Траян - медийный образ, победивший человека⁠⁠

Следующие недели пройдут в переписке с командующими легионами, которые подтверждали лояльность Траяну, естественно, ожидая от него ответных услуг. Обещания, данные в этой переписке, были куда важнее тех формальных обещаний, что он отправил с ответным письмом в сенат. Отцам отечества Траян пообещал, что не будет казнить и ссылать благородных римлян, править будет совместно с сенатом и чтить республиканские традиции. Проще говоря, подтвердил продолжение политики Нервы, после чего отправился… нет не в Рим, а на дунайскую границу. В ходе инспекции Траян отдал ряд приказов, которые можно интерпретировать как начало подготовки к войне: сооружались новые дороги, склады, запасались материалы.

И только после того, как он убедился в лояльности легионов и крепости ключевых границ запада, он наконец отправился в Рим. Здесь я вынужден сделать небольшую оговорку: везде далее я предполагаю, что многие поступки Траяна были не только следствием его превосходных личных качеств, но и целенаправленным созданием правильного медийного образа. Образа, в который сам Траян столь удачно вписался, что он затмил реального человека. Выходец из испанских провинциалов, всего лишь второй в роду сенатского звания, он не стал бы одним из лучших полководцев Домициана и Нервы, если бы действительно не был бы честным и талантливым служакой, для которого благополучие солдат столь же важно, как и уничтожение врагов Рима. Но то насколько точно многие его поступки повторяю известные каждому римлянину поступки великих цезарей прошлого, заставляет меня верить, что это все неспроста.

В октябре 99 года Траян в окружении ближайших помощников пешком вошёл в Рим. Делегацию сената он обнимал, как старых друзей с которым съел фунт соли, демонстрируя, что он равный им, хоть и первый среди равных. В городе были тут же устроены пышные торжества для народа, но сам Траян и его жена Плотина проявляли неожиданную умеренность и консерватизм: стремились отмежеваться от показной роскоши, выступали за традиционные нормы морали и римские ценности, боролись с распущенностью нравов. Их тандем не мог не вызвать прямых ассоциаций с другой знаменитой парой - Октавианом и Ливией Друзиллой. Что конечно же иронично, так как два величайших борца за моральный облик римлян были, если верить слухам, не без греха. Про Октавиана говорили, что он тот ещё бабник и постоянно изменяет Ливии, но та и виду не показывает, ради сохранения вида образцовой семьи. Про Траяна, не имевшего детей, ходили слухи, что сам он-то больше по мальчикам, а это греческое занятие по меркам римских консерваторов было тем ещё харамом. Но как говорится: не спрашивают - не говори. Спрашивать императора – “а не заднеприводный ты часом", было как минимум неприлично.



Хотя Траян и пообещал прекратить репрессии, но одним из первых его решений было наказание “пособников” прежнего режима: во-первых, на встречу с Хароном отправили обоих префектов претория за то, что они унизили Нерву, во-вторых, всех доносчиков времен Домициана отправили поплавать в море на дырявом корабле. Закон “об оскорблении величества”, по которому активно репрессировали своих противников императоры от Тиберия до Домициана, Траян пообещал не применять (но не отменить!), анонимные доносы запретил, а за донос раба на своего хозяина и вовсе ввел казнь не только доносчика, но и прочих рабов, проживающих с ним под одной крышей в назидание. Тем самым Траян успокаивал сенаторов, публично отказываясь от инструментов репрессий.

Также, как Август или Клавдий, Траян стал покровителем писателей и философов. Во времена Флавиев философов за их оппозиционное власти высказывания активно высылали из Рима в провинции. Траян же отменил ссылки и начал материально поддерживать их. Возможно, что это никак не связано с тем, что ни один “философ” в его правление не был замечен в активной критике власти. Но это не точно. Также он лично принимал граждан и разбирал их прошения, участвовал в судах и прослыл честным и справедливым.

В общем лучший из людей, справедливейший и либеральнейший правитель, взявший всё лучшее от Октавиана, Тиберия (его военный талант), Клавдия, Нерона (Траян неиронично считал первые 5 лет правления Нерона лучшими за всю историю Рима) и Веспасиана. Он действительно активно взаимодействовал с сенатом, вернул некоторые из старых республиканских традиций: Траян вернул состязательность в выборы магистратов и не назначал их лично, сам участвовал в выборах на консульскую должность в качестве кандидата и наравне с прочими клялся народу исполнять честно свои обязанности. Римская политика давно уже не была столь публичной и плебсу это очень нравилось: Траян был настоящим императором от народа и никто даже слова не говорил, что он вообще-то провинциал из Испании. Но за этим либеральным фасадом скрывалась неприглядная истина: всё это была мишура и бутафория, а основные вопросы управления государством решались исключительно окружением принцепса.



