«Умирающий лев» Люцерна
Горцы. Они сражались, как львы, но это их не спасло. Почти восемьсот лучших солдат Европы полегли смертью храбрых, но клятву верности не нарушили. Французская лилия, которую они пытались самоотверженно закрыть собой, увяла. А сентиментальное, по выражению Марка Твена, предательство, позорнейшей страницей вписано в биографию короля Людовика XVI.
Небольшой город Люцерн в Швейцарии мало чем отличается от своих собратьев — небольших старых городов Европы, но есть в нем один памятник, благодаря которому город прославился на весь мир. «Умирающий лев» — памятник погибшим швейцарским гвардейцам, лишенный ненужной патетики и политизированности, таких свойственных черт для памятников подобной тематики.
«Самое грустное и самое трогательное каменное изваяние в мире», — так отозвался Марк Твен об одной из старейших каменных скульптур Швейцарии – «Умирающем льве». Монумент, сумевший растрогать даже такого известного циника, как автор «Приключений Тома Сойера».
История памятника отсылает нас к событиям Великой французской революции.
1792 год, Великая французская революция идет уже третий год, но королевский престол все еще держится. 10 августа народ осадил дворец Тюильри в Париже и войска перешли на сторону восставших. С королем Людовиком XVI осталась лишь верная ему дворцовая охрана — около тысячи швейцарских гвардейцев, готовых защищать монарха до последнего, но Людовик, увидев приближающихся французов, отдал приказ «не стрелять». Своим поступком он надеялся показать, что не желает зла своему народу, но тем самым обрек на гибель сотни гвардейцев, связанных клятвой верности.
Не пролить ни капли священной французской крови означало по мысли слабого и трусливого короля доказать подданным, что он бережет свой народ и не желает ему зла. И они – швейцарские гвардейцы – остались наедине с разъяренной толпой и со связанными приказом руками. Их было чуть больше 1000. Восставших парижан – в двадцать раз больше. К полудню Тюильри был взят. Из преданных королю швейцарских воинов в живых не осталось и половины. Еще две сотни гвардейцев казнили в начале сентября.
Любопытно, что свидетелем этих событий стал еще никому не известный артиллерийский офицер Наполеон Бонапарт, наблюдая за осадой, он сетовал на бездарность обороны дворца и сопротивления швейцарцев, по его мнению, нужно было палить в толпу из пушек. К слову, через несколько лет, оказавшись в такой же ситуации, как и Людовик, Наполеон так и поступил.
10 августа стало настоящей трагедией — погибло более 600 швейцарцев, еще 200 было захвачено восставшими и казнено в сентябре того же года. Короля Людовика приговорили к смертной казни, которая состоялась в январе 1793 года.
Карлу Пфюфферу несказанно повезло. Тем августовским днем его не было в Париже – он наслаждался отпуском в родном Люцерне. Известие о гибели однополчан потрясло швейцарского офицера и он поклялся вечно помнить боевых друзей. Клятву Пфюффер сдержал. И даже больше: стараниями члена городского совета Люцерна и председателя местного общества художников память его товарищей по оружию увековечена в камне.
Прослужив еще несколько лет наемным офицером, Пфюффер в 1801 году вернулся в родной город, где вскоре занял высокий пост в городском совете и возглавил Люцернское общество искусств. Но и после этого воплощение идеи не могло осуществиться — Швейцария находилась под властью Франции и создание памятника жертвам французской революции не получило бы одобрения Наполеона. Но как только Швейцария вернула себе независимость, а династия Бурбонов вернула себе престол, Карл Пфюффер приступил к воплощению своего замысла.
Деньги собирали всем миром, и это не фигура речи: среди сотен жертвователей замечена даже русская императорская семья. Долго искали скульптора – ни один из местных ваятелей придирчивого Пфюффера не удовлетворил. Призвали прославленного из прославленных, «Северного Фидия», датского скульптора Бертеля Торвальдсена. Из-под его гениальных рук вышел «Умирающий лев».
Торвальдсен заинтересовался проектом и уже через несколько месяцев предоставил первые эскизы памятника, однако, впечатлившись рассказом о героическом подвиге швейцарских гвардейцев, счел лучшим изобразить не мертвого, а умирающего льва.
