Взятие Гибралтара

Ключ к Средиземному морю и к Испании

Гибралтар, расположенный в южной части Пиренейского полуострова, представляет собой узкий скалистый мыс, омываемый морскими водами. На севере скала соединена с материком низким песчаным перешейком. Максимальная высота Гибралтарской скалы – 426 метров. Она сложена из мягких известняков и изобилует многочисленными туннелями и пещерами.

Само месторасположение города на южном побережье Пиренейского полуострова в Гибралтарском проливе было исключительно выгодным, и многие морские нации прошлого стремились владеть этим пунктом. Первыми в этих краях, в 950 году до нашей эры, основали свою временную стоянку финикийцы. Они назвали её просто – Кальпе, что переводится как «Скала». На смену финикийцам пришли карфагеняне, а затем – римляне. После распада Римской империи в V веке нашей эры районом Гибралтара владели вандалы и вестготы. Но ни те, ни другие не создавали на скале постоянных поселений. Первыми, кто по-настоящему оценил стратегические выгоды сего места, стали арабы.

Гибралтар

30 апреля 711 года именно здесь войска арабского полководца Тарика-ибн-Сеида произвели высадку на Пиренейский полуостров и основали город, который назвали Габаль-аль-Тарик (Гора Тарика). Позднее европейцы переименовали его в Гибралтар. Первая гибралтарская цитадель была построена мусульманами в 1160 году, а в 1333 году мавры построили новую, более мощную крепость.

20 августа 1462 года войска Кастилии под командованием Алонсо де Аргоса, военного коменданта Тарифы, взяли эту мусульманскую твердыню. Испанская монархия прекрасно осознавала стратегическое значение Гибралтара. Королева Изабелла Кастильская повелела своим преемникам удерживать его любой ценой. Император Германии и король Испании Карл V в начале XVI века распорядился перестроить всю систему обороны на скале, сделав её неприступной. Она оставалась «ключом к Испании» на протяжении последующих 200 лет.

Делёж чужого наследства

В 1700 году умер последний испанский Габсбург – Карл II. Франция, поддержанная Баварией, Португалией и Савойей, выдвинула на опустевший престол своего кандидата – Филлипа Анжуйского, внука короля Людовика XIV. Австрия в союзе с Англией, Голландией и германскими княжествами предложила другого кандидата, эрцгерцога Карла, сына императора Священной Римской империи Леопольда.

Ни одна из сторон не хотела отступать. Ещё бы, ведь испанское наследство было баснословным и включало не только Пиренеи, но и громадные колонии в Америке, Бельгию, Южную Италию, Сицилию и Сардинию. Призовые были сказочными, поэтому каждый участник спора мечтал заполучить хотя бы часть от большого пирога, именуемого «испанским наследством».

Сами испанцы из религиозных соображений более поддерживали французского претендента. За Филлипа Анжуйского выступила и соседка Испании – Португалия, и почти все кортесы самой Испании (кроме Арагона, Валенсии и Каталонии).

Адмирал Джордж Рук

Австрийцы по географическим причинам не могли напрямую ввести войска в Испанию, поэтому первые сражения новой войны начались в Италии и на Рейне. Военные действия против Франции на Пиренейском полуострове открыли морские державы альянса – Англия и Голландия, находившиеся на тот момент под единым правлением Вильгельма III Оранского, а позже — королевы Анны Стюарт.

Каждая из сторон, вступивших в войну за Испанское наследство, имела свои интересы. Англия, помимо всего прочего, хотела получить порты на испанском побережье Средиземного моря. Заключённый в своё время договор с Португалией открыл для англичан гавани Лиссабона и Порто, однако в новой войне соседка Испании поддержала Францию (хотя формально осталась нейтральной). Это сильно ударило по Великобритании – ведь основные морские боевые действия происходили на Средиземном море.