Главным органом принятия решения в государстве был совет друзей принцепса, в который входили ключевые политики и военные, но финальное слово всегда было за Траяном. Император ещё более, нежели при Домициане, усилил контроль за наместниками, выдавая им четкий набор инструкций оставлявший мало пространства для самодеятельности. Причем это касалось как наместников в императорских провинциях, так и в сенатских. Т.е. наместники теперь мало отличались от прокураторов, управлявших императорским имуществом. Более того, в отношении фиска - сбора налогов, Траян был едва ли менее щепетилен, нежели Домициан, и к проворовавшимся чиновникам и наместникам он был суров

Роль сената не смотря на подчеркнуто уважительное отношение императора к нему, оставалась всё такой же ущербной, как при Домициане. Траян, как и Флавии, проводил аккуратные чистки сената, выводя нелояльных из его состава. Вакантные места Траян заменял провинциалами, которые, естественно, становились опорой его власти в сенате. Более того, Траян начал потихоньку вытеснять сенаторов с многих должностей, отдавая предпочтение всадникам, куда более зависимым от императора, нежели сенаторы. Но тот факт, что Траян выслушивал сенаторов, обсуждал с ними вопросы государственного значения, значительно снижал остроту противоречий между внешним республиканизмом государственной власти и авторитарным наполнением. Тот факт, что в правление Траяна не было ни одного заговора ясно говорит о том, что ему удалось удачно найти баланс между интересами разных групп влияния в государстве. Принципат Траяна сенаторы будут вспоминать столетиями, как образец идеальных взаимоотношений власти и общества.

Но не только сенату было угодно его правление. Траян перестроил, зародившуюся ещё при Августе, алиментарную систему снабжения неимущих граждан продовольствием. По всей Италии (а не только в Риме, как раньше) были созданы кассы помощи нуждающимся: в их списки вносились люди с низким доходом, а также сироты, которым выдавались деньги или пищевые пайки. Впервые в истории Рима доступ к системе социальной помощи получили все жители Италии, а не только проживающие в Риме граждане. В то же время такие кассы были созданы и в провинциях, но их финансирование было возложено на муниципалитеты. Алиментарный фонд формировался из процентов с ссуд, выделяемых государством малому и среднему фермерству. Уже давно императоры не уделяли столько много сил итальянскому сельскому хозяйству.



Все эти действия Траяна подтверждают его образ идеального принцепса. Но идеальных людей не существует. Траян был тщеславен, но не демонстративно. Он первым из императоров додумался обожествить всех своих мертвых родственников - его приемный отец Нерва и его реальный отец Траян старший стали богами, а значит Траян происходил сразу от двух богов. Как тебе такое Октавиан? После победы над даками он затеял грандиозную перестройку Рима, которая должна была увековечить память о нем. Ведь любые реформы стираются из памяти, но не здания. Как будто бы подражая великому Августу он построит грандиозный форум имени себя, для чего придется срыть часть Квиринальского и Капитолийского холмов. Этот форум станет самым большим в городе: по обе стороны от него возвышались первые в Риме общественные библиотеки (греческая и латинская), а в центре стояла колонна Траяна с барельефами, описывающими историю Дакийских войн. Её высота равна глубине на которую срыли холмы при строительстве форума, подчеркивая величественность замысла. Даже спустя два века гостей города будет поражать вид форума Траяна.

И активное строительство общественных сооружений шло не только в Риме. На социальную политику и строительство Траян тратил много, очень много денег. Но новые налоги и порча монеты все равно не могли покрыть возникшего дефицита. А вот война могла. Дакия уже давно была занозой в заднице империи, занозой варварской и до смешного богатой из-за золотых рудников. Попытки даков строить централизованное государство, которое могло стать центром притяжения для прочих варваров, не нравились римлянам. Но был маленький нюанс - ещё со времен Домициана царь даков признал власть Рима и стал его клиентом в обмен на ежегодные дотации. Такое положение вещей было выгодно и Риму и Дакии, так как Рим получал защиту своих границ по Дунаю от прочих варваров, а царь даков получал деньги и легитимацию его личной власти. Поэтому даки не давали никаких серьезных поводов для нападения.

