"Кольщик"
Заполярье. Гаджиево. В/ч #####. А если совсем просто, то стройбат.
Обыкновенный стройбат, чьи серые казармы из силикатного кирпича разместились на сопке над базой АПЛ. Дополнительно надо сказать, что рота, подчинённая мне, была не совсем обычным стройбатом. Она была горнопроходческой. Поэтому и солдаты подбирались, как правило, из горняцких и шахтерских посёлков.
Соответственно, и контингент имел либо одну "ходку" на зону или "малолетку", или условный срок. Ещё те ребята. Но это так, к слову.
А сегодня наша рота ждала новое пополнение. Как обычно, в первую очередь переживал замполит, ибо ему было обещано, что с новым пополнением в роту придёт Художник.
Не больше и не меньше. О как! Надеюсь, никому не надо объяснять, что такое Ленинская комната и сколько там должно быть плакатов и наглядных пособий?
Справедливости ради надо отметить, что рисовал он действительно мастерски. Любая черно-белая фотография в его руках через 3-4 часа превращалась в цветной портрет на листе формата А3. Но главное, главное было не в этом. Рядовой Каретный помимо прочего ещё и оказался "кольщиком"! Это сейчас есть модная профессия "Татуажный художник", а тогда было просто "Кольщик".
Роту охватило безумие высокохудожественной татуировки. Каретный не просто выкалывал ластиком с иголками эмблемы войск и ДМБ, он мог легко вытатуировать целые картины. У Каретного была специальная машинка, сделанная из электробритвы. Очередь из желающих уйти на дембель с запоминающейся тату растянулась на многие дни. Но солдатская фантазия иссякла быстро.
Кинжалы-финки и розы, увитые колючей проволокой и кобрами быстро надоели. ДМБ 1987-1989, КСФ с полярным сиянием красовались почти у каждого бойца. Роту постигло глубокое уныние. Внезапно чело одного из сержантов просветлело, он решительным шагом направился к Каретному и жарко зашептал
ему на ухо:
- Сашка, а ты мне можешь выколоть слона? Ну там, на члене? Так, чтобы когда конец встаёт, казалось бы, что это слон хобот поднимает?
Каретный задумался для виду, но через пару минут за 3 порции утреннего сливочного масла согласился. Уже через неделю сержант Габашвили хвастался новой наколкой. Слон поутру бодро поднимал хобот.
Роту охватила новая волна безумия. За слоном последовала серия носорогов, но вершиной солдатской смекалки был заказ на портрет неандертальца, сжимающего в волосатых лапах мощную дубину. Каретному даже некогда было спать.
Больше всех мучился комсорг роты ефрейтор Глоба. С одной стороны, комсомольская совесть не позволяла ему воспользоваться идеологически вредным увлечением, а с другой стороны "охота пуще неволи". Глоба вздохнул и направился к Каретному:
- Саня, сделай мне тоже наколку. Ну, этого. Неандертальца, с дубиной. Лады?
- Не вопрос, сегодня вечером. В бытовке. С тебя одеколон или самогонки.
Осчастливленный Глоба выпросил у замполита увольнительную и побежал на флотский свинарник, что рядом с ГСС, поскольку свинари регулярно гнали там самогон.
Вечером, хлопнув 150 для храбрости, побрив импровизированный "холст", Глоба развалился перед Каретным. Каретный протёр машинку самогонкой, быстро перекатал Глобе на живот заранее приготовленный трафарет, принял на грудь 100 грамм и принялся за дело. Глоба был счастлив. На всё про всё ушло 2 часа. Была наложена повязка с новокаином, тело забинтовано...
Через 5 дней в умывальнике перед зеркалом при скоплении ценителей, жаждущих увидеть очередной шедевр, Глоба начал осторожно разматывать бинты...
На него из зеркала, сурово нахмурив брови, в буденовке с алой звездой, сжимая левой рукой цевьё винтовки, смотрел Красноармеец и грозно вопрошал: "А ты записался добровольцем?". Ноготь на указующем персте отсутствовал...
Глоба закатил глаза и жалобно, с надрывом застонал...
