Линкоры-гиганты

Так что же представляли собой проекты «сталинских исполинов» и что предшествовало их появлению?

Властелины морей

То, что главной силой флота являются линкоры, считалось аксиомой на протяжении почти трех столетий. Со времен англо-голландских войн XVII века и до Ютландского сражения 1916 года исход войны на море решала артиллерийская дуэль двух флотов, выстроенных в кильватерные линии (отсюда и происхождение самого термина «линейный корабль», сокращенно — линкор). Веру во всемогущество линкора не подорвали ни появившаяся авиация, ни подводные лодки. И после Первой мировой войны большинство адмиралов и военно-морских теоретиков по-прежнему измеряли силу флотов количеством тяжелых орудий, суммарным весом бортового залпа и толщиной брони. Но именно эта исключительная роль линейных кораблей, считавшихся неоспоримыми властелинами морей, и сыграла с ними злую шутку…
Эволюция линкоров в первые десятилетия ХХ века была поистине стремительной. Если к началу Русско-японской войны в 1904 году крупнейшие представители этого класса, именовавшиеся тогда эскадренными броненосцами, имели водоизмещение порядка 15 тысяч тонн, то у построенного в Англии два года спустя знаменитого «Дредноута» (это имя стало нарицательным для его многочисленных последователей) полное водоизмещение составляло уже 20 730 тонн. «Дредноут» казался современникам гигантом и верхом совершенства. Однако уже к 1912 году на фоне новейших сверхдредноутов он выглядел вполне заурядным кораблем второй линии… А еще через четыре года англичане заложили знаменитый «Худ» водоизмещением 45 тысяч тонн! Невероятно, но мощные и дорогостоящие корабли в условиях безудержной гонки вооружений устаревали буквально за три-четыре года, и их серийная постройка становилась чрезвычайно обременительной даже для самых богатых стран.

Отчего же так получалось? Дело в том, что всякий боевой корабль представляет собой компромисс многих факторов, главными из них считаются три: вооружение, защита и скорость хода. Каждая из этих составляющих «съедала» значительную часть водоизмещения корабля, поскольку и артиллерия, и броня, и громоздкие силовые установки с многочисленными котлами, топливом, паровыми машинами или турбинами были очень тяжелыми. И конструкторам, как правило, приходилось жертвовать одним из боевых качеств в пользу другого. Так, итальянской кораблестроительной школе были присущи быстроходные и сильно вооруженные, но слабо защищенные линкоры. Немцы, наоборот, ставили во главу угла живучесть и строили корабли с очень мощным бронированием, но умеренной скоростью хода и облегченной артиллерией. Стремление же обеспечить гармоничное сочетание всех характеристик с учетом тенденции постоянного увеличения главного калибра приводило к чудовищному росту размеров корабля.
Как это ни парадоксально, но появление долгожданных «идеальных» линкоров — быстроходных, сильно вооруженных и защищенных мощной броней — довело саму идею таких кораблей до полного абсурда. Еще бы: плавучие монстры из-за своей дороговизны подрывали экономику собственных стран значительнее, чем вторжения вражеских армий! При этом в море они почти не выходили: адмиралы не хотели рисковать столь ценными боевыми единицами, поскольку потеря даже одной из них приравнивалась практически к национальной катастрофе. Линкоры из средства ведения войны на море превратились в инструмент большой политики. И продолжение их строительства определялось уже не тактической целесообразностью, а совершенно иными мотивами. Иметь такие корабли для престижа страны в первой половине ХХ века означало примерно то же, что сейчас обладать ядерным оружием.

Необходимость остановить раскрученный маховик гонки морских вооружений осознавали правительства всех стран, и в 1922 году на созванной в Вашингтоне международной конференции были приняты радикальные меры. Делегации самых влиятельных государств согласились существенно сократить свои военно-морские силы и закрепить суммарный тоннаж собственных флотов в определенной пропорции в течение последующих 15 лет. На этот же срок практически повсеместно прекращалось и строительство новых линкоров. Единственное исключение было сделано для Великобритании — страны, вынужденной сдать на слом наибольшее число совсем новых дредноутов. Но те два линкора, которые могли построить англичане, вряд ли имели бы идеальное сочетание боевых качеств, поскольку их водоизмещение должно было измеряться величиной 35 тысяч тонн.