По эскизам и макету далекой знаменитости смертельного раненого зверя вырезал в скале швейцарский скульптор Лукас Ахорн. В 29-ю годовщину подвига памятник торжественно открыли. Первым в почетный караул встал отставной капрал Давид Кларк. По лицу старого солдата катились слезы: он вспоминал. Как отбивал в тот страшный день пушку, как был ранен и укрыт товарищами…
Надпись на памятнике:
«Верности и мужеству швейцарцев 10 августа, 2–3 сентября 1792 года. Здесь имена тех, кто, чтобы не нарушить клятву верности, пал с великой храбростью: 26 офицеров и около 760 солдат пережили поражение благодаря заботе и помощи друзей: 16 офицеров и около 350 солдат. В честь их подвига горожане воздвигли этот памятник на вечные времена.
Проект Карла Пфюффера, произведение Бертеля Торвальдсена, работа Лукаса Ахорна».
Умирающий лев лежит в углублении скалы. В боку застрял обломок копья, лапы бессильно свешены, но из последних остатков сил прикрывают французские лилии на геральдическом щите. Памятник исполнен величия и стирает улыбку с самого радостного лица. Вечному насмешнику Марку Твену тоже изменил юмор: «самая грустная и трогательная каменная глыба в мире». И место американский классик одобрил:
Это уютный, отдохновенный лесной уголок, отрешенный от шума, суеты и смятения, – и все это так, как должно быть, – ведь львы и в самом деле умирают в подобных местах, а не на гранитных пьедесталах, воздвигнутых в городских парках, за чугунными решетками фасонного литья.
Сам Торвальдсен увидел свое творение только через двадцать лет в 1841 году и высоко оценил работу Лукаса Ахорна, заметив, что памятник швейцарским гвардейцам будет известен более других и ни время, ни беспощадная погода не смогут этому помешать. Он не ошибся, Умирающий лев стал знаменит во всем мире, а его копии позже были установлены в Греции и США.
До сих пор Умирающий лев является непревзойденным воплощением печали и скорби, напоминанием о героическом поступке гвардейцев, принесших себя в жертву ради спасения короля чужой страны.
Сегодня от когда-то одной из самых надежных и профессиональных наемных гвардий, служившей верой и правдой королевским дворам Франции, Испании, Италии на протяжении шести столетий, осталась всего одна «пехотная когорта священной охраны Папы Римского». Именно так официально называется воинское формирование, состоящее на службе в Ватикане и известное нам сегодня как «швейцарская гвардия», состоящая всего из ста десяти человек.
«Самое грустное и самое трогательное каменное изваяние в мире», — так отозвался Марк Твен об одной из старейших каменных скульптур Швейцарии – «Умирающем льве». Монумент, сумевший растрогать даже такого известного циника, как автор «Приключений Тома Сойера».
История памятника отсылает нас к событиям Великой французской революции.
1792 год, Великая французская революция идет уже третий год, но королевский престол все еще держится. 10 августа народ осадил дворец Тюильри в Париже и войска перешли на сторону восставших. С королем Людовиком XVI осталась лишь верная ему дворцовая охрана — около тысячи швейцарских гвардейцев, готовых защищать монарха до последнего, но Людовик, увидев приближающихся французов, отдал приказ «не стрелять». Своим поступком он надеялся показать, что не желает зла своему народу, но тем самым обрек на гибель сотни гвардейцев, связанных клятвой верности.
Не пролить ни капли священной французской крови означало по мысли слабого и трусливого короля доказать подданным, что он бережет свой народ и не желает ему зла. И они – швейцарские гвардейцы – остались наедине с разъяренной толпой и со связанными приказом руками. Их было чуть больше 1000. Восставших парижан – в двадцать раз больше. К полудню Тюильри был взят. Из преданных королю швейцарских воинов в живых не осталось и половины. Еще две сотни гвардейцев казнили в начале сентября.
Любопытно, что свидетелем этих событий стал еще никому не известный артиллерийский офицер Наполеон Бонапарт, наблюдая за осадой, он сетовал на бездарность обороны дворца и сопротивления швейцарцев, по его мнению, нужно было палить в толпу из пушек. К слову, через несколько лет, оказавшись в такой же ситуации, как и Людовик, Наполеон так и поступил.
