Тайвань под ударом ихтамнетов: Советская авиация и холодная война

Все 30-е годы Москва с нарастающей тревогой наблюдала за усилением Японии в Азии. Японская империя, опоздавшая к разделу колоний великими державами, реализовала свои стремления за счет Китая. С 1937 года началось планомерное завоевание огромной восточной державы. Китай раздирали внутренние противоречия, страна была разделена между соперничающими группировками. Однако это государство отчаянно отбивалось от вторгшихся войск. Кроме того, Китай приобрел союзников.

Для лидеров СССР было очевидно, что советский Дальний Восток станет одной из целей японцев после расправы с Китаем. Японцы действовали без малейшей жалости, китайцев резали миллионами, и никого не радовала перспектива сражаться с подданными микадо на улицах Владивостока и Иркутска. Поэтому помощь Китаю оказывалась чем дальше, тем шире. Советские части без знаков различия удавили бунт фанатиков в Синцзяне, китайским командирам шла помощь расходными материалами, транспортом, инструкторами, оружием и боеприпасами. Китай получал от СССР кредиты на льготных условиях.

Среди прочего, программа помощи включала предоставление боевых самолетов. Своих летных кадров у китайцев тогда было мало, поэтому советские летчики оказались более чем кстати. В общей сложности в Китае негласно находились до пяти тысяч наших военных специалистов, и летчиков запомнили едва ли не лучше всех.

Осенью 1937 года в Поднебесную прибыла группа из трех десятков бомбардировщиков СБ-2. На тот момент это были весьма современные машины, а Китай был второй «горячей точкой» после Испании, где их собирались применить. Вместе с машинами приехали 62 пилота и штурмана. Возглавлял их генерал по имени Фынь По. Впрочем, на лицо в нем никто не признал бы китайца. И немудрено: его настоящее имя было Федор Полынин – капитан Федор Полынин. Советский Союз не афишировал участие своих летчиков в японско-китайской войне, и самолеты летали на боевые задания с китайской символикой. Кроме русских в Китае подвизалось немало волонтеров из США и Европы, однако советские авиаторы были самой организованной единой группой.

Для Полынина эта экспедиция в Китай стала не первой. Он уже побывал в этой стране во время борьбы с мятежными уйгурами в Синцзяне. Тогда ему довелось участвовать в одном из самых парадоксальных эпизодов истории 30-х годов: против уйгур в одном строю воевали белоэмигранты и Красная армия. Позднее Полынин помогал китайцам создавать авиашколу в Урумчи. Так что война в китайском небе не была для него новым делом. Однако легкой жизнь «Фынь По» и его людей не была. Самолеты расположились на скверно оборудованных аэродромах, вместо капониров приходилось использовать мешки с землей. Поначалу воздушные бои шли в основном около китайских и советских авиабаз. Это давало серьезное преимущество – японцы действовали на пределе дальности и были скованы в маневре, опасаясь истратить все топливо и не вернуться. Впрочем, Полынин занимался не столько обороной своего аэродрома – на то были истребители – а более привычными вещами. СБ бомбили японские суда на реках, железнодорожные станции, аэродромы. А в 1938 году у русских созрел дерзкий план действительно жестокого удара по японской воздушной группировке.

Удача сопутствует дерзким

Все началось в конце зимы 1938 года с сообщений разведки. Агентура уверяла, что японцы перегоняют самолеты в Китай через базу Мацуяма на острове Формоза - нынешний Тайвань. Там перевалочная база, склады, мастерские, запасы топлива.


Замысел Полынина и его команды сулил многое в случае успеха, но приходилось рисковать. От Ханькоу, где базировались бомбардировщики «Фынь По» составлял более тысячи километров, то есть, авиаторам предстояло работать на пределе дальности. Если бы японцы узнали, что готовится налет – а у них была мощная агентура в китайских ВВС – рейд бы непременно сорвался. Аэродромная сеть была очень слабой, заправиться можно было на обратном пути в Фучжоу, но раньше Полынин туда не летал, а заметных ориентиров рядом не было. С навигацией была еще одна трудность – ориентироваться по рекам или железным дорогам, как это любили делать японцы, не получалось: слишком далеко, чтобы позволить себе петлять.

На цель Полынин решил заходить с большой высоты, это позволяло меньше расходовать горючее в полете. Еще одна идея состояла в том, чтобы обойти аэродром, снизиться с приглушенными моторами и обрушиться на японскую базу с неожиданного направления. Удар готовили в строгом секрете, а Полынин вместе со штурманом Федоруком почти не имел возможности даже поспать: время не терпело. Секретность соблюдалась строжайше: даже советские летчики узнали о предстоящем ударе только вечером перед налетом. Летчик Яков Прокофьев потом рассказывал, что сначала даже не поверил, насколько далеко им предстоит забраться.

23 февраля 1938 года в последний час перед вылетом всю экспедицию чуть не постигла катастрофа. На горизонте появились японские самолеты. Если бы на бомбардировщики, заправленные до краев и снаряженные бомбами, обрушился японский удар, тут вся история и закончилась бы. Но к счастью, японцы пребывали в блаженном неведении и летели бомбить город неподалеку. 28 бомберов спокойно поднялись в воздух.

Шли на большой для тогдашней авиации высоте – 5500 метров. Летчикам делалось дурно – кислородное голодание уже сказывалось. На такой высоте реакция замедлялась, становилось трудно соображать. Однако сохранить топливо было важнее. Самолеты шли, казалось, бесконечно долго в свободном от чужих самолетов небе. Действовали без истребителей – те бы не дотянули до Тайваня. Это не было пустым нахальством – СБ-2 были довольно скоростными машинами, и в случае чего могли уйти от противника.

Зеленый Тайвань посреди ласкового моря был великолепен. Однако бомбардировщикам некогда было любоваться пейзажами. Бомбардировщики начали снижение.


Японцы в своем глубоком тылу расслабились и плохо соблюдали меры предосторожности. Самолеты и контейнеры с разобранными машинами стояли открыто, не были ни защищены, ни замаскированы. Службу воздушного наблюдения и оповещения тоже несли спустя рукава. Приближающиеся самолеты японцы приняли за свои. Как заметил Прокофьев, «цель открыта как на картинке». Поэтому то, что случилось дальше, стало полным шоком для авиаторов Страны восходящего солнца.

Машина Полынина и Федорука пошла на цель первой. Круги на крыльях японских самолетов было видно уже невооруженным глазом. Через несколько секунд все утонуло в море огня и пыли. Самолет – хрупкая штука, особенно для авиабомбы в десятки килограмм весом. По японским данным, было разрушено всего 12 самолётов (по нашим — 40), но под удар попали не только машины. Склады с топливом, боеприпасами и запчастями — всё это богатство горело и взрывалось с неимоверными пиротехническими эффектами.

В небо поднимался циклопический столб дыма, а на земле горели тысячи тонн материалов, необходимых для войны. Стрелки били из пулеметов по всему, что пощадил огонь.

Ни один японский истребитель не поднялся в воздух. Зенитки начали работать, когда уже было поздно что-то предпринимать.

Однако теперь «Фынь По» и другим «китайцам» предстоял сложный путь домой. Многочасовой полет в неудобных условиях вымотал авиаторов, горючего осталось мало, а аэродром подскока еще предстояло найти. К тому же, у одного из летчиков отказал мотор. На одном оставшемся он перетянул горные хребты. Квалификация Полынина оказалась на высоте: он быстро и четко нашел базу Фучжоу в горах, когда топлива оставалось уже мизерное количество. Посадка тоже не прошла без приключений. Аэродром был расположен очень неудобно, самолеты планировали, едва не задевая валуны. Мало того, с другой стороны оказалось болото, из которого уже печально торчала пара китайских самолетов, прилетевших раньше – авиаторы увидели траву и попробовали сесть – как оказалось, она прикрывала трясину. Никакой разметки гостеприимные хозяева выставить не догадались. Поразительно, но успешно сели все, включая экипаж Василия Клевцова с единственным рабочим движком. К счастью, на некоторых самолетах вместо стрелков сидели техники. Они сумели привести двигатель в рабочее состояние подручными средствами на месте.

Пока СБ заправлялись, а механики колдовали над мотором Клевцова, на ВПП выбежал китаец, крича «Тревога!» Предстояло уходить.

Домой бомбардировщики вернулись уже в сумерках, после семи часов в воздухе. Потерь авиагруппа Полынина не имела.

На базе уже были в курсе, что случилось. В Ханькоу по улицам ходили восторженные толпы. Китайцы устроили банкет в честь авиаторов, причем в нем участвовала Сун Мейлин, первая леди Китая. Жена Чан Кайши имела блестящее образование, была властной женщиной и фактически руководила авиацией страны. Полынин и его товарищи некоторое время наслаждались фавором…


…а наутро прочли в газетах об успехе американских летчиков, разбомбивших базу на Тайване! Оказывается, американский волонтер, коммандер Винсент Шмидт, уже успел рассказать газетчикам, что базу Мацуяма уничтожил именно он со своими людьми. О русских он милосердно сообщил, что те тоже участвовали в рейде. Дальше Шмидт обещал бомбить, не размениваясь на мелочи, Токио. «Гонконг Телеграф» успела опубликовать восторженную передовицу, когда случился конфуз: китайское-то командование прекрасно знало, кто кого бомбил, да и японцы отправили ноту протеста в советское, а не американское посольство. Однако несколько дней Шмидт ходил гоголем: советские авиаторы по соображениям секретности ярких интервью не давали. Когда вскрылась правда, Шмидт обиделся и уехал. Удивительный эпизод: Шмидт был опытным и вовсе не плохим летчиком, ветераном Первой мировой и Испании, но видимо, ревность к чужой славе перевесила все.

Полынин стал «секретным героем»: за участие в официально не бывшей операции он получил звание Героя Советского Союза в ноябре того же года. Позднее его серьезно помотало по фронтам – он воевал в Финляндии, прошел через весь ад Великой Отечественной, и закончил войну на необычной должности – командующим ВВС Войска Польского. «Поляк» дожил до 80-х годов и тихо умер, всеми уважаемый. А монумент советским летчикам-добровольцам в китайском городе Ухань стоит до сих пор, и в надписи на стеле отдельно упомянут тот самый налет на Тайвань.