Вашингтонская конференция стала первым в истории реальным шагом по ограничению наступательных вооружений в глобальном масштабе. Она дала мировой экономике некоторую передышку. Но не более того. Поскольку апофеоз «линкорной гонки» был еще впереди…

Мечта о «большом флоте»

К 1914 году Российский Императорский флот по темпам роста занимал первое место в мире. На стапелях верфей в Петербурге и Николаеве один за другим закладывались могучие дредноуты. Россия довольно быстро оправилась от поражения в Русско-японской войне и снова претендовала на роль ведущей морской державы.
Однако революция, Гражданская война и всеобщая разруха не оставили и следа от былой морской мощи империи. Красному флоту в наследство от «царского режима» достались лишь три линкора — «Петропавловск», «Гангут» и «Севастополь», переименованные соответственно в «Марата», «Октябрьскую Революцию» и «Парижскую Коммуну». По меркам 1920-х годов эти корабли уже выглядели безнадежно устаревшими. Неудивительно, что Советскую Россию на Вашингтонскую конференцию не пригласили: ее флот в то время всерьез не воспринимали.

Поначалу особых перспектив у Красного флота действительно не существовало. У правительства большевиков значились куда более срочные задачи, нежели восстановление былой морской мощи. К тому же первые лица государства, Ленин и Троцкий, смотрели на военный флот как на дорогую игрушку и орудие мирового империализма. Поэтому на протяжении первых полутора десятилетий существования Советского Союза корабельный состав РККФ пополнялся медленно и в основном лишь катерами да подводными лодками. Но в середине 1930-х годов морская доктрина СССР резко изменилась. К тому времени «вашингтонские линкорные каникулы» закончились и все мировые державы принялись лихорадочно наверстывать упущенное. Два международных договора, подписанные в Лондоне, пытались хоть как-то сдержать размеры будущих линейных кораблей, но все оказалось тщетным: практически ни одна из стран-участниц соглашений с самого начала не собиралась честно выполнять подписанные условия. Франция, Германия, Италия, Великобритания, США и Япония приступили к созданию нового поколения кораблей-левиафанов. Сталин, воодушевленный успехами индустриализации, тоже не захотел оставаться в стороне. И Советский Союз стал еще одним участником нового витка гонки морских вооружений.

В июле 1936 года Совет Труда и Обороны СССР с благословения генсека утвердил семилетнюю программу «крупного морского судостроения» на 1937—1943 годы (из-за неблагозвучности официального названия в литературе ее обычно именуют программой «Большого флота»). В соответствии с ней предполагалось построить 533 корабля, в том числе 24 линкора! Для тогдашней советской экономики цифры абсолютно нереальные. Все это понимали, но возразить Сталину никто не рискнул.
Вообще-то к разработке проекта нового линейного корабля советские конструкторы приступили еще в 1934 году. Дело продвигалось с трудом: опыт создания больших кораблей у них полностью отсутствовал. Пришлось привлечь иностранных специалистов — сначала итальянских, затем американских. В августе 1936 года, после анализа различных вариантов, было утверждено техзадание на проектирование линкоров типа «А» (проект 23) и «Б» (проект 25). От последнего вскоре отказались в пользу тяжелого крейсера проекта 69, зато тип «А» постепенно вылился в бронированного монстра, оставлявшего далеко позади всех своих зарубежных собратьев. Сталин, питавший слабость к кораблям-гигантам, мог быть доволен.

Прежде всего решили не ограничивать водоизмещение. СССР не был связан никакими международными соглашениями, и поэтому уже на стадии технического проекта стандартное водоизмещение линкора достигло 58 500 тонн. Толщина броневого пояса составляла 375 миллиметров, а в районе носовых башен — 420! Броневых палуб было три: 25-мм верхняя, 155-мм главная и 50-мм нижняя противоосколочная. Корпус оснащался солидной противоторпедной защитой: в центральной части итальянского типа, а в оконечностях — американского.

Артиллерийское вооружение линкора проекта 23 включало в себя девять 406-мм орудий Б-37 с длиной ствола 50 калибров, разработанных сталинградским заводом «Баррикады». Советская пушка могла стрелять 1 105-килограммовыми снарядами на дальность 45,6 километра. По своим характеристикам она превосходила все зарубежные орудия этого класса — за исключением разве что 18-дюймовок японского суперлинкора «Ямато». Впрочем, последние, имея снаряды большего веса, уступали Б-37 по дальности стрельбы и скорострельности. К тому же японцы настолько засекретили свои корабли, что вплоть до 1945 года никто о них вообще ничего не знал. В частности, европейцы и американцы были уверены, что калибр артиллерии «Ямато» не превышает 16 дюймов, то есть 406 миллиметров.