В октябре 1703 года в Голландии эскадра Джорджа Рука взяла на борт эрцгерцога Карла – претендента на испанский трон от Австрии, дабы сопроводить его в Лиссабон. Португалия и Савойя, видя такое развитие событий, предпочли в конце 1703 года перейти на сторону австрийского наследника и стали союзниками Англии. Гавани Лиссабона и Порто снова открылись перед Роял Неви.

12 февраля 1704 года Рук с эрцгерцогом Карлом на борту пришёл в португальскую столицу, где сын австрийского императора был торжественно принят королём Португалии и его семьёй. Вскоре у берегов Пиренейского полуострова появились и корабли адмирала Шовелля. Численность англо-голландской эскадры достигла 78 линейных кораблей, которые сопровождали 68 транспортов с 9000 человек десанта. Основная часть войск предназначалась к высадке в Португалии. У союзников наконец-то появились первые гавани на Пиренейском полуострове, но англичане по недавнему опыту поняли всю ненадёжность и опасность данной ситуации. Им нужна была своя, ни от кого не зависящая база.




Сразу же после захода в Лиссабон Рук с десантом из 1800 человек (под командованием принца Георга Гессен-Дармштадтского) попытался наскоком захватить Барселону. Но надежды, что город сдастся при первом же появлении англо-голландского флота на его рейде, не оправдались. «Наместник Каталонии» Франсиско де Веласко, уже принявший эту область под руку Филлипа Анжуйского, встретил союзную эскадру пушечными залпами, и Рук спешно отвернул прочь.

Лорды Адмиралтейства определили другой город, который подлежал обязательному захвату. В июле 1704 года англо-голландская эскадра подошла к Кадису. 27 июля на флагманском корабле «Ройал Катерин» состоялся военный совет, где союзники пытались решить, что же им делать дальше. Рук, Шовелль и принц Георг Гессен-Дармштадтский сходились в том, что сил в 1800 человек для взятия Кадиса недостаточно, ведь испанцы сильно укрепили город после неудачной попытки захватить его в 1702 году.

В этой, казалось бы, безвыходной ситуации один из флагманов эскадры – вице-адмирал Джон Лик – предложил захватить Гибралтар. Идею Лика горячо поддержал вице-адмирал Джордж Бинг. Рук и принц также ухватились за эту мысль – они хорошо знали, что Гибралтар с сильным гарнизоном неприступен, но, согласно разведданным, войск там практически не было, зато имелись крупные проблемы с продовольствием. Соответственно, в случае неудачи прямого штурма союзники могли попытаться взять город измором. Хотя адмиралы Ройал Неви сознательно нарушали приказ верховного командования, они надеялись, что взятие Гибралтара будет равноценно захвату Кадиса, и высшее начальство закроет глаза на подобную слишком уж вольную трактовку приказов.

Английская эскадра в Гибралтарском заливе

Гибралтар в описываемый период был глухой провинцией. Сама крепость представляла собой четырёхугольник неправильной формы, восточная и южная стороны которого упирались в Гибралтарскую скалу, западная – в море, а северная была прикрыта у песчаного перешейка бастионом дель-Кастильо, пушки на котором ещё не были размещены. Вход на рейд Гибралтара закрывали два мола, вытянутых в Альхесирасский залив. Таким образом, самым уязвимым местом крепости был бастион дель-Кастильо, который, однако, при должном умении, можно было удерживать довольно долго.

Форты и цитадель города были достаточно хорошо укреплены. По периметру находились площадки для размещения 150 орудий, однако повышенный интерес англичан к Кадису сыграл с обороной Гибралтара плохую шутку – все возможные резервы отсылались именно туда. Поэтому под командованием гибралтарского губернатора дона Диего де Салинеса было всего лишь 147 солдат и 250 ополченцев, вооружённых, по словам самого Салинеса, «чем бог послал». При этом только 30 из них «имели хоть какой-то боевой опыт».

