Бердыш

Длинное закругленное лезвие способно скользить по тяжелым доспехам и рассекать их. В ближнем бою воины с бердышами особенно эффективны против боевых порядков копейщиков. Длина рукояти позволяла бердышнику, держась на относительно безопасном расстоянии от острых наконечников вражеского древкового оружия, наносить сильные удары по древкам копий и пик с целью их сломать, прижать к земле или отвести в сторону.



Конструкция этого двуручного оружия позволяет не только атаковать противника на некоторой дистанции. Сменив хват правой рукой выше косицы, бердышник мог эффективно защищаться, проводя контратаки как лезвием или острием полотна, так и железным острием на нижнем конце древка.

Широкое лезвие этого оружия остаётся достаточно прочным даже, если его изготовить из дешевой стали, не требующей от кузнеца большого мастерства, поэтому бердыш являлся недорогим и популярным у разных слоев населения, оружием. Это подтверждается тем, что большинство дошедших до нас лезвий бердышей не помечено клеймами. Исключением являются церемониальные, украшенные орнаментом и рисунками экземпляры.



Вес лезвий варьировался от 600 г. до 1,5 кг., общий вес оружия 2 — 3,5 кг. Длина лезвий составляла 20 — 100 см., увеличиваясь у экземпляров более позднего периода. Древко имело восьмигранное или овальное сечение размером, приблизительно, 4х2,5 см., и длину 1 — 2 м. Самые короткие бердыши состояли на вооружении в Польше и имели длину около 120 см. Длина русских бердышей обычно около 170 см., а общий вес чуть более 3 кг.

Начиная с 1656 года, в России особым указом вводится единый стандарт для изготовления бердышей, образцы которого были отправлены всем изготовителям. В соответствии с этим указом, длина древка должна составлять 1,422 метра, а в нижней его части обязательно должен быть острый железный наконечник «чтоб можно было в землю воткнуть», именуемый в этом указе как «копейцо».



Имеются, дошедшие до наших дней, письменные свидетельства празднований в Москве различных торжеств, во время которых, перед каждым стрельцом был воткнут в землю бердыш. Совершенно очевидно, что втыкать или забивать его в землю было обычной практикой, так как он использовался еще и в роли подпорки для стрельбы из, получившего широкое распространение в XVI веке, огнестрельного оружия. Вдобавок к этому, воткнутый в землю бердыш, своим широким, длинным лезвием частично защищал стрелка от вражеского обстрела.
В русском войске одновременно существовали бердыши как с развитым пером, имеющим елмань, так и без елмани. Вероятно, имеющие елмань образцы предназначались для наиболее сильных воинов.

В походном положении его носили за спиной при помощи погонного ремня. Функция ряда отверстий на тыльной стороне лезвия доподлинно неизвестна, но они могли служить для крепления, с помощью шнурков или штырьков чехла, выполнявшего функцию ножен и надевавшегося на острый край лезвия. Вставленные в эти отверстия металлические кольца вполне подходят для той же цели. Существует также версия, согласно которой необходимость отверстий обусловлена установкой заграждений из бердышей.
Бердыш перестал применяться русской армией в середине 80-х годов XVII века, оставаясь, еще некоторое время, на вооружении постовых полицейских у караульных будок и дворцовой стражи.



Большинство исследователей сходятся на том, что бердыши как вид оружия появились в русском войске примерно в середине XVI века. С этим можно согласиться. Именно на 1550 год приходится создание первых стрелецких полков Иваном Грозным. Однако подобный вид древкового оружия был известен и ранее, и не только в России. Широколезвнйный топор на длинном топорище (бродекс, секира) был распространён в Европе и на Руси ещё с эпохи викингов. На европейских миниатюрах XIII-XIV вв. можно увидеть изображения бердышей с лезвием в форме полулуния на длинных древках. Похожими на бердышные являются лезвия некоторых типов алебард, например швейцарских, немецких XIV-XV вв., шотландских XVI-XVIII вв. В арсеналах Османской империи, начиная с XVI в., встречается «тирпан», который почти аналогичен бердышу. Оружие под названием «бердыш» было популярно и в пехоте Речи Посплитой в XVI-XVII вв. Поляки и украинцы (стоит вспомнить знаменитый «бердыш Богдана Хмельницкого») под этим термином подразумевали или широкий топор на длинном, выше человеческого роста, древке, или короткий широкий топорик на древке по пояс взрослого человека.

Несмотря на постоянные войны с западным соседом, Московская Русь, скорее всего, приняла бердыш от Оттоманской Порты, своего восточного противника, которому в XVI веке усиленно подражала в организации вооружённых сил. Не случайно московские стрельцы, во многом позаимствовавшие от турецких янычар комплекс вооружения и снаряжения (огнестрельное оружие, сравнительно малую защиту доспехами и др.), а также социальное обеспечение (некоторые льготы и пр.). получили и их стандартное лревковое оружие – «тирпаны», причём двух типов: с лезвием в виде полулуния и в виде широкого и тупо срезанного наверху полумесяца (столетием позже из этого среза разовьётся длинное и острое «перо»). Присутствие тех и других в арсенале русских стрельцов подтверждается наличием нескольких экземпляров обоих типов, практически идентичных турецким, в фондах Оружейной Палаты.



Сведения о бердышах, топорках и мастерах по их изготовлению есть и в документации тульских оружейных заводов. Среди полуфабрикатов на складах содержались девяносто три обуха бердышных, десять обухов топорных» (1690 г.). «в Кодак послано 548 бердышев» (1670 г.). «выслано из Тулы… кузнецов двадцать человек для бердышового дела, с мехами и со всеми кузнечными снастями» (1674 г.).