Японский линкор «Ямато» — крупнейший боевой корабль Второй мировой войны.
Заложен в 1937 г., вступил в строй в 1941 г. Полное водоизмещение — 72 810 т.
Длина — 263 м, ширина — 36,9 м, осадка — 10,4 м. Вооружение: 9 — 460-мм и
12 — 155-мм орудий, 12 — 127-мм зенитных пушек, 24 — 25-мм автомата, 7 гидросамолетов

Главная энергетическая установка советского линкора — три турбозубчатых агрегата мощностью по 67 тыс. л. с. Для головного корабля механизмы купили у швейцарского филиала английской фирмы «Браун Бовери», для остальных силовую установку должен был изготовить по лицензии Харьковский турбинный завод. Предполагалось, что скорость линкора составит 28 узлов и дальность плавания 14-узловым ходом — свыше 5 500 миль.

Тем временем программа «крупного морского судостроения» была пересмотрена. В новой «Большой судостроительной программе», одобренной Сталиным в феврале 1938 года, «малых» линкоров типа «Б» уже не значилось, зато число «больших» проекта 23 увеличилось с 8 до 15 единиц. Правда, никто из специалистов не сомневался, что и это число, равно как и предыдущий план, относится к области чистой фантастики. Ведь даже «владычица морей» Великобритания и амбициозная нацистская Германия рассчитывали построить лишь от 6 до 9 новых линкоров. Реально оценив возможности промышленности, высшему руководству нашей страны пришлось ограничиться четырьмя кораблями. Да и это оказалось не под силу: строительство одного из кораблей остановили почти сразу же после закладки.

Головной линкор («Советский Союз») заложили на ленинградском Балтийском заводе 15 июля 1938 года. За ним последовали «Советская Украина» (г. Николаев), «Советская Россия» и «Советская Белоруссия» (г. Молотовск, ныне Северодвинск). Несмотря на мобилизацию всех сил, строительство отставало от графика. К 22 июня 1941 года наибольшую степень готовности имели первые два корабля, соответственно 21% и 17,5%. На новом заводе в Молотовске дела шли куда хуже. Хотя в 1940 году вместо двух линкоров там решили строить один, все равно к началу Великой Отечественной войны его готовность достигла лишь 5%.

Не выдерживались и сроки изготовления артиллерии и брони. Хотя в октябре 1940 года испытания опытного 406-мм орудия успешно завершились и до начала войны завод «Баррикады» успел сдать 12 стволов морских суперпушек, ни одной башни собрать так и не удалось. Еще больше проблем было с выпуском брони. Из-за утраты опыта в изготовлении броневых плит большой толщины до 40% их шло в брак. А переговоры о заказе брони у фирмы Круппа завершились ничем.

Нападение гитлеровской Германии перечеркнуло планы создания «Большого флота». Постановлением правительства от 10 июля 1941 года строительство линкоров прекратили. Позже броневые плиты «Советского Союза» использовали при сооружении дотов под Ленинградом, там же вело огонь по врагу и опытное орудие Б-37. «Советскую Украину» захватили немцы, однако никакого применения гигантскому корпусу они не нашли. После войны обсуждался вопрос о достройке линкоров по одному из усовершенствованных проектов, но в конце концов их разобрали на металл, причем секцию корпуса головного «Советского Союза» в 1949 году даже спустили на воду — ее планировалось использовать для натурных испытаний системы противоторпедной защиты. Полученные из Швейцарии турбины поначалу хотели установить на одном из новых легких крейсеров проекта 68-бис, затем от этого отказались: требовалось слишком много переделок.

Хорошие крейсера или плохие линкоры?

В «Большой судостроительной программе» появились тяжелые крейсера проекта 69, которых, как и линкоров типа «А», планировалось построить 15 единиц. Но это были не просто тяжелые крейсера. Поскольку Советский Союз не был связан никакими международными договорами, ограничения Вашингтонской и Лондонских конференций для кораблей этого класса (стандартное водоизмещение до 10 тысяч тонн, калибр артиллерии не более 203 миллиметров) советские конструкторы отбросили сразу же. Проект 69 был задуман как истребитель любых иностранных крейсеров, в том числе и грозных немецких «карманных линкоров» (водоизмещением 12 100 тонн). Поэтому сначала его основное вооружение должно было включать девять 254-мм орудий, но затем калибр увеличили до 305 мм. Одновременно потребовалось усилить броневую защиту, повысить мощность силовой установки… В результате полное водоизмещение корабля перевалило за 41 тысячу тонн, и тяжелый крейсер превратился в типичный линкор, даже больший по размерам, чем планировавшийся проект 25. Разумеется, число таких кораблей пришлось сократить. Реально в 1939 году в Ленинграде и Николаеве заложили всего два «суперкрейсера» — «Кронштадт» и «Севастополь».

