"Требую для себя расстрела!": за что советскую швею приговорили к высшей мере наказания

Правда, в психическом здоровье иных любителей эпистолярного жанра можно усомниться. Так, в книге Евгении Гинзбург "Крутой маршрут" рассказана история жены "врага народа", которая после расстрела мужа осталась без работы и средств к существованию, но до конца своих дней боготворила Сталина. В один прекрасный день она написала ему восторженное письмо, после чего выпила уксусу и отправилась к мужу.

Однако известно, что Сталину писали письма не только благодарные граждане и сумасшедшие фанатики. Этим баловались и люди, настроенные, мягко говоря, скептически. В своих письмах они не только не благодарили вождя, но и предъявляли ему претензии. Анна Павлова была одной из таких "камикадзе".

Речь, конечно, не о великой балерине, прах которой к тому времени шесть лет как хранился в лондонском крематории. Речь о простой советской швее, написавшей Сталину письмо в 1937 году.

Письмо Павловой поражает прямолинейностью, граничащей с хамством. К небожителю она обращается на "ты", называет тираном русского народа, его опричников — врагами такого же народа.




Предлагает адресату выйти из Кремля и посмотреть, как живут простые советские люди и прекратить врать про нищую Европу.



Примечательно, что Павлова написала письмо в трёх экземплярах. Одно отправила "тирану русского народа", другое на Лубянку, третье — в немецкое консульство (предлагала "прихвостней Сталина" забрать в Германию, чтоб они научили тамошних фашистов искусству тирании).

Спустя полтора месяца к дому, где жила правдорубка Павлова, под покровом ночи подъехал черный воронок.

В квартире Павловой провели обыск, саму ее допросили. На все вопросы она отвечала выдержками из собственного письма, нисколько не изменив своих антисталинских взглядов. Арест ее не испугал.

Она боялась лишь одного: что ее отправят в лагерь, и ей придется там работать на "бандитов". Она настойчиво требовала приговорить ее к расстрелу. Товарищи чекисты заподозрили неладное, вызвали врача. Тот поставил диагноз — неврастения.

Между тем неврастения, как и любой другой недуг, никогда не был смягчающим обстоятельствам. Павлову приговорили в десяти годам. Потом подумали и решили всё-таки исполнить ее требование и поменяли приговор на расстрел.

Ей было 43 года. Она была не замужем, у нее не было детей. Вероятно, Павлова страдала не неврастенией, а более серьезным заболеванием. Такого рода смелость и прямолинейность — отклонение от нормы.