Но Траяну такое положение вещей было совершенно не нужно. Его образ мышления скорее соответствовал военачальникам поздней Республики - вместо ведения оборонительной политики, он начинает наступательные войны с целью расширения территории Рима. Нападение на Дакию было нужно ему не только из-за денег, но и для укрепления собственной власти над легионами, возвращения победоносного духа и чисто эгоистического желания стать ещё более великим. Цезарь перед смертью планировал две военные кампании: против Дакии и Парфии. Об этом писали все римские историки, а значит и римские элиты это всегда помнили. Если бы Траян завоевал Дакию и Парфию, то его слава затмила бы основателей империи. А значит война была предрешена в любом случае.

Траян в двух кампаниях за 4 года не просто подчинил Дакию и превратил в провинцию Рима. Нет, он устроил образцово-показательный геноцид: никакие даки никогда не будут более угрожать твоим границам, если ты всех их вырежешь или продашь в рабство. Золото Дакии станет топливом для строительной программы Траяна и подготовки похода на восток. Но материальные блага от присоединения Дакии будут компенсированы её крайне невыгодным стратегически положением - провинция была с трех сторон окружена землями варваров и постоянно подвергалась набегам. Если Британия, присоединенная Клавдием была чемоданом без ручки, то Дакия станет отравленным плодом. Постоянные вторжения варваров и восстания будут сотрясать её всё время существования.

Парфия к 110 году в очередной раз погрузилась в гражданскую войну и поэтому Траян воспользовавшись формальным поводом вторгся в её пределы. К операции были привлечены почти половина всех вооруженных сил империи. За год римские легионы почти без боя захватили всю Месопотамию и центральные регионы Парфии с её столицей - Ктесифоном. Вся захваченная территория была объявлена новыми провинциями, а сенат присвоил Траяну титул “Парфянского”. Стоя у берега Персидского залива Траян мог уже мечтать о походе далее в Индию. Вот только Парфия была ещё не побеждена.



Рим откусил больше, чем мог переварить: войска были рассеяны по огромной территории; легионы, полагающиеся в основном на тяжелую пехоту, проигрывали в мобильности легкой коннице, которой было много у парфян. Летучие отряды конников будут постоянно кошмарить римские тылы, атаковать коммуникации и поднимать население на сопротивление захватчику. Особенно непримиримыми противниками были евреи, бежавшие из Иудеи после подавления восстания Веспасианом. И как-то незаметно для римлян блицкриг прерватился в кровавую герилью в которой у римской армии не было никаких козырей. А парфяне тем временем сумеют преодолеть шок, отложить на время вторжения междоусобицы и собрать крупную полевую армию.

Почти победа внезапно, меньше чем за год, превратится в поражение: у римлян будет гореть тыл, в восточных провинциях империи также вспыхнет восстание иудеев, подпитываемое слухами о разгроме римлян, а в это время из ниоткуда материализуется армия парфян, которая сможет разгромить одну из армий Траяна. Было ясно, что удержать завоеванное Рим в таких условиях не может и поэтому нужно было отступить для перегруппировки. Новые провинции империи оперативно были объявлены союзной Риму Парфией во главе с одним из родственников парфянского царя. Этот коллаборационистский режим падет почти сразу после ухода римлян в Сирию.

Вероятно, Траян собирался возобновить войну в новом 118 году, но по дороге из Месопотамии в Сирию у императора случился инсульт. Его парализовало и командование над армией принял наместник Сирии Адриан. По дороге в Рим, куда Траян потребовал доставить себя, он умрёт. Адриан не был официально назначен его наследником, письмо с последней волей усопшего в пользу Адриана было со всей вероятностью написано под диктовку жены Траяна.

Адриану в наследство Траян оставит Империю в её максимальных границах, а также незаконченную войну в Парфии, все ещё полыхающее восстание иудеев на востоке империи и уже не очень хорошо чувствующие себя финансы. Да, Рим был всё ещё силён, он мог набрать новые легионы и снова прокатиться паровым катком по междуречью. Но вот цена продолжения войны была слишком высока. Траяна даже столетия спустя будут называть лучшим из правителей империи. Возможно, потому что последствия его решений пришлось разгребать уже не ему.