Тяжелый крейсер «Кронштадт» заложен в 1939 г., но не достроен.
Полное водоизмещение 41 540 т. Длина наибольшая — 250,5 м,
ширина — 31,6 м, осадка — 9,5 м. Мощность турбин — 201 000 л. с.,
скорость — 33 узла (61 км/ч). Толщина бортовой брони — до 230 мм,
башен — до 330 мм. Вооружение: 9 305-мм и 8 — 152-мм орудий,
8 — 100-мм зенитных пушек, 28 — 37-мм автоматов, 2 гидросамолета

В конструкции кораблей проекта 69 имелось немало интересных новшеств, но в целом по критерию «стоимость — эффективность» они не выдерживали никакой критики. Задуманные как хорошие крейсера, «Кронштадт» и «Севастополь» в процессе «улучшения» проекта превратились в плохие линкоры, слишком дорогие и слишком сложные в постройке. К тому же промышленность явно не успевала изготовить для них главную артиллерию. От безысходности возникла идея вооружить корабли вместо девяти 305-мм пушек шестью немецкими 380-мм орудиями, аналогичными тем, что устанавливались на линкорах «Бисмарк» и «Тирпиц». Это давало прибавку водоизмещения еще на тысячу с лишним тонн. Впрочем, немцы выполнять заказ не спешили, разумеется, и к началу войны ни одного орудия из Германии в СССР так и не поступило.
Судьба «Кронштадта» и «Севастополя» сложилась аналогично их собратьям типа «Советский Союз». К 22 июня 1941 года их техническая готовность оценивалась в 12—13%. В сентябре того же года постройку «Кронштадта» прекратили, а находившийся в Николаеве «Севастополь» еще раньше был захвачен немцами. После войны корпуса обоих «суперкрейсеров» разобрали на металл.



Всего в мире в 1936—1945 годах было построено 27 линейных кораблей последнего поколения: 10 — в США, 5 — в Великобритании, 4 — в Германии, по 3 — во Франции и Италии, 2 — в Японии. И ни в одном из флотов они не оправдали возлагавшихся на них надежд. Опыт Второй мировой войны со всей очевидностью показал, что время линкоров ушло. Новыми хозяевами океанов стали авианосцы: палубная авиация, безусловно, превосходила корабельную артиллерию и по дальности действия, и по способности поражать цели в самые уязвимые места. Так что можно с уверенностью утверждать, что сталинские линкоры, даже будь они построены к июню 1941 года, никакой заметной роли в войне бы не сыграли.

Но ведь вот парадокс: Советский Союз, затративший по сравнению с другими государствами несколько меньше средств на ненужные корабли, решил как бы наверстать упущенное и стал единственной в мире страной, продолжавшей проектировать линкоры и после Второй мировой войны! Вопреки здравому смыслу конструкторы на протяжении нескольких лет не покладая рук трудились над чертежами плавучих крепостей вчерашнего дня. Преемником «Советского Союза» стал линкор проекта 24 полным водоизмещением 81 150 тонн (!), преемником «Кронштадта» — 42-тысячетонный тяжелый крейсер проекта 82. Кроме того, эту пару дополнял еще один так называемый «средний» крейсер проекта 66 с 220-мм артиллерией главного калибра. Заметим, что последний хотя и именовался средним, но по водоизмещению (30 750 тонн) оставлял далеко позади все зарубежные тяжелые крейсера и приближался к линкорам.

Линкор «Советский Союз», проект 23 (СССР, заложен в 1938 г.).
Водоизмещение стандартное — 59 150 т, полное — 65 150 т.
Длина наибольшая — 269,4 м, ширина — 38,9 м, осадка — 10,4 м.
Мощность турбин — 201 000 л. с., скорость — 28 узлов
(при форсировке, соответственно, 231 000 л. с. и 29 узлов).
Вооружение: 9 — 406-мм и 12 — 152-мм орудий,
12 — 100-мм зенитных пушек, 40 — 37-мм автоматов, 4 гидросамолета

