Борьба за и против высшего медицинского образования для женщин в России

2 ноября 1872 года были открыты Высшие женские медицинские курсы при Санкт-Петербургской медико-хирургической академии. Это произошло при поддержке военного министра Д. А. Милютина.

На заседании Совета было принято решение ввести степень «учёных акушерок» с общим врачебным образованием. Также был утверждён проект учебной программы.

Учреждение женских врачебных курсов было обусловлено необходимостью повысить медицинские знания повивальных бабок. Эти курсы стали первыми в своём роде не только в России, но и во всём мире.

Для подготовки «учёных акушерок» были созданы медицинские курсы с четырёхлетним сроком обучения. Однако в 1876 году было добавлено ещё пять лет обучения, в основном посвящённых медицинской практике. Весь курс обучения стал соответствовать программе медицинских факультетов университетов.

Слушательницы имели возможность практиковаться в нескольких лечебных заведениях Санкт-Петербурга. Некоторые специфические предметы, такие как акушерство, женские и детские болезни, преподавались на этих курсах более широко.

Позже занятия были перенесены в Николаевский военный госпиталь.


Поступающие на курсы должны были сдавать вступительные экзамены. К участию в экзаменах допускались «лица женского пола» не моложе 20 лет, которые окончили женскую гимназию, институт или педагогические курсы.

Высшие медицинские курсы были негосударственным учреждением. Они существовали за счёт пожертвований и внебюджетных субсидий. Обучение на курсах было платным: стоимость достигала 50 рублей, а в последние годы — до 70 рублей в год.

Базой для финансирования стало пожертвование Лидии Родственной в размере 50 тысяч рублей.


Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов 25 слушательниц, уже прошедших пятилетнее обучение, но ещё не сдавших итоговых испытаний, добровольно отправились на театр военных действий. Там они работали в качестве помощников докторов, сталкиваясь с опасностями и лишениями, и отлично себя зарекомендовали. Несколько выпускниц стали жертвами тифозной болезни.


С 1877 года выпускницы принимались на работу в военные госпитали, городские и земские больницы. С 1880 года они получали звание женщин-врачей и нагрудный знак.


В 1882 году по инициативе нового военного министра П. С. Ванновского приём на Санкт-Петербургские высшие женские медицинские курсы был прекращён. Однако уже поступившим слушательницам было позволено завершить образование, но их деятельность была ограничена акушерской, женской и детской практикой.
В 1887 году курсы были окончательно закрыты.


К примеру, в Германии, Австрии и Венгрии женщины не допускались к высшему мед. образованию и мед. практике. Во Франции, Бельгии, Швейцарии, Дании, Италии и Испании женщинам был открыт свободный доступ на мед. факультеты на равных правах с мужчинами. В Англии же положение женщин зависело от учебного заведения. Только два университета согласились допускать женщин к учёбе на высших мед. факультетах. Остальные университеты, более древние и авторитетные, не разрешали женщинам учиться на врача и заниматься медициной. Во всей Европе для врачебного образования женщин были учреждены лишь два специальных учебных заведения: институт Henrietta Street в Англии и временные врачебные курсы в России, закрытые в 1882 году. Взамен них предполагалось открыть высшее медицинское учебное заведение для женщин. Однако при анализе ситуации с высшим женским мед. образованием зарубежом некоторые чиновники утверждали, что раз на западе этот вопрос ещё не решён и не имеет готового шаблона, то и России не стоит преждевременно заниматься этой проблемой.

Вопрос этот обсуждался специальным комитетом, куда входили деканы мед. факультетов университетов, мед. совет и другие специалисты в данной области (всего 30 участников). У женского высшего мед. образования в России были как противники, так сторонники. Среди них — авторитетные лица, которые высказывались о том, доступно ли женщинам высшее образование, способны ли они получать мед. знания, чувствовалась ли в обществе потребность в женщинах-врачах и можно ли вообще допускать женщин к медицине.


фон-Брадке, попечитель учебного округа: не признавал за женским полом способности изучать анатомию и юриспруденцию из-за особенностей организма, умственных и душевных качеств женщин. Говорил, что если среди них и встречаются исключения, то они не могут служить основанием к принятию государственных мер по созданию высшего женского образования.

Шмидт, член мед. совета: высказывался против учреждения каких бы то ни было высших женских мед. курсов, потому что согласиться с ними не позволяли совесть и убеждения.

