Охота на призрака: бессмертная подлодка С-56

С самого детства его жизнь была полностью посвящена морю. Так, в 14 лет он впервые попал в команду корабля – на шхуну «Диоскурия» его приняли юнгой. Вскоре он окончил Херсонское морское училище в качестве штурмана и смог осуществить свою главную мечту – стал военным моряком-подводником.



Служба его началась на легендарных «Щуках» и буквально за пару лет службы молодой талантливый офицер вырос до командира подлодки. Вместе со своей командой на Щ-110 «Язъ» он три года подряд становился лучшим на Тихоокеанском флоте. За столь выдающиеся заслуг в 1940 году под его начало передали ещё строящуюся подлодку С-56, на которой ему и предстояло творить чудеса.

В свой новый боевой корабль Щедрин буквально влюбился с первого взгляда. Строительство судна велось под его бдительным наблюдением. Поэтому, когда в октябре 1941 года пришло время приёмки, капитан без страха приказала погрузиться на глубину, существенно превышающую максимально допустимую. По воспоминаниям самого Щедрина, данный шаг не был молодецким бахвальством. Вся команда видела, что даже на максимальной глубине лодка прекрасно выдерживала давление воды и была только рада проверить свой новый дом на прочность прежде, чем вступить в бой. Завершив приёмку столь эффектным погружением, С-56 вступила в ряды ТОФ. А ровно через года она отправилась на войну.

Поздно осенью 1942 года Щедрин вывел подлодку из порта Владивостока и отправился в Полярный, где должен был заступить на службу уже в Северном флоте. И хотя переход предполагался мирным, но за его время С-56 трижды атаковали немецкие подлодки. Тогда же его впервые «похоронили» в Германии, посчитав торпедную атаку удачной. И они были недалеки от истины, торпеда прошла под днищем всего в миллиметре – во время осмотра в одном из портов рабочие обнаружили застрявшее в корпусе хвостовое оперение немецкого «подарка».



В начале марта 1943 года С-56 благополучно добралась до места назначения, а уже 26 числа того же месяца вышла в свой первый боевой поход. Ушёл в море экипаж простыми подводниками, а вернулись из него уже героями.

На начальном этапе войны союзнические транспортные суда нередко ходили вообще без прикрытия авиации и военных кораблей, что делало их отличными мишенями для Кригсмарине, офицеры которого соревновались в количестве потопленных беззащитных кораблей. Конвои же Оси в это время охранялись великолепно, а каждая атака для советских подводников превращалась в бой не на жизнь, а на смерть.

Так случилось и с подлодкой Щедрина. В условиях плохой видимости советские моряки не заметили немецкий конвой из четырёх транспортов и шести кораблей охранения. Увидеть врага удалось только когда враг оказался сзади. Впрочем, для противника появление подлодки оказалось тоже полным сюрпризом. Воспользовавшись замешательством противника, капитан приказал не тратить время на разворот, а пустить торпеды из кормовых аппаратов. И расчёт оказался верен. Растерявшиеся немцы даже не успели начать манёвр уклонения, а торпеды уже пробили корпус самого крупного судно и оно начало быстро уходить под воду. Советский же призрак, появившийся буквально из неоткуда, сразу же исчез.



Почивать на лаврах экипаж не стал и уже через несколько дней была обнаружена новая цель – конвой из трёх танкеров и шести военных судов. В этот раз погода позволяла начать настоящую охоту и провести атаку более подготовлено, но в самый ответственный момент немцы засекли С-56. Подлодка была вынуждена уйти на глубину. Капитаны немецких кораблей были уверены, что спугнули противника. Но в свой первый поход Щедрин отступать не собирался. Он наоборот пошёл в атаку. Подлодка проскочила под военными судами, потом под танкером и вынырнула с другого бока. Команда германского судна даже не заметила, как советская подлодка атаковала с другого борта. И в этот раз залп из кормовых торпедных аппаратов поставил точку в жизни вражеского корабля.

Две атаки и два потопленных судна. Экипаж с триумфов вернулся в порт приписки и принялся готовиться к новым подвигам. Второй поход также оказался результативным, несмотря на существенное усиление немецких конвоев. Так, в мае Григорий Щедрин со своей командой наткнулся на флотилию из восьми боевых кораблей, танкера и транспорта. Казалось бы, столь серьёзного противника стоит обходить стороной, но щедрин принял решение убить двух зайцев одновременно, причём в буквальном смысле слова. Дерзкая атака советского судна буквально под носом у конвоя вновь обескуражила врага. И пока он приходил в себя С-56 дала залп из четырёх торпед. Целью были выбраны сразу оба грузовых судна. И каждому досталось по торпеде. Танкер начал сразу тонуть, а транспорт спасло только чудо – торпеда не сработала.