Причины того, что отечественное кораблестроение в послевоенные годы шло явно против течения, в основном субъективные. И на первом месте здесь стоят личные пристрастия «вождя народов». Сталину очень импонировали большие артиллерийские корабли, особенно быстроходные, и при этом он явно недооценивал авианосцы. Во время обсуждения тяжелого крейсера проекта 82 в марте 1950 года генсек потребовал от конструкторов увеличить скорость корабля до 35 узлов, «чтобы он наводил панику на легкие крейсера противника, разгонял их и громил. Этот крейсер должен летать как ласточка, быть пиратом, настоящим бандитом». Увы, на пороге ракетно-ядерной эпохи взгляды советского лидера на вопросы морской тактики отставали от своего времени на полтора-два десятилетия.
Если проекты 24 и 66 остались на бумаге, то по проекту 82 в 1951—1952 годах заложили три «крейсера-бандита» — «Сталинград», «Москву» и третий, оставшийся без названия. Но вступить в строй им не пришлось: 18 апреля 1953 года, через месяц после смерти Сталина, постройку кораблей прекратили ввиду их дороговизны и полной неясности тактического применения. Секция корпуса головного «Сталинграда» была спущена на воду и в течение нескольких лет использовалась для отработки разных видов морского оружия, в том числе торпед и крылатых ракет. Весьма символично: последний в мире тяжелый артиллерийский корабль оказался востребованным лишь в качестве мишени для нового оружия…

Тяжелый крейсер «Сталинград». Заложен в 1951 г., но не достроен.
Полное водоизмещение — 42 300 т. Длина наибольшая — 273,6 м, ширина — 32 м,
осадка — 9,2 м. Мощность турбин — 280 000 л. с., скорость — 35,2 узла (65 км/ч).
Толщина бортовой брони — до 180 мм, башен — до 240 мм. Вооружение: 9 — 305-мм и
12 — 130мм орудий, 24 — 45-мм и 40 — 25-мм автоматов

Навязчивая идея «сверхкорабля»

В завершение следует отметить, что стремлением создать «суперкорабль», более сильный, чем любой потенциальный противник его класса, в разное время озадачивались конструкторы и кораблестроители разных стран. И здесь есть своя закономерность: чем слабее экономика и промышленность государства, тем это стремление активнее; для развитых стран оно, наоборот, менее характерно. Так, в межвоенный период британское Адмиралтейство предпочитало строить весьма скромные по боевым возможностям корабли, но зато в массовом количестве, что в итоге позволяло иметь хорошо сбалансированный флот. Япония же, напротив, стремилась создавать корабли более сильные, чем английские и американские, — таким образом она рассчитывала компенсировать разницу в экономическом развитии со своими будущими соперниками.

В этом отношении особое место занимает кораблестроительная политика тогдашнего СССР. Здесь после решения партии и правительства строить «Большой флот» навязчивая идея «сверхкораблей» фактически была доведена до абсурда. С одной стороны, Сталин, вдохновленный успехами в области авиационной промышленности и танкостроения, слишком поспешно посчитал, что столь же быстро удастся решить все проблемы и в кораблестроительных отраслях. С другой — атмосфера в обществе была такова, что проект любого корабля, предлагаемого промышленностью и не превосходящего по своим возможностям зарубежных собратьев, легко могли посчитать «вредительским» со всеми вытекающими последствиями. У конструкторов и кораблестроителей просто не оставалось выбора: им вынужденно приходилось проектировать «самые мощные» и «самые быстрые» корабли, вооруженные «самой дальнобойной в мире» артиллерией... На практике это выливалось в следующее: корабли с размерами и вооружением линкоров стали именовать тяжелыми крейсерами (зато самыми сильными в мире!), тяжелые крейсера — легкими, а последние — «лидерами эсминцев». В такой подмене одних классов другими еще имелся бы смысл, если отечественные заводы могли бы строить линкоры в тех количествах, в каких другие страны строили тяжелые крейсера. Но поскольку это было, мягко говоря, совсем не так, то шедшие наверх рапорты о выдающихся успехах проектировщиков часто выглядели банальным очковтирательством.

Характерно, что практически все «сверхкорабли», когда-либо воплощенные в металл, не оправдали себя. Достаточно привести в пример японские линкоры «Ямато» и «Мусаси». Они погибли под бомбами американских самолетов, так и не сделав ни одного залпа главным калибром по своим американским «одноклассникам». Но даже если бы им и довелось сойтись с флотом США в линейном бою, они вряд ли могли рассчитывать на успех. Ведь Япония смогла построить лишь два линкора последнего поколения, а Соединенные Штаты — десять. При таком соотношении сил индивидуальное превосходство «Ямато» над отдельно взятым «американцем» уже не играет никакой роли.

Мировой опыт свидетельствует: несколько хорошо сбалансированных кораблей куда лучше одного гиганта с гипертрофированными боевыми характеристиками. И тем не менее в СССР идея «сверхкорабля» не умерла. Спустя четверть века у сталинских левиафанов появились дальние родственники — атомные ракетные крейсера типа «Киров», последователи «Кронштадта» и «Сталинграда». Впрочем, это уже совсем другая история…