Ливен, член мед. совета: был против сокращения срока обучения на женских мед. курсах до 4-х лет, потому что считал ошибочным утверждение, что женщины более способны к обучению, чем мужчины — скорее наоборот. Сомневался, что у женщин есть такие же способности к умственной деятельности, как у мужчин, потому что женский организм меньше развит физически и имеет меньший объём мозга. Ведь ни в науке, ни в искусстве до сих пор не было произведено женщинами самостоятельно ничего выдающего, а редкие исключения только подтверждали это замечание. Ливен не видел смысла в увеличении числа врачей в стране, так как, по его мнению, в России их было уже слишком много, как и в целом людей с высшим образованием. Он также был против выделения студентам стипендии, потому что это привлекало в университеты всё большее количество молодых людей, которые по окончании обучения зачастую шли работать не по специальности, а только пополняли ряды образованного пролетариата.

Гирш, лейб-хирург: сочувствовал стремлениям женщин к высшему образованию, но никак не мог принять создание высших женских врачебных курсов. По его мнению, Бог и природа назначили женщинам совсем другой круг занятий, чем мужчинам. Женщина не может переносить такого же физического и интеллектуального труда, как мужчина. Из всех мужских занятий и профессий женщины наименее всего способны к изучению медицины, и их вообще нельзя к ней допускать. Гирш считал, что женщина, прошедшая весь курс медицинской науки, лишалась своего лучшего природного качества — своей стыдливости и женственности, становясь таким образом уродом своего пола. Студентки мед. курсов на протяжении всего обучения испытывали нападки на свою стыдливость и нравственность, в особенности если они не обладали твёрдыми религиозными понятиями.

Карел, лейб-медик: считал, что женский пол по Божественному и естественному назначению не призван изучать медицину, потому что изучение всех связанных с медициной наук, как и их практическое применение, оскорбляет деликатное чувство женщины, её главное украшение — стыдливость. Женщина, занимающаяся разрезанием трупа, вызывает чувство отвращения.

граф Дмитрий Толстой, министр внутренних дел: не признавал ни назревшей среди русских женщин потребности в высшем образовании, ни способности их к этому. Был уверен, что Россия вполне обеспечена врачебным персоналом, несмотря на то, что в последних был большой недостаток. Он считал открытие высшего учебного заведения для женщин не только бесполезной затеей, но и вредной. Толстой находил стремление женщин к самостоятельной врачебной профессии случайным и уродливым явлением, сомневался в их способности к основательному усвоению серьёзных медицинских знаний. Говорил, что из 695 женщин-врачей, окончивших врачебные курсы, только 23 удалось сделать кое-какие специальные работы, ни одна из которых не имела серьёзного научного значения.

князь Гагарин, товарищ министра внутренних дел: утверждал, что все сторонники высшего женского образования в России действуют не в интересах государства, а в интересах отдельных лиц, которые выступают за женскую эмансипацию. Он говорил, что количество врачей-мужчин в Российской Империи за последние 10 лет сильно превысило существующий на них спрос, что многие остаются без рабочего места, а на одну должность высокая конкуренция. И такая же участь будет ждать женщин-врачей, которые станут не нужны обществу и будут искать заработок и просить помощи. Дальнейшее развитие высшего женского медицинского образования только приведёт к увеличению специалистов, которые не смогут найти себе работу и будут считать себя вправе предъявлять правительству требования о своём обеспечении и социальной помощи.



Делянов, министр народного просвещения: отмечал, что на каждое штатное место врача много кандидатов, потому что этих мест очень мало, а не потому что население полностью обеспечено медицинской помощью. В провинции был большой недостаток врачей, особенно в уездных городах и селениях. Многие земства и губернаторы, которые не находили денежных средств на увеличение мед. штата, охотно наняли бы на работу женщин-врачей как более дешёвый персонал. С постепенным развитием народного благосостояния увеличится и спрос на врачей, что позволит многим специалистам найти практику в небольших городах и обеспечить себе безбедное существование. Многие люди отмечают, что женщины проявляют большее внимание и сострадание к местному населению и более мягкие в обращении с пациентами, чем врачи-мужчины. Во многих случаях деликатных болезней девушкам и молодым женщинам необходим совет женщины-врача, особенно это ощущается среди многочисленного мусульманского населения южных регионов. И последний аргумент — для многих молодых женщин, вынужденных обеспечивать себя, мед. профессия остаётся востребованным видом заработка как престижное и высоко оплачиваемое занятие. Поэтому, не находя способов получить высшее мед. образование на родине, девушки едут за границу, где часто попадают в неблагоприятные условия и теряют свой уровень жизни.

Штид, профессор: считал не подлежащим сомнению, что женщины способны заниматься медицинскими науками и мед. практикой, а также что они могут быть особенно полезны там, где к помощи врача-мужчины обращаются неохотно, например, среди женского мусульманского населения. Выступал за то, что женщинам следует предоставить возможность окончить полный мед. курс по университетской программе, а затем дать право неограниченной практики с учёной степенью лекаря или доктора медицины. При этом от них следует требовать одинаковой с мужчинами среднеобразовательной подготовки. Однако отмечал, что женский мед. факультет должен быть открыт в городе, где нет учебного заведения для мужчин, так как такое сожительство рядом имеет дурное и деморализующее влияние на учащихся женщин. Допускал, что из числа наиболее способных выпускниц нужно будет набрать профессорский состав для преподавания на женском мед. факультете.