Третий поход состоялся в июле того же года. В это время на С-56 и лично Григория Щедрина началась настоящая охота. В германских СМИ уже несколько раз успели написать, что дерзкая советская подлодка потоплена. Распространению этих слухов, нужно сказать, способствовал и сам Григорий Иванович. Он активно использовал один приём – когда его атаковали корабли противника, то он практически всегда выстреливал из торпедных аппаратов всяким хламом и создавал видимость гибели судно, хотя ни одного серьёзного повреждения С-56 нанесено так и не было. В Кригсмарине быстро понимали, когда их обманывали, но германскому народу знать об этом было не душеполезно, по мнению правительства, и ему сообщалось об очередной победе немецких моряков, а в доказательство представлялись видео и фото со всплывшим советским хламом.



В то же время разведка Германии поставила С-56 на особый контроль и об июльском выходе Щедрина было известно всем немецким кораблям. В такой обстановке советский «Летучий голландец» поменял тактику и начал охоту за одинокими военными кораблями. 17 июля немецкий минный заградитель спокойно устанавливал мины, находясь под защитой сторожевого корабля. Тревога над судами зазвучала лишь когда из ниоткуда к кораблям понеслись четыре торпеды. Это было слишком поздно. Две торпеды ударили в борт сторожевого корабля и буквально разнесли на куски судно, заградитель же находился несколько дальше и успел увернуться от одной из торпед, хотя вторая нанесла серьёзные повреждения. Через несколько дней С-56 уничтожила ещё два вражеских корабля. И в этот раз германская пропаганда успела похоронить героический экипаж.

И, нужно отметить, в свой пятый поход немецкие моряки чуть не превратили эту пропаганду в правду. Капитан очередного сторожевого корабля оказался бывалым «морским волком» и на испуг не поддался и взял след субмарины. За пять суток погони к нему присоединилось ещё пять кораблей, которые сбросили за это время более трёхсот глубинных бом. Но ни одна из них так и не достигла цели. И вот, когда Щедрин решил, что ему вновь удалось уйти от врага, он дал на всплытие.



Но оказалось, что немецкая флотилия никуда не делась. А С-56 всплыла прямо посреди строя немецких кораблей. По воспоминаниям самого капитана, он никак не ожидал такого поворота события и действовал чисто инстинктивно – приказал дать залп из всего, что можно и подлодка начала погружение.

Такого поворота событий не ожидали и немцы. Увидев сразу несколько торпедных следов, расходящихся в разные стороны, флотилия моментально пришла в движения, стараясь спастись от гибели. Но даже после того, как торпеды прошли мимо никто не рисковал продолжить погоню, так как капитаны решили, что советские моряки пошли на хитрость и пронумеровали сразу несколько подлодок как С-56 и одна из них заманила немцев в засаду. Тот самый случай, когда «у страха глаза велики». Естественно, неуловимая С-56 была там всего одна и уходила всё дальше, пока германские акустики тщетно прослушивали глубину в ожидании новой атаки.

Всего за годы войны С-56 выходила в море восемь раз, потопив при этом дюжину судов и ещё четыре повредила. Всего за год грудь Щедрина украсили три Ордена Красного Знамени, Орден Нахимова, Орден Ленина и Звезду Героя. После войны выясниться, что германские газеты 17 раз объявляли о гибели неуловимой подлодки.

После войны герой вернулся на родной Тихоокеанский флот и возглавил флотилию в Петропавловске-Камчатском. Но там его ждал уже совсем другой бой – с руководством. За 10 лет на этом месте он получил аж три строгих выговора и все по одному поводу – забота о городе. Первое взыскание было объявлено за самовольное строительство домов для солдат и офицеров. Второе – за организацию музея Воинской Славы. Третье – за вмешательство в строительство больницы, вместо двухэтажного проекта он приказал строить здание трёхэтажный, дабы обслуживаться могли и гражданские. Четвёртое взыскание, когда Щедрин приказал гарнизону помочь в восстановлении города после землетрясения, командование назначать уже не стало, смирившись со своеволием адмирала.



Столь насыщенная жизнь сказалась на его здоровье и в 1958 году Григорий Иванович был переведён в Москву, где занялся уже просветительской деятельностью – написанием статей и книг о истории флота и своей службе.

Скончался легендарный капитан неуловимой подлодки в январе 1995 года в Москве, а С-56 была превращена в музей Воинской Славы.