10 августа стало настоящей трагедией — погибло более 600 швейцарцев, еще 200 было захвачено восставшими и казнено в сентябре того же года. Короля Людовика приговорили к смертной казни, которая состоялась в январе 1793 года.
Карлу Пфюфферу несказанно повезло. Тем августовским днем его не было в Париже – он наслаждался отпуском в родном Люцерне. Известие о гибели однополчан потрясло швейцарского офицера и он поклялся вечно помнить боевых друзей. Клятву Пфюффер сдержал. И даже больше: стараниями члена городского совета Люцерна и председателя местного общества художников память его товарищей по оружию увековечена в камне.
Прослужив еще несколько лет наемным офицером, Пфюффер в 1801 году вернулся в родной город, где вскоре занял высокий пост в городском совете и возглавил Люцернское общество искусств. Но и после этого воплощение идеи не могло осуществиться — Швейцария находилась под властью Франции и создание памятника жертвам французской революции не получило бы одобрения Наполеона. Но как только Швейцария вернула себе независимость, а династия Бурбонов вернула себе престол, Карл Пфюффер приступил к воплощению своего замысла.
Деньги собирали всем миром, и это не фигура речи: среди сотен жертвователей замечена даже русская императорская семья. Долго искали скульптора – ни один из местных ваятелей придирчивого Пфюффера не удовлетворил. Призвали прославленного из прославленных, «Северного Фидия», датского скульптора Бертеля Торвальдсена. Из-под его гениальных рук вышел «Умирающий лев».
Торвальдсен заинтересовался проектом и уже через несколько месяцев предоставил первые эскизы памятника, однако, впечатлившись рассказом о героическом подвиге швейцарских гвардейцев, счел лучшим изобразить не мертвого, а умирающего льва.
По эскизам и макету далекой знаменитости смертельного раненого зверя вырезал в скале швейцарский скульптор Лукас Ахорн. В 29-ю годовщину подвига памятник торжественно открыли. Первым в почетный караул встал отставной капрал Давид Кларк. По лицу старого солдата катились слезы: он вспоминал. Как отбивал в тот страшный день пушку, как был ранен и укрыт товарищами…
Надпись на памятнике:
«Верности и мужеству швейцарцев 10 августа, 2–3 сентября 1792 года. Здесь имена тех, кто, чтобы не нарушить клятву верности, пал с великой храбростью: 26 офицеров и около 760 солдат пережили поражение благодаря заботе и помощи друзей: 16 офицеров и около 350 солдат. В честь их подвига горожане воздвигли этот памятник на вечные времена.
Проект Карла Пфюффера, произведение Бертеля Торвальдсена, работа Лукаса Ахорна».
Умирающий лев лежит в углублении скалы. В боку застрял обломок копья, лапы бессильно свешены, но из последних остатков сил прикрывают французские лилии на геральдическом щите. Памятник исполнен величия и стирает улыбку с самого радостного лица. Вечному насмешнику Марку Твену тоже изменил юмор: «самая грустная и трогательная каменная глыба в мире». И место американский классик одобрил:
Это уютный, отдохновенный лесной уголок, отрешенный от шума, суеты и смятения, – и все это так, как должно быть, – ведь львы и в самом деле умирают в подобных местах, а не на гранитных пьедесталах, воздвигнутых в городских парках, за чугунными решетками фасонного литья.
Сам Торвальдсен увидел свое творение только через двадцать лет в 1841 году и высоко оценил работу Лукаса Ахорна, заметив, что памятник швейцарским гвардейцам будет известен более других и ни время, ни беспощадная погода не смогут этому помешать. Он не ошибся, Умирающий лев стал знаменит во всем мире, а его копии позже были установлены в Греции и США.
До сих пор Умирающий лев является непревзойденным воплощением печали и скорби, напоминанием о героическом поступке гвардейцев, принесших себя в жертву ради спасения короля чужой страны.
Сегодня от когда-то одной из самых надежных и профессиональных наемных гвардий, служившей верой и правдой королевским дворам Франции, Испании, Италии на протяжении шести столетий, осталась всего одна «пехотная когорта священной охраны Папы Римского». Именно так официально называется воинское формирование, состоящее на службе в Ватикане и известное нам сегодня как «швейцарская гвардия», состоящая всего из ста десяти человек.
Пожалуйста оцените статью и поделитесь своим мнением в комментариях — это очень важно для нас!
Комментарии3
