Гибель линкора «Адмирал граф Шпее»

«Найти и уничтожить!»

Борьба с торговым судоходством всегда была важной частью боевых действий флота. Поэтому вряд ли стоит удивляться радости, которую испытали немцы, узнав, что их «Адмирал граф Шпее» за три месяца рейдерства потопил в водах Атлантики девять английских судов водоизмещением около 50 тысяч тонн.

Однако после того как в течение суток этот «карманный линкор» отправил на дно два английских транспорта между Фритауном и Рио-де-Жанейро, его командир решил, от греха подальше, сменить дислокацию и выбрал для этого устье реки Ла-Плата, куда часто заходили британские торговые суда. Тем временем англичане отправили на поиск вражеского рейдера сразу три корабельных соединения, действовавших в Южной Атлантике. Во главе одного из них был коммодор Хэрвуд, получивший приказ любой ценой найти и уничтожить противника. Но вместо того чтобы преследовать рейдер, руководствуясь сообщениями с атакованных им судов, Хэрвуд решил «вычислить» его дальнейшие планы. По мнению командора, рейдер должен был появиться в районе Буэнос-Айреса и Монтевидео, где обычно проходили пути привлекательной для этого морского разбойника добычи.

Расчеты и просчеты

Таким образом, ранним утром 13 декабря 1939 г. три крейсера коммодора Хэрвуда – «Эксетер», «Аякс» и «Ахиллес» – буквально нос к носу столкнулись с германским кораблем. Погода стояла идеальная. Море было спокойным, небо – безоблачным, а видимость – практически неограниченной.

Наблюдатели с германского рейдера опознали в одном из английских кораблей тяжелый крейсер «Эксетер», а два других судна приняли за эсминцы. Значит, был сделан вывод, таков конвой, сопровождающий большой караван из торговых судов. Имея на борту полный боекомплект, командир «…Шпее» решил атаковать неприятеля, рассчитывая легко уничтожить единственный крейсер, а потом разделаться с эсминцами. Важно было не допустить, чтобы англичане вызвали помощь по радио. Главная трудность для них заключалась в том, что по огневой мощи своих орудий «Адмирал граф Шпее» превосходил все три английских корабля вместе взятые.

«Я полагаю, что перед нами карманный линкор», – телеграфировал коммодор Хэрвуд командованию. Вскоре немецкий рейдер ударил по английским кораблям. На его пушечный залп ответил «Эксетер», а за ним – «Аякс» и «Ахиллес», открывшие огонь по противнику с обоих бортов.

Быстро просчитав свои возможности, командир «Адмирала граф Шпее» капитан Лангсдорф приказал сосредоточить огонь 283-миллиметровых орудий главного калибра на тяжелом крейсере англичан, а остальные их боевые единицы обстреливать вспомогательной артиллерией. В течение каких-нибудь двадцати минут «Эксетер» получил несколько попаданий, в результате которых была разбита вторая носовая башня, разрушен командирский мостик, вышли из строя связь и механизмы рулевого управления. Коммодор Хэрвуд уцелел просто чудом.

В результате флагман английской эскадры зарылся носом, накренился на борт и, прикрывшись дымовой завесой, вышел из боя, взяв курс на Фолкленды – для последующего ремонта. Однако в этой огневой дуэли он тоже нанес противнику повреждения: на рейдере занялся пожар.

Между тем легкие крейсера англичан меткими выстрелами вывели из строя на рейдере систему управления артиллерийским огнем. Через пробоины в его корпусе стала поступать вода. Сам Лангсдорф был легко ранен, после чего несколько растерялся и, по мнению находившихся рядом с ним офицеров, стал принимать неадекватные решения. В итоге отдал приказ идти на починку в ближайший нейтральный порт (им оказался Монтевидео). Уже после полуночи «Адмирал граф Шпее» бросил якорь на рейде уругвайской столицы, а оба израненных английских корабля не ушли – остались поджидать его у входа в гавань.

Действенность умного пиара

Донесение о произошедшем вызвало в Адмиралтействе легкую панику. Командование понимало, что если «хищник залечит раны» и выйдет в море, оба английских корабля будут уничтожены. Требовалось любой ценой задержать «…Шпее» в порту до прибытия подкрепления, а еще лучше было бы интернировать его, то есть по законам военного времени лишить свободы передвижения и выхода за пределы страны до окончания военных действий. Казалось, что добиться этого невозможно, однако за неимением силы англичане прибегли к тому, что мы называем «пиар» – управлению сознания с помощью информации. Предстояло внушить высшим военно-морским чинам Германии, от которых зависело дальнейшее развитие событий, необходимость принятия мер, необходимых Адмиралтейству, и сделать это так, чтобы они посчитали это собственным решением.

Не верь глазам своим!

А начали представители британской разведки в Уругвае с того, что организовали открытые переговоры в эфире насчет возможности срочного приема двух больших военных кораблей, под которыми совершенно недвусмысленно подразумевались авианосец «Арк Ройял» и линейный крейсер «Ринаун», известный «потрошитель» карманных линкоров. Соответствующие инструкции были отправлены и британскому консулу в Монтевидео Ю. Миллингтону-Дрейку, имевшему в стране большое влияние. К тому же он был другом министра иностранных дел. То есть информация «пошла» отовсюду. Не удивительно, что на следующий день один из дежурных офицеров рейдера, заметив на горизонте большой военный корабль, тут же опознал его как линейный крейсер «Ринаун», хотя на самом деле это был тяжелый английский крейсер «Кумберленд», спешащий на помощь своим товарищам. Каким образом морской офицер мог спутать трехтрубный «Кумберленд» с двухтрубным «Ринауном», оставим на совести этого наблюдателя, но с психологической точки зрения было все ясно: чего боялся, то и увидел…



Лангсдорф посчитал, что теперь у него нет ни одного шанса на успех, хотя на самом деле у «Кумберленда» было всего восемь орудий 203-мм против его шести 283-мм, а боеспособность двух других английских кораблей в результате боя уменьшилась чуть ли не вдвое. Не зная этого, Лангсдорф во время переговоров со штабом Кригсмарине убеждал начальство в необходимости либо интернировать свой корабль в Аргентине, либо… затопить. Попытку прорыва офицер даже не рассматривал, заведомо считая ее шансы равными нулю.

В ход пошли молотки и гранаты

Решение своего командования Лангсдорф получил вечером 16 декабря. В его распоряжении оставались сутки, однако он тут же отдал приказ приступить к уничтожению приборов управления огнем и прочего ценного оборудования на корабле. В ход пошли молотки и ручные гранаты, в трюм заложили взрывчатку.
Основную часть команды перевели на немецкое торговое судно, после чего на мачтах «Адмирала графа Шпее» взвились огромные флаги со свастикой, и он покинул причал. Провожать корабль собралось более 200 тысяч человек. Миновав фарватер, линкор бросил якорь в четырех милях от берега, а вечером на нем один за другим прозвучали шесть взрывов. Пламя и дым поднялись так высоко, что их было видно даже из города. Корабль затонул не сразу: еще целых три дня с него доносился грохот взрывов и были видны отсветы пламени. Все 1100 членов экипажа вместе с командиром прибыли в Буэнос-Айрес, где Лангсдорф… застрелился в номере одного из отелей. Поскольку корабль затонул на мелководье, англичане тут же постарались снять с него все, что уцелело, включая образцы вооружения, и это им отчасти удалось. Из-за начавшейся штормовой погоды работы вскоре пришлось свернуть. Оставшуюся груду железа постепенно разобрали на лом, а часть вооружения попала в музей Монтевидео.