный смертельный вирус убил всех экспериментальных животных, несмотря на попытки привить их. А преднамеренные поиски по созданию более эффективного микробного оружия, генетически изменяя существующие бактерии и вирусы, уже начались. Сергей Попов, российский молекулярный биолог, работавший над советской программой биологических средств, разработал микроб, вызывающий медленную смерть от рассеянного склероза. “Мы никогда не сомневались, - рассказывал он после перехода на сторону Великобритании в 1992 году, - что мы поступаем правильно. Мы пытались защитить нашу страну”. Его слова почти точно повторяют слова, произносимые Вернером Гейзенбергом и другими немецкими учеными ядерщиками после второй мировой войны.

Биологические агенты, чтобы быть эффективным террористическим оружием, не обязательно должны убивать,. В случае с грызунами-вредителями учёные хотели просто использовать измененный вирус, который заставил бы зараженных самок животных вырабатывать антитела против оболочки их собственных яйцеклеток. Это произвело бы поколение бесплодных крыс. Если бы подобный вирус был развит против людей, то прошли бы годы, пока медленно проявляющаяся эпидемия бесплодия была признана преднамеренным нападением. Как заметил один ученый, “главное, что стоит между человеческим видом и созданием супервируса - чувство ответственности отдельных биологов”. С постоянно растущей популяцией ученых с навыками по управлению генами бактерий и вирусов, эта “отдельная ответственность” может стать действительно слабой защитой.