В списках полкового имущества стрелецких, солдатских и драгунских полков бердыши встречаются сравнительно редко. Объясняется это тем, что такие списки фиксировали, как правило, не всё оружие, находившееся в приказе (в полку), а только сдаваемое в цейхгауз за ненадобностью, в основном это были мушкеты, целые и поломанные, шанцевый инструмент, часто латы и «шишаки», лишний порох и свинец и пр. Более подробными являются росписи полкового имущества, а также наказные памяти, согласно которым бердыши выдавались в полки: «…в росписи 1668 г., представленной полковником Аггем Шепелевым… значились 2000 мушкетов, 1000 копий длинных, 3000 бердышей. А в 1687 г. были выданы для нынешней службы Крымского походу в московские выборные и иные солдатские полки… 357 бердышей…».



Занесены бердыши и в различные перечни конфискованного оружия у повстанцев, разбойников и прочего подобного люда. «1655 г. Отписка казачьего головы Леонтия Гановского о бое с шишами в Дубровенском уезде: «И взяли казаки у тех шишей ружья: тринадцать пищалей всяких, да двенадцать бердышей, да три топорка, да шпагу, да пику долгую…».

Современный исследователь В. Волков приводит свидетельства, подтверждающие распространённость бердышей. «Сохранившиеся сведения о вооружении жителей русской столицы рисуют любопытную картину. В 1638 г. бердышами было вооружено 49 человек (0.45 %)… На юге страны… некоторые служилые люди вооружали своих людей и формировали из них отряды. Так, чернский помешик Бунин жаловался на соседа Матюшку Боева, совершившего набег на его деревню, «собрався с крестьянами большим нарядным делом с луки и с пищальми и с бердыши»… В Яблоновском уезде крестьянам рекомендовалось ездить на покос, пашню и за дровами с пищалями, рогатинами и бердышами… В 1653 г. в Мещевском уезде казаки арестовали двоих неизвестных в литовском платье (третьему удалось скрыться), вооружённых бердышами. Задержаны они были не потому, что имели при себе боевое оружие, а потому, что пытались тайно провести табак… Псковскому объезжему голове Пимену Неелову в 1661г. направили наказ охранять город с сотенными людьми, «которым быть с ружьём с иишальми, с копьи, с топорки. и с бердыши”. В 1661г. в Псков созвали из деревень мужиков «с пишалми и с бердыши»» .



Г. К. Котошнхин в своём обстоятельном труде «О России в царствование Алексея Михайловича», который он писал во второй половине XVII века для шведских дипломатов и военных, называл бердыши в качестве стандартного вооружения пехотинца: «…солдатом же даётся ис царские казны ружьё мушкеты, порох, фитиль, бердыши, шпаги, пики малые, а иным даетца шпаги и мушкеты и пики долгие, и те мушкеты до нужного времени возят за ними на лошадях». Царский указ об усилении киевского гарнизонанастаивал на обязательном наличии бердышей в арсенале пополнения стрелецких полков: «Великий Государь… указал и бояре приговорили: быть в Киеве и в прежнем, опричь Володимерова приказу Воробина, пятнадцати тысячам человеком стрельцом и солдатом, и в то число в прибавку к нынешнему киевскому наличному числу людей послать из Смоленска четыре приказа. Да в те же киевские и смоленские полки в указное число в пятнадцать тысяч дополнить из даточных нынешнего сбору… а у всякого б даточного было по бердышу…».

Иностранцы, свидетели событий, хотя и видели бердыши в руках русских пехотинцев во время торжественных встреч иноземных послов в Москве, но в мемуарах практически не уделили им внимания. Их более поражало многоцветие парадных кафтанов московских стрельцов и роскошное убранство чинов Государева полка. Однако Э. Кемпфер (1683 г.) все же оставил довольно подробное описание бердыша: «Оружие их [московских стрельцов] состояло из ружья, коим отдавали они честь, бердыша. имеющего вид полулуния, воткнутого перед каждым в землю, и сабли, сбоку привешенной…».

О боевом применении бердышей русскими стрельцами писал польский шляхтич Ян Хризостом Пасек. Столкнувшись в битве на р. Полонке в 1660 г. с этим грозным оружием, он, очевидец и участник сражения, отмечал, что «жестокая тут началась резня в этой теснине, а хуже всего были бердыши», которые, однако, не спасли стрельцов от наседавших польских кавалеристов: «четверти часа не прошло с начала этой схватки, вырезали их [московитов], так что ни один не ушёл, поскольку были в чистом поле» .



Бердыши не раз выручали русских солдат и стрельцов во время обороны Чигирина в 1678 г.. что подтверждают записи Патрика Гордона: «Эта вылазка была проведена с ручными гранатами, бердышами (обычно их называют «полумесяцами”) и полупиками, а возле рва и на контрэскарпе разместили резерв из мушкетёров. Турки не ждали ничего подобного, и многие были взяты врасплох. Так как расстояние до траншей составляло около 400 шагов, долго держаться было нельзя, однако много турок было перебито…». «Посему после долгих споров и отговорок заключили, что вылазку должен возглавить подполковник; бросили жребий идти выпало Илье Дурову. Отрядили но 200 человек в наилучшем снаряжении из каждого приказа и 800 казаков под началом двух подполковников.

10 (августа) около полудня они выступили, будучи вооружены бердышами и полупиками, – и столь решительно, что 24 турецких знамени [хоругви], покинув траншеи и апроши, бежали к своим орудиям. В сей вылазке, согласно донесению осаждённых, было перебито несколько сотен турок, а из осаждённых 26 и примерно вдвое больше ранено…»