Гвоздев, профессор: хвалил необыкновенное рвение учениц к серьёзному изучению медицинских наук. Считал справедливым и естественным допущение женщин к высшему мед. образованию, и не только к полному, наравне с мужчинами, но и к специальному, касающемуся женских и детских болезней. Он говорил, что женщина определена помогать миру, особенно когда человек не в состоянии действовать самостоятельно: в младенчестве, детстве и болезнях. Обращал внимание и на пользу применения женского труда в фармацевтической деятельности.

Славянский, профессор: отмечал, что стремление русских женщин к медицинскому образованию не было делом прихоти, пустой игрой в науку и веянием моды. Он требовал для женщин полного мед. образования университетского характера.

Биддер, профессор: говорил, что Россия, благодаря своей специфике, в «женском вопросе» стоит лицом к лицу с экспериментом громадных размеров, который она обязана провести за весь образованный мир. Следует не только создать женские высшие врачебные курсы, но и продолжать развитие в этом направлении. Считал необходимым не только требовать от женщин соответствующего аттестата об образовании, но и предоставить им по окончании курса полное равноправие и свободу состязания с мужчинами без различия полов.

Эйхвальд, профессор: полагал, что способность многих женщин к усвоению знаний и умений, необходимых для врачебной практики, научно доказана. Считал, что причиной стремления русских женщин к мед. образованию было скудное эконом. положение их семей, которые хотели дать своим дочерям образование и хорошую, обеспеченную профессию. Он не допускал никаких сокращений в мед. курсе для женщин по сравнению с установленными стандартами для мужчин.


Путь к созданию Женского медицинского института оказался долгим и тернистым. За его открытие боролись женщины-врачи, выпускницы и профессора медицинских курсов, а также деятельницы женского движения. Они обращались с петициями, писали в прессу и собирали средства по всей стране.
Меценатка Лидия Шанявская пожертвовала на открытие института значительную сумму — 700 000 рублей. Некоторые профессора-медики также жертвовали свои гонорары, а Сергей Боткин завещал 20 000 рублей. Студенты-медики и сочувствующие люди тоже не остались в стороне и вносили свой вклад.

1 июня 1895 года было утверждено положение о Санкт-Петербургском женском медицинском институте. В нём было указано, что ученицы, окончившие 8 классов женской классической гимназии и получившие аттестат зрелости, принимаются в институт без испытания.

Открытие института состоялось 14 сентября 1897 года. Он стал первым в России и в Европе учебным заведением, где женщины могли получить высшее медицинское образование.

Учебная программа соответствовала программе медицинских факультетов мужских учебных заведений. Курс обучения длился 5 лет. Зачёты и экзамены также проводились по правилам медицинских факультетов.

Окончившим курс выдавался диплом на звание женщины-врача, который давал им следующие права:

1. Право повсеместной частной практики;

2. Право занимать должности врачей при женских учебных и богоугодных заведениях, женских и детских больницах, общинах сестёр милосердия и врачебно-полицейских учреждениях;

3. Право заведовать земскими медицинскими участками и сельскими больницами, а также женскими и детскими больницами и отделениями при общих больницах в городах;

4. Право выступать помощницами судебных врачей при судебно-медицинском освидетельствовании женщин и детей.

В 1904 году институт был взят под контроль Министерства просвещения и перешёл на содержание государства. Студентки получили право работать наравне с мужчинами в любых медицинских учреждениях и получать учёные степени в области медицины. Было утверждено новое положение об институте, которое значительно увеличило его учебные и материальные средства и сравняло его с медицинскими факультетами в университетах.
Первый выпуск состоялся в ноябре 1902 года. К началу 1905 года в институте обучалось свыше 1500 человек.

Санкт-Петербургский женский медицинский институт был единственным государственным высшим медицинским учебным заведением для женщин. Помимо него, в России на тот момент также существовали Медицинское отделение при высших женских курсах в Москве, Киеве, Одессе и частный женский медицинский институт в Харькове. Все эти женские медицинские курсы и заведения содержались на пожертвования и частные средства. Хотя они не давали таких прав и возможностей, как питерский институт, наплыв учащихся в них был очень велик.



Шохоль К. Высшее женское медицинское образование в России // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 37. — 1912. — № 2. — С. 172—207.

Буланова М. Б. К истории становления высшего женского образования в России // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология. Искусствоведение». — 2021. — № 1 ч. 2. — С. 199—208.

Вадемекум по высшему женскому образованию / Сост. Д. Марголин. — Киев: И. И. Самоненко, 1915. — С. 10.