Видок: легенда преступного мира и король риска

Начал криминальную карьеру Видок относительно поздно, в четырнадцать лет, зато сразу с убийства: заколол своего учителя фехтования. В мемуарах, конечно, писал, что случайно, но проверить уже нельзя. Прихватив пару тысяч франков из кассы отца-булочника, мальчик сбежал из города, чтобы уплыть из какого-нибудь фразцузского порта в Америкуи начать новую жизнь, но вместо этого уже через год обнаружил себя без денег в компании легкомысленной актриски. Так что в пятнадцать лет Видок очутился солдатом Бурбонского полка — по крайней мере, в армии кормили и одевали.

Со службой родине тоже не задалось. Видок получал постоянные дисциплинарные взыскания, дрался на дуэлях с сослуживцами пятнадцать раз, перешёл во время войны с Австрией на сторону противника, но и там не особо усердствовал: перед атакой на французов притворялся больным. При первой возможности он военную карьеру бросил.




Вскоре Видок оказался арестован по подозрению в сочувствии к монархистам — время было революционное. Его выручила из тюрьмы чета Шевалье. Юноша немедленно обрюхатил их дочь, так что господам Шевалье не оставалось ничего, как благословить их брак. Но семейная жизнь Видока не очень интересовала. Вскоре он уехал по фальшивым документам в Брюссель. В мемуарах в своё оправдание он напишет, что девушка сама его окрутила и представлялась беременной, просто чтобы выйти замуж, а у самой-то, у самой-то был любовник-офицер, которого она не окручивала!

В Брюсселе Эжен Франсуа, наконец, начал делать криминальную карьеру. Он был участником банды налётчиков. Награбленное спустил в Париже на кокоток и уехал в Лилль. На что он жил в этом городе не один, а с новой любовницей по имени Франсина, неизвестно, но в тюрьму загремел не за нетрудовые доходы, а избив любовника Франсины. В тюрьме было скучновато, и Видок подделал документы, чтобы освободить своего сокамерника — простака, укравшего хлеб.




За подделку документов он было вместе с подельниками не налетел на новый срок, но Франсина помогла бежать своему ревнивому возлюбленному, так что по этапу пошли только подельники. Сам Видок отправился в Нидерланды. Нанявшись в команду капёра, он грабил английские корабли.

В общем, жизнь Эжена Франсуа кипела. Он перепробовал себя во множестве криминальных занятий. Его много раз сажали. Он сбегал. К неполным двадцати пяти годам Видок смог стать легендой криминального мира за ум, изворотливость и бесстрашие. Его звали «королём риска» и «оборотнем».




Бесстрашие Видока обычно имело форму наглости. В 1809 году он явился в парижскую полицию с предложением организовать самую эффективную структуру по отлову опасных преступников, которую они могут представить (а скорее всего, даже и не могут). Именно на свой криминальный опыт он притом и ссылался. Причём в его случае нельзя было сказать что-то про ошибки молодости: он по-прежнему разыскивался за побеги.

Сподвигло на странный поступок Видока одно обстоятельство. Он терпеть не мог, когда его шантажировали или ставили ультиматумы. В 1799 году, когда закончилась революция и связанная с ней сумятица, Видок осел в Париже, ведя жизнь — по крайней мере, внешне точно, а большего мы не узнаем — благопорядочного буржуа. Он открыл лавку, в которой торговал готовой одеждой. Прошло десять лет, и откуда ни возьмись появились бывшие сокамерники. Они принялись шантажировать Видока, грозя открыть его прошлое и сдать полиции. Ну, он и пошёл в полицию, шантажистам назло.




А заодно возглавил принципиально новую организацию против таких, как бывшие дружки. Да, ему дали это сделать! Особая бригада Видока получила название «Главное управление национальной безопасности», по её образцу позже создавались такие структуры, как Скотланд-Ярд и ФБР.

Обычно тех, кто пишет о бригаде Видока, интересует то, что он укомплектовал её во многом такими же бывшими преступниками. Но не меньше интересного говорят о работе структуры всего два числа. Даже в лучшие дни она насчитывала не больше тридцати человек — и за десять лет её работы уровень преступности во Франции снизился на 40%. Прежде всего потому, что Видок занимался целыми шайками, включая самые грозные и крупные.

Именно Видок ввёл в рутину детальные архивы с описаниями внешности преступников и методов их «работы», тайную слежку и внедрение в шайки. Правда, с внедрением происходили казусы: несколько раз участники бригады Видока сдавали планы своим старым дружкам и сами возвращались к весёлой преступной жизни. К тому же очень скоро служба его стала не просто опасной, а очень опасной. Вся преступная Франция охотилась за его головой.







В 1827 году Видока попросили уйти в отставку: дело своё он во многом сделал, а репутация его была недостаточно хороша для новой, благопорядочной и чинной Франции. Управление Видока распустили.

Эжен Франсуа даже не подумал впадать в уныние. Он принялся осваивать ниву литературы. Слог его не был гладок, зато было очень много чего рассказать, так что Видок нанял, как говорится, «литературного негра», который записывал бы его мемуары в самом лучшем виде. Всего через год после отставки вся Европа говорила о воспоминаниях преступника и сыщика в одном лице.

Пять томов шокирующих подробностей революции и воровского мира. Пять томов отборной документалистики, из которой полиция могла почерпнуть много не просто любопытного, но и полезного. На этих мемуарах Видок хорошо заработал.




Надо сказать, управление Видока снова собирали в 1832 году, в связи с революционными выступлениями. Вряд ли Эжен Франсуа ловил на улицах бурлящего от жажды переворота Парижа преступников — скорее всего, его работой было выявление и арест предводителей новой революции. В любом случае, после подавления мятежа управления национальной безопасности снова распустили.




На этот раз Видоку совсем не хотелось расставаться с этой азартной игрой: выслеживанием опаснейшего из зверей на Земле, человека. Он основал то, что сам назвал частной полицией — первое в мире детективное агентство, которое назвал просто и выразительно: «Бюро расследований». Благо широкую известность он, благодаря мемуарам, уже заработал. Клиенты потекли рекой. Видоку доверяли куда больше официальной полиции.

Эжена Франсуа и самого удручала несведущесть полиции в аспектах того самого мира, с которым она постоянно соприкасалась и от которого должна была граждан беречь. В помощь полицейским (но за хорошие деньги от издателя) Видок написал эссе о нравах и языке французских профессиональных воров. Издал он также свои соображения о тюрьмах, каторге и смертной казни.




Шоком для публики стали его книги, посвящённый изнанке французской жизни: «Настоящие тайны Парижа» и «Кочегары севера». Кочегарами на преступном жаргоне звали банды грабителей-домушников, поджаривавших живым людям ноги, чтобы заставить их рассказать, где в доме спрятаны ценности.

Умер Видок, так и не превзойдённый современниками в своей славе детектива. Перед смертю он успел — недолго — поработать в министерстве иностранных дел. Именно Видок стал прообразом сразу двух героев романа Гюго «Отверженные» — раскаявшегося каторжника Жана Вальжана и безжалостного сыщика Жавера. Причём Жавер, пожалуй, похож на Видока больше: сентиментальностью Эжен Франсуа не отличался никогда и, возможно, был клиническим психопатом, сумевшим найти себе полезное обществу применение. В любом случае, именно благодаре Видоку в мире появилось столько детективных агентств и стало возможным появление такого персонажа, как Шерлок Холмс — раскрывающего преступления, но не работающего на полицию.