Из 150 необходимых пушек на фортах с грехом пополам сумели разместить лишь 100, причём все они смотрели в море. С суши Гибралтар был практически беззащитен, если не считать природных препятствий в виде скал и рукотворных в виде фортов, само восхождение на которые составляло большую проблему. С порохом и свинцом дело обстояло неплохо, учитывая небольшую численность защитников, но ядер было очень мало (те запасы, какие были – вывезли в Кадис после нападения на него в 1702 году). А вот с продовольствием, и особенно с водой, дела обстояли хуже некуда. По этой причине из присланных в подкрепление пятидесяти солдат примерно половина сразу же разбежалась, а оставшиеся испытывали большие лишения.

1 августа 1704 года союзный англо-голландский флот в составе 45 английских и 10 голландских линейных кораблей подошёл к фортам Гибралтара. С кораблей были спущены шлюпки, и под барабанный бой губернатору дону Салинесу было передано две бумаги. В письме короля Португалии эрцгерцог Карл признавался новым испанским королём Карлом III. Воззвание принца Гессен-Дармштадского уверяло, что союзники пришли сюда с добрыми намерениями, и сразу же после присяги на верность Карлу III они удалятся, не причинив никому вреда.

Салинес был раздражён – гарнизон крепости был мал, пушки с крошечным запасом ядер могли стрелять только в сторону моря, а моральное состояние жителей оставляло желать лучшего. Видя, что десант союзников в количестве 1800 человек высадился на перешейке, недалеко от бастиона дель-Кастильо, губернатор решил распределить свои силы следующим образом:

Высадка британских войск на перешеек Гибралтара

Если со свинцом и порохом проблем не было, то вот с ядрами, как упоминалось выше, – были, да ещё какие. Впрочем, Салинес и не собирался затевать контрбатарейную борьбу с флотом союзников, а против пехоты, идущей на штурм с перешейка, с лихвой хватило бы свинца и железного лома, забитого в дула пушек. Картечь выкосила бы их ряды даже эффективнее, чем тяжёлые чугунные ядра.

Губернатор хотел дать бой, и по всем прикидкам выходило, что даже если союзники и смогут захватить Гибралтар, цену они за это заплатят большую. Единственное, о чём Салинес горько сожалел, так это о том, что не смог в своё время добиться установки штатного количества орудий в цитадели и доставки необходимого количества ядер. Ведь в этом случае англо-голландский флот понёс бы большие потери ещё на рейде Гибралтара.

На войне все средства хороши

2 августа задул сильный зюйд-вест, и эскадра Рука не могла подойти к городу, хотя с кораблей произвели несколько выстрелов, дабы показать, что там ждут ответа на своё предложение. Вечером ветер сменился, и соединение из 20 кораблей под командованием вице-адмирала Бинга и голландца Ван дер Дуссена заняло позиции у старого (Муэлле Вьехо) и нового (Муэлле Нуэво) молов. Это была последняя попытка договориться. Не дождавшись ответа, Рук приказал произвести несколько залпов по цитадели, на что немедленно ответили испанские артиллеристы.

В воскресенье, 3 августа, в пять утра корабли Бинга начали бомбардировку Гибралтара, которая продолжалась шесть часов. По городу было выпущено более 1400 ядер. Хотя укреплениям и был нанесён некоторый вред, система обороны совершенно не пострадала. Большей частью ядра попали в жилые дома, было убито около 50 ополченцев и полторы сотни горожан, вследствие чего из цитадели начался массовый исход женщин, стариков и детей. Они решили искать убежища в монастырях Нуэстра Сеньора де Европа, Сан-Хуан и Ремедьос, расположенных рядом с городом.

У подножия северного мола Рук высадил отряд морских пехотинцев в количестве 1800 человек под командованием кэптена Вайтекера. Поскольку башню Муэлле Нуэво охраняли всего лишь 50 ополченцев, испанцы решили отступить, предварительно взорвав мину. Обрушившиеся на нападающих обломки форта и скальной породы нанесли морпехам тяжёлые потери – 42 человека было убито, а 60 – ранено. Тем не менее, Вайтекер взял бастион и находившийся рядом монастырь Нуэстра Сеньора де Европа. Разозлённые потерями моряки накинулись на женщин, прятавшихся в ските, и некоторые из них, по испанским данным, были изнасилованы, часть же других подверглась побоям. Впрочем, англичане отрицают изнасилования, поскольку во время штурма за такие действия виновные могли быть расстреляны на месте.

Бомбардировка Гибралтара

Гибралтар не сдавался. Принц Гессен-Дармштадтский всё ещё топтался у подножия бастиона дель-Кастильо. Взятие форта Муэлле Нуэво не было фатальным для обороняющихся, ведь оставалась ещё главная цитадель. Однако в полдень испанцы получили новое послание союзников, в котором те требовали безоговорочной капитуляции, угрожая в случае неповиновения полностью уничтожить жителей Гибралтара и начать с тех, кто попал к ним в руки в монастыре Нуэстра Сеньора де Европа. Поскольку у оборонявшихся там находились матери, жёны, сёстры и дочери, гарнизон потребовал согласиться на условия союзников, и Салинес подписал почётную капитуляцию.

Испанцы с развёрнутыми знаменами и под барабанный бой вышли из Гибралтара. Злополучные женщины из монастыря также были отпущены, они удалились вместе с войсками. Авантюра Рука и принца Гессен-Дармштадтского оправдалась – флот смог захватить важную базу, которая имела огромное стратегическое значение. Но в том, что это была именно авантюра, не сомневался никто, даже автор идеи адмирал Лик. Если бы не монастырь с женщинами, если бы не малый гарнизон и отсутствие штатного комплекта пушек – великолепная победа обернулась бы сокрушительным поражением.

Как бы то ни было, 4 августа 1704 года вошло в мировую историю – Англия прорубила себе окно в Средиземное море, Гибралтар был взят и принадлежит англичанам по сей день. Нападавшие и защитники в ходе штурма понесли примерно одинаковые потери – по 60 убитых и 200 раненых с каждой стороны.

Есть легенда, что после капитуляции Джордж Рук приказал снять с цитадели испанский флаг и водрузить Юнион Джек, но это всего лишь байка. На самом деле принц Гессен-Дармштадтский принял у оставшихся жителей присягу на верность Карлу III, а союзники сообщили горожанам, что после объединения всей Испании под властью нового сюзерена они уйдут из Гибралтара. Тем не менее, большая часть испанцев вскоре покинула город. И дело тут было не в верности Филлипу Анжуйскому, а в банальных грабежах и насилии, которые учиняли англичане и голландцы. Монастыри Сан-Хуан и Ремедьос победители и вовсе использовали как казармы. Если вспомнить о том, что испанцы были католиками, а англичане и голландцы – протестантами-еретиками, то причины конфликтов между захватчиками и жителями города будут ещё более очевидными.

Союзники сгрузили с кораблей 12 орудий (все они были установлены на бастионе дель-Кастильо и в форте Пуэрта дель Терра ), оставили гарнизон из 1900 англичан и 400 голландцев, а также необходимое количество припасов и ядер. Англичане смогли закрепиться в стратегически важной крепости.

История с захватом Гибралтара напоминает какой-то смешной, и одновременно грустный, водевиль. Захват неприступной крепости с помощью заложников стал, возможно, единственным подобным случаем в истории. Салинес мог обороняться очень долго, но проявил малодушие.

«Последний испанец из Гибралтара». Аугусто Феррере Дальмау

При ближайшем рассмотрении вся затея Рука сильно напоминает действия азартного игрока, поставившего всё на одну-единственную карту. Ей-богу – а если бы не захваченный монастырь с женщинами? А если бы данные разведки оказались ошибочными? А если бы Салинес просто решил стоять до конца? Не оставляет ощущение, что забулдыга поставил на «зеро» последний рубль и